Слепая ярость охватила Кэлхауна. Все сходилось. Эллисон потянулся за
бластером, когда Кэлхаун упомянул Тексию. Это означало, что Эллисон знал
наверняка. Устройство для ограждения передвижения скота было установлено
на Майе и удерживало людей как скот, которых сперва прогнали как скот. С
достаточной достоверностью Кэлхаун мог себе представить, как это было.
Первые эксперименты на Майе с забором были небольшой силы. Ток был
небольшой и вызывал просто чувство неудобства, которое ощущалось. Оно было
у всех, медленно двигалось с запада на восток, доходило до определенного
места и исчезало. Ощущение было загадочно и неприятно и никто на Майе не
мог понять, что это такое. Через неделю об этом забыли, но ощущение
появлялось снова, более сильное. И перемещалось оно как и первый раз: по
всему полуострову, где находилась колония и прекращалась на том же месте.
И опять это казалось загадочным, но никто не подозревал, что это делали
люди. Появились идеи, вопросы, но считалось, что неизвестное естественное
явление.
Очевидно третья волна использования загона для скота была самой
неприятной. В этот раз ощущение было крайне болезненным. Оно прошло по
городам, дальше по полуострову и исчезло там же, где и первые два раза. А
люди на Майе были обеспокоены и испуганы. Но они считали, что знали, что
начинается это ощущение к западу от города Майя и движется на восток с
определенной скоростью и доходит до определенного места, не далее. И они
решили использовать эту тщательно прослеженную информацию. И им не
приходило в голову, что они узнали, как их будут гнать как стадо животных.
Конечно, Кэлхаун мог только предположить, что это было именно так. Но
ничего другого произойти не могло. Возможно забор использовался более трех
раз, чтобы люди были готовы покинуть свои места в неизвестность. Возможно,
прошли дни, недели или месяцы прежде, чем это случилось. Но забор для
загона существовал - индукционный забор поперек трассы. Кэлхаун въехал в
зону его действия. Каждые две секунды все мышцы его тела сокращались.
Иногда сердце останавливалось, а дыхание перехватывало, иногда сердце
глухо колотилось. Казалось, что симптомы становятся все более
невыносимыми.
Кэлхаун достал свою аптечку, а руки его периодически дергались. Он
поискал то лекарство, которое дал Мургатройду, достал две таблетки.
- По-настоящему, - сказал он холодно, - я должен был бы заставить вас
испытать эту чертову штуку. Но - нет.
Эллисон был в панике. Сама идея загона для скота была, конечно,
неприятна, но она не несла опасность. А самому испытать на себе действие
забора, предназначенного для крупного рогатого скота, а не для людей, было
жутким ощущением. Эллисон судорожно глотнул воздух. Его движения были
конвульсивны. Кэлхаун тоже двигался невпопад. Полторы секунды из двух он
контролировал свои мускулы, а затем каждые полсекунды он не мог их
контролировать. Он сунул пилюлю в рот Эллисона.
- Глотайте, - скомандовал он. - Глотайте.
Эллисон подавился таблеткой. Кэлхаун заставил принять еще одну.
Мургатройд глядел вопросительно то на одного, то на другого. Он сказал:
- Чи, чи?
Кэлхаун откинулся на сидении, осторожно дыша, чтобы не умереть. Но он
ничего не мог поделать со свои сердцем. Солнце ярко светило, хотя стояло
уже низко у горизонта. На багровом небе были облака. Дул легкий ветерок.
Внешне все выглядело мирным, спокойным и привычным для этого мира. Но в
тех местах, где жили люди, города стояли спокойные. Молчаливые и
покинутые, а где-то (где-то!) население планеты с беспокойством ожидало
конца этой серии ужасных ощущений. До этого времени это странное,
ползущее, всеобщее бедствие начиналось в одном месте, медленно
продвигалось к другому, затихало и прекращалось. Но это было величайшее и
худшее из всех мучений. И оно не заканчивалось. Оно не уменьшалось. В
течение трех дней оно буйствовало в том месте, где раньше прекращалось.
Люди Майи были испуганы. Они не могли вернуться домой. Они не могли
никуда поехать. Они не были готовы к бедствию, которое будет длиться
днями. Они не взяли с собой пищи.
По-видимому, им придется голодать.
4
Кэлхаун очень плохо себя чувствовал, когда машина добралась до конца
трассы. Во-первых, многочисленные шоссейные ряды по всему маршруту
пересекали тройные полосы дорог, идущих с севера. Для движения было
двадцать четыре ряда. Они тянулись вместе, а затем их оставалось
двенадцать. Было заметно, что некоторое время назад здесь было
сконцентрировано огромное количество машин. Там, где машины шли в объезд,
помятые и поломанные кусты и деревья. Двенадцать рядов уменьшались до
шести, а по обеим сторонам дороги были видны следы бесчисленных машин,
которые ехали рядом с трассой. Затем рядов оставалось три, два и наконец
оставался единственный ряд, где рядом могли ехать только два автомобиля.
По обеим сторонам все было уничтожено. На полмили вправо и влево была
уничтожена вся зелень. А затем узкая дорога была уже не прямой. Она
огибала какой-то холм и заканчивалась. И Кэлхаун увидел, что все наземные
машины собрались здесь на стоянку.
Зданий не было. Не было улиц. Не было никаких признаков цивилизации,
кроме десятков тысяч автомашин. Они выглядели странно: их передки торчали
в разные стороны, а воздушные трубки упирались в землю.
Они стояли, упершись бампер в бампер, и теоретически можно было бы
разместить двадцать пять тысяч машин на площади в одну квадратную милю. Но
здесь было гораздо больше машин, а некоторые места не подходили для
стоянки и никто особенно не старался разместить максимум автомобилей на
минимуме пространства. И вся транспортная система планеты Майя тянулась на
пятьдесят квадратных миль. В одном месте машины стояли близко друг от
друга, в другом - между ними было большое расстояние. Казалось, что
сколько мог взгляд в сумерках охватить, везде были сверкающие машины,
стоявшие как попало и ничего другого не было, кроме случайно торчащего
дерева.
Кэлхаун приехал к концу укатанной дороги. Он подождал, пока таблетки,
которые он дал Эллисону начнут действовать так, как они подействовали на
Мургатройда. Подействовало. Кэлхаун продолжал ехать. Сила индукционного
поля становилась невыносимой. Когда он остановил машину, по нему было
видно, что он перенес.
Несколько фигур мгновенно собрались около него. Начались жадные
расспросы.
- Это прекратилось? Вы пробрались? Мы можем вернуться?
Кэлхаун покачал головой.
Наступил закат и на западе появилось много блестящих цветных огней,
но они не могли добавить цвет в лицо Кэлхауна. Щеки у него были серыми,
глаза запавшие и выглядел он полностью изнеможенным.
Он сказал с трудом.
- Ничего не кончилось. Мы пробрались. Я из медслужбы. У вас здесь
есть какая-либо власть? Мне нужно поговорить с тем, кто может приказывать.
Если бы он задал этот вопрос два дня назад, он не получил бы ответа,
так как беглецы ждали только, когда кончится бедствие. День тому назад он
мог бы найти ответственных людей, которые пытались обеспечить доставку
воды примерно для двух миллионов человек, хотя не было ни колодцев, ни
насосов. Если бы он прибыл днем позже, то вполне вероятно застал бы дикий
беспорядок. Но Кэлхаун прибыл на закате три дня после того, как люди
покинули города. Пищи не было, вода была на исходе и люди только начали
подозревать, что они никогда не уедут отсюда и что, возможно, здесь умрут.
Несколько мужчин покинули толпу, собирающуюся у машины Кэлхауна,
чтобы найти тех, кто мог приказывать. Кэлхаун оставался в машине, отдыхая
от непереносимого напряжения, которому он подвергся. Индукционный забор
для скота находился на глубине десяти миль. Одна миля была неплохая.
Только Мургатройд ощутил ее. После двух миль начали мучиться Кэлхаун и
Эллисон, но лекарство помогло им выдержать. Но предстоял долгий-долгий
путь в центр индукционного поля, где находиться было настоящей пыткой.
Мускулы Кэлхауна выходили из повиновения каждые две секунды, а сердце и
легкие вот-вот готовы были отказать. В этой части индукционного поля
Кэлхаун ехал черепашьим шагом, чтобы контролировать машину, когда он не
мог контролировать свое тело. Но вскоре напряжение поля снизилось, а потом
исчезло.
Мургатройд с благосклонностью глядел на фигуры, которые теснились
возле машины. Он совсем не пострадал. Мургатройд принял половину того, что
принял Кэлхаун, но тело его весило в десять раз меньше. И Мургатройд
чувствовал себя хорошо. Сейчас он выжидательно глядел на плотную толпу
вокруг машины. Они отчаянно надеялись на вести, которые дадут надежду. Но
Мургатройд живо надеялся, что кто-нибудь поприветствует его, угостит
пирожными и конфетами, а потом несомненно и чашкой кофе. Но никто этого не
делал.
Прошло много времени пока толпа не заколыхалась. Наступила ночь и на
много миль во всех направлениях сверкали огни автомобильных обитателей
Майи. Конечно, они использовали энергию ионного слоя и для двигателей и
для освещения. Где-то кричали мужчины. Кэлхаун включил передние огни.
Крики усилились. Группа мужчин пыталась пробиться сквозь толпу. С трудом
она наконец добралась до машины.
- Мне сказали, что вы пробрались, - тяжело дыша сказал высокий
мужчина, - но вы не можете вернуться. Говорят...
Кэлхаун встряхнулся. Эллисон зашевелился рядом с ним. Высокий мужчина
запыхтел снова:
- Я - президент планеты. Что мы можем сделать.
- Для начала послушайте, - сказал Кэлхаун устало.
Он немного отдохнул. Не очень, но все-таки. Его трехсотмильная езда
из города Майи была обычным делом, но продолжительные, а потом и острые
спазмы в мышцах сердца и дыхательных путей были изнурительными. Он
услышал, как Мургатройд сказал располагающе:
- Чи, чи, чи, чи.
Кэлхаун положил на него руку, чтобы успокоить.
- То от чего вы убежали, - сказал Кэлхаун с усилием, - это вид
подземного индукционного поля, которое использует энергию ионного слоя,
конденсированную на посадочной площадке. Такое же используется на Тексии,
чтобы скот не убегал со своих пастбищ и чтобы он перемещался туда, куда
необходимо. Но это было сконструировано для скота. Это забор для скота. Но
эта штука может быть смертельной для людей.
Кэлхаун продолжал говорить и голос его набирал силу и уверенность. Он
четко объяснил, как индукционное поле было направлено в виде линии под
прямым углом к своему источнику. Его можно было перемещать с помощью
устройства, которое его направляло. Все это было спроектировано, чтобы
получить те же результаты, что при работе со скотом, а теперь
использовалось на людях.
- Но если поле использует конденсированную энергию, - сказал
торопливо президент, - мы можем отключить ее подачу. Если вы пробрались
сюда, скажите нам, как пробраться обратно и мы сами отключим подачу
энергии. Надо что-то немедленно предпринять. Здесь население всей нашей
планеты. Пищи нет. Нет воды. Нужно что-то делать, чтобы мы здесь не
погибли.
- Но, - сказал Кэлхаун, - если вы отключите энергию, вы все равно
погибнете. Здесь вас пару миллионов. Вы находитесь в сотнях миль от мест,
где есть пища. Без энергии вы не доберетесь туда, чтобы привезти пищу.
Если вы отключите энергию, вы здесь так и останетесь. Без энергии вы
погибнете так же быстро, как и с ней.
Толпа издала звук похожий и на рычанье и на стон.
- Я только что это выяснил, - сказал Кэлхаун. - Только за последние
десять миль я понял в чем дело и приехал сюда, чтобы быть уверенным. Мне
