все, кто погиб от моей руки. Каждого выходящего из раздевалки придирчиво
осматривают, словно могли запомнить мое лицо под шлем-маской. На меня тоже
смотрят, но, видимо, я не подхожу под запомнившийся им в последние
мгновения игры образ беспощадного Стрелка.
Подхожу к ближайшей группе, разговор там затихает, мускулистый
мужчина с квадратным подбородком резко спрашивает:
- Стрелок?
К счастью, я догадываюсь, что он имел в виду, и киваю...
- Да... - на моем лице обида и злость. - Из гранатомета... сволочь! И
говорит: "Я - Стрелок!"
Что-то я перебарщиваю... После попадания из гранатомета услышать
что-нибудь затруднительно. Но фигура Стрелка уже окружена мистическим
ореолом, и мои слова о гранатомете списывают на обычные оправдания
неудачника.
- Сотым будешь, - говорит квадратно-подбородковый. - Я - Толик.
- Я - Леня.
- Сто человек уложил, зараза! - с восхищением и ненавистью сообщает
Толик. - Откуда он взялся... Знакомься - Жан, Дамир, Катька... Он нас всех
на девятом уровне сделал.
Не помню, честно говоря. Там шумно было... предпоследняя попытка
игроков организоваться и толпой уложить наглого Стрелка.
- А меня на пятнадцатом! - говорю я. - Я так шел, а он...
- Слышали? - кричит Толик. - Стрелок на пятнадцатый пошел!
Толпа отвечает возбужденным гулом.
Я безнадежно машу рукой и направляюсь к выходу.
- Эй! - кричит Толик. - А дожидаться его не будешь?
- У меня карман не резиновый! - отвечаю я. - Сами морду ему
намылите...
- Это да, - кивает Толик. - Если сможем узнать.
Он все-таки подозревает меня, но подтвердить подозрения не в силах. Я
киваю, делаю еще шаг. И вижу Алекса.
Моя первая жертва стоит чуть в стороне, молча, с интересом
вслушиваясь в диалог.
И вмешиваться, похоже, не собирается. Вендетта. Один на один.
Меня это устраивает. Иду мимо... еще пара секунд, и я выйду из зала
на улицу Диптауна.
- Стрелок! - окликают меня сзади, и сотня человек выдыхает разом.
Оборачиваюсь. Голос был слишком настойчив, валять дурака дальше
бесполезно.
Это не Алекс. Это Гильермо.
- Стрелок, - он подходит ближе. - Извините, что задерживаю... Вы
установили восемь рекордов уровней, да?
Наверное. Смотрю не на Гильермо - на сотню своих недавних жертв. Их
взгляды не сулят ничего хорошего.
- Руководство решило сообщить вам, что вы не вправе претендовать на
объявленные призы... да? Поскольку работаете по контракту с нами.
Слава богу, он хоть теперь говорит тихо, и нас не слышат.
- И не собирался, - пьянея от злости, сообщаю я.
Гильермо, похоже, понимает, что вступил в беседу не вовремя. Но ему
приказали.
- Однако, мы хотим выплатить вам небольшую премию... двести
долларов... в благодарность за интенсивную работу. Вы сделали очень
хорошую рекламу "Лабиринту"... мы едва справляемся с потоком новых
игроков.
Он делает паузу, оглядывает зал и говорит извиняющимся тоном:
- Вы можете зайти за деньгами сейчас, вместе со мной. В нашем офисе
много выходов.
Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото, а потом
сердечно протягивают руку помощи.
- Я зайду при случае.
Гильермо вздыхает, разводит руками - мол, я человек подневольный,
велели передать... Уходит в глубину зала, к каким-то служебным коридорам.
На меня смотрят девяносто девять пар глаз.
- Я - Стрелок, - говорю я.
Девяносто девять пар ног отрываются от пола. Нет, девяносто восемь.
Алекс стоит на месте, лишь выхватывает из-за пазухи сверкающий
длинный пистолет, и кричит:
- Беги, козел!
Имя мне не нравится, но совет дельный. Каждый из обиженных, кроме,
разве что, Алекса, втайне понимает, что его убили абсолютно честно. Но
вслух говорится совсем иное. И потому все готовы мстить за невинно
пострадавших товарищей, забыв, что еще недавно они были соперниками.
Бегу.
За спиной несколько раз щелкают выстрелы - Алекс отчаянно пытается
задержать преследователей, потом кричит вслед:
- Я тебя сам сде...
Крик обрывается. Не только у него есть вирусное оружие, пригодное для
улиц Диптауна. А может быть, вмешалась служба безопасности "Лабиринта".
Бегу.
Чего мне не хватало, так это растворяться в воздухе. Если обиженные
игроки поймут, что я еще и дайвер - охота перерастет в травлю.
А спать так хочется...
Переулок, другой, третий. Снижаю детализацию, чтобы ускорить бег. И
едва не проскакиваю мимо здания с надписью "Всякие забавы" на четырех
основных языках Диптауна.
К счастью, надписи очень крупные, и я вовремя понимаю их смысл. Равно
как вспоминаю рассказ Маньяка о системах безопасности виртуальных
борделей.
Выбор несложен, и я врываюсь в вертящиеся стеклянные двери.
11
Здесь в моде стиль "ретро". Массивная мягкая мебель, широкие столы с
пузатыми графинами, блюда с фруктами. Бородатый молчаливый мужчина в углу
смотрится деталью меблировки. Бог его знает, может, и впрямь сторожевая
программа...
А по деревянной лестнице со второго этажа спускается темноволосая
женщина в длинном платье. Ей за тридцать, и лицо настолько детализировано,
что я едва удерживаюсь от искуса вынырнуть из глубины и посмотреть на нее
нормальным образом. Чтобы понять, как удалось добиться такого
неординарного, человеческого облика.
Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения "зрелая
красота".
Действительно, очень зрелая. Ничего в ней нет от той молодости, что
царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не возникает о невинности
или чистоте. И слава богу, что не возникает. Ей это не нужно.
Женщина молчит, улыбаясь. Я чувствую, что пауза затягивается, и
бормочу:
- Здравствуйте...
Она кивает.
- Добрый вечер.
- Мне кажется, что уже ночь, - говорю я.
- У нас всегда вечер.
Что ж, будем знать.
- Зовите меня Мадам, - продолжает женщина.
- Я...
- Не надо имени. Это вовсе не обязательно.
- Я - Стрелок.
Она кивает.
- Хорошо. Вы зашли к нам по делу... - улыбка, - или просто
скрываетесь от надоедливых друзей?
Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней - тишина и пустота.
- Не беспокойтесь. Входящие к нам не видят друг друга. Никогда.
- Во втором случае, очевидно, мне придется уйти? - интересуюсь я.
- Нет. Мы всегда рады гостям. Вы можете просто посидеть, выпить кофе
или вина.
- Кофе, - решаю я.
Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам, сажусь.
Мадам с улыбкой устраивается напротив.
- Неужели вас не разоряют такие вот случайные гости? - спрашиваю я.
- Нет ничего полезнее случайностей. К тому же у нас есть правило -
гость должен хотя бы пролистать альбомы.
Недоуменно смотрю на нее.
- Фотографии девочек.
- Ах, да, фотографии... - до меня доходит. - Конечно. С
удовольствием.
Охранник приносит кофе в маленькой турке, Мадам аккуратно разливает
его по чашечкам.
Кладу чуть-чуть сахара, делаю глоток. Кофе крепкий и ароматный,
обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь кофеину принял.
- Вам показать все альбомы? - спрашивает Мадам.
Кажется, что в слово все она вкладывает двойной смысл. Но голова еще
соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает зал, достает из шкафа
несколько толстых альбомов в обтянутых разноцветным бархатом переплетах,
опускает на стол передо мной.
- Я вернусь к себе, если вы не против, Стрелок. Если вдруг... -
улыбка, - вас что-то заинтересует - позовите меня.
- Хорошо, - соглашаюсь я.
Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет:
- Да... если вам понравится фотография, и захочется разглядеть ее
детальнее - потрите изображение пальцем.
Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы.
Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка.
Впрочем, можно еще сделать вид, что у меня сработал таймер, и
раствориться в воздухе.
В любом случае я спасся. Утер нос сотне разъяренных думеров, завоевал
сомнительную славу, и на четырнадцать этапов приблизился к Неудачнику.
Быть может, его все равно вытащат раньше, но я старался как мог.
Кофе допит. Заглядываю в джезву... гляди-ка, опять полна! Волшебный
кувшинчик из "Тысячи и одной ночи". Наливаю вторую чашку, придвигаю к себе
альбом в черном бархате. Тут, видимо, негритянки?
Оказывается, что нет.
На первой странице - фотография женщины, прикованной к стулу. За ее
спиной глухая кирпичная стена, голова запрокинута и лица не видно, но
полуобнаженное тело обещает многое. Цепи блестящие, с нарочито крупными
звеньями. Под ногами женщины, на полу, лежит кожаная плетка.
Так.
Закрываю альбом, отодвигаю к углу стола. Пусть дожидается
садистов-мазохистов.
И впрямь "Всякие забавы".
Смотрю на радугу переплетов. Попробуем угадать. Например, голубая
обложка.
Гляди-ка, угадал! С первой фотографии жизнерадостно улыбается
голливудский киноактер, уже третий год слывущий секс-символом. Одет он в
кожаную куртку, сапоги и кружевное белье. Э, дружок, повезло же тебе.
Разумеется, подписи под фотографией нет. Даже если несчастный
красавчик, никогда не страдавший гомосексуальностью, предъявит к борделю
иск, доказать что-либо будет сложно. Фотография на самом деле слегка
искажена, и никто не сочтет ее уликой. Кроме тех, конечно, кто бывал в
глубине, и знают, как домысливает образы взбудораженный дип-программой
мозг. Но те, кто знают виртуальность не понаслышке, знают и ее закон.
Самый главный.
Свобода.
Во всем и для всех.
Может быть, это и правильно...
Укладываю актера поверх дамы в цепях. Пусть развлекаются, страдальцы.
Розовый альбом... неужели лесбиянки? Странно...
А, просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна стоит на
коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на меня. Нет-нет-нет.
Не сегодня. Не после четырнадцати уровней "Лабиринта". Полежите-ка в
сторонке, вам и вдвоем скучно не будет, печенкой чувствую.
Коричневый альбом. Фантазия пасует, приходится открывать.
Старуха в обвисшем платье.
Боже ты мой, и впрямь - на все вкусы! Подстрекаемый любопытством, тру
фотографию пальцем. Старуха на фотографии оживает. Кокетливо улыбается,
начинает пританцовывать, мелко семеня ногами, и расстегивать свой балахон.
Бабка, да ты с ума съехала...
Укладываю коричневый альбом поверх розового и начинаю хохотать.
Охранник в углу косится на меня, но молчит. Я не выдерживаю, и спрашиваю:
- Бывают... клиенты?
Тыкаю пальцем в коричневый бархат. Охранник сдержанно кивает.
Фиолетовый. Кручу его в руках, тщетно пытаясь хоть что-то придумать.
Опасливо заглядываю на первую страницу... вдруг - деды?
Козочка.
Я имею в виду - коза. Молодая. Беленькая, с короткими острыми
рожками.
Уже не смеюсь, сил нет. А козу ведь в виртуальность не погрузишь.
Значит, либо человек-оператор, либо программа... имитирующая сексуальные
стереотипы молодой развращенной козы.
Бабка, подои козу.
Остаются три альбома - белый, зеленый, желтый. Открываю белый,
почему-то терзаемый мыслями о эльфах, ангелах и прочих эфирных созданиях.
Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на первой странице знаменитая
топ-модель в вечернем платье от Кардена.
Ладно, платье мы еще рассмотрим. Взвешиваю на руке зеленый альбом.
Что еще осталось, из подвластного могучим эротическим фантазиям? Дети,
конечно. Открываю альбом. Ага. Малолетний миллионер, киноактер и любимец
