него горючее и прогрели двигатели. Он стоял на взлетной площадке, похожий
на старинный истребитель, грациозный, серебристый, несущий смертельную
красоту оружия. Я вспрыгнул на опоры, открыл люк, взглянул на ползущую по
небу белую звездочку. Держись, белая звездочка...
Первые минуты боя не принесли удачи ни мне, ни ему. Да, я всадил
торпеду в правый двигатель его новенького корабля. Но соперник смог
пережечь мне лазерным лучом блоки ориентации, и я вел теперь истребитель
почти вслепую. Не знаю, чем бы все это кончилось, не соверши он
непростительнейшей оплошности: для лучшего прицеливания соперник снял со
своего корабля защитное поле. Этот шанс я не упустил. Двигатели моего
верного перехватчика показали все, на что были способны - корабль
соперника вырастал на глазах. Только не подумайте, что я шел на таран,
вовсе нет, я не самоубийца. В последнюю секунду я затормозил,
гравиприсоски сблизили нас вплотную, и абордажные автоматы выжгли в его
броне люк. Выхватив бластер, я протиснулся в еще горячее отверстие. Мы
сойдемся лицом к лицу, пилот...
Услышав мои шаги, он вскочил из-за пульта. Но я выстрелил первым, и
бластер в его руке разлетелся горячими брызгами.
- Тебе не пройти к ней, - наслаждаясь своим торжеством, сказал я. -
Стоило бы тебя прикончить, да ладно. Ты и так проиграл.
- Нет, - тихо ответил он, и я заметил в его пальцах модулятор. Не
колеблясь ни секунды, я нажал на спуск. Но он уже включил переигровку.
Бластер исчез из моих рук, стальные стены корабля начали таять. Еще
мгновение - и пришла темнота.
Мой удар бросил его на журнальный столик. Зазвенели бьющиеся бокалы,
зачмокала вытекающая из опрокинутой бутылки жидкость. Я подул на кулак и
огляделся. Небольшая, довольно уютная комната. В углу работает телевизор,
за окном - рекламные огни какого-то города. А у дверей, молча наблюдая за
нами, стояла Она. Я подошел и взял ее за руку.
- Тебе лучше было бы подождать внизу. Но, впрочем, мы уже поговорили.
- Нет, нет... - забормотал он, роясь в кармане. Но тут заговорила
Она:
- Действительно, мальчики, хватит.
Очень медленно соперник поднялся с пола. Беспомощно улыбнувшись,
выключил модулятор. И темнота упала на нас в последний раз.
Мы были в модуляционной комнате городского семейного центра. Я и Он -
в креслах, с надвинутыми на лица гипношлемами. Она стояла у окна. И,
увидев ее взгляд, я понял, что победил. Снял шлем, подошел к сопернику. С
невольной жалостью похлопал его по плечу:
- Вставай.
Он вылез из глубокого, как пропасть, кресла, стараясь не смотреть ни
на нее, ни на экран, где только что проецировался наш поединок. Выдавил из
себя:
- Пусть у вас все будет хорошо... Желаю счастья...
Ничего не ответив, мы вышли из комнаты. Она крепко держала меня за
руку, и я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
- Ты... такой смелый. Такой сильный... - ее голос задрожал. - Я так
рада.
Мы шли по улице, а вокруг нас кипела привычная жизнь двадцать первого
века. Автоматические такси осторожно объезжали нас, когда мы переходили
улицу, двери магазинов услужливо открывались, стоило лишь к ним
приблизиться. Потом мы сели в электроллер и поехали домой. Я стоял,
небрежно держась за поручни, непоколебимый, как скала, лишь чуть-чуть
покачиваясь от толчков машины, уверенный в себе, как древний рыцарь, как
космодесантник двадцать первого века, как горожанин двадцатого. Она
доверчиво держалась за мое плечо. Когда мы подъезжали, сказала:
- У меня с ним ничего и не было. Правда.
- Я верю, - прошептал я. - Но поговорить с ним по-мужски было
все-таки необходимо.
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ ГРУЗ
Энергия в бластере кончилась на последних метрах подъема. Тимур
вложил пальцы в только что выжженное в скале углубление и подтянулся выше.
Перчатки липли к раскаленному базальту; удушливый запах горелого пластика
сжимал легкие, просачиваясь сквозь давно испорченные фильтры. Устроившись
поудобнее, Тимур порылся в карманах. Запасных аккумуляторов не было, это
он знал точно, но все же... Ненужный отныне бластер серебристой искоркой
упал вниз. Облизывая губы, Тимур следил за его падением. Двести метров, от
вершины скалы до густой, багровой щетины джунглей. Не спасет и гравитация
в две трети земной... Он посмотрел вверх. Над кромкой скалы - такой
близкой, такой удобной и надежной - неслись низкие темно-синие тучи. Если
начнется буря или хотя бы просто дождь, ему на скале не удержаться.
- Ну-ну, спокойно, - обращаясь к самому себе, прошептал Тимур. - Мы
писали, мы писали... - оставляя на камнях длинные гибкие нити, сплавленная
перчатка высвободилась. - Наши пальчики устали. А теперь мы отдохнем... -
перчатка превратилась в неуклюжую клешню. Тимур стянул респиратор и зубами
принялся сдергивать ее с руки. Голова мгновенно закружилась. Кислород,
когда его так много - это почти яд. Перчатка унеслась вслед за оружием, и
Тимур поспешно надвинул респиратор на лицо. - И опять писать начне-е-ем!!!
Крик прокатился над джунглями и утонул во влажном воздухе. Пальцы
мерзли на резком ветру.
- Пять метров, чушь... - опьянение постепенно проходило. Тимур
медленно изогнулся. Надо опереться ногой о тот выступ... Если он выдержит
его вес... а он обязан выдержать. Тимур не может не подняться - его ждет
очень важный груз.
- Мы писали...
А ведь они действительно писали. Заявление о том, что в джунгли идут
добровольно, и в случае гибели...
Выступ под ребристой подошвой ботинка неторопливо крошился.
Распластавшись на стене, Тимур беспомощно шарил над головой руками.
Держаться было не за что. Камень под ногой рассыпался в мелкую пыль.
Джунгли призывно тянули к нему колючие, покрытые багровой листвой ветви.
Отравленный воздух при каждом вздохе подтекал под плохо одетую маску.
- Спокойно...
Пальцы нащупали углубление. Совсем маленькое, в перчатке он даже не
смог бы его нащупать. Вытянув из-за пояса нож, Тимур начал вбивать лезвие
в узкую щель. Глубже, еще глубже... Выступ рассыпался окончательно, и
Тимур повис на только что заклиненном в скале кинжале.
...А два дня назад, когда начальник базы сообщил им это задание,
никто не принял его всерьез. Зевнув, направился к выходу Лейстер, буркнув
вполголоса:
- В чем проблема-то... Сообщите координаты, через час доставим ученым
их очень важный груз. Можем даже всю ракету привезти. Уверен, что дисколет
ее подымет.
Начальник покачал головой.
- Упавшая в джунгли транспортная ракета перевозила особый груз,
ребята. Это что-то вроде сверхчувствительных магнитных записей. Если
приблизиться к ракете ближе чем на десять километров, наводки от
работающего двигателя дисколета испортят запись.
Кто-то рассмеялся:
- А как же ее доставать? Может, планер построим?
- Не успеем, - вполне серьезно ответил начальник. - Через шестьдесят
часов записи размагнитятся. Мы за этот срок ничего толкового сделать не
сможем.
- Тогда можно сообщать научникам, что пропал их груз, - уверенно
сказал Лейстер. - В другой раз не будут растяпами. А я пешком в джунгли не
пойду.
Начальник постоял немного, словно ждал возражений лучшему десантнику
базы. Потом сказал:
- Я не знаю точно, что за записи в ракете. Но меня просили показать
вам эти снимки...
Он аккуратно положил на стол пачку фотографий.
- Что за черт...
Десантники окружили стол. С фотографий смотрели на них серьезные и
улыбающиеся, мужские и женские, взрослые и детские лица.
- При чем здесь это?
- Если записи не будут доставлены на базу, погибнут тысячи людей. В
том числе - и эти.
Лейстер осторожно взял оказавшуюся сверху фотографию.
- Джунгли в сезон дождей - не место для розыгрышей, шеф.
- Это не розыгрыш. Они поклялись в этом.
Лейстер расстегнул на куртке карман, опустил туда фотографию.
Мелькнуло лицо - кудрявый светловолосый пацаненок на фоне земных,
удивительно зеленых деревьев.
- Ракета весит три тонны, - сухо сказал Лейстер. - Записи, наверняка,
килограммов сто. Как их доставить через джунгли?
- Всем, кто согласится идти, дадут ранец с портативной
перезаписывающей аппаратурой. Он весит... - начальник заколебался, - всего
сорок килограммов.
- Тогда несите десять своих "портативных" ранцев. Так, ребята? -
Лейстер оглядел десантников. И кто-то - кажется, Тимур, - ответил:
- Конечно.
Арана - это не самая мерзкая планета во Вселенной. Так говорил
Лейстер, а он повидал немало миров. Но иногда Тимуру казалось, что
командир десантников ошибается.
До гребня скалы оставалось не более двух метров, когда Тимур заметил
в скале ровное, идеально круглое отверстие. Если использовать его в
качестве опоры, он взберется на скалу. Вот только опыт подсказывал Тимуру,
что такие ямки в камнях часто становятся убежищем липучек...
Поколебавшись, он ощупал края отверстия правой рукой, еще защищенной
перчаткой. Ничего подозрительного. Но на правой руке подтягиваться было
неудобно.
Очень осторожно он уцепился за углубление голыми, онемевшими от
холода пальцами. Начал подтягиваться. И почувствовал, как жгучим,
медленным огнем растекается по пальцам тугая, упругая, словно резина,
масса.
- Гадина, - простонал Тимур, выдергивая пальцы из предательского
углубления. На ладони, уже успев вцепиться в кожу, болтался липкий,
похожий на кусок оранжевого пластилина, комок.
Тимур попытался оторвать от скалы правую руку. И почувствовал, что не
устоит, стоя одной ногой на рукоятке вбитого в камень ножа, а другой
опираясь о воздух.
- Сволочь...
Тимур ударил рукой вдоль скалы, пытаясь сбросить липучку. Куда там. В
ладони пульсировала боль, по краям оранжевой дряни показались
темно-красные капли. Если липучка доберется до крупных сосудов - это
конец.
Пересиливая боль, Тимур снова ухватился за скалу левой рукой. Теперь
можно было освободить правую... Он нащупал в кармане перочинный нож,
раскрыл жалкое, узенькое лезвие. И начал бить по отверстию в скале, уже не
понимая, куда приходятся удары - то ли в чужую, хищную плоть, то ли в
собственную руку.
По руке сполз и сорвался вниз маленький, покрытый слизью комок. Тимур
всхлипнул, глядя на свою руку. Изрезанные, покрытые кровоточащими
язвочками пальцы. Кожа, ставшая мертво-серой.
- Сволочь... - опять прошептал Тимур, вжимаясь в скалу. - Сволочь. Я
же все равно пройду. Там тысячи людей... ждут. Там очень важный груз.
Он подтянулся выше.
Может, эти записи - они и есть люди? Там их память, их сознание. А
тела ждут где-нибудь на Земле. От ученых не знаешь, чего и ожидать.
Еще чуть-чуть выше.
Вот забавно будет... тащить на спине сразу тысячу людей. Будет...
очень забавно. В старости я начну хвастаться этим. Мол, я был таким бравым
парнем, что однажды вытащил из аранских джунглей несколько тысяч человек.
И все будет чистой правдой. Вот... забавно.
Пальцы нащупали уступ. Широкий, очень удобный. Тимур подался вверх,
чувствуя, как слабеют руки. Надо передохнуть.
С закрытыми от напряжения глазами он навалился на уступ всей грудью.
Подался вперед, каждую секунду готовый наткнуться на камень. Преграды не
было. Тимур раскрыл глаза.
Он был на гребне скалы.
Метрах в десяти поблескивала чистым, серебристо-серым корпусом
транспортная ракета.
- Я же говорил тебе, что выберусь. Мерзость планетная, - чужим,
