- Неужели? - Он наклонил голову и медленно и с явным удовольствием
осмотрел ее с головы до пят. - А разве тебе не нравилось быть моей лю-
бовницей, Марина?
Кровь бросилась ей в голову, и она ударила его так сильно, что даже
ладонь заболела. Секунду Гедеон смотрел на нее потемневшими от ярости
глазами, потом схватил за плечи. Как она ни билась, вырваться Марина не
могла. Она извивалась и отворачивалась, избегая его ищущих губ, которые
добрались до шеи. Ее затрясло от гнева.
- Прекрати, отпусти меня, свинья! - закричала она хрипло.
Не замечая ее крика, Гедеон твердо взял ее за подбородок, так, что ей
стало больно, повернул к себе, и затем его горячий рот нашел ее губы,
раскрыл их, и почва у нее под ногами заколебалась. По жилам пробежал
огонь, глаза сами закрылись, и она ощутила, как тело изогнулось, прижи-
маясь к нему. Его руки добрались до ее спины и, лаская, прижали ее еще
теснее. Все тяжкие воспоминания испарились.
Она подняла руки и вцепилась в его рубашку. Тепло его тела заставило
зашуметь кровь в венах. Какую пронизывающую сладость она испытывала,
когда руки скользили по твердой мускулатуре его тела, как приятно было
ее пальцам! Это чувство нельзя было сравнить даже с тем ощущением, кото-
рое она испытывала, когда пальцы пробегали по клавишам.
Отклик ее тела заставил сердце Гедеона биться быстрее. С голой спины
его руки скользнули на маленькие груди и накрыли их ладонями.
Тут она опомнилась и отскочила, тяжело дыша.
- Убери руки!
Лицо у него раскраснелось, глаза блестели.
- Но тебе же приятно, - бормотал он, у него даже слегка заплетался
язык, взгляд затуманился, он закрыл глаза, потом посмотрел на нее: - Что
ты со мной делаешь!
- Это способна сделать с тобой любая, - ответила она грубо. Лицо его
побелело.
- Нет, не любая. Никто, кроме тебя.
- Диане ты это тоже говорил? - Она коротко и зло улыбнулась. - У тебя
все это замечательно получается, видно, что отрепетировано много раз. Но
со мной у тебя ничего не выйдет, я не верю ни единому слову.
- Но это правда, - глаза его горели напряженным внутренним огнем. - Я
люблю тебя. И с Дианой, и со всеми остальными все было подругому. С ними
было удовольствие, развлечение. А когда я увидел тебя первый раз в жиз-
ни, у меня остановилось сердце.
Как хорошо она помнила тот вечер, концерт, прием после концерта, тол-
пу восторженных женщин, окружавших Гедеона, которые ловили каждое его
слово. Она помнила черный блеск его глаз, когда он заметил ее, и то, как
он потом держал ее руку, улыбаясь сверху вниз, помнила его возбужденное,
приподнятое настроение.
- Ты была такая прелесть, - сказал он хрипловатым голосом. - Большие
невинные глаза и робкая улыбка - Боже мой, я захотел тебя в ту минуту,
как увидел.
Марина прекрасно помнила, как сверкали его глаза. Вот что он, оказы-
вается, думал! Неужели в непроницаемых черных глазах пряталось желание?
Он стоял тогда перед ней, высокий, элегантный, во фраке, с удовольствием
разглядывая ее, и ей тогда казалось, что триумфальное выступление так
взбудоражило его. Она едва посмела взглянуть на Гедеона, он представлял-
ся ей волшебником, способным создавать удивительную музыку. Марина и во-
образить не могла, какие мысли бродили в его голове. Конечно, он был
прав, Марина была тогда глупой, наивной, ей и в голову не приходило, ка-
кие уроки преподаст ей этот человек.
- Ты ведь хотел получить новую любовницу, не так ли? - Она посмотрела
на него, и глаза ее были полны горечи.
Он прекрасно понял, что она о нем думала, пожал широкими плечами и
принял вызов.
- Марина, взгляни на наши отношения с моей стороны. Ты же видела мою
мать, представляешь, что она за человек. Меня с раннего детства показы-
вали всему свету, как ученую обезьянку. Я получал все, что хотел, но об-
ращались со мной как с игрушкой. Мать распоряжалась каждой минутой моего
времени. Я дышать должен был по ее указке. У меня не было друзей, потому
что они могли отвлечь меня от музыки. Отца мать просто выкинула, чтобы
он не стоял между ею и мной.
Да, все это Марина хорошо знала, потому что сама видела его мать и
слышала рассказы Гранди.
Лицо Гедеона стало серьезным и мрачным.
- Когда мне удалось вырваться, я освободился от нее и твердо решил,
что никогда в жизни не стану связывать себя с женщиной. - Глаза его
блестели, он смотрел куда-то поверх ее головы. - Женщины связывают тебя
по рукам и ногам, дай им хоть малейшую возможность. Это я понял, имея
дело с матерью. Обвиваются вокруг тебя, как плющ, и душат. Я решил, что
не буду избегать их, когда вырасту, но женщины должны знать свое место.
Я научился пользоваться ими, получать от них удовольствие, а потом выб-
расывать из жизни.
Она отшатнулась от жестокости его слов. Гедеон наблюдал, лицо его бы-
ло в тени.
- Да, не очень красиво. Можно было бы соврать, скрыть все это, но я
не хочу, чтобы между нами осталось что-нибудь недосказанное.
Где-то глубоко внутри в ней опять началась грызущая боль, настойчи-
вая, как зубная, но куда более разрушительная. Неужели это так и будет
продолжаться всю жизнь? - подумала Марина.
- Я не хочу больше слушать, - сказала она сухо, бесцветным тоном. Ма-
рина вырвалась и повернулась к двери, но Гедеон поймал ее за руку и по-
тянул к себе.
- Марина, - тихо и хрипло сказал он, и тут она взорвалась.
- Оставь меня в покое! Пойми, ты мне не нужен, я тебя ненавижу! Ухо-
ди!
Ее слова хлестали его по лицу, и рука Гедеона упала. Марина заметила
в глазах боль, но теперь ей было все равно, она, споткнувшись, бросилась
к двери. Хорошо бы ей удалось задеть его по-настоящему, тогда она отомс-
тила бы хоть немного за то, что довелось ей испытать.
На тропинке, что шла через скалы, Марина заметила сгорбленную фигуру
Гранди. Он тоже остановился, глядя во все глаза, стараясь понять по лицу
внучки, что она думает по поводу того, что Гедеон остался.
- Он уговорил меня дать ему возможность поговорить с тобой еще раз, -
волнуясь, сказал дед. - Не надо было? Я ничего не мог сделать, он Не
слушает, и все.
- Я понимаю, - ответила Марина. Конечно, Гедеон был упрям и своево-
лен, его невозможно было переубедить, если уж он что-то решил.
- Случилось что-нибудь? - спросил Гранди, внимательно к ней пригляды-
ваясь. - Он остается? Ты сама что будешь делать дальше?
- Не знаю. - Марина говорила тихо, опустив голову. Надо сказать все
дедушке, сейчас как раз подходящий случай. Глубоко вздохнув, она начала
после короткого колебания: - Повидимому, я не смогу стать тем, кем ты
хочешь, Гранди. Не хватает во мне чего-то.
Дед замер, руки его сжались наподобие птичьих лап.
- Да что ты! У тебя прекрасно получается! Ты будешь первоклассной пи-
анисткой. Если бы не Гедеон, ты уже теперь смогла бы показать, на что
способна.
- Дело не в Гедеоне.
- Именно в нем! - закричал Гранди вне себя. - Это он разрушил твою
карьеру, всю твою жизнь.
- Жизнь - пожалуй, но не карьеру, - вздохнула она печально. - Рано
или поздно мне пришлось бы тебе это сказать - я сделана из другого тес-
та.
- Как ты можешь судить?
Она подняла к нему бледное лицо, обрамленное блестящими на солнце во-
лосами, и грустно посмотрела на него.
- Гранди, я говорю правду, нравится тебе это или нет. У меня не хва-
тит мужества для такой жизни. Мне не хватает того, что когда-то руково-
дило тобой, а сейчас толкает вперед Гедеона, поэтому я не добьюсь успе-
ха. Мне совсем не хочется быть концертирующим пианистом, я боюсь играть
на аудиторию, я от этого заболеваю. Я люблю музыку, но ненавижу высту-
пать. Я терпеть не могу, когда меня слушает много народу.
- Но ты ведь даже не пробовала. - Гранди смотрел на нее сердито, ему,
видимо, очень хотелось встряхнуть ее, чтобы привести в чувство. - Как ты
можешь знать, сможешь ли ты выступать, если ты еще и не начинала? Все мы
боялись сцены, всем нам казалось, что мы плохо играем. Начнешь высту-
пать, и это пройдет.
Марина покачала головой.
- Не в том дело. Неужели ты не понимаешь, Гранди? Я не хочу.
Дед мечтал, чтобы она стала частицей его самого, точным его повторе-
нием, чтобы еще раз, вместе с ней, он мог пережить ту жизнь, которую от-
няла у него злая судьба. Гранди до сих пор не примирился со своей поте-
рей. Он любил тот мир, из которого был выброшен, и не мог поверить, что
Марина отказывалась от него добровольно.
- Что же делать, если мы такие разные, - сказала она осторожно и лас-
ково. - Жаль, что я тебя так разочаровала.
- Разочаровала? - Лицо деда стало жестким, глаза потемнели. - Да с
тех пор, как ты родилась, я ни о ком, кроме тебя, не думал. Как ты мо-
жешь отворачиваться от своего будущего? Как ты можешь выбросить на ветер
все, чего ты достигла? Ты потрясающая пианистка, у тебя прекрасная тех-
ника, у тебя глубокое понимание и замечательное чувство музыки. Разве
можно пренебрегать такими способностями? Что ты собираешься делать? -
Лицо его изменилось. - Ты собираешься вернуться к нему, и это после все-
го, что он с тобой сделал? Неужели все женщины одинаковы? Гедеон - эго-
ист, все великие артисты эгоисты. Я не виню его за это. Его жизнь прохо-
дит в бешеном ритме, между выступлениями ему необходимо расслабиться,
снять напряжение. Мне все равно, что он будет делать, но я никогда не
прощу ему, если из-за него рухнет твоя карьера.
- Да не в нем дело, - опять повторила Марина.
- Я не слепой, я вижу, что с тех пор, как он появился здесь, ты снова
начала в него влюбляться. Ты думаешь, я не знаю, что между вами происхо-
дит? - Гранди покраснел, глаза его были полны горечи. - Помнишь, когда я
зашел и застал тебя в его объятиях, мне сразу стало ясно, что он уже
многого достиг.
Она опять повторила, повышая голос:
- Да никак это не связано. - Марине не хотелось ни думать, ни гово-
рить о Гедеоне.
Она быстро прошла мимо Гранди вниз по дороге, ведущей в сторону мыса
Испанская Голова. Резкий ветер перепутал ей волосы, на щеках загорелся
обманчивый румянец. Траву кругом обглодали овцы. Марина смотрела на мо-
ре. Она знала, что под сверкающими на солнце волнами скрываются коварные
скалы и плохо придется той лодке, что рискнет пуститься в плавание по
этим водам. Что же, и люди бывают точно такими же. Ведь с самого начала
что-то предостерегало ее против Гедеона, однако она не обратила внимания
на подсказку интуиции, и вот результат.
Несмотря на молодость, ее не ослепило обаяние Гедеона. Марина поняла,
что внутри он тверже камня и привык получать то, что хочет. У него не
было никаких иллюзий, а только циничное желание добиться своего. Страсть
затуманила ей голову, и только горькие уроки и мучительная боль научили
ее тому, что за каждый сладкий час в его объятиях ей придется дорого
заплатить.
Гедеону больше подошла бы женщина типа Дианы Греноби, потому что она
была так же бессердечна, как и он. Но про себя Марина решила, что не
позволит себе вновь подчиниться его желанию. Гедеон честно рассказал ей,
что ее ждет в будущем. Он использует ее, как остальных женщин, а потом
выбросит ее из своей жизни. Этого она не могла допустить. Он уже причи-
нил ей столько боли, что больше она не могла бы выдержать.
Наверное, Гедеон действительно вообразил, что любит ее. События того
дня, когда она вошла и застала его в объятиях Дианы, не могли не повли-
ять даже на него. Тогда она потеряла ребенка и очень долго болела. В
конце концов он тоже был человеком и чувствовал свою вину и горе. Может
быть, он хотел каким-то образом сгладить случившееся. Как бы там ни бы-
ло, Марине не следовало принимать его слова всерьез. Гедеон не может
знать, что значит любить.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Услышав сзади шаги по гравию, Марина обернулась, насторожившись, по-
тому что ожидала увидеть Гедеона. Белокожий молодой человек, шедший сза-
