-Ты очень многое берешь, судя и награждая вечной жизнью. - произнес
наконец Файт. Дракон фыркнул.
-Тегом - мой мир, Файтер. Я здесь бог. Я могу карать и миловать кого
угодно, я создал эту цивилизацию.
-Богов нет и быть не может.
-Разумеется. - Ракшас откинулся в кресле и повернулся к собеседнику.
-Но скажи, почему я не имею прав награждать своих друзей и карать своих
врагов?
Грифон запнулся.
-Потому что, имея секрет бессмертия - ты должен был подарить его
всем!
-Я здесь единственный дракон. - спокойно заметил Ракшас. -К тому же,
я бессмертен от природы.
-А люди? Грифоны? Тучан-мака, наконец?!
-Я никогда не дам бессмертия людям. - сухо ответил дракон. -Асцтавок
живут десятки веков, и отказались от него сами. А грифоны слишком
одичали, их надо вначале подтянуть на более высокий уровень.
От возмущения Файт тяжело дышал, распушистив все перья. Ракшас
опередил его гневную речь:
-Первое. - начал он. -Ты сам знаешь, как сильны предрассудки в среде
твоих сородичей. Большинство уже не переучить. Единственная надежда -
подрастающее поколение. Правильно поставленное обучение за два-три
десятка лет сможет привить молодым грифонам верный взгляд на мир,
свободный от наслоений дикой культуры. Если же дать им сейчас
бессмертие, все окостенелые стереотипы станут вечны как их носители, и
твоя раса просто вымрет.
Файт впускал и выпускал когти.
-Второе. - продолжил дракон. -Сейчас на планете царит неусточивое
равновесие. Грифоны, получив бессмертие, за сто лет утроят свою
численность и немедленно нападут на людей - мстя за все обиды прошлых
поколений. Дар вечной жизни принесет войну обоим расам Тегома, и
скорее всего - смерть одной из них.
Перья грифона поднялись еще выше.
-И третье. - завершил Ракшас. -Файт, твой отец - бессмертный грифон -
согласился со мной по всем пунктам. Игл собирался возглавить нацию
грифонов и повести ее к светлому будущему, но вопрос о бессмертии даже
не стоял. Это аттрибут высочайшей культуры расы, но никак не полудиких
племен Тегома.
Дракон пожал сверкающими крыльями.
-Извини, мальчик - но в реальной жизни очень мало места для героизма
и альтруизма. В мечтах мы все несем счастье и вечную жизнь своим
сородичам, но в реальности это часто оборачивается смертью для всех. Ты
весьма умное существо, - Ракшас усмехнулся, -И отлично видишь мою
правоту. Так что подумай.
В салоне глайдера повисло тягостное молчание. Машина на невысокой
скорости летела к горам.
-А люди? - прервал затянувшуюся паузу Кондор.
-Дать людям бессмертие означает конец миру. - коротко ответил
дракон. -А я совсем не хочу умирать.
Упреждая ответ, он поднял крыло:
-Не спорь. Это решение я не изменю никогда. Даже Игл не сумел
переубедить меня, а он умеет это делать, поверь. Люди не получат
бессмертия. По крайней мере - от меня.
-Кто-то говорил, что свободен от предрассудков... - тихо, гневно
заметил юноша.
-Я не враг людям. - кивнул Ракшас. -Меня воспитали как защитника
вашей расы, все это так. Но поверь, мальчик, - горящие глаза дракона
повернулись к человеку, - у меня гораздо больше причин нелюбить людей,
чем у любого другого. Только разум, и благодарность воспитателям не
дают мне ненавидеть ваш вид.
-Но почему?... - после долгого молчания спросил юноша. -Чем же люди
так ненавистны драконам? Неужели та проклятая война отравила кровь и
тебе, Ракшас?
-Ты пока молод, и ничего не видел на своем веку. - негромко ответил
дракон. -А мне двести сорок лет. Я сам, своими глазами видел почти все, о
чем рассказывают ваши Назидания.
Ракшас помолчал.
-Утукмац - эксперимент. - сказал он затем. -Я отказываюсь верить, что в
поведении людей действительно виновата кровь. Это антинаучный,
националистический бред. Только общество, только воспитание могло
превратить львиную долю вашего народа в тех чудовищ, что отравляют
своим существованием блеск звезд.
Кондор вздрогнул.
-Измени ценности, замени комплекс стереотипов - продолжал дракон, -
и дети, вырасшие в новом обществе, смогут находить общий язык с иными
расами. Потому что я не верю и никогда не поверю, что ксенофобия
генетически заложена в человека. Даже если так! Генотип можно изменить.
А вот вернуть погибшего нельзя, мальчик.
Ракшас тяжело опустил голову.
-Вернуть погибшего - нельзя. - повторил он с болью.
Могучая машина мчалась к далеким горам. Вокруг нее завывал
холодный ветер, со стоном рвался воздух. В салоне царила тишина.
-Ты говорил, тебе двести сорок лет. - наконец разорвал молчание голос
Файтера. -Как это возможно?
Дракон ответил не сразу.
-Я всю сознательную жизнь провел в космосе. - сказал он после паузы. -
Я с рождения - дитя звезд. Я просто не могу жить без Космоса, я болен им.
Неизлечимо.
Грифон молча ждал.
-Тот, первый полет с Мантора на Тегом, я провел в анабиозе. -
продолжил Ракшас. -Однако за год до прибытия меня разбудила
автоматика. И я целый год был один в межзвездном пространстве. Наедине
с Космосом.
Горящие глаза закрылись.
-Это нельзя рассказать. - просто сказал дракон. -Это даже показать
нельзя. Только увидеть, ощутить, понять. Только самому.
Молчание.
-Я не в состоянии долго жить на планетах. Я становлюсь вспыльчивым,
агрессивным, рычу на друзей без всякого повода. Схожу с ума. - Ракшас
открыл глаза и посмотрел на Файта. - Сейчас как раз один из самых
сильных периодов, так что прости, если я веду себя как зверь.
Грифон промолчал.
-Здесь, на Тегоме, я не столь уж частый гость. - продолжил дракон. - И
лишь последние двадцать лет я никуда не летал из-за похищения Игла.
Нельзя же оставить стоивший стольких трудов проект на милость
неизвестных пришельцев...
Он помолчал.
-Я теряюсь в догадках. Столько веков все было мирно и спокойно, никто
не нарушал течение событий! Шли столетия, мои дети один за другим
покидали Тегом, отправляясь к соседней звезде на обучение... Первые
шесть Ариманов уже должны были достигнуть древней Галактики и
приступить к работе. И тут словно сговорившись, подряд следуют столько
необЦяснимых событий! - Ракшас тяжело вздохнул. -Не стоило мне в
последний раз улетать на триста световых лет, не стоило...
Файтер щелкнул хвостом.
-Так вот каким образом тебе всего двести сорок лет!
-Конечно. - кивнул дракон. -Я родился четырнадцать веков назад, но
почти тысячу двести лет из них пропустил благодаря парадоксу близнецов.
Ведь зондер-кораблей у меня нет.
В салоне глайдера повисла тишина. Машина мчалась на северо-запад,
оставляя за собой лесистые степи и холмы, холодные озера и стада
животных. Файт и Кондор молча глядели вниз.
-Почему здесь так мало людей? - неожиданно спросил юноша. -Мы
видели только три деревни.
-В Утукмаце действует закон об ограничении рождаемости.
-Как?
Дракон молча коснулся кнопки. В боковой панели пульта открылась
дверца, откуда выехала небольшая белая коробка с красным крестом на
крышке.
-Открой и найди упаковку оранжевого цвета. - посоветовал Ракшас. -Там
написано, как.
Грифон и человек одновременно склонились над аптечкой. Кондор
нашел указанную коробочку и с удивлением прочитал:
-Норсульфат десперманит... Что за чушь?
Файт понял глаза.
-Это заклинание, Ракшас?
Дракон на миг отвернулся от управления. Огромные черные глаза лучились
смехом.
-Можно назвать и так... - фыркнул он. -Если бы твой отец проглотил
подобную таблетку перед брачным полетом, я лишился бы удовольствия
лицезреть одного замечательного грифона.
Файтер запнулся. Молчал долго.
-Почему же Игл так не сделал? - глухо спросил он наконец.
-Эти таблетки действуют лишь на людей. - пояснил дракон. -В то время
у меня не было противозачаточных средств для грифонов, не мог же я
предвидеть спасение Игла.
Ракшас помолчал.
-К тому же, Игл не собирался исчезать. - хмуро добавил он. -Грифон
даже обрадовался бы ребенку. Понимаешь, его дети... Вся семья Игла была
зверски убита на его глазах.
Файт вздрогнул.
-Я читал легенду... - выдавил он после паузы. -Так значит, это правда?
-Да.
Подавленный грифон замолчал. Тем временем глайдер уже мчался над
горами, и дракон указал Кондору на россыпь слабых огоньков, усыпавших
экран радара.
-Обломки. - коротко бросил Ракшас.
***
-Красиво. - сказал Игл, вдыхая аромат расскаленного камня. Кай и Фатея
недоверчиво следили.
В долине меж скал завывал ветер. Грифону пришлось довольно долго
расчищать обвалы и оползни, прежде чем взорам искателей предстала
необЦятных размеров, тускло сверкающая серебрянная пирамида.
Корабль Игла достигал двухсот метров высоты и столько же в ширину.
Он выглядел как четырехгранная равносторонняя пирамида с гладкими,
металлическими гранями. Большая часть машины пока была погребена под
обрушившимися скалами долины, и сейчас по сверкающим плоскостям
корабля текли потоки лавы. Грифон освобождал свой древний аппарат из
векового плена.
-Не правда ли, он прекрасен? - в возбуждении спросил Игл. -Что может
сравниться с триумфом техники и разума, торжеством технологий над
слепой природой!
-Да, да... - Фатея невольно прижалась к Каю. Ей было страшно
наблюдать за буйством сил, грифон в глазах девушки все более
превращался в некое божество.
-Ты уверен, что машина выдержит такое обращение?... - спросил Кай,
когда громадный утес рухнул прямо на корабль и разбился вдребезги. Игл
засмеялся.
-Моя "Араминта" способна пролететь сквозь корону звезды!
Лава продолжала бурлить, все более обнажая пирамиду. Внезапно
Фатея вскрикнула. Весь склон горы над кораблем угрожающе покачнулся, и
стал непостижимо медленно крениться. Кай замер.
-Скорей! - грифон подхватил людей и ввинтился в воздух. Едва избежав
крупного обломка, он завис на высоте сотни метров и с восхищением
следил.
Горы рушились. Скалы с оглушительным треском разлетались вдребезги,
сталкивались, катились в долину, поднимая тучи обломков и пыли.
Трещины разрывали горный кряж на части, словно раны, словно морщины
в теде старика... Игл засмеялся от сознания своей силы.
-Еще! - крикнул он, ударив в самый центр разрушения огненной волной
с крыльев. В ответ раздался сокрушительный гром. Навстречу небу
взметнулся гейзер лавы и пламени, клубы огня помчались к
неосторожному магу. Фатея закричала от ужаса.
Игл среагировал мгновенно. Лишь взревел вспененный воздух, когда
грифон рванулся в сторону от взрыва. Крылья рвали небо на части, а сзади
нагонял огненный шторм.
Когда, казалось бы, спасения уже нет, Игл резко выкрикнул некую
команду. Чудовищный толчок едва не лишил Кая и Фатею сознания, однако
грифона буквально вынесло в небо, далеко за пределы огненных волн.
Лишь волосы девушки и перья на крыльях были опалены. Опасность
миновала.
Зато внизу, в долине, бушевал самый настоящий вулкан. Зависнув
высоко над извержением, Игл недоверчиво осматривал дело своих крыльев.
