не менее это восхитительно, великолепно! Я наблюдал и завидовал.
Когда-нибудь и я этому научусь.
-- Это совсем не трудно,-- сказал Сент-Винсент.-- Не правда ли, мисс
Уэлз? Просто нужно не терять равновесия и ничего не бояться. -- Как канатный
плясун?
-- О, вы неисправимы,-- рассмеялась Фрона.-- Я уверена, что вы умеете
управлять каноэ не хуже нас.
-- А вы умеете? Вы? Женщина?--Хотя француз и был космополитом, но
самостоятельность и ловкость американских женщин всегда поражали его.-- Как
и когда вы научились?
-- Когда я была еще совсем маленькой и жила на берегу Дайи, среди
индейцев. Весной, когда вскроется река, мы дадим вам первые уроки, мистер
Сент-Винсент и я. И вы вернетесь в цивилизованные страны, обладая не одним
новым талантом. Вам это понравится, я уверена!
-- При наличии такой очаровательной наставницы, безусловно,--
пробормотал он галантно.-- А вы как думаете, мистер Сент-Винсент, понравится
это мне или нет? А вам нравятся? Вы всегда держитесь в тени и так скупы на
слова и загадочны, точно можете, но не хотите поделиться с нами плодами
вашего многолетнего опыта.
Барон быстро повернулся к Фроне. -- Ведь мы старые друзья. Разве я вам
не рассказывал? Потому я и позволяю себе подшучивать над ним. Не так ли,
мистер Сент-Винсент? Грегори кивнул головой.
-- Я уверена, что вы встречались где-нибудь на краю света,-- сказала
Фрона.
-- В Иокогаме,-- коротко сказал Сент-Винсент.-- Одиннадцать лет назад,
в пору цветения вишен. Но барон Курбертен ко мне несправедлив, и это меня
обижает. Я боюсь, что если начну рассказывать, то буду очень много говорить
о себе.
-- И падете жертвой ваших друзей,-- заметила Фрона.-- Вы такой хороший
рассказчик, что ваши друзья должны быть вам только благодарны.
-- Тогда расскажите нам какую-нибудь историю о том, как вы
путешествовали в каноэ,-- попросил барон.-- Только хорошую, такую, чтобы,
как говорят янки, "волосы встали дыбом"!
Они подвинулись к большой печке в гостиной миссис Шовилл, и
Сент-Винсент начал рассказывать о страшном водовороте в Бокс-Кэньоне, об
ужасных быстринах Юкона в районе Белой Лошади и о своем спутнике, презренном
трусе, который пошел в обход и бросил его на произвол судьбы. Это было
девять лет назад, когда Юкон был еще не исследован.
Получасом позднее в комнату влетела миссис Шовилл в сопровождении
Корлисса.
-- Ах, этот холм! Я положительно задыхаюсь! -- воскликнула она, снимая
перчатки.-- Ну и везет же мне! -- сердито прибавила она.-- Этот спектакль,
кажется, никогда не состоится! Я никогда не буду миссис Линден! Как я могу
ею быть? Крогстад в панике отправился на Индейскую Реку, и никто не знает,
когда он вернется! Крогстада (обращаясь к Корлиссу) играет мистер Мейбрик,
вы его знаете. А у миссис Александер невралгия, и он" не может двинуться.
Словом, сегодня репетиции не будет, это ясно.--И, приняв театральную позу,
она продекламировала:--"Да, то был первый момент испуга! Но прошел день, и я
увидела, что в этом дом творятся невероятные вещи! Хельмер должен все
узнать! Пора положить конец этой проклятой тайне! О Крогстад, я вам нужна, и
вы нужны мне... а вы удрали на Индейскую Реку и там печете лепешки из
кислого теста, и я вас, кажется, никогда больше не увижу!" Все
зааплодировали.
-- Единственная награда за то, что я ушла из дому и заставила вас всех
ждать,-- это то, что я привела с собой вот этого смешного малого.-- Она
подтолкнула Корлисса вперед.--Вы незнакомы? Барон Курбертен, мистер Корлисс.
Если вам удастся найти много золота, барон, то мой совет вам: продайте его
мистеру Корлиссу. Он богат, как Крез, и купит все, лишь бы бумаги были в
порядке. А если не найдете, тогда обманите его, и он заплатит. Это
профессиональный благотворитель.
Представьте себе (обращаясь ко всем присутствующим), этот смешной
человек предложил помочь мне взобраться на холм и болтал всю дорогу, но
решительно отказался войти и присутствовать на репетиции. А когда он узнал,
что репетиции не будет, моментально согласился. Этакий флюгер! А теперь он
плачется, что должен быть на Ручье Миллера. Но, между нами, всем ясно, какие
темные дела...
-- Темные дела! Взгляните-ка! -- перебила ее Фрона, показывая на кончик
янтарного мундштука, торчавшего из его бокового кармана.--Трубка! Поздравляю
вас!
Фрона протянула ему руку, и он добродушно пожал ее.
-- Это вина Дэла,--засмеялся Ване.--Когда я предстану перед престолом
всевышнего, ему придется отвечать за этот мой грех.
-- Невероятно, но вы делаете успехи,-- сказала она.--Теперь вам только
недостает крепкого словца на некоторые случаи жизни.
---О, уверяю вас, я не такой уж неуч,--ответил он.--Иначе я не мог бы
управлять собаками. Я умею клясться адом, надгробными рыданиями, кровью и
потом и, с вашего разрешения, тремя гробами. На собак, например, очень
хорошо действуют "фараоновы кости" и "иудина кровь". Но самое лучшее из
того, что слушают мои собаки, женщины, к сожалению, не могут выслушать.
Однако я вам обещаю, несмотря на ад, кровь, гроб...
-- Ой! Ой! -- вскричала миссис Шовилл, затыкая пальцами уши.
-- Мадам,-- торжественно сказал барон Курбертен.-- К сожалению, это
факт, что северные собаки больше, чем кто-либо другой, ответственны за
мужскую душу. Не так ли? Я предоставляю решение мужчинам. Корлисс и
Сент-Винсент согласились с серьезным видом и стали наперебой рассказывать
страшные истории о собаках.
Сент-Винсент и барон остались, чтобы позавтракать у жены приискового
комиссара, а Фрона и Корлисс стали вместе спускаться с холма. По взаимному
молчаливому соглашению они свернули вправо, чтобы удлинить путь, минуя все
тропинки и нартовые пути, которые вели в город. Была середина декабря. Стоял
ясный холодный день. Неверное полуденное солнце, едва показавшись над
горизонтом, начало стыдливо клониться к закату. Его косые лучи, преломляясь
в мельчайших частицах морозной пыли, делали ее похожей на сверкающие
бриллианты.
Они прошли сквозь это волшебное сияние, их мокасины мерно поскрипывали
по снегу, а пар, вырывавшийся при дыхании, казался легким опаловым облачком.
Никто из них не хотел говорить: так чудесно было вокруг. У их ног, под
огромным куполом неба, точно пятно на белой скатерти, беспорядочно сгрудился
этот процветающий, но маленький и грязный городок, казавшийся жалким в этой
безбрежной пустыне, где человек бросил вызов бесконечности.
До них донеслись выкрики людей и понукание. Они остановились.
Послышался громкий лай, царапанье, и упряжка заиндевевших волкодавов с
высунутыми языками выехала на тропинку впереди них. В санях находился
длинный узкий ящик, сколоченный из неотесанных еловых досок. Его назначение
было понятно без слов.
Два погонщика, женщина, шедшая, как слепая, и священник в черном
составляли весь траурный кортеж. Собаки взобрались на холм, и под жалобный
вой, крики и шум бренные останки были сняты с саней и опущены в ледяную
келью.
-- Завоеватель Севера,-- проронила Фрона. Увидев, что их мысли совпали,
Корлисс ответил: -- О, эти борцы с холодом и голодом! Теперь я понимаю,
почему раса, подчинившая себе земной шар, пришла с севера. Она была смелой и
выносливой, полной бесконечного терпения и неиссякаемой веры. Что же тут
удивительного?
Фрона посмотрела на него, и ее молчание было красноречивее слов.
-- "Мы разили нашими мечами,-- процитировал он,-- и для меня это было
такой же радостью, как обнимать на ложе юную жену. Я прошел по миру с моим
окровавленным мечом, и воронье летело за мной. Мы сражались неистово. Пламя
проносилось над человеческими жилищами. Мы спали в крови тех, кто охранял
ворота".
-- Чувствуете ли вы это, Вэнс? -- сказала она, хватая его за руку.
-- Кажется, начинаю чувствовать. Север научил меня да еще и сейчас
учит, что старые истины обретают новый смысл. Но, несмотря на это, я ничего
не знаю. Все это кажется мне каким-то чудовищным преувеличением, фантазией.
-- Но ведь вы же не утратили ощущения современности? Или вы чувствуете
себя монгольским победителем?..
-- Фрона,-- ответил он,-- это не так легко передать. Конечно, мы не то,
чем были наши предки. Но мы многое унаследовали от них, иначе я не радовался
бы, видя эти похороны. Умер человек, но человечество сделало еще один шаг
вперед; оно стало еще могущественнее, чем было вчера... Умер завоеватель
Севера, но его место займут другие, сильные и мужественные люди, покоряющие
всю землю... Я сын моего отца и продолжаю его дело. Север научил меня
понимать это. Древние конунги никогда не спали в дымной хижине и не осушали
кубка у семейного очага. Я точно вижу их морских коней, бороздящих моря. Они
побывали здесь на тысячу лет раньше нас, норманны, белокурые исполины, кровь
которых течет в нас и ведет нас опять сюда, в северные пустыни, чтобы
тяжелейшим трудом, изумительной выдержкой и настойчивостью отвоевать у льда
дары земли... И вы, Фрона, вы...
Фрона стояла перед ним, точно валькирия, закутанная в меха, в последней
битве богов и людей, будя его воображение и волнуя кровь.
-- "Каменные горы сбились в кучу, великанши шатаются. Люди идут по
адской тропе, и небо раскололось. Солнце гаснет, земля погружается в океан,
огромные звезды падают с неба, дыхание пламени палит великое дерево, к
самому небу вздымается веселый огонь".
Силуэт Фроны четко выделялся на фоне ясного неба; ее брови и ресницы
были белыми от мороза, а снежный ореол вокруг ее лица сверкал и искрился в
лучах северного солнца. Она показалась ему олицетворением всего лучшего, что
было в ее расе. Кровь предков заговорила в нем, и он вдруг почувствовал себя
белокожим желтоволосым гигантом прошедших веков, шум и крики забытых
сражений воскресили перед ним удивительное прошлое. В завывании ветра, в
грохоте северных волн он увидел остроносые боевые галеры и на них --
повелителей стихии -- северных людей с крепкими мускулам,и и широкой
грудью,--огнем и мечом разоряющих теплые южные страны. Битвы двадцати веков
гремели в его ушах, и жажда первобытного горела в нем. Он страстно схватил
ее руку.
-- Фрона, будьте моей женой, моей юной женой! Она вздрогнула и, не
поняв, взглянула ему в глаза. Затем, вникнув в смысл его слов, невольно
подалась назад. Солнце бросило последний луч на землю и ушло за горизонт.
Сияние в воздухе угасло, все вокруг потемнело. Где-то далеко жалобно выли
собаки, привезшие мертвеца.
-- Нет! -- крикнул он, когда она попыталась заговорить.-- Не говорите!
Я знаю мой ответ, ваш ответ... теперь... Я был сумасшедшим. Идемте!
Они молча спустились с горы и, перейдя поляну, вышли около мельницы к
реке. Близость человеческого жилья, казалось, развязала им языки. Корлисс,
подавленный, шагал, глядя себе под ноги, а Фрона шла с высоко поднятой
головой, осматривалась по сторонам и иногда как бы случайно взглядывала на
него. Там, где тропинка пересекала деревянный настил, ведущий к мельнице,
было скользко, и Корлисс поддержал Фрону. Глаза их встретились.
-- ...Я очень огорчена,--сказала она нерешительной вдруг, точно желая
оправдаться, добавила:--Это было так... Я никак не ожидала...
-- Иначе бы вы предупредили это,-- подсказал он с горечью.
-- Да, пожалуй. Я не хотела сделать вам больно. -- Значит, вы этого
все-таки ожидали? -- Да, я боялась. Но я надеялась... Я... Вэнс, я приехала
в Клондайк не для того, чтобы выйти замуж. Вы мне понравились с самого
начала и нравились все больше и больше, особенно сегодня, но...
