Возвращаясь оттуда северным путем, через Великую степь, друзья едва
не попали в плен и рабство к безжалостным минголам. В Стылых Пустошах,
пытаясь отыскать Снежный клан Фафхрда, они узнали, что год назад туда,
словно громадная стая леммингов, нахлынули ледовые гномы и по слухам
перебили весь клан до последнего человека, а значит, погибли и мать
Фафхрда Мора, и брошенная им невеста Мара, и его наследник, если, конечно,
таковой появился на свет.
Какое-то время друзья служили у Литкила, полоумного герцога
Уул-Хруспа, где инсценировали для него поединки, убийства и тому подобные
развлечения. Затем, сев на сархеенмарское торговое судно, они добрались
вдоль берега Крайнего моря на юг, в тропический Клеш и побродили некоторое
время в поисках приключений по джунглям, впрочем, далеко в них не
углубляясь. Потом вновь направились на север, обойдя стороной в высшей
степени загадочный Квармалл, это царство теней, и оказались у озер
Молльбы, где берет истоки река Хлал, а потом и в городе попрошаек
Товилийсе - Серый Мышелов полагал, что родился именно там, но не был в
этом уверен, и когда друзья покидали сей непритязательный городок,
уверенности у Мышелова не прибавилось. Затем, перейдя Восточное море на
зерновой барже, друзья принялись искать золото в горах Предков, поскольку
уже давно продали и продули последние драгоценные камни, похищенные у
воров. Не добившись успеха, они снова направили стопы на запад - к
Внутреннему морю и Илтхмару.
Чтобы заработать на жизнь, друзья воровали, грабили, выступали в
качестве телохранителей, гонцов, курьеров и посредников - поручения они
всегда или почти всегда выполняли с неукоснительной точностью, - а также
лицедействовали: Мышелов выступал в роли фокусника, жонглера и клоуна, а
Фафхрд, имевший способности к языкам и обучавшийся на поющего скальда, - в
роли менестреля, исполняя баллады своей суровой родины на многих языках.
Ни разу не унизились они до работы поваров, чиновников, плотников,
лесорубов или обычных слуг и никогда - повторяем, никогда - не нанимались
в солдаты (их служба у Литкила носила более специфический характер).
Они приобрели новые шрамы и новые знания, стали более рассудительными
и сострадательными, более циничными и сдержанными, слегка высмеивая и,
благодаря выдержке, храня глубоко внутри свои горести; почти никогда в
Фафхрде не пробуждался варвар, а в Мышелове - дитя трущоб. Со стороны они
выглядели веселыми, беззаботными и спокойными, но печаль и чувство вины не
оставляли их ни на миг, призраки Иврианы и Вланы преследовали их во сне и
наяву, поэтому друзья очень редко проводили время с девушками, а когда
такое случалось, то ощущали скорее неловкость, чем радость. Их дружба
стала тверже камня, прочнее стали, остальные же человеческие чувства были
мимолетны. Обычным их настроением была грусть, которую они, как правило,
скрывали даже друг от друга.
Это случилось в год Дракона, месяц Льва и день Мыши. Друзья отдыхали
в прохладной пещере неподалеку от Илтхмара. Полуденное солнце немилосердно
припекало выжженную землю и чахлую пожелтевшую траву, но внутри было
хорошо. Их лошади, серая кобыла и гнедой мерин, укрылись от солнца у входа
в пещеру. Фафхрд в поисках змей наскоро осмотрел пещеру, но ничего
опасного не обнаружил. Он не выносил холодных, чешуйчатых южных гадов,
которые не шли ни в какое сравнение с теплокровными, покрытыми мехом
змеями Стылых Пустошей. Пройдя немного по узкому скалистому коридору,
который вел в глубь горы, он вскоре вернулся в проходе стало совершенно
темно, и отыскать его конец или разглядеть пресмыкающихся было невозможно.
Друзья развернули одеяла и с удобством расположились на них. Сон не
шел, поэтому они лениво беседовали. Постепенно беседа приняла вполне
серьезное направление. В конце концов Мышелов решил подытожить последние
три года.
- Мы прошли весь мир вдоль и поперек, но забвения так и не обрели.
- Не согласен, - возразил Фафхрд. - Но не с последней частью твоего
утверждения - призрак терзает меня не меньше твоего, а с первой: мы ведь
еще не пересекли Крайнее море и не побывали на громадном континенте,
который согласно легенде существует на западе.
- По-моему, это не так, - не согласился Мышелов. - То есть, насчет
призрака ты сказал все верно, и какой смысл искать что-либо в море? Во
когда мы добрались до самой восточной точки и стояли на берегу огромного
океана, оглушенные его могучим прибоем, мне казалось, что мы находимся на
западном побережье Крайнего моря и нас отделяет от Ланкмара лишь вода.
- Какого огромного океана? - осведомился Фафхрд. - Что за могучий
прибой? Это же было просто озеро, небольшая лужица с легкой рябью. Я даже
видел противоположный берег.
- В таком случае это был мираж, друг мой, ты изнывал от тоски - такой
тоски, когда весь Невон кажется лишь мыльным пузырем, который лопается от
легкого прикосновения.
- Возможно, - согласился Фафхрд. - О, как я устал от этой жизни!
В темноте позади них послышалось легкое покашливание, как будто
кто-то прочищал горло. Друзья застыли, и только волосы зашевелились у них
на головах; звук раздался совсем рядом и явно исходил не от животного, а
какого-то разумного существа, которое, казалось, хотело ненавязчиво
привлечь к себе внимание.
Друзья разом обернулись и посмотрели в сторону черневшего позади них
скального прохода. Через несколько мгновений каждому из них показалось,
что он различает в темноте семь крошечных зеленоватых огоньков: словно
светляки, они медленно плавали в воздухе, но в отличие от этих насекомых,
свет их не мерцал и казался более рассеянным, словно каждый светляк был
одет в плащ из нескольких слоев кисеи.
И тут между тусклыми огоньками зазвучал голос - елейный, старческий,
но несколько язвительный, похожий на дрожащий звук флейты.
- О, мои сыновья, оставляя в стороне вопрос о гипотетическом западном
континенте, рассматривать который не входит в мои намерения, я хочу
заметить, что есть в Неволе еще одно место, где вы не искали забвения
после жестокой гибели своих возлюбленных.
- И что же это за место? - после долгой паузы, тихо и чуть заикаясь,
спросил Мышелов.
- Город Ланкмар, сыновья мои. А кто я такой - если не считать того,
что я ваш духовный отец - это уже частности.
- Мы поклялись страшной клятвой никогда больше не возвращаться в
Ланкмар, - помолчав, проворчал Фафхрд, но негромко, покорно и словно в
чем-то оправдываясь.
- Клятвы следует держать лишь до тех пор, пока цель их не будет
достигнута, - отозвался голосок-флейта. - Любой зарок в конце концов
берется назад, от любого установленного для себя правила человек в конце
концов отказывается. В противном случае подчинение законам начинает
ограничивать развитие, дисциплина превращается в оковы, целостность - в
путы и зло. В смысле знаний вы взяли от мира все, что могли. Вы закончили
школу, объехав громадную часть Невона. Теперь вам остается лишь продолжить
обучение в Ланкмаре, этом университете цивилизованной жизни.
Семь огоньков немного потускнели и приблизились друг к другу, словно
удаляясь по коридору.
- Нет, мы не вернемся в Ланкмар, - в один голос ответили Фафхрд и
Серый Мышелов.
Семь огоньков померкли окончательно. Так тихо, что друзья едва
расслышали, однако все же расслышали, они в этом не сомневались,
голосок-флейта спросил:
- Боитесь?
Затем они услышали скрежет камня о камень, едва различимый, но вместе
с тем почему-то внушительный.
Так закончилась первая встреча Фафхрда и его друга с Нингоблем
Семиоким.
Через дюжину ударов сердца Серый Мышелов выхватил свой тонкий, в
полторы руки величиной, меч Скальпель, которым он привык с хирургической
точностью отворять людям кровь, и устремился вслед за его посверкивающим
кончиком в скальный проход. Ступал он неторопливо, но решительно. Фафхрд
двинулся следом, но не без колебаний и еще более осторожно, держа свой
Серый Прутик почти у самой земли и, несмотря на его увесистость, легко
поводя им из стороны в сторону. Семь лениво покачивающихся огоньков очень
напоминали ему головы громадных кобр, изготовившихся к прыжку. Он решил,
что пещерные кобры, если таковые существуют, могут фосфоресцировать точно
так же, как глубоководные угри.
Они продвинулись в глубь прохода немного дальше, чем сумел Фафхрд в
первый раз - благодаря медленному шагу глаза их лучше приспосабливались к
полутьме, - когда кончик Скальпеля вдруг тонко взвизгнул, упершись в
скалу. Молча выждав, пока их глаза еще лучше освоятся с полумраком, друзья
убедились, не прибегая к помощи меча, что коридор тут и кончается; в
гладкой стене не было ни одной дыры, в которую могла бы проскользнуть
говорящая змея, не говоря уж о существах, действительно наделенных даром
речи. Мышелов в нескольких местах нажал на каменную стену, а Фафхрд раз и
другой бросился на нее всем телом, но она даже не шелохнулась, как и
подобает скале в недрах горы. На обратном пути друзья осматривались с
удвоенным вниманием, пытаясь обнаружить какой-нибудь боковой ход, пусть
даже самый узкий, колодец или отверстие в потолке, но не нашли ничего
подобного.
Убедившись, что их лошади продолжают мирно пощипывать жухлую травку у
входа в пещеру, друзья вновь растянулись на одеялах, и Фафхрд внезапно
заявил:
- Это мы слышали эхо.
- Откуда возьмется эхо без голоса? - раздраженно поинтересовался
Мышелов. - Это все равно, что хвост без кошки. Живой хвост.
- Маленькая снежная змея очень напоминает оживший хвост белой
домашней кошки, - невозмутимо ответил Фафхрд. - И она тоже кричит тонким
дрожащим голосом.
- Ты хочешь сказать?..
- Разумеется, нет. Так же, как, по-моему, и ты, я полагаю, что в
скале есть дверь, пригнанная так плотно, что мы не смогли отыскать ни
одной щели. Мы же слышали, как она закрывалась. А значит он, или она, или
оно воспользовалось ею.
- Тогда к чему эта болтовня насчет эха и снежных змей?
- Следует рассмотреть все возможности.
- Он, или она - и так далее - назвало нас сыновьями, - задумчиво
проговорил Мышелов.
- Некоторые считают змея самым мудрым и древним созданием, даже отцом
всего сущего, - рассудительно заметил Фафхрд.
- Опять ты о пресмыкающихся! Ну ладно, ясно только одно: слушаться
советов змеи, не говоря уже о семи змеях, - чистой воды безумие.
- И тем не менее он - считай, что остальные местоимения я тоже сказал
- был в чем-то прав. За исключением этого непонятного западного континента
мы объездили весь Невон вдоль и поперек. Что же остается, если не Ланкмар?
- Пропади ты пропадом со своими местоимениями! Мы поклялись туда не
возвращаться - или ты забыл, Фафхрд?
- Не забыл, но я умираю от скуки. А сколько раз я клялся больше не
пить вина!
- Но Ланкмар меня задушит! Его дым, ночной смог, крысы, грязь!
- Сейчас, Мышелов, мне плевать, жив я или умер, и где, и когда, и
как.
- А, в ход уже пошли глаголы и союзы! Слушай, тебе надо выпить!
- Мы ищем полного забвения. Говорят, чтобы утихомирить призрака,
нужно отправиться на место его смерти.
- Вот-вот, и он станет являться к тебе еще чаще.
- Чаще, чем сейчас, уже невозможно.
- Какой стыд! Позволить змее спросить, не боимся ли мы!
- А может, так оно и есть?
Спор продолжался недолго и закончился - это нетрудно было предвидеть
- тем, что Фафхрд и Мышелов, минуя Илтхмар, доскакали до каменистого
берега, который заканчивался причудливо истертым невысоким обрывом. Там
