кончить его до завтрашнего вечера. А у нас еще и не все камни
подобрались...
Я копошился вокруг Сада, засевая периметр быстрорастущей зеленой
травкой. Легкий предновогодний снежок, словно чувствуя свою неуместность,
таял, не долетая до земли. Само пространство Сада уже было засыпано
отличной неровной галькой, экспортированной с Капчагайского карьера в
Казахстане.
Урча мотором, подъехал Валерка. Урчал джип, Валерка сиял радостной
улыбкой.
- Арана-сан, - крикнул он. - Нашел! Вот он, главный камень Сада!
Арана-сан заглянул в джип. Придирчиво осмотрел огромный валун.
Послюнявил палец, потер им камень, лизнул... Лицо его раскрылось в
довольной улыбке.
- Хорошо, - сказал он. - Будем устанавливать.
Они поднатужились и стали выволакивать валун из джипа.
- Осторожнее, - крикнул я.
Арана-сан гордо промолчал. Валун вывалился из джипа и радостно
покатился на них. Валерку отнесло в сторону, а Арана-сан храбро запрыгал
перед валуном, пытаясь притормозить его руками. Валун неумолимо наступал,
прижимая Арана-сана к стене дома Саканиси-сана. Я испугался, потом
вспомнил, что дом Саканиси-сана сделан из рисовой бумаги, и успокоился.
У самой стены валун остановился. Арана-сан облегченно вздохнул и
прошептал что-то по-японски. С огорчением посмотрел на раскрошившийся край
валуна. Вновь обошел вокруг него, осматриваясь. Кивнул:
- Еще лучше стало. Берись, Валера.
Рыча от натуги, они поволокли камень.
- Помочь? - робко предложил я.
Валера и Арана-сан дружно покачали головами. Я достал новый пакетик с
семенами и стал укладывать их в проковырянные специальной иголочкой лунки.
- Знаешь, чего мне сказала моя? - спросил Валерка на перекуре.
Я покачал головой.
- Только мы кончили, как она заявляет: "Хорошо, когда у юноши или
малого ребенка пухлые щеки". Я окрысился, ору: "Какие это у меня пухлые
щеки? Это у моего напарника пухлые!" А она отвечает: "Глупый, это же слова
Сэй-Сенагон! Неужели не читал? Любимая книга премьера Мититаро! Там еще
сказано: "Люблю, когда пажи маленькие и волосы у них красивые, ложатся
гладкими прядями, чуть отливающими глянцем. Когда такой паж милым голоском
почтительно говорит с тобой, - право, это прелестно". Ну, мне уже и на
Мититаро плевать захотелось... - Валерка опасливо огляделся, - я и говорю:
"Гомик твой Сэй-Сенагон!" А она к стене отвернулась, заплакала и говорит:
"Это женщина, она тысячу лет назад жила..." Опростоволосился я...
Валерка со вздохом загасил окурок о главный камень Сада и сказал:
- Ну что, вперед, на бабу-Клаву? Работать надо.
6. МЕСТНОСТЬ СЕРЬЕЗНОГО ПОЛОЖЕНИЯ
- Сергей-сан, - сказал Арана-сан. Я подпрыгнул. - Сергей-сан, мне
стало известно, что у вас есть особый конверт. Отдайте его мне. Я стану
вашим вечным должником.
- Зачем вам-то конверт? - спросил я.
Помолчав минуту, Арана-сан с улыбкой сказал:
- Один из моих предков не успел доставить важное известие своему
князю. Он задержался в пути, и князь умер, не успев прочитать его. Этот
позор лег на весь наш род... Он заставил меня уехать с острова. Если я
пошлю письмо вместо него... в этом конверте оно дойдет вовремя.
- Простите, Арана-сан, - огорченно ответил я. - Но конверт нужен мне
самому. - Арана-сан вздохнул и улыбнулся. - И что вы все выпрашиваете
конверт? - спросил я. - Наймите якудзу, через час доставят... вместе с
моим мизинцем, если надо.
- Такие конверты нельзя отнять, - тихо сказал Арана-сан. - Их можно
только подарить. Извините за беспокойство, Сергей-сан.
7. МЕСТНОСТЬ БЕЗДОРОЖЬЯ
В курятнике было тепло и пахуче. Полуметровый слой куриного помета
застилал пол. Это не беда, конечно... Но подтекшая вода заставила птичье
дерьмо преть, выделяя в воздух калории и ароматы.
- Как знал, - пробормотал Валера, поправляя высокие, до колен,
сапоги. - Ну, а ты чего будешь делать в своих ботиночках?
Возбужденно кудахтали куры. Матово поблескивали свежие яйца. Я взял
ближайшее яйцо и швырнул его в потолок. Валера заорал.
- Ты чего? - спросил я.
- Скорлупа в волосы попала... Ну, я пошел. - Валера отважно двинулся
напролом. Я стал взбираться на хрупкие рейки курячьих загородок.
- Офигел! - заорал Валера.
Но было уже поздно. Доски под ногами хрустнули, и я полетел вниз.
Падать было мягко.
8. МЕСТНОСТЬ ОКРУЖЕНИЯ
- Мне надо уезжать. - Арана-сан потер переносицу. - Справитесь сами?
- Да конечно! - заявил Валера. - Тут осталось всего-то... два камня
поставить.
- Хорошо. Точки, куда ставить, вы знаете... - Арана-сан придирчиво
взглянул на почти законченный сад. - Помните - ни с одной точки нельзя
увидеть сразу все девять камней. Это главное.
Он пошел к машине.
- Перекур! - радостно объявил Валера, едва шеф уехал. - Работы здесь
на час от силы. А Саканиси-сан только вечером придет проверять.
- Может, сделаем вначале? - спросил я.
- Фигня... Отдыхай.
Валера задымил, а я задумчиво побрел по саду. Красиво получается... Я
чихнул и полез в карман. Увы, запас одноразовых бумажных платков кончился.
И где я ухитрился простыть? Надо было взять обычный матерчатый платок,
хоть японцы их и не любят. Им помотай как следует в воздухе - и сморкайся
дальше...
На щебенке валялись какие-то белые лоскутки. Непорядок, зато мне на
руку. Я подобрал их и с удовольствием очистил нос. Вернулся к Валерке. Тот
посмотрел на лоскутки в моей руке с каким-то невыразимым ужасом.
- Ты где их взял?
- В саду валялись.
- Ты место, где их брал, помнишь?
- Нет... А что?
- Ими же Арана-сан отметил, куда камни ставить! Дундук! Козел! Что
делать будем?
- Отсюда видно? - заорал Валера. Он сидел скорчившись в три погибели,
изображая восьмой камень Сада. - Все девять?
- Если тебя считать за камень, то все девять, - отозвался я.
Валерка выпрямился, плюнул и старательно зарыл плевок ногой. Подошел
ко мне с явным желанием уездить по роже, но сдержался. Спросил:
- Что делать-то будем? Времени уже нет.
Я пожал плечами.
- Может, отдашь свой конверт Саканиси-сану? Он простит нам
задержку...
- Нет, - твердо сказал я.
- Почему?
- Я его отправлю сам.
- Кому?
- Себе самому.
- Думаешь, поможет?
- А вдруг.
Валера замолчал. Потом, воровато оглядевшись, сказал:
- Слушай, есть одна идейка... Если выгорит, то эти тупые японцы
ничего и не поймут. Слушай...
9. МЕСТНОСТЬ СМЕРТИ
- Чудесно, - сказала молодая японка. По-русски, из вежливости к нам.
Окружающие наперебой зацокали языками. Саканиси-сан медленно обошел Сад
Камней и улыбнулся:
- Да. Откуда ни смотри - ришь восемь камней. У Арана-сана достойные
ученики. Русский народ сможет жить как островные японцы...
Саканиси-сан вдруг побледнел. Медленно вышел на середину Сада.
Обернулся вокруг оси. И прижал ладони к лицу.
- Хана, - коротко резюмировал Валера. - Просек.
- Здесь ришь восемь камней, - сказал японец, глядя даже не на нас, а
на собравшихся гостей. - Примите мои извинения за позор.
Японцы молчали - они еще не сообразили, в чем дело. Или не желали
принимать извинений? Кто их поймет, японцев...
- Сэппуку, - сказал Саканиси-сан. Снег падал ему на голову, и волосы
седели на глазах. - Я не виновен, но я хочу показать вам мою душу.
Стоящий рядом со мной пожилой японец достал из бокового кармана
пиджака маленький перочинный ножик. Раскрыл его и, согнувшись в поклоне,
подал хозяину дома.
Саканиси-сан вздохнул. Глянул на серое небо. И горько сказал:
- Никогда им не стать нами. Зря мы пришри сюда.
Коротким ударом он вонзил лезвие в свой живот.
Сам акт харакири (сэппуку) выполняется разными способами. Вот один из
них: кинжал берется в правую руку, вонзается в левый бок и горизонтально
проводится ниже пупка до правого бока; затем вертикально от диафрагмы до
пересечения с горизонтальным порезом; если не наступает конец, то кинжал
далее вонзается в горло. Известны и другие способы.
Машина мчалась по обледенелой дороге, визжа тормозами на поворотах.
Валерка цеплялся за руль, как утопающий за спасательный круг. Девятый
камень Сада камней Саканиси-сана тяжело перекатывался в багажнике.
- Напьемся, - в который раз повторил Валера. - У меня бутылка
заначена... Еще старая, завода "Кристалл"... Вдруг не выдохлась.
- Притормози, - тихо попросил я.
- Опять тошнит?
- Нет. Почтовый ящик...
Валерка затормозил. Неуверенно спросил:
- Думаешь, надо?
Я кивнул:
- Да.
- Все написал?
- Почти все.
- Иди.
Я вылез из джипа и пошел к почтовому ящику - нарядному, с надписями
на русском и на японском. Письмо слабо подрагивало в руке.
Дойди. Не затеряйся, как письмо предка Арана-сана. Дойди, прошу тебя.
Вдруг ты поможешь нам остаться собой. Дойди...
Пришли в страну Ананасов - то был еще один небесный дворец:
прекрасные женщины держались с достоинством, мужчины не отличались от них
поведением, подростки шумели и кричали, малыши весело гоняли мяч; львы
рядом с драконами мирно урчали, фоянь и тигры посапывали. Увидев, что вся
страна преисполнена духа благости и окружающая их картина столь необычна,
сложили стихи:
Страна Ананасов -
небожителей дивный дворец,
Мужчины и женщины
в гармонии с миром живут,
И даже детишки -
каждый подросток-юнец -
Дух истинной мудрости
с усердием здесь познают...
Валерка сосредоточенно откупоривал бутылку. Бросил мне мимоходом:
- Надо что-нибудь на закусь...
- Я сделаю фугу, - ответил я.
Валерка вздрогнул. Потом вновь принялся терзать жестяной колпачок.
- Делай. Фугу так фугу.
ФУГУ. Блюдо готовится из небольшой рыбы (иглобрюх или фахак),
которая, когда ее поймают, надувается и делается круглой. Ее едят в сыром
виде и жареной. Фугу должны готовить только искусные повара, имеющие
специальные лицензии, поскольку внутренности рыбы содержат сильный яд; от
него ежегодно умирают до двухсот человек.
Оставив позади вершины гор,
В стране Коси,
Где снег идет чудесный,
В какой же, наконец, из этих дней
Селение родное я увижу?
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
ИМЕНЕМ ЗЕМЛИ
Центральный штаб Сообщества
Капитану крейсера "Рубеж".
Срочно. Секретно. Голубой шифр.
Файл распечатки 23-А:
"Получением настоящего приказа немедленно вывести
крейсер в двенадцатый планетарный сектор восьмой
галактической зоны. 16 марта, 38.09.17 единого
времени ожидается прохождение в секторе конвоя
Лотанского десанта. Конвой и охрану уничтожить.
Именем Земли."
Они разворачивались. В космосе нет веса, но остается масса, и двести
тысяч тонн металла не затормозить мгновенно. Они разворачивались, и
пальцы, вдавленные в клавиши форсажа двигателей, уже не могли ничем
