Тера перевела. Калад расплылся. Мириам с улыбкой сложила ладони
пригоршней и опрокинула в рот, как чашу.
- Тогда ты и доставь его,-сказал Сефер.
Тамарис закрыла глаза. В доме хлопнула дверь. Что-то блестящее летело к
сидящим на лужайке. Узкогорлый медный кувшин замедлил свое воздушное
плавание, его догоняла дюжина бокалов. Азешцы обомлели. Кувшин опустился в
руки Тамарис, а бокалы скакнули в траву за спиной Сефера. Тот взял один и
подставил под носик кувшина. Первый бокал Тамарис вручила Тере. Переводчица
пить не стала, передала вино Барату, тот еще дальше, пока бокал не попал к
Мириам. Старуха дождалась, когда все получат кубки, и пригубила вино.
- Ва хай!-провозгласила она.
- По-нашему это "хорошо",-объяснила Тера.
Вино отведали все, кроме Барата, сидевшего, скрестив руки на груди.
Керрис тоже попробовал. Такое вино, кисловатое и густое, случалось пить на
севере.
- Как это сделать, покажите!-потребовал через Теру Барат.
- Не думаю, что это поймут все. Такой дар имеют немногие,-спокойно
ответил Сефер.
Выслушав перевод, Барат, насупившись, со злостью огрызнулся.
- Барат напоминает, что судьба пленника зависит от ваших стараний в
обучении.
- Мы не забываем этого,-Сефер не повышал голос,-но мы не властны
противоречить природе. К примеру, я не умею передвигать предметы. Из нас
шестерых только Тамарис этим владеет.
- Так пусть она и учит.
- Она сможет сделать это, только если кто-нибудь из вас наделен такой
способностью. Иначе учиться бесполезно.
Тера перевела, вызвав смятение азешцев. Мириам двумя отрывистыми фразами
положила конец горячим спорам. Керрису было любопытно содержание
препирательств азешцев. А то будущая хроника окажется со множеством
пробелов. Жозен не знал бы пощады к такому нерадивому летописцу. Интересно,
ведут ли азешцы такие записи и как это у них делается? Бисеринки на одеждах
пустынников поблескивали от каждого движения. Запах азешцев не переставал
раздражать его. И обувь у них была какая-то странная. Как в такой можно
лазить по скалам?
- Я имею этот дар,-вдруг сказал Нерим.
- Покажи нам,-сказала Лара.
Губы Нерима вытянулись в нитку. Он вперил взгляд в бокал перед собой.
Медный кубок вздрогнул, приподнялся и заскользил вверх. Вскоре он оказался
на уровне глаз Нерима. Джейкоб подхватил бокал. Калад хлопнул соседа по
спине.
- Ты наделен этим даром,-сказала Тамарис улыбающемуся Нериму.-Мы
называем его перемещением предметов.
- Вот так можно бросить камень и управлять огнем и водой?-шепотом
спросила Тера.
- Удиви их, Тамарис,-попросил Сефер.
Наставница протянула перед собой раскрытые ладони. Воздух между ними как
бы сгустился и вспыхнул пламенем. Огненный шарик перемещался, повинуясь
движениям ладоней. Тамарис подкинула его вверх, и рукотворный огонь
взорвался, рассыпавшись искрами.
Джейкоб крякнул. Барат с натугой выдохнул.
- Камень я, пожалуй, бросить могу, но это...-с сомнением протянул
Нерим.
- Надо много упражняться. Занятия с огнем тоже требуют
практики,-возразила Тамарис.-Между поверхностью ладони и огнем я создаю
защиту, что совсем не просто.
- Да, нелегкое это дело.-Нерим помолчал, потом заговорил на своем языке
с Терой.
- Нерим не понимает, почему использование дара отнимает у него так много
сил,-перевела Тера.
- Потому что при этом он преодолевает себя,-сказала Тамарис.-В его
сознании существует стена, затрудняющая доступ к дару.
Азешцы принялись обсуждать услышанное. Звуки чужой речи больше не резали
слух Керриса. Кажется, даже у Барата поубавилось враждебности. А у Керриса
обоняние примирилось с запахом сынов пустыни. Он гадал, почему у
единственного из мужчин, Барата, нет шрамов на лице, и не заметил, как
двинул ногой прямо по кубку Дорина.
- Извини,-спохватился Керрис, увидев растекающееся вино.
- Пустяки.
Полнотелый наставник поставил бокал в траву. У Дорина не было кинжала на
поясе. Оружие не носили и Тамарис с Сефером, и Лара. Правда, Сефер мог бы
защититься и без помощи кинжала-просто заставил бы противника отказаться
от самой мысли атаковать. Да и Тамарис с ее талантом не нуждалась в оружии
у пояса. Вот бы научиться пользоваться даром, подобно им, думалось Керрису,
сумею я применять его для защиты?
Тера окончила переговоры с соплеменниками и спросила:
- А чему можно научить меня?
- Смотря к чему ты расположена,-сказал Сефер.
Женщина замялась.
- У меня получается управлять животными. Иногда угадываю желания других,
а прежде, в детстве, слышала чужие мысли.
- Тогда у тебя мой дар,-предположил Сефер.-Способность к чтению мыслей
и внутренней речи.
- Почему он появлялся в детстве, а сейчас исчез?
- Не исчез. Остался за преградой, которую ты возвела в своем мозгу.
Над головами пронеслась краснокрылая птаха. Азешцы, задрав головы,
проводили ее взглядами. Гортанный голос Мириам рассыпался руладой, старуха
протянула руку в небо. Птичка повернула назад, закружилась над людьми,
снизилась и уселась на пергаментный старухин палец. Не проявляя
беспокойства, недолго посидела на руке и по команде Мириам унеслась обратно
в небо. Нерим расхохотался и что-то сказал старухе. Та сделалась серьезной
и обратилась к Тере.
- Мириам желала бы знать, о каких преградах вы говорили,-перевела Тера.
- Некоторые люди создают в своем сознании преграды, защищая свой мозг и
себя от окружающих. Такие барьеры могут построить колдуны, но ей,-Сефер
кивнул на Тамарис,-стена не нужна. У вас,-он поглядел на Теру и
Мириам,-она есть, у меня тоже может появиться в любой момент. Ваши стены
никто не сможет преодолеть извне. Только каждый из вас в состоянии
разрушить свой барьер. И у тебя,-Сефер кивнул на Нерима,-дар стеснен
сотворенной тобой преградой. Пока барьеры остаются нерушимы, никто из вас
не сумеет развить и использовать свой талант.
Мириам слушала перевод и все более мрачнела. Потом что-то спросила.
- Она не понимает, как можно отказаться от наших защит. Нас легко
обнаружат в пустыне и уничтожат.
- Кто?-изумилась Лара.-Вы боитесь народа Аруна?
- Нет, своих соплеменников.
Мириам закивала, подтверждая слова Теры, помолчала и быстро заговорила,
то возвышая голос, то переходя на шепот.
- Мне было десять лет. Мой отец покалечился на охоте.-Тера едва
поспевала.-Он сломал ногу в трех местах. Был далеко от дома, но я на
расстоянии почувствовала беду. Сказала матери, куда ехать. Она отправилась,
захватив вторую лошадь, и привезла отца. Вдвоем они взяли с меня клятву
молчания о колдовском даре. Я была ребенком, разве могла я удержаться и не
рассказать подружкам? Сверстники начали сторониться меня. Разболтали
родителям. Взрослые решили, что я-демон, и приговорили к изгнанию в пески.
Там я должна была умереть.
Ее спутники сочувственно вздыхали, качая головами. Мириам перевела дух и
продолжила свой рассказ.
- Родители спрятали меня. Целый год я провела в пещере неподалеку от
стоянки племени. Отец и мать снабжали меня водой и пищей. Их выследили,
схватили и обрекли на смерть. Живьем зарыли по шею в песок и так оставили.
Я переживала все их мучения и не могла помочь...-Голос старухи пресекся.
Тамарис поспешно подала рассказчице бокал. Глотнув вина, Мириам
продолжила:-За мной охотились, но я умела прятаться. Меня так и не нашли.
Я скрывалась вдали от людей, питаясь змеями и пустынными зверушками.
Однажды два торговца поймали меня. Изнасиловали и, перепившись вином,
уснули. Они и не знали, кто я и что со мной делать, но на всякий случай
связали. Мне удалось перекатиться к костру и пережечь веревки.-Мириам
выпростала руки из рукавов. Запястья покрывали следы ожогов.-Я похитила их
лошадей и запас воды и ускакала. В Великих песках на востоке, вдали от
кочевий, мне встретился лагерь. Тамошние люди, большинства из них уже нет в
живых, приняли меня. Они тоже были колдунами и изгнанниками.
Рассказ прервали причитания. Старуха раскачивалась и завывала. Керрису
стало жутко.
- Так вы все изгнанники?-осторожно спросила Лара.
- Они метят нас каленым железом,-голос Теры дрожал от гнева.-Полосуют
ножами лица, чтобы, даже оставшись в живых, никто не смог прийти к другому
племени или присоединиться к торговому каравану. Одиночки скитаются в
пустыне, пока не погибнут. Немногие доходят до нашего лагеря. Он недоступен
для тех, кто решит поохотиться на нас. Если случайный путник наткнется на
нашу стоянку, он будет убит. Мы должны заботиться о своей безопасности.
- Мы сочувствуем вам,-Сефер слегка поклонился.-Наш долг-не дать вам
погибнуть. Поймите, стены в ваших головах-не лучшая защита. Избавившись от
них, вы получите беспрепятственный доступ к развитию. Мир откроется для
вас, вы станете сильнее. Никто не посмеет замыслить против вас недоброе.
Нерим сложил руки перед грудью в знак согласия. Тера переводила
остальным. Калад кивал, Джейкоб задумчиво вертел бокал. Мириам вставляла
замечания. Только Барата речь Сефера вывела из равновесия. Он горячо
заговорил, тыча пальцем в наставника.
- Шай!-одернула Барата старуха. Она подалась вперед и протянула Сеферу
руки. Наставник бережно и нежно принял в свои ладони морщинистые пальцы,
вслушиваясь в ее гортанную речь.
Тера переводила:
- Много лет назад ее разум был свободен от стены. С твоей помощью она
хочет попробовать вновь освободиться от нее.
- Я согласен,-Сефер улыбнулся.
Мириам обернулась к нему, будто поняв. Глаза ее закрылись, морщины вокруг
напряженного рта разгладились. Рот раскрылся, как у ребенка, завороженного
невиданным зрелищем. Мгновенная судорога мелькнула, и выражение умиления
вернулось на старческое лицо. По щекам струились слезы. Мириам едва слышно
шептала.
- Я вас ощущаю,-переводила Тера.-Я вас ощущаю. Я чувствую вас всех.
Больше не будут преследовать детей, точно крыс, не будут клеймить, как
жеребят. Мы пойдем домой, мы вернемся. Никто не посмеет нас тронуть. Разве
вы не видите? Хватит, больше не надо.-Она с мольбой подняла руки. Лицо
искажал суеверный ужас.-О, тени мертвых! Тени всех мертвых! О, мои отец и
мать, почему вы покинули этот мир?!
"...Он совсем маленький. Молния вспыхивает, на мгновение ослепив.
Дождевой водой пропитана одежда. Небо в тучах. Дождь стучит, как дятел.
"Мама",-зовет он. Ласковые руки обнимают его. Стук копыт учащается. Под
капюшоном душно. Он кое-как освобождает лицо. Птицеподобные нечеловеческие
лица вокруг. Лошадь мчится. Громко бьется у самого уха сердце матери.
Толчок. Мир перед глазами запрокидывается. Струи дождя бьют в лицо. В
правой руке полыхнуло огнем. Мать падает, увлекая его за собой. Они рядом
на земле. В голове вертятся колесом пейзажи, лица... Милый Кервин, мы
больше никогда... Дорогая Лиа... Кел, сынок... Мамочка!.. Он обнимает
лежащее тело и кричит. От боли и ужаса можно задохнуться, но горечь утраты
еще нестерпимей. В голове что-то постороннее. Вливается и лопается,
ослепляя, как молния. Он сжимается в комок от нестерпимой боли. Помощи
ждать неоткуда.
- Ого, ребенок.-Чьи-то руки подхватывают его.-Ай, рука!-Он не хочет
слышать этот голос. Не хочет знать никого и ничего в чужом, призрачном
мире".
- Керрис, Керрис,-звали из далекого реального мира. Он возвращался
медленно. Почувствовал, что лежит вниз лицом, и щеку колет стебелек. Горло
спазматически сжалось от попытки проглотить слюну. Болела голова и все
тело.
- Приходит в себя,-произнес голос Сефера.
Керрис вдохнул до хруста в ребрах, напугав муравья, путешествовавшего по
его носу, поднял голову-все было как в тумане.
- Керрис, ты хочешь есть?
Ему помогли это сделать.
Птичьи лица из его памяти устремились к нему. Он похолодел.
- Керрис!-Вплотную перед ним было не коричневое, а бледное лицо.
Светлые волосы, зеленые глаза. Пальцы обхватили голову.-Ты узнаешь меня?
Назови мое имя.
- С-сефер,-промямлил Керрис, не разжимая губ.
- Ты в Илате, в саду перед Танджо. Кел поддерживает тебя. Покажись-ка
