Гребцов выводили не каждый день, да, случалось, когда и выводили, дул
попутный ветер, сушили весла, выпадала возможность чуть отдохнуть и
перекинуться несколькими словами с ближайшими соседями. Сам того не
желая Кулл выучил лемурийский, немного валузийский и пиктский языки.
Хотя галерники были на корабле любых национальностей - и верулийцы,
и зальгарцы, и беловолосые люди с далеких северных просторов, и
смуглокожие чернявые южане, и даже один совсем чернокожий, словно
обугленная головешка...
Судьба, то ли в насмешку, то ли в уважение к его будущей великой
судьбе - кто мог знать об этом?! - удружила Куллу. Он попал на
корабль к самому знаменитому, наглому и удачливому пирату всех морей
- капитану Антишу, который славился не только среди лемурийских
пиратов, но и всех прочих, своей отчаянной решимостью и легендарной
смелостью. Поговаривали, что в одном бою Антиш лично зарубил мечом
тридцать три противника и что ему покровительствует сам повелитель
морей за то, что Антиш ежегодно приносит ему в жертву самую красивую
из плененных девушек.
Капитан Антиш был не только безгранично смел, но и умен, он
понимал, что значительную часть его преимущества перед врагом
составляет скорость его неуловимой галеры. А ее обеспечивали гребцы.
И всегда в его трюме было больше рабов, чем мест на веслах. Он не
жалел гребцов, выбрасывая за борт умерших от напряжения или продавая
в Лемурии тех, кто уже не был способен грести с полной отдачей. При
необходимости - когда не было пленных - капитан не жалел денег на
покупку новых рабов, чтобы посадить их на галеры. Команда же, тоже, к
слову, часто менявшаяся, но пополняемая не рабами, а свободными
лемурийцами либо прочими авантюристами, которых бросает в поисках
удачи по всему миру, была подобрана исключительно из бесстрашных
негодяев, за головы которых в Верулии, Валузии и других странах Семи
Империй были назначены немалые призы. Разумеется, за голову самого
капитана Антиша была обещана фантастическая награда, к которой многие
купцы от себя добавили бы солидный кошелек.
Время от времени, скорее чаще, чем реже, пиратский корабль с
нежным именем "Лорелла" вступал в бой со встречными кораблями -
пиктскими, валузийскими, зарфхаанскими... Как правило, это были
купеческие корабли и схватка продолжалась недолго, но иногда
"Лорелла" нарывалась на военные верулийские, либо валузийские корабли
и тогда капитан Антиш - тот самый мрачный человек с плетью, к
которому когда-то, целую вечность назад, подошел Кулл с просьбой
взять на борт - решал: принимать бой или спасаться бегством.
В последнем случае барабан менял размеренный ритм на сумасшедшую
дробь и гребцы выбивались из сил. После таких побегов более половины
рабов приходилось выбрасывать на борт. Но если шел бой, Куллу было
еще невыносимее от доносившихся сверху звуков сражения - он должен
быть там, круша врагов и подставляя грудь опасности, а не налегать на
тяжелое весло.
Однажды, после того как битва отшумела, а пираты праздновали
очередную победу, наливаясь пенящимся верулийским вином, Кулл сказал
надсмотрщику, что больше пользы принесет с мечом в руках, а не двигая
веслом вместе с другими рабами. К тому времени почти все гребцы, что
встретили Кулла в первую ночь на галере погибли, и надсмотрщик,
удивляясь выносливости и жизнеспособности молодого атланта всегда
сажал его с краю в левом первом ряду, чтобы он своим примером заводил
остальных.
Надсмотрщик посмотрел на Кулла, усмехнулся и пошел к капитану.
Капитан Антиш внешне не был могуч, но его сухощавая фигура
состояла из одних мышц. Довольный только что одержанной победой и
богатой добычей капитан снизошел до того, что приказал привести Кулла
на палубу, расковать его и дать ему оружие.
- Если нанесешь мне хоть царапину, так и быть, возьму в
команду! - пообещал капитан.
Кулл надел небольшой круглый лемурийский щит на левую руку,
взмахнул правой, проверяя как лежит в руке меч, насколько он тяжел и
сбалансирован, и бросился в бой.
Он не привык сражаться на шаткой палубе, но если б дело
происходило в родных горах, то и тогда, скорее всего, поединок
закончился бы с тем же исходом. Кулл был силен и бесстрашен, тело
соскучилось по битве. Но он встретился с настоящим мастером боя.
Капитан играючи, с легкой усмешкой под тонкими щегольскими
усиками, отражал сумасшедшие выпады Кулла или просто уворачивался от
них, не нападая сам. Куллом от бессилия овладела ярость, глаза
застлала кровавая пелена - он стремился уже не просто ранить, как
договаривались, а убить ненавистного лемурийца. Но тот, видимо,
прошел великолепную школу - движения капитана пиратов были
стремительны и уверены.
Наконец, Антишу это все надоело, он парировал очередной могучий
выпад Кулла и на противоходе выбил клинок из рук атланта. Приставил
меч к его горлу.
- Иди на весла, гнусный раб, - с непередаваемым презрением,
процедил пират. - Благородный бой не для тебя.
В эту ночь Кулл хотел покончить с собой во второй раз. Он
передумал, но поклялся себе, что сбежит, научится бою на мечах,
познает все премудрости этой науки - поскольку одного желания
победить оказывалось достаточным в сражениях с такими же как он
варварами и простыми солдатами, но мало против настоящего мастера -
и убьет капитана пиратов. Он убьет проклятого лемурийца. Ради этого
стоило жить.
Но Кулл больше не желал сломя голову пытаться бежать и стал
тщательно продумывать побег, чтобы подготовить все загодя и избежать
любых случайностей.
Своего часа он дождался раньше, чем предполагал.
Капитан Антиш щедро прикармливал на побережьях Верулии и Валузии
множество нищих бродяг, зато располагал необходимыми для его дерзких
операций сведениями. Вот и в этот раз он знал, когда из верулийского
северного порта выйдет караван из трех купеческих судов, груженых
драгоценными шелками и пряностями и собирался их перехватить у
берегов Валузии.
Что такое три торговых судна для быстроходной галеры с четырьмя
дюжинами хорошо вооруженных и обученных отчаянных морских дьяволов на
борту? Пустяк. Ничто не предвещало беды.
Но купцам многих стран и капитану Антишу уже было тесно вместе
на бескрайних просторах средних морей. На охотника поставили капкан.
Когда "Лорелла", всю ночь мчавшая на веслах к Валузии, вынырнула
из предрассветной темноты, три купеческих судна, едва завидев
знакомый силуэт, резко развернулись по курсу, пытаясь уйти к
безопасным берегам. Их безнадежный маневр лишь вызвал
грустно-ироническую усмешку на красивом узком лице капитана Антиша.
Бешено застучал барабан, выжимая последние силы из утомленных
гребцов.
"Лорелла" стремительно приближалась к жертвам, отрезая им путь.
Но во мгновение ока роли поменялись. Перед лемурийским пиратом
оказались не купеческие суда, доверху груженные желанной добычей, а
боевые верулийские корабли, вместо шелков и пряностей переполненные
солдатами. Когда Антиш сообразил, что его предали, что он угодил в
смертельную ловушку, из-за горизонта появились еще три галеры,
закрывая ему все возможности для бегства.
"Лорелла" была мгновенно зажата меж корпусов двух псевдо-купцов
- с ужасным треском, заполнившим гребцам все звуки мира, треснули
вовремя не убранные внутрь весла.
Капитан Антиш был не из тех, кто мог, сложив руки, ждать, пока
его потащат на виселицу. Он обратился к своим воякам с речью:
- Пришел, братья, последний час, покажем этим верулийцам на что
мы способны и, может быть, удача улыбнется нам вновь. Отступления
нет, пощады не будет.
Помолчал и добавил:
- Освободите гребцов, выпустите запасных из трюма, дайте им
оружие. Объясните, что противник не пощадит и их тоже. Пусть подороже
продадут свои жизни, если смогут. Двое из них убьют одного врага -
нам будет радость в царстве мертвых. А если уж вдруг отобьемся -
освободим, Валка им в помощь. К бою! И да помогут нам Холгар и Хонен!
Гребцы на "Лорелле" сидели по четверо на весле, скованные
железными поясами с соединяющей цепью по двое. Через каждую двойку
рабов пропускалась общая, рыжая от ржавчины, толстая как питон цепь.
С Куллом сегодня в двойке был прикован новый галерник - на ночной
переход все слабые были отбракованы и посажены свежие, из резерва.
Кулл поначалу не обратил внимания на тощего черноволосого валузийца,
с которым его сковала прочная цепь. Хотя он уже немного знал
валузийский, разговаривать с новичком было не о чем, да и во время
ночного рейда, когда глухо-натужно ухает барабан и в любой момент на
спину за нерадивость может опуститься витая плеть, особо не
поговоришь.
Когда два вражеских корабля зажали с двух сторон "Лореллу",
треснувшее весло резко ударило неопытного валузийца по лицу, и он
сейчас сидел сжавшись, закрыв рот руками, по которым стекала кровавая
слюна, время от времени он выплевывал выбитые зубы. Кулла все это не
касалось, но он не расслаблялся ни на мгновение, готовый в любой
момент воспользоваться одним-единственным шансом для побега, если
великий Хотат предоставит его.
К надсмотрщику подбежал один из пиратов и что-то быстро зашептал
ему на ухо. Надсмотрщик удивленно посмотрел на товарища, пожал
плечами, но кивнул в знак согласия - приказы капитана не
обсуждаются. Еще двое пиратов принесли огромную охапку старых мечей и
сложили у барабана. Один побежал отпирать люки в помещение, где
томились запасные гребцы, двое стали освобождать уставших галерников
от толстой цепи.
- Вы! - прокричал надсмотрщик, перекрывая голосом
усиливающийся шум сражения. - Вы можете стать свободными лемурийцами
- так сказал капитан Антиш. Если наш корабль возьмут верулийцы, все,
и мы и вы без разбора, будем болтаться на реях, пощады не будет ни
для кого. И капитан Антиш милостиво предоставил вам шанс умереть не
как рабам, а как воинам. Разбирайте оружие и ступайте наверх, на
корму.
Гребцы молчали, не зная как воспринимать сказанное. Каждый из
них был готов к смерти, но не к сражению.
- Пояса с них тоже снимать? - спросил один из тех пиратов, что
освобождал общую цепь.
- Некогда, - махнул рукой надсмотрщик. - Будут защищать друг
другу спины... Вы! - вновь обратился он к гребцам, - тот, кто будет
прятаться за другими, будет убит лично мной, обещаю! Вперед,
мерзавцы, ваши жизни в ваших руках!
Он посторонился, пропуская гребцов на верхнюю палубу, где вовсю
шло ожесточенное сражение.
Кулл с зазубренным мечом в руках, который выхватил не глядя из
общей кучи, практически волоча за собой валузийца, поднялся по
лестнице наверх, где шла яростная схватка.
От края борта на него тут же прыгнул верулиец в сверкающих
доспехах, взмахнув тяжелым топором.
Изменение в жизни с бесправного гребца на участвующего в битве
воина не может произойти мгновенно. Если бы не полустертые в памяти,
но вбитые в кровь тренировки Хор-нака, это была бы последняя секунда
в жизни Кулла. Он каким-то звериным чутьем успел отстраниться,
толкнув в бок скованного с ним валузийца, и топор напавшего бойца
просвистел буквально в дюйме от обнаженного, блестящего от пота плеча
атланта.
Кулл моментально вонзил зазубренный меч прямо в грудь
противника, прорубив яростным ударом оказавшиеся не столь уж и
прочными доспехи. Попробовал выдернуть свой меч, но мертвый верулиец
в падении вырвал оружие из рук Кулла. Атлант плюнул, быстро
наклонился и схватил топор поверженного врага. Резко повернулся -
еще двое верулийцев бросились к нему, но удар приняли вышедшие вслед
за Куллом пикты-галерники.
Кулл отступил, прижавшись спиной к стене надпалубной постройки.
Рядом тяжело дышал валузиец, он, кажется так до сих пор и не понял,
что происходит.
Звуки битвы - хэки и боевые кличи, проклятия, предсмертные
крики и стоны боли, звон сталкивающихся мечей и треск ломающегося
дерева - возрождали в сердце Кулла давно забытые чувства, кровь
манила своими запахами. Но тут он вдруг ошеломленно понял, что это не
его битва, что он не хочет ни убивать, ни погибать. У него есть
