- А, Даррос, вот человек, с которым я хотел бы тебя познакомить.
Мы поднялись и последовали за ним из жаркого зала на прохладную
террасу с видом на город. Деревца в цветочных горшках покачивались на
ночном ветру. В вышине сияла луна. Было уже поздно, хотя огни в Анкуруме
еще горели.
Поджидавший нас человек стоял, небрежно прислонившись к балюстраде.
Он носил длинный черный балахон без украшений. Единственной его уступкой
моде казались волосы, умащенные, завитые и очень длинные, да великолепный
рубин мерцавший, на левой руке. Он гармонировал со сверканием его глаз.
Суровое, стареющее, расчетливое лицо.
- Разрешите представить вам Дарроса из Сигко, нашего знаменитого
купца-караванщика. Распар из Анкурума. - Посредник суетливо откланялся,
явно не волнуясь из-за того, что стал лишним в собственном доме.
Новый знакомый кивнул Дараку и Эллаку. Взяв мою руку, он поцеловал ее
с привычной церемонностью. Он не спросил, кто я такая, и, похоже, не
особенно интересовался мной.
- Вам понравилось представление нашего друга? - спросил он у Дарака.
- Очень искусное, по-моему, несмотря на всю слабость композиции. Однако
после столь долгого ожидания вы несомненно хотели бы поговорить о деле.
- Буду рад поговорить о деле.
- Вот и хорошо. Я слышал, вы привезли несколько фургонов оружия
отличной работы из северных мастерских. Возможно, - он снисходительно
улыбнулся, - вам неизвестна степень моей заинтересованности в этом деле.
Заверяю вас, в Анкуруме меня хорошо знают. Естественно, я не ожидаю, что
вы мне поверите без какой-то поруки, но я могу сразу забрать у вас весь
товар, не прибегая ни к каким посредникам.
- В самом деле?
- В самом деле. Но прежде чем мы перейдем к дальнейшему обсуждению
этой сделки... Я слышал о вас много хорошего. Вы - один из немногих, кому
удалось довести до Анкурума караван с севера, не потеряв половины его.
Неужели вы ни разу не сталкивались ни с какими трудностями?
- Трудностями?
- С разбойниками. Мне говорили, что в горах властвуют они. Не говоря
уж о степных племенах.
Дарак небрежно показал на меня.
- Как видите, от этой беды у меня есть своя охрана.
- Ах, да.
- Что же касается разбойников, - продолжал Дарак, - то я достаточно
хорошо знаю, что у них на уме. И у меня есть своя стража.
- Значит, вы любите опасную работу, Даррос из Сигко?
Дарак ничего не ответил. Посмотрев Распару из Анкурума в глаза, он
улыбнулся своей суровой улыбкой. Она была театральной, но тем не менее
недвусмысленной.
- Вижу, что да. И мне также рассказывали, что вы отлично умеете
управлять лошадьми. Я слышал, вы день назад укротили на рынке одного
необъезженного коня.
- Я вырос вместе с лошадьми, - сказал Дарак.
- Хорошо. А с колесницами вы тоже росли рядом?
Вопрос озадачил и вызвал некоторого напряженность. Эта беседа была
отнюдь не просто праздной болтовней.
- А почему вы спрашиваете? - осведомился ровным чином Дарак.
- Буду прям, - сказал Распар. - Я подумываю расширить свои деловые
интересы и включить в них разведение лошадей. У меня уже есть конеферма, в
нескольких милях от Анкурума, и с этой конефермы я получил дикую тройку
вороных. Ради своего делового имени я хочу, чтобы какой нибудь молодой
человек, любящий опасность и знающий своих лошадей не хуже, чем своих
женщин, участвовал в скачках на моей тройке в Сиркуниксе. И, естественно,
победил.
Дарак рассмеялся, коротко и резко. Это было бы свидетельством
презрения, если б его глаза не сверкали так ярко. Да, он не мог устоять. И
когда он сказал: "Я знаком с колесницами", я не была уверена в том, что
это правда. А затем он добавил:
- А также немного знаком со скачками. Вы имеете в виду те, о которых
говорят больше всего?
- Они самые, - улыбнулся Распар. - Конечно, есть много других заездов
и много других скачек - с участием только всадников, а также всадников и
колесниц. Но здесь - королевский уровень; они приносят самый большой приз.
- Он задумчиво взглянул на Эллака. - Конечно, нам также понадобится найти
лучника. Если вам не рассказали, то учтите, это должен быть худощавый
маленький человек, мальчик, если у вас есть такой. Достаточно ловкий,
чтобы удержаться на ногах, достаточно легкий, чтобы лошади почти не
замечали его присутствия на колеснице. У вас есть такой?
Дарак взглянул на меня.
- Есть.
Рассерженная и ошеломленная, я гневно взглянула на него в ответ. Я
тоже немного слышала об этих скачках. В Анкуруме о них толковали на всех
перекрестках, и разбойники, возвращаясь в гостиницу, приносили с собой эти
слухи. Эти скачки назывались "Сагари" и были верной смертью. Участвовало
шесть или более колесниц, каждая с тройкой в упряжке, каждая с возницей и
лучником, чьей задачей было вывести из строя другие колесницы под градом
стрел лучников его противников. Согласно двум законам Сагари, запрещалось
целиться как в людей, так и в лошадей, и все же, когда дело дойдет до
стрельбы, так легко ошибиться в расчете - или же наоборот рассчитать все
точно. И помимо всего этого было четыре препятствия на скаковом кругу,
представлявших собой четыре природные стихии: землю, воздух, огонь и воду,
и через каждое проходили шесть раз в шести кругах скачек. Мало кто
оставался в живых после Сагари. А Дарак так мало дорожил нами обоими, что
готов был бросить нас на верную гибель по прихоти этого человека просто
потому, что не мог противиться собственному безумству.
- Нет, - сказала я. - Даррос.
Распар посмотрел на меня, поднял руки, рассмеялся.
- Простите, пожалуйста. Но _ж_е_н_щ_и_н_а_?
- Она владеет луком лучше, чем любой мужчина под моим началом. И у
нее подходящий вес или отсутствие его.
- Мне конечно же понадобятся доказательства всего этого.
- Вы их получите.
Они говорили так, словно меня это не касалось, маня, которой
досталась самая худшая роль - роль жертвы древней жажды крови этого
города, расцветки для песка их арены.
- Нет, - снова отказалась я. - Разве ты не слышал меня?
- Наверное, ваша дама проявляет мудрость, - сказал Распар. -
Возможно, она слышала, что все лучники едут голые по пояс, укрывшись
своими щитами.
Эта глупость еще больше рассердила меня. Я ничего не сказала.
- Ну, - промолвил Распар, - мы можем обсудить это завтра. Утром я
пришлю за вами человека. Примерно в пятом часу после рассвета. Я покажу
вам мою конеферму, Даррос; возможно, вас это заинтересует. А сейчас мне
пара идти. - Он поклонился мне, кивнул Дараку и ушел с террасы через
освещенный свечами зал.
Дарак повернулся к Эллаку.
- Ступай, вытащи Маггура и остальных из борделей. Мы скоро уходим.
Эллак ухмыльнулся и вышел.
Дарак прислонился спиной к балюстраде и принялся нервными пальцами
выковыривать из мрамора растение.
- Ты понимаешь, - сказал он, помолчав с миг. - Этот человек возьмет
весь наш товар, быстро и за высокую цену, если мы сделаем то, чего он
хочет.
- Как его ручные собаки, - огрызнулась я.
- Дело того стоит, - отозвался Дарак. - Мы не можем здесь вечно
бездельничать, дожидаясь, когда с севера прискачет галопом какой-нибудь
гонец с сообщением о засаде у брода. На это потребуется какое-то время, но
если мы пойдем наперекор Распару, он вполне может затянуть торги и
помешать нам сбыть с рук товар - тогда это случится. Кроме того, приз-то
немалый. Триста золотых овалов колесничему и двести лучнику.
- Лучнику следовало бы давать вдвое больше.
- Лучник был бы ничто без человека, который правит упряжкой.
- Найди другого, - посоветовала я. - Если идешь на смерть, иди один.
Я не какая-нибудь жена-рабыня, чтобы быть сожженной на твоем погребальном
костре.
- Я мог бы взять Кела, - ответил он.
Я отвернулась, по всему моему телу пробежал холодок. Через
секунду-другую я почувствовала на своей руке его теплую ладонь.
- Слушай, - сказал он, - я найду для этого дела другого. Но ты ездила
со мной раньше и дралась. Тебе я готов доверить прикрывать мне спину. - Я
подняла на него взгляд; и лицо его было напряженным. - Я не верю, что ты
можешь умереть, - сказал он мне. И накрутил себе на пальцы мои кудри,
когда я уставилась на него. И через некоторое время я, казалось, смотрела
сквозь него, оглядываясь на прошлое, на вулкан, на нож Шуллат, на молнию,
поразившую меня у колонн и бросившую наземь, но даже не обжегшую. В другой
раз я могла бы заткнуть уши, но не на этот раз. - А теперь пошли обратно,
- сказал он.
Он взял меня за руку и провел через зал, через другие помещения,
через вестибюль, через портик и террасированные сады на улицу. Полагаю, мы
шли именно таким путем. Я этого не видела.
3
Ночь была прохладной, но не холодной. Теперь уже меньше огней горело
в провалах окон. Жаровни на уличных углах отбрасывали оранжевый цвет на
наши лица. Луна тоже стала оранжевой, висящей ниже и менее отчетливой.
Внезапно мысль о гостинице показалась неприятной и угнетающей.
- Я не хочу возвращаться в ту комнату, - заявила я Дараку.
Тот без малейшего колебания повернулся к Эллаку и прочим, ехавшим
верхом. Закрытое место не было для Дарака счастливым.
- Возвращайтесь самостоятельно. Мы пойдем другой дорогой.
Все сразу же ускакали, за исключением Маггура.
- Ну, буйвол, здоровенный, а ты чего ждешь?
- Худо гулять одним ночью по городу, - отозвался Маггур. И серьезно
добавил: - Тут могут быть карманники и грабители.
Вид у Дарака сделался крайне озадаченным.
- Ах, да, - сообразил наконец он. - Такой законопослушный человек,
как я, зачастую забывает об этих опасностях.
Маггур усмехнулся.
- Езжай, дурень, - сказал Дарак. - Я способен позаботиться обо всем.
Кроме того, по улицам каждую ночь рыщут, поддерживая порядок, солдаты
градоначальника. Я всегда могу позвать одного из них. - Он шлепнул коня
Маггура по крупу, и тот ускакал.
Так мы и прогуливались.
Странное безмолвие возникло между нами. Мы долго не заговаривали и
даже не шли бок о бок. И все же он, казалось, чувствовал себя со мной
вполне непринужденно. Один раз, когда откуда-то выкатились двое
патрулирующих улицы стражников, он обнял меня одной рукой. Они едва
удостоили нас взглядом: просто двое влюбленных, возвращающихся домой со
званого ужина.
Через Анкурум протекала небольшая речка, заключенная в каменные
берега, но очень мелкая. По ней плыли разные вещи, брошенные в нее
горожанами: битые глиняные чаши, кожура плодов, маленькая кукла. Мы шли
вдоль берега этой речки - опасное предприятие, означавшее необходимость
перелезать через стены, красться по частным садам и пересекать пустоши,
заросшие жгучими сорняками. Мы чувствовали себя детьми, когда приглушенно
смеялись прошмыгивая мимо темных окон. Наконец река ушла под землю, и
каменную пасть, сужающуюся среди группы деревьев, а из буйной травы
обращали к нам бледные лица цветы.
- Скоро рассвет, - сказал Дарак. Он прижал меня спиной к стволу, чуть
поднял вуаль шайрина и поцеловал.
- Дарак, - я прильнула к нему и закрыла глаза. - Дарак. Я боюсь.
Боюсь самой себя.
Он отстранил меня от себя.
- Все мы боимся самих себя, - отвечал он. - Только не все их нас
знают это.
Казалось ничуть не удивительным, что он понимает такие вещи, этот
разбойник, горевший теперь только одним желанием - рискнуть своей головой
на арене.
Когда мы покинули то место, в воздухе носился ни с чем не сравнимый
запах рассвета.
Мы увидели тогда то, от чего очищали официальные и цивилизованные
