стоили все дороже. Кажется, поэтому и стало возможным Женевское соглашение.
Ни в Европе, ни в США никто уже не хотел служить в армии. Людей заменяли
автоматы, но один такой автомат обходился не дешевле реактивного самолета. В
боевом отношении живые солдаты далеко уступали мертвым. Это, впрочем, были
вовсе не роботы, а миниатюрные электронные блоки, которыми начиняли ракеты,
самоходные орудия, танки, плоские, как огромные клопы (ведь место для
экипажа не требовалось), а если в бою блок управления выходил из строя, его
заменял резервный. Главной задачей противника стало нарушение оперативной
связи, а прогресс в военном деле означал теперь возрастание
самостоятельности автоматов. Эта стратегия становилась все эффективнее и все
дороже.
Не помню, кто первым предложил совершенно новое решение: все вооружения
перенести на Луну. Не в виде военных заводов, а в виде так называемых
планетарных машин. Эти машины уже использовались для освоения Солнечной
системы. Как я ни старался, многие подробности никак не приходили на память,
и я даже не был уверен, знал я о них прежде или не знал. Обычно, когда не
удается чего-то вспомнить, можно хотя бы вспомнить, знал ли ты об этом
что-нибудь раньше, но мне уже было не по силам и это. Новую Женевскую
конвенцию я, наверно, читал, но и в этом я не был совершенно уверен.
Планетарные машины выпускались многими фирмами, по большей части
американскими. Они были не похожи ни на что из того, что выпускала доселе
промышленность. Не заводы, не роботы, а, скорее, что-то среднее между тем и
другим. Некоторые из них напоминали огромных пауков. Разумеется, не было
недостатка в трескотне и петициях с требованием не вооружать их, а применять
исключительно в горном деле и так далее; но, когда началась перевозка
вооружений на Луну, оказалось, что все государства, которым это было по
средствам, уже имеют самоходные ракетные установки, тяжелые орудия,
способные нырять под воду, центры управления огнем, прозванные кротами за их
способность зарываться глубоко в землю, ползучие лазерные излучатели
разового пользования (источником энергии служил в них атомный заряд, и в
момент радиационного залпа такой излучатель превращался в облако
раскаленного газа). Любая страна могла запрограммировать на Земле свои
планетарные машины, а специально для этого созданное Лунное Агентство
перевозило их на Луну, в соответствующие национальные сектора. Было
достигнуто соглашение о паритетах - кто сколько чего может там разместить,
а смешанные международные комиссии наблюдали за этим Исходом. Военные и
научные эксперты всех государств воочию смогли убедиться, что их аппаратура
доставлена на Луну и действует как положено, после чего все одновременно
вернулись на Землю.
В XX веке такое решение не имело бы смысла, ведь гонка вооружений - не
столько количественный рост, сколько внедрение новшеств, которое тогда
зависело исключительно от людей. Однако новейшая военная техника развивалась
по иному принципу, заимствованному у природной эволюции - эволюции растений
и животных. Эти системы были способны к так называемой автооптимизации,
радиационной и дивергентной, а проще говоря, могли размножаться и
переделывать сами себя. Итак, не без некоторого удовлетворения подумал я,
кое-что я все-таки помню. Любопытно, могло ли мое правое полушарие,
интересующееся в основном ягодицами блондинок и сластями и не выносящее
галстуков определенной расцветки, воспринимать такие явления и процессы? Или
содержание его памяти никакой военной ценности не имеет? Будь это даже
правда, решил я, тем для меня хуже: пусть я сто раз присягну, что о н о
ничего не знает, все равно мне никто не поверит. Они доберутся до меня - то
есть до него - то есть как раз до меня,- и если ничего не вытянут из него
по-хорошему, знаками, которым я его научил, то засадят его в другую школу,
посерьезней моей, а уж там поблажки от них не жди. Чем меньше оно знает, тем
больше мне это будет стоить здоровья, а может, и жизни. И это отнюдь не было
манией преследования. Так что я опять приступил к обследованию своей памяти.
На Луне началась электронная эволюция новых видов оружия, а значит, ни
одно государство, разоружившись, не было безоружным, так как сохраняло
самосовершенствующийся арсенал; а вместе с тем не приходилось бояться
внезапного нападения. Война без предупреждения стала невозможной. Чтобы
начать военные действия, следовало сначала просить у Лунного Агентства
доступа в свой сектор. Сохранить это в тайне было невозможно, но в таком
случае противник потребовал бы доступа в собственный сектор, и началась бы
обратная доставка средств уничтожения на Землю. Но все это не имело смысла
по причине все той же безлюдности лунных вооружений. Никто не мог послать на
Луну ни людей, ни разведывательные устройства, чтобы убедиться, каким
военным потенциалом он располагает на данный момент. Придумано это было
хитро, хотя поначалу префект натолкнулся на ожесточенное сопротивление
штабов и возражения политического характера. Луна должна была стать
полигоном эволюции вооружений в каждом из секторов. Прежде всего следовало
исключить возможность конфликтов между секторами. Если бы оружие, созданное
в одном из них, атаковало и уничтожило оружие соседнего сектора, равновесию
сил пришел бы конец. Достигнув Земли, известие об этом немедленно привело бы
к восстановлению прежнего положения вещей и, вероятно, к началу военных
действий; сначала они велись бы самыми скромными средствами, но очень скоро
воюющие стороны опять возродили бы свою военную промышленность. Правда, на
программы лунных систем были наложены ограничения, за соблюдением которых
следило Лунное Агентство и смешанные комиссии,- с тем чтобы ни один сектор
не мог напасть на другой; но эта предосторожность признавалась
недостаточной. Никто никому по-прежнему не доверял, ведь Женевское
соглашение не превратило людей в ангелов, а мировую политику - в общение
праведников на небесах.
Поэтому после переброски военных программ Луна была объявлена зоной,
закрытой для всех. Даже Лунное Агентство не допускалось туда. Если бы на
одном из полигонов предохраняющие программы подверглись повреждению. Земля
узнала бы об этом немедленно: каждый сектор был нашпигован датчиками,
действующими автоматически и непрерывно. Они бы забили тревогу, если хотя бы
металлическая букашка заползла на нейтральную полосу. Но и это не
обеспечивало стопроцентной уверенности, без которой невозможен был прочный
мир. Такую уверенность гарантировала лишь "доктрина абсолютного неведения".
Хотя каждое правительство знало, что в его секторе развиваются все более
эффективные системы оружия, оно не знало, чего они стоят, а главное,
эффективнее ли они, чем оружие, возникшее в других секторах. Не знало
и не могло знать, так как ход любой эволюции непредсказуем. Это было
доказано уже довольно давно, и главное препятствие состояло в хронической
глухоте политиков и генштабистов к аргументам ученых. И не логические доводы
убедили даже самых тугоухих, а надвигающаяся хозяйственная разруха -
неизбежное следствие гонки вооружений на старый манер. Даже последний кретин
не мог в конце концов не понять, что для всеобщего уничтожения вовсе не
обязательна война, атомная или обычная,- к тому же результату приведет
стремительный рост военных расходов; а так как переговоры об их ограничении
впустую тянулись уже десятки лет, лунный проект оказался единственным
реальным выходом из тупика. Каждое правительство имело основания полагать,
что благодаря своим лунным базам становится все могущественнее, но не могло
сравнить свой тамошний потенциал с потенциалом уничтожения других
государств. Коль скоро никто не знал, можно ли рассчитывать на победу, никто
не решился бы начать войну.
Ахиллесовой пятой этого плана была эффективность контроля. Эксперты
сразу поняли, что военные программисты прежде всего постараются создать
такие программы, которые после переброски их на Луну сумеют избавиться от
контроля. И вовсе не обязательно нападать на спутники контроля; есть более
хитроумный и незаметный способ: проникновение в систему связи с целью
фальсификации данных наблюдений, передаваемых на Землю, а уж особенно -
Лунному Агентству. Все это я помнил достаточно хорошо и потому, поднимаясь
вслед за Тарантогой в самолет, чувствовал себя уже спокойнее; и все же,
усевшись в кресло, снова принялся перетряхивать свою память.
Да, все понимали: нерушимость мира зависит от неприкосновенности
системы контроля; но как ее обеспечить на сто процентов? Задача выглядела
неразрешимой, как своего рода regressus ad infinitum (Движение назад до
бесконечности (лат.)): нужно создать систему, контролирующую
неприкосновенность контроля, но и эта система может подвергнуться нападению,
так что пришлось бы создавать контроль контроля контроля, и так без конца.
Эту бездонную дыру залатали, однако, довольно просто. Луну опоясали две зоны
контроля. Внутренняя следила за неприкосновенностью секторов, а внешняя -
за неприкосновенностью внутренней. Гарантией безопасности должна была стать
полная независимость обеих зон от Земли. Итак, гонка вооружений развивалась
в абсолютной тайне от всех государств и правительств. Могли
совершенствоваться вооружения, но не система контроля. Она должна была
действовать без изменений в течение ста лет.
Все это вместе взятое выглядело, по правде сказать, совершенно
иррационально. Каждое государство знало, что его лунные арсеналы
пополняются, но чем - не знало и потому не могло извлечь отсюда никакой
политической выгоды. Тогда уж стоило решиться на полное разоружение без
всяких там лунных осложнений, но об этом и речи не было. То есть,
конечно, об этом говорили с тех пор, как возник человек - с известными
результатами. Впрочем, когда проект демилитаризации Земли и милитаризации
Луны был принят, стало ясно, что рано или поздно кто-нибудь попытается
нарушить доктрину неведения. И в самом деле, время от времени печать под
огромными заголовками сообщала об автоматах-разведчиках; будучи обнаружены,
они успевали скрыться или же, так сказать, захватывались в плен
спутниками-перехватчиками. В таких случаях каждая сторона обвиняла другую,
но установить происхождение авторазведчика не удавалось. Ведь электронный
разведчик - не человек; из него, если он правильно сконструирован, никакими
приемами ничего не выжмешь. В конце концов анонимные аппараты, прозванные
космическими шпионами, перестали появляться. Человечество облегченно
вздохнуло, особенно если учесть экономическую сторону дела. Лунные
вооружения не стоили ни гроша. Энергию доставляло им Солнце, сырье - Луна.
Последнее обстоятельство рассматривалось как еще одно ограничение эволюции
вооружений, ведь на Луне нет руд металлов.
Сначала штабисты всех армий не соглашались на лунный проект; они
утверждали, что оружие, приспособленное к лунным условиям, на Земле может
оказаться ни к черту, раз на Луне даже нет атмосферы. Не помню уж, как
обошли эту трудность, хотя, конечно, и это мне объяснили в Лунном Агентстве.
Мы с Таран-тогой летели самолетом ВОАС, за окнами была кромешная темень, и я
улыбнулся при мысли о том, что понятия не имею, куда мы летим. Я, однако,
счел излишним расспрашивать Тарантогу и даже подумал, что будет, пожалуй,
безопаснее, если мы побыстрее расстанемся. В моем пиковом положении лучше
