Она взглянула изумленно.
- Но мы знакомы всего два дня.
- Два дня или два года... Какая разница?
- Конечно, есть разница!
- Почему ты так думаешь?
Она не нашлась, что ответить, и хрипловато выдавила из себя:
- Мне восемнадцать, а тебе сколько лет?
Его лицо сразу переменилось, в голосе появилась стальная нотка:
- Тридцать семь. - И она тут же поняла, что больно задела его. Глаза
Гедеона стали беспокойными, на лбу появилась морщина.
- Ты в два раза старше меня.
Мускулы вокруг рта у него напряглись, и он спросил:
- Неужели это тебя беспокоит?
- А разве тебя это не беспокоит? - Она сама знала ответ. Гедеон не
мог его скрыть. Глаза у него стали темными и злыми. - Ты женат? - спро-
сила Марина сдавленно. Она понимала, что мужчина в возрасте Гедеона, об-
ладающий его привлекательностью, не мог быть не женатым ни разу.
Наступило молчанье. На щеках Гедеона горело два красных пятна. Помол-
чав, он ответил: "Нет". И она видела, что он соврал. Это было заметно по
глазам.
- Нет? - спросила она тихо, и стало ясно, что Марина знает, что он
врет.
Гедеон беспокойно задвигался, лицо его отразило тревогу. Он опять по-
молчал и, сердито пожав плечами, наконец произнес:
- Сейчас не женат.
- Но раньше был?
Он коротко кивнул и уже хотел отвернуться, но Марине нужно было знать
теперь всю правду. Сон, который она видела прошлой ночью, открыл ей,
насколько глубоко Гедеон проник в ее подсознание.
- Она жива? Я имею в виду, вы разведены или...
- Нет, мы расстались, - ответил он резко и угрюмо. Марина почувство-
вала, что он упал духом. "Это та женщина", - подумала она. Таким обра-
зом, все объяснялось. Гнев и холодность Гедеона, отчаянье и страсть той
женщины. Неужели, несмотря на кажущееся отчуждение, он продолжает любить
ее?
Гедеон смотрел на Марину, и она заметила волнение в блестящих черных
глазах. Он протянул руку и ласково погладил гладкую округлость ее поро-
зовевшей щеки.
- Забудь, - попросил он. - Это не имеет отношения ни к тебе, ни ко
мне. Верь мне, Марина. Я скорей умру, чем сделаю тебе больно.
Он придвинулся к ней и снова стал смотреть на ее губы, и чем ближе,
тем жадней и горячей становился его взгляд.
- Нет, - сказала Марина и отодвинулась. - Не надо.
- Ты же знаешь, что надо, - сказал он тихо. Гедеон обнял ее, не давая
ускользнуть. Она чувствовала его дыхание у себя на волосах. Под напором
эмоций он дышал лихорадочно и хрипло. - Марина, о Марина, - шептал он ей
на ухо. Его губы скользнули вдоль щеки и нашли рот. После короткого соп-
ротивления она сдалась со слабым стоном.
Они стояли в тени деревьев, крепко обнявшись, и поцелуй их был так
глубок, что ей показалось, что они растворились друг в друге.
Он неохотно отпустил ее, глаза его были еще горячи от страсти. Где-то
лаял Руффи, и Гедеон поморщился:
- Надо посмотреть, что он там делает. - Они вышли из рощи, взявшись
за руки, и Гедеон все время улыбался.
Руффи встретил на тропинке викария и теперь лаял, прыгая вокруг него
как безумный. Почему-то воротничок сутаны, напоминающий собачий ошейник,
всегда казался ему злостным нарушением правил. Гранди говорил, что соба-
ки очень консервативны и любое отступление от того, что они считают нор-
мой, вызывает у них раздражение. Поэтому каждый раз, когда Руффи встре-
чал викария, он принимался сердито лаять, хотя тот был человеком добрым
и любил собак.
- Ах ты Боже мой, - сказал викарий, улыбаясь. - Я боюсь, Руффи добе-
рется до меня когда-нибудь.
- Попробуйте взяться рукой за свой воротник, - посоветовал Гедеон.
Викарий немного удивился, но сделал, как ему советовали. Руффи тут же
успокоятся и сел на задние лапы, вывесив длинный розовый язык.
- Силы небесные! - воскликнул викарий и улыбнулся. - Спасибо вам, Ге-
деон, вы хорошо придумали. - Тут он заметил, что они держатся за руки, и
взглянул на Марину. - Ты хорошо выглядишь, Марина. Я очень за тебя рад.
Дружески кивнув им, он пошел дальше по тропе, а Марина взглянула на
Гедеона в тревоге.
- Откуда он узнал, как тебя зовут?
Он посмотрел на нее совершенно спокойно.
- Может быть, миссис Робинсон? - предположил он.
Она сразу успокоилась.
- Больше, пожалуй, некому, - и они оба рассмеялись.
Когда они шли через деревню, в окошко высунулась миссис Дудек и ок-
ликнула Марину.
- Зайди, Марина. Нужно примерить платье. У тебя есть время? Если мы
сейчас сделаем примерку, платье к вечеру будет готово.
Гедеон улыбнулся им обеим.
- Я заберу Руффи, а ты примеряй платье.
- А ты найдешь дорогу? - спросила Марина с сомнением.
- Как-нибудь не потеряюсь, - ответил он.
Миссис Дудек рассмеялась:
- Конечно, не потеряется.
Тут она встретила взгляд Гедеона и сразу стала серьезной. Гедеон по-
шел по дороге в сторону дома, а Руффи смотрел ему вслед, насторожив уши.
Гедеон свистнул, Руффи зашевелился, но посмотрел на Марину. "Иди, иди!"
- кивнула она, Руффи обрадовался и кинулся вслед Гедеону.
Примерка продолжалась недолго. Миссис Дудек ходила вокруг, набрав
полный рот булавок, и даже умудрялась говорить, не проглотив ни одной.
Ее крошечная гостиная была набита безделушками. Даже на телевизоре с не-
довольной физиономией сидел фарфоровый садовый гном.
У миссис Дудек не было сада, был только небольшой двор, вымощенный
разноцветной каменной плиткой, который она называла "мой патио". Здесь
она любила летом обедать. Этот дворик был причиной ее постоянной войны с
соседскими кошками. Стоило ей заметить, что какая-нибудь кошка пересека-
ет ее драгоценный "патио", она туг же выскакивала из дома, крича и раз-
махивая руками.
Ее муж, мистер Дудек, был огромный мужчина, раза в два больше ее, но
она держала его в вечном страхе. Несмотря на глубокий грохочущий бас,
мистер Дудек был робок как ягненок. Миссис Дудек постоянно наставляла
его высоким, пронзительным голосом. У них не было детей, и, возможно, к
лучшему, потому что все силы свои жена тратила на воспитание мужа.
- Завтра Дудек привезет тебе платье, - пообещала она Марине, когда та
собралась уходить.
Мистер Дудек развозил хлеб по близлежащим деревням в маленьком грузо-
вичке. Он был медлительным тугодумом и любил свою работу за то, что мог
много бывать на свежем воздухе вдали от наставлений миссис Дудек. Вид
этого огромного, широкоплечего человека в маленькой гостиной, заставлен-
ной мебелью, напоминал Марине слона в посудной лавке. Он всегда был ско-
ван в движениях, боясь задеть локтем фарфоровую статуэтку или смять ог-
ромной ногой маленький половичок. Но когда его жена демонстрировала Ма-
рине свое очередное приобретение, он сиял от гордости. Тут они с женой
были заодно, оба очень любили маленькие фарфоровые статуэтки, хотя мис-
сис Дудек не разрешала мужу даже пальцем дотронуться ни до одной из них.
Марина подошла к дому короткой дорогой и решила пройти через кухонную
дверь. Войдя, она услышала звуки рояля. Это была не пластинка, у Марины
был прекрасный слух, и она сразу узнала хорошо знакомый звук своего
инструмента.
Она, недоумевая, стояла у дверей музыкальной комнаты. Это был не
Гранди, об этом не могло быть и речи. Наверное, когда-то его пальцы мог-
ли извлекать из инструмента такие же божественно нежные звуки, но все
это давно ушло в прошлое.
Может быть, у нас гость, думала она, вспомнив, что вошла через черный
ход и могла не увидеть чужую машину около крыльца. Она перебирала в па-
мяти, кто бы мог так удивительно играть. Наверное, из Лондона приехал
один из бывших учеников Гранди. За несколько лет до того, как его руки
пришли в полную негодность, Гранди брал учеников, причем выбирал только
самых многообещающих. Все они впоследствии стали знаменитостями.
Марина открыла дверь музыкальной комнаты и замерла на пороге. Что-то
взорвалось в ее сознании, и все смешалось. В комнате вдруг стало темно,
сквозь эту темноту к ней бросились две фигуры. Сама она беззвучно закри-
чала побелевшими губами, и лицо ее исказилось от боли.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В эти минуты, стоя в дверях, Марина осознала, что спасительный зана-
вес, отделявший ее от прошлого, упал и в глаза ей ударил режущий свет
истины.
Восемнадцатилетняя девочка, которой она себя вообразила, растаяла как
бледное сновидение. На Гедеона, который подбежал, чтобы обнять ее, смот-
рела взрослая женщина, и она оттолкнула его.
Марина издавала странные короткие стоны, подобные тем, какие мог бы
издавать тонущий, не желающий спасения. Это были крики паники и ужаса,
такие крики нельзя унять словами утешения.
Дрожащие струны рояля еще не совсем смолкли. Так вот почему Гедеон не
хотел для нее играть, говоря, что ему трудно с ней равняться!
Гранди оттолкнул Гедеона, пытаясь поддержать ее, но ей не нужна была
ничья поддержка. Ей казалось, что она разваливается, ее колотила дрожь.
Она хотела одного - чтобы ее оставили в покое, чтобы никто ее не трогал.
- Не трогайте меня! - воскликнула она хрипло, повернулась и побежала
вверх по ступенькам, вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. За спи-
ной она слышала торопливые шаги, бегущие следом.
- Боже мой, я ведь тебя предупреждал, - хриплым голосом произнес
Гранди. - Гедеон, я тебя предупреждал. Никогда тебе этого не прощу.
- Марина, милая, впусти меня, - умолял голос Гедеона за дверью. - Мне
надо с тобой поговорить, мне просто необходимо тебе все объяснить.
- Уходи, - сказала она не своим, а какимто тонким детским голосом,
звучавшим холодно, издалека.
Она села на кровать и стала думать, как же ей пережить все это. За
дверью она слышала голоса Гранди и Гедеона. Вдруг Гедеон громко вскрик-
нул:
- Я сломаю эту проклятую дверь!
Гранди тоже разозлился, но сердился он на Гедеона.
- Это все-таки мой дом. Оставь ее в покое! - Чувствовалось, что он
готов на все. - Если бы ты ее с самого начала не трогал, ничего бы не
случилось. Как всегда, ты ни о ком, кроме себя, не думаешь!
Марина перестала их слушать. Горькие воспоминания, которые ей удава-
лось держать под замком так долго, вырвались наружу и едкой кислотой
разъедали ей душу. Она скорчилась на кровати и закрыла глаза руками.
Когда ей было восемнадцать, Гранди повез ее в Лондон и она поступила
в Королевский музыкальный колледж. Не напрасно столько лет Гранди, не
жалея сил и времени, занимался с ней. Во многих отношениях она обогнала
других студентов. Но она была робкой, замкнутой девочкой, которая совсем
не знала этот новый для нее мир. Первые месяцы в колледже были для нее
временем головокружительных перемен. У нее появились новые друзья. Но
она все время писала Гранди, и, помимо него, не было у нее ближе друга и
наставника.
В самом конце первого семестра Гранди приехал в Лондон, чтобы пойти
на концерт одного из своих бывших учеников, знаменитого пианиста. На
следующий день они с Мариной собирались вместе вернуться домой. Весь
концерт она просидела как завороженная, слушая безупречное исполнение,
которое произвело на нее сильное впечатление.
Потом Гранди и ее пригласили на вечер, который давали в честь испол-
нителя. Прием происходил в длинном бело-золотом зале. Посередине, окру-
женный толпой возбужденных женщин, стоял виновник торжества. Марина за-
билась в кресло, потому что ее пугали все эти люди. Лондон был для нее
настоящим испытанием. Она ненавидела шум, боялась толпы.
Из своего кресла она наблюдала за движениями черноволосой головы, вы-
сокой, худой фигуры. Иногда слышала глубокий низкий голос.
Однажды он взглянул на нее, но Марина так разволновалась, что отвер-
нулась, сжав руки на коленях.
Когда она решилась снова на него посмотреть, знаменитый пианист уже
разговаривал с женщиной, черные шелковистые волосы которой были убраны в
сложную прическу. Она висела у него на руке и улыбалась ему снизу. По
