прижался щекой к ее плечу.
- Потом я снова встретил тебя в Лондоне и понял, что хочу видеть те-
бя. Я хотел узнать тебя, понять, действительно ли ты так нежна и невин-
на, как казалось. Но я никогда и пальцем тебя не тронул, ты сама это
знаешь, не виделся с тобой наедине, не приглашал к себе домой и не гово-
рил ничего такого, что не смог бы повторить при всех.
Все это было правдой, Марина помнила, что они встречались в таких
местах, где вокруг всегда были люди. Гедеон действительно приглашал ее в
рестораны, театры, паркий никогда не звал к себе домой и не делал попы-
ток до нее дотронуться. Теперь стало ясно, что он держался подальше от
соблазна.
- Я боялся остаться с тобой наедине. Я знал, что не смогу устоять пе-
ред искушением. Чем лучше я тебя узнавал, тем больше мне хотелось, чтобы
ты оставалась такой, какой была, - нежной и невинной. Жизнь сделала меня
человеком, для тебя не подходящим. Ты думаешь, я этого не знал?
- А зачем же ты встречался со мной? - Марина сердилась на него за то,
что он не понимал, как мучил ее все эти месяцы. Он залетал к ней, как
ласточка, и исчезал, оставляя ее в неведении, думает ли он о ней хоть
немного.
- Я не мог не встречаться с тобой, - признался он с болью. - Путе-
шествуя по всему свету, я продолжал думать о тебе. Ты была со мной все
время, ты проникла в мою кровь, и наконец я понял, что не могу без тебя.
Когда-то я поклялся, что ни одна женщина не станет главной в моей жизни,
но ты сумела поглотить меня целиком. Уезжая, я мечтал вновь увидеть тебя
и стремился как можно скорее вернуться в Лондон, чтобы услышать твой го-
лос.
Марина видела теперь, как много было скрыто от нее. Гедеон прятал
свои чувства, а она удивлялась, зачем он продолжает звонить, если она
его совершенно не интересует. Его холодная дружеская манера обманывала
Марину.
- Я не разрешал себе дотронуться до тебя и сходил с ума от желания, -
продолжал он.
- У тебя все мысли работают в одном направлении. - Она смотрела с
отвращением и гневом.
- Но это же не так, - запротестовал он.
- Неужели? - Приподняв брови, она холодно улыбнулась.
Гедеону показалось, что перед ним стоит совершенно незнакомый чело-
век, он поморщился, но продолжал:
- Меня разрывало между желанием обнять тебя и сохранить такой же чис-
той, как ты была. - В его глазах появилась глубокая нежность, и Марина
вспомнила, как он лежал на траве, среди древних могил, расположенных вы-
соко над зелеными долинами. Вспомнила, что во сне его лицо было сильным
и одновременно нежным. Только тогда она еще не знала, что основу этой
силе давали самоуверенность и упрямство. - Потом ты перестала со мной
встречаться. - Лицо Гедеона изменилось, губы побелели, черты заостри-
лись, кожа будто обтянула кости, подобно тому как бывает при сильной бо-
ли. Он смотрел темными тревожными глазами. - Сначала я не поверил, но
скоро сообразил, что ты не хочешь меня видеть. Я чуть с ума не сошел -
почему? Почему ты тогда меня оттолкнула?
Но Марина не могла отвечать, у нее пропал голос. Она смотрела ему в
глаза и вспоминала его взгляд через весь зал тогда, на концерте, страст-
ный взгляд изголодавшегося мужчины. Первый раз с него слетела маска. Ге-
деон не сумел скрыть свое истинное чувство, и теперь она вновь видела
боль в измученных черных глазах.
- Этот мальчик, - он едва мог шевелить губами, слова выходили сухими
и хриплыми. - Что между вами было, между тобой и этим мальчиком? Однажды
я был с Дианой в театре и видел тебя с ним.
- Я тоже тебя видела, - ответила она с горечью. Тогда она чувствовала
такую ревность, что, кажется, готова была умереть, но это не приходило
Гедеону в голову. Он смотрел на нее невидящими глазами, потому что зано-
во переживал те события.
- Сам этого не осознавая, я уже считал тебя моей. То, что я никогда
до тебя не дотрагивался, делало тебя совершенно особенной, ни на кого не
похожей. И когда я увидел, что он обнял тебя, я чуть не потерял созна-
ние.
Гедеон остановился и перевел дух.
- Мне непереносима была даже мысль, что между вами что-то могло быть.
Если он смеет обнимать тебя на людях, что же происходит, когда вы остае-
тесь наедине? Я представил, как он целует и обнимает тебя, и так поблед-
нел, что Диана заметила и спросила, не заболел ли я.
- А ведь в то время ты с ней спал. - Марина обвиняла и презирала его
одновременно.
По выражению глаз и по тому, как сжался его рот, она поняла, что он
готов соврать, но не смеет. Она упорно продолжала смотреть, и в конце
концов он сказал:
- Да, но только до того вечера в театре.
Гедеон увидел, что она замкнулась и глаза стали злыми, и тут же заго-
ворил:
- Как ты не понимаешь, что я даже мысленно не покушался на тебя. С
того самого дня, когда ты здесь впервые играла для меня, я не позволял
себе дотронуться до тебя пальцем. Я спал с Дианой потому, что это не
имело никакого значения, и я никак не связывал это с моими чувствами к
тебе.
- Очень утешительно, - заметила Марина холодно.
- Не надо, милая, - пробормотал Гедеон.
- Не смей называть меня милой! - Она снова задрожала от боли и гнева
и повернулась, чтобы уйти. Но он остановил ее и прижался щекой к воло-
сам. Она почувствовала на лбу тепло его дыхания.
- Я никогда не спал с ней после того вечера.
- Не лги! - закричала Марина.
- Я не лгу. После того вечера - никогда. Я вернулся домой один и до
утра сидел, пытаясь понять, что со мной происходит. Я еще не понимал,
что люблю тебя. Я чувствовал лишь одно - что потерял тебя, что ты и не
была никогда моей. Я представлял, как он где-то обнимает тебя. - Даже
теперь, при одном воспоминании, на лице его выступил пот, в глазах поя-
вилось выражение муки.
- Как жаль, что этого не случилось! - проговорила она с горечью.
Марина почувствовала, что он дернулся как от удара.
- Не говори так! - Он обнял ее крепко и прижал. - Я не мог вынести
этой муки. Той ночью я был как в аду. Да и потом было ничуть не легче. Я
не мог есть, не мог спать. Единственное, что я мог, - это работать. И я
работал как одержимый. Музыка всегда была для меня важнее всего, но ни-
когда еще она не помогала мне так, как тогда. Она стала моим спасением.
Я играл, чтобы забыть тебя, но забыть не мог, и все эмоции уходили в му-
зыку.
Марина слышала в его исполнении эту бешеную страсть, замешанную на
страдании. Она понимала, какая сила эмоций скрыта в его музыке, но не
знала, что это связано с ней.
- Я продолжал гастролировать, как обычно, но совершенно не помню, что
в то время происходило. Я старался не думать, что со мной творится. -
Лицо его исказило подобие иронической улыбки. - Страшно перепугался, как
бы ты не узнала, что я чувствую, ведь я думал, что, если ты узнаешь, ка-
кую власть надо мной приобрела, ты станешь обращаться со мной, как моя
мать.
Все это было ей известно, его признания ничего нового ей не открыли.
Она просто стояла и слушала, спокойно и серьезно.
- Все равно я был как помешанный и постоянно хотел тебя видеть. Вер-
нувшись в Лондон, я послал тебе билеты на свой концерт, потому что меч-
тал увидеть тебя хотя бы издали, в зале. К тому же боялся, что, если я
сам позвоню и приглашу тебя, ты откажешься.
Конечно, она бы отказалась. Марина всеми силами старалась тогда за-
быть его, но, отказавшись, она опять бы мучилась.
- Ты пришла на концерт с ним, - сказал Гедеон каким-то неприятным,
резким голосом. - Я знал, что ты пришла, я чувствовал. Я играл только
для тебя и говорил в музыке все, чего не мог сказать словами. Я верил,
что ты услышишь. Когда я нашел тебя глазами, то увидел, что ты не изме-
нилась. Мне казалось, что изменения в твоей внешности подскажут мне, ка-
кие между вами отношения, что он значит для тебя. - Он замолчал, а потом
заговорил потише: - Если ты его любила, я хотел бы об этом знать.
- И что было бы в этом случае? - Марина теперь смотрела на него, ста-
раясь прочитал" его мысли.
Глаза Гедеона горели.
- Я не думал, что я буду делать. Мне просто нужно было знать. Но ког-
да я спросил тебя и ты не ответила, я заглянул тебе в лицо и что-то
подсказало мне, что ты будешь моей.
Марину как будто пронзило раскаленным железом. Она попыталась выр-
ваться, но Гедеон не отпускал, хотя его била дрожь.
- Не сердись. Я ведь не намеренно привез тебя к себе. Клянусь, я не
рассчитывал на это, дорогая моя. Но стоило мне обнять тебя, я точно со-
шел с ума. Мое тело просто обезумело от желания. Я уже ни о чем не ду-
мал, а просто...
- ...взял, что хотел, - прервала она с презрительной усмешкой. - То
есть поступил как обычно. Ведь это единственное, что имеет значение, я
имею в виду твои желания, не правда ли, Гедеон? Ты никогда не спрашивал
себя, а что в это время происходило со мной, что я пережила за эти меся-
цы?
Видно было, что он ошарашен. Значит, она была права, и Гедеон никогда
не задавался вопросом, что она чувствует, пока с ней не случилась беда и
она не потеряла ребенка.
- Как ты думаешь, а что происходило со мной в это время? Или ты пола-
гаешь, что я была настолько глупа, что и мысли у меня в голове ни одной
не мелькнуло, и боли я никакой не чувствовала?
Гедеон слушал, внимательно глядя на нее сверху.
- Ты была так юна и чиста, казалось, тебе и в голову ничего не может
прийти, кроме дружбы. - Он поднял руку и медленно погладил ее по щеке. -
Скажи мне, Марина, что ты тогда чувствовала?
Но она уже заметила жадный огонек в глазах и угадала ловушку. Гедеон
хотел, чтобы она созналась, что любила его. Он пытался скрыть это и уси-
лием воли сжал рот, но взволнованный блеск глаз выдавал его.
- Все, о чем ты думал, о чем ты заботился, были только твои собствен-
ные чувства и желания. Мне надо было бежать от тебя как от чумы в первый
же день!
Однако она этого не сделала. Она беспомощно уступила ему, не сопро-
тивляясь ни собственному влечению, ни его страсти.
- Не надо было тебе меня трогать, - горько уронила Марина.
- Я знаю, - проговорил Гедеон мрачно и, презирая самого себя, продол-
жил: - Но в то время я способен был помнить только об удовлетворении
своего желания.
Он видел, какое отвращение она к нему испытывает, и, сжав зубы, про-
должал:
- Я любил тебя, но не мог в этом признаться даже самому себе. Я твер-
дил себе, что это просто безумное увлечение и однажды оно кончится, что,
если ты будешь моей, я быстро почувствую пресыщение.
Да, она тоже так думала, оттого ей и было так больно. Как она была
несчастна в то время, а Гедеон даже не подозревал, в какое отчаянье он
ее приводил. Ничто его в жизни не интересовало, кроме собственных эмо-
ций. Он даже на минуту не задумывался, что он с ней делает.
- Интересно, зачем ты на мне женился? Мог бы откупиться или дать сог-
ласие содержать ребенка.
Гедеон побледнел и прикрыл глаза.
- Не надо! Ты сама знаешь, почему я женился, - я хотел на тебе же-
ниться. Господи, Марина, да я обрадовался этой возможности!
- И ты хочешь, чтобы я тебе поверила?
Марина видела, что теперь он презирает самого себя.
- Неужели ты не понимаешь? Ты неожиданно исчезла, я решил, что ты с
кем-то сбежала. Я чуть с ума не сошел от ревности, готов был умереть.
Тогда Гранди мне все сказал, и я сразу понял, что могу жениться, не
признаваясь, как сильно ты мне нужна.
Марина онемела. Даже в то страшное время, когда она, беременная, с
ужасом глядела в будущее, зная, что не может надеяться на его любовь,
Гедеон думал только о себе.
- Ты настоящая свинья, - медленно и с отвращением проговорила она.
Он провел рукой по лицу, и Марина увидела, что длинные пальцы дрожат.
- Милая, не надо меня ненавидеть, - почти простонал он. - Я знаю, я
заслужил это, но ведь я заплатил за все. - Он схватил ее, притянул к се-
