Я сразу вспомнил ту, чужую женщину, и ее робкую ласку...
-- Температура нормальная, -- сказала Катти.
Да лучше бы она молчала!
-- Вставай, лежебока! -- весело продолжила Катти. -- Тебе разрешено
валяться в постели, но не злоупотребляй!
Она встала, и сдернула с меня одеяло.
Так быстро, что я не успел его удержать.
Ну не было у меня вчера сил искать чистое белье!
-- Мойся и одевайся, -- совершенно спокойно сказала Катти. -- Ты
вчера не положил одежду в блок очистки, я сама прибрала. Вставай!
Я сел на кровати, это оказалось неожиданно неудобно, словно у нее
подпилили ножки, и она оказалась ниже, чем я привык. Задумчиво глянул на
Катти.
Ее не смущала моя нагота, как ту, чужую женщину. Значит, это
нормально?
А что тогда неправильно?
Почему я никак не решусь подняться?
-- Прими холодный душ, -- посоветовала Катти. -- У тебя гормональный
всплеск. Это ничего, это бывает после стрессов.
Во мне что-то сломалось. Уже без всякого стеснения я поднялся и пошел
в ванную. Там, согласно рекомендации врача, пустил холодную воду и встал
под нее. С крошечных дырочек в потолке лил настоящий дождь, я крутился
под ним, поднимал руки, ловя холодные капли. Потом прислонился лбом к
скользкой стене и замер.
-- Я принесла твою одежду, -- доброжелательно сказала Катти, входя. В
ванной дверь не запиралась, или же я не смог найти механизм замка. -- Ты
себя нормально чувствуешь? Таг сказал, что вы приняли две фляги вина, у
него легкое отравление...
-- Абсолютно нормально, -- сказал я, не поворачиваясь.
-- У тебя более сильная степень биозащиты, -- предположила Катти. --
Твой организм легко устранил токсины.
-- Катти, у меня какие-то психические нарушения, -- сказал я. --
Мне... я...
Она терпеливо ждала, пока я подыщу слова.
-- Я чувствую дискомфорт, находясь рядом с тобой в обнаженном виде!
-- наконец-то сформулировал я.
-- Это проявляется только со мной? -- деловым тоном спросила Катти.
-- Ну... наверное. Вчера, на обследовании, я тоже ощущал дискомфорт,
когда ты смотрела на меня.
-- Не беспокойся. Известное явление. Психическая регрессия. Порой
возникает у детей в период созревания, иногда при сильных стрессах. Есть
специальный термин -- стеснительность. Обычно стеснительность направлена
на противоположный пол.
-- И что теперь? -- глупо спросил я.
-- Пройдет. Надо изменить возникший у тебя ложный образ поведения.
Хочешь, сходим в баню? У нас еще есть время.
-- Тебе решать, -- согласился я.
-- Тогда одевайся, зайдем к Тагу.
Может это и регресс, но я расслабился, лишь когда Катти вышла.
Таг и впрямь чувствовал себя неважно.
-- Алкогольсодержащие средства надо запретить, -- бормотал он, бродя
по комнате. Порядок у него был такой же, как у меня, зато вещей
побольше. В основном -- за счет фотографий чудовищных монстров на стенах
и каких-то неаппетитных субстанции в широких плоских сосудах. -- Это
отрава. Я подам предложение в Мировой Совет от имени всего института...
-- Подожди денек, вдруг передумаешь, -- засмеялась Катти. Она сидела
в кресле, веселая и беззаботная. Может быть и впрямь уверилась, что со
мной все будет в порядке? Или старается развеселить меня?
-- Подожду! Но не передумаю! -- энергично заявил Таг. -- Когда Никки
отчитываться?
-- Наставник договорился о встрече с Советом в шесть часов дня. Уйма
времени. Я хочу сводить Никки в баню.
-- А чего так? -- удивился Таг.
-- Токсины вывести, -- Катти подмигнула мне, и я был рад этой
деликатности. -- Пойдешь?
-- Пойду, -- решил Таг. -- Надо попросить машину...
-- Я на колесах. Наставник прикрепил ко мне машину на пять суток,
пока будет длиться первичная реабилитация Ника.
-- Ага, ты теперь главная в этом процессе... Ган ничего не нашел?
-- Абсолютно. Доклад корабля был полным и правильным. Он сидел до
утра, ушел домой только в половину третьего утра. Дадим ему отоспаться?
-- Дадим, -- согласился Таг. Он перебрал стопку одежды, и накинул
поверх рубашки курточку, сплетенную из разноцветным шнуров. -- Красиво?
-- Очень, -- одобрила Катти.
Машина была или та же, что вчера, или неотличимая от нее. Маршрут
задала Катти, потом развернула переднее сиденье к нам, и мы принялись
болтать. Ни о чем, в общем-то. Про расу _будущих-друзей_, которую я
нашел в космосе, и про то, как здорово и увлекательно будет заняться ими
всерьез, помочь стать Друзьями. Тага, впрочем, это не сильно волновало.
Вот раса, сходная с нами внешним обликом -- это да!
-- Ведь еще никогда такого не было! -- азартно жестикулирую говорил
он. -- Ну, вот когда Маленьких делали Друзьями, до чего доходило?
Создали копир-костюмы, и в них детей отправляли к Маленьким!
Искусственно тормозили рост, чтобы подготовить взрослых регрессоров...
дети-то постоянно проваливались... Как долго это аукалось, Катти?
-- Семнадцать поколений низкорослых, -- вздохнула она. -- Да и
теперь... изредка... говорят...
-- А с этими -- только работай! Готовь сотрудников, засылай на
планеты _будущих-друзей_, и работай! Завидую регрессорам! Вот честное
слово -- завидую!
-- Они достаточно развиты, чтобы распознать чужаков. Мы можем быть
идеально похожи внешне, но различия в психике скажутся. Так что легкой
работы не будет.
-- Да мало ли методов? Вот, -- Таг указал рукой на меня, -- амнезия!
Прекрасный способ, чтобы оправдать любые странности регрессора!
Наступила тишина. И сам Таг осекся, и мне нечего было сказать, и
Катти отвела взгляд.
-- Это хорошая гипотеза, -- сказал я.
-- Никки! -- Таг даже соскочил со своего кресла, стукнувшись головой
о потолок, но машину мотнуло на повороте, и он упал обратно.
-- Откуда ты знаешь, что я -- Никки? Может быть _его_ допросили,
вызнали все, что можно, и под видом Никки заслали меня? Чужого
регрессора! А?
Мне сейчас так плохо было, что я никого не щадил.
-- Ник!
Я посмотрел в глаза Катти.
-- Это невозможно по трем причинам.
-- Тогда докажи мне, что я -- это я. Потому что сам я в это не всегда
верю!
-- Твое тело -- тело Никки. Мы же сверили генную карту! Оба анализа
оказались правильными, отвечающими твоему генотипу!
-- Тело могли скопировать, -- предположил я.
-- Второй довод против! Мы провели полную ментоскопию твоего мозга.
Да, ты ничего не помнишь о прошлом! Но словарный запас -- это именно
твой запас! Ты знаешь то, что должен знать! И чужой памяти в тебе --
нет! Зачем засылать регрессора, который не знает своего задания? Это же
бессмысленно! А мы обшарили весь мозг, все его уголки. Чисто!
-- А третий довод? -- спросил я. Прямо-таки с мстительным желанием
навредить себе самому!
-- Мы. Твои друзья, твой Наставник. Неужели мы можем не почувствовать
подмену?
Я закрыл глаза. Спасибо, Катти. Спасибо за эти слова. Может быть они
-- и есть самый главный довод. То, что меня успокоит.
-- _Не-дружественный_ регрессор должен быть такой копией Никки...
морально-этической копией... что это просто невозможно.
-- Спасибо, Катти... -- прошептал я.
-- Абсолютно бесспорные доводы, -- сказал Таг. -- Вот мне,
специалисту по иным расам, веришь?
-- Верю.
-- Конечно, если брать все как абстрактную гипотезу... -- Таг сладко
зажмурился. -- Нет, я мог бы попробовать найти возражения. Обойти все
доводы.
Тишина вернулась.
-- Сделай это, Таг, -- попросил я. -- Попытайся понять, могу ли я
быть чужим регрессором. Если найдешь такую возможность -- подумай, как
проверить. В этом случае меня надо немедленно изолировать от общества и
разрабатывать меры противодействия.
-- А вот эти твои слова, Ник, -- сказала Катти, -- последнее
доказательство. Может быть, ему Мировой Совет не поверит. Но я --
поверю. Ты наш Никки. Умник-Никки, Никки-Непоседа, Никки-Перестраховщик.
Не бойся ничего!
-- Не верь, не бойся, не проси, -- сказал я. -- Спасибо вам. Когда я
совсем приду в себя, то мы еще посмеемся вместе. А пока не получается.
Баня была не одним зданием, а целым комплексом -- круглые павильоны,
из-за непомерной высоты казавшиеся скорее башнями, сросшиеся боками
трехгранные пирамиды, в центре -- исполинское кубическое сооружение из
снежно-белого камня. Пространство между зданиями так густо заросло
зеленью, что казалось бы давно заброшенным, если бы не тропинки, ведущие
в глубь комплекса. Мы оставили машину у дороги, и пошли по одной из
тропинок, ныряя под эстакады и галереи, связывающие здания друг с другом
затейливой сетью. Один раз навстречу прошла маленькая компания -- трое
мужчин и две женщины. Они смеялись, болтали о чем-то, и дружелюбно
поздоровались с нами.
Сквозь ворота с тепловой завесой мы прошли в обширный сумрачный зал.
На пороге я на миг остановился.
Да, ложный образ поведения придется менять.
Здесь было, наверное, с сотню людей. Мужчин и женщин, обнаженных,
раздевающихся и полуодетых. Кто-то пришел, кто-то уходил. Вдоль стен
тянулись ряды невысоких шкафчиков, в которые посетители аккуратно
складывали одежду. В сводчатом потолке спиралью тянулись маленькие окна,
сквозь которые пробивался неяркий, словно фильтрованный, свет Матушки.
-- Идем, -- поторопил меня Таг.
Мы подошли к свободным шкафчикам. Катти и Таг начали раздеваться
сразу, я секунду помедлил.
_Это нормально_, -- шепнул я себе наконец, и тоже стал раздеваться.
Вокруг было такое обилие нагих тел, что мой разум в панике отрекся от
чувства, которое Катти назвала стеснительностью.
-- В ураганный или в морской? -- спросил Таг у Катти.
Девушка уже разделась, прикрыла свой шкафчик -- я отметил, что замков
на дверцах не было, и на мгновение задумалась над вопросом.
-- В морской, вначале. Никки надо заново привыкнуть.
Я, не споря, пошел за ними. Ни ураган, ни море у меня с баней не
ассоциировались.
Вместе с десятком других обнаженных посетителей мы пошли по узкому
проходу. И от каменного пола, и от каменных стен шло тепло, временами в
стенах попадались амбразуры, из которых нас обдавал горячий воздух.
Освещение здесь уже было искусственное, матовые панели на высоком
потолке. Все шли молча, серьезно, словно готовясь к какому-то важному
ритуалу, и шлепанье босых ног по полу сливалось в странный ритм,
дикарский аккомпанемент к грядущему действу. Пол под ногами, оставаясь
горячим, стал мокрым. Откуда-то теперь сочилась вода, и не застаиваясь
стекала вперед, видимо в коридоре был легкий, неощутимый глазом, наклон.
Завороженный участием в процессии я все же украдкой поглядывал
вокруг. Мужчин и женщин шло примерно поровну, большинство -- молодые,
наши ровесники. Очень много симпатичных девушек. Толпа явственно
делилась на отдельные группки пришедших вместе, но даже в пределах одной
компании никто не касался друг друга. Какой-то парень, поскользнувшись,
неловко и больно упал на колено, хотя я мог поклясться, что он сумел бы
удержаться, взявшись за плечо идущего рядом друга.
Повеяло горячим воздух. Запахом соли и йода, словно впереди и впрямь
было море. Раскаленное, почти кипящее. Воды под ногами стало больше, и я
теперь ступал осторожнее.
Коридор кончился внезапно, распахнувшись в помещение, напомнившее мне
корабль Алари. Та же имитация пещеры и каменная облицовка. Только свет
идет из окон. Пол был засыпан крупным белым песком, попадались какие-то
ракушки и, даже, мелкие обломки кораллов. Песок был раскидан множеством
мелких холмиков, барханов, на вершине которых сидели, стояли, лежали
люди. Откуда-то дул горячий ветер, но жара стояла такая, что он приносил
облегчение. Я мысленно оценил температуру как двукратную к температуре
здорового тела.
-- Никки!
