сваливший кровавого тирана Борну.
- И они наверняка будут присутствовать на пиру, - продолжал
советник Ту. - Они не упустят возможности поглядеть на твою
мучительную смерть и возжелают провозгласить своего ставленника
царем, когда ты еще мучился бы от страшного яда, не прознай мы об их
коварном замысле.
- Ты прав, - согласился царь, - но ведь на пиру будут сотни
лордов и послов. Как же мы узнаем, кто именно подсыпал отраву в вино?
- Они отравили всю бочку, - напомнил Ту, - по их замыслу
должны погибнуть все, кто поднимет первый кубок в честь великого
Хотата - и ты, и твои советники, и послы, и все гости. Кроме, самих
отравителей. Но ведь в их кубках тоже должно быть отравленное вино,
как и у всех прочих гостей и они единственные, кто знает об отраве.
Значит, они поднимут кубки, но даже не пригубят - будут ожидать,
пока все выпьют и повалятся с кресел на пол, мучимые жестокими
внутренними болями.
- Воистину ты прав, мудрый Ту! - воскликнул царь, хлопнув в
ладоши. - Те, кто не будет пить вино - и есть истинные
злоумышленники. Клянусь всевидящим Валкой, мы поймаем их всех, до
единого. Алые Убийцы будут пристально следить за каждым гостем! Что
ж, с удовольствием посмотрю, как палачи снимут с заговорщиков по
десять шкур. Немедленно позови ко мне Келькора, я отдам ему
распоряжения.
Советник Ту с поклоном отошел от трона и через минуту к царю
приблизился закованный с ног до головы в алые доспехи командир личных
телохранителей царя Келькор. Кулл едва слышно что-то прошептал ему,
тот согласно кивнул и быстро ушел.
Кулл встал с Топазного Трона, показывая, что праздник
приближается к своему торжественному и длительному завершению.
- Хвала великому Хотату! - произнес царь громко, так, что
казалось его голос был слышен в дальних уголках огромной площади,
полной народа. - Граждане Валузии выпьем в честь великого бога,
покровителя нашей прекрасной страны!
На площадь, давно ожидая команды, выкатили огромные деревянные
бочки. Каждая бочка была выше любого самого рослого валузийца.
Могучие кузнецы приготовили кувалды, чтобы вышибить днища у бочек.
Горожане в предвкушении дарового угощения торопились к ближайшим
бочкам, доставая заранее прихваченные из дома кто кубки, кто кружки.
По опыту прошлых праздников в честь Валки и Хотата, проводимых царем
Куллом, все знали, что вина, как и жареного бычьего мяса, с избытком
хватит каждому и так, что можно будет и на завтра прихватить
говядинки и кувшин доброго винца. Но все равно у бочек началась
давка, поскольку промочить в честь великого бога и мудрого царя
глотку хотелось как можно быстрее.
Послы дружественных держав и представители древних валузийских
родов, не успевшие выразить свое почтение и поздравить с празднеством
царя, со вздохами - кто досады, а кто и облегчения - потянулись в
изумрудные сады Пурпурной Башни, чтобы в прохладе деревьев любоваться
прекрасными фонтанами в ожидании приглашения в пиршественный зал.
Царь Кулл под охраной воинов в алых одеяниях отправился во
дворец. Он прошел в свои личные покои, где слуги давно приготовили
пиршественный наряд. Кулл с некоторым сожалением снял золоченые
парадные доспехи и облачился в царские парчовые одеяния. Золотой меч
в ножнах, усыпанных изумрудами и рубинами, складывающимися в сложный,
чрезвычайно красивый узор, завершил наряд.
Кулл в нетерпении вышагивал по комнате из угла в угол, то и дело
бросая взгляды на дверь.
Наконец, вошел советник Ту, лицо старого царедворца ничего не
выражало, словно ничего особенного и не произошло. Кулл вопросительно
взглянул на него. Советник Ту подождал, пока слуги покинут помещение
и двери плотно закроются за ними.
- Брул вернулся?
- Нет, но как только он появится, его сразу проведут к вам, -
поклонился сановник, - Гости ждут вас, мой царь. Скоро вы узнаете
кто замышлял против вас в этот раз. Но послушайте моего совета.
- Какого совета? - нахмурил брови царь. - Те, кто хотел
отравить меня и моих гостей не заслуживают ни малейшего
снисхождения...
- Я не об этом говорю, ваше величество, - снова поклонился Ту.
- Разумеется, зло должно быть примерно наказано, чтобы другим впредь
не повадно было покушаться на древний трон Валузии, который сейчас
занимает наиболее достойный из всех царей. Напротив, я как раз хочу,
чтобы все заговорщики были выявлены, поэтому и осмеливаюсь дать
совет. Забудьте о покушении, ваше величество, это уже дело
доблестного Келькора и его воинов - они не пропустят ни единого
человека, кто не пригубит вина после вашего тоста в честь великого
Хотата. Ведите себя просто, словно думаете о том, как бы повкуснее
поесть и попить. А то сейчас по вашему грозному виду сразу всем ясно,
что вы словно готовитесь к бою. Это отпугнет заговорщиков раньше
времени, они смогут понять, что их злокозненный замысел раскрыт и
вино успели заменить на доброкачественное. Тогда мы не узнаем имен
преступников, и они будут плести свои зловредные сети и следующий их
удар может оказаться роковым. Сейчас вы напоминаете разъяренного
тигра, вышедшего на охотничью тропу в поисках добычи.
- Ты прав, старый Ту, - согласился царь, оправляя на себе
прекрасные одежды. - Я хочу узнать имена преступников, а посему буду
вести себя как ни в чем не бывало. Слава Валке, ждать осталось совсем
недолго. Идем же скорее в пиршественный зал!
Фанфары возвестили о том, что царь древней Валузии прибыл в
пиршественный зал, чтобы отпраздновать со знатнейшими и
благороднейшими людьми страны, а также послами дружественных держав
праздник великого Хотата.
Гости стоя приветствовали царя восторженными криками:
- Славься царь Валузии, Кулл, мудрейший и справедливейший из
всех царей!
- Хвала Валке и Хотату, что послали Валузии такого бесстрашного
и мужественного царя!
- Да пребудет во веки веков царь Кулл в добром здравии, а
царство его пусть процветает и богатеет!
Но не все восхищенно смотрели на рослого и красивого мужчину в
золотых парчовых одеждах и царским мечом в роскошных ножнах, не все
восторженно приветствовали его, некоторые цедили хмуро сквозь зубы,
так что сами расслышать почти не могли:
- Да будь ты проклят, кровавый тиран! Смерть царя Борны жаждет
отмщения ненавистному убийце!
- Позор для древней Валузии, что варвар восседает на ее троне!
- Смердячий узурпатор с грязных языческих островов!
Куллу было совершенно наплевать, как на лживые льстивые речи,
так и на искренние ненавистные взгляды врагов. Большинство врагов
способны были лишь бросать яростные взгляды, да бессильно цедить
сквозь зубы проклятия, в честный бой - меч против меча, сила против
силы, они вступать не отваживались и потому служили валузийскому царю
верой и правдой. Самое смешное, что им царь доверял порой даже
больше, чем тем, кто восторженно расточал ему похвалы и здравицы. И
почему-то Кулл был уверен, что отравителем окажется совсем не тот,
кто отводит хмурый взор, а тот кто восхищенно приветствует его с
благостной улыбкой.
Кулл сел на точное, только значительно меньшее, подобие
Топазного Трона во главе огромного стола. Вернее, к главному столу, у
которого были приготовлены места царю, его сановникам и ближайшим
друзьям, а также послам самых могущественных держав, были приставлены
семь длиннейших столов, по обе стороны которых и рассадили дорогих
гостей.
По правую руку от царя сел советник Ту. Кресло по левую руку
было оставлено для Брула, а следующее занимал посол пиктов Ка-ну,
которому Кулл был многим обязан и очень любил старика, за живой ум и
многие знания прощая ему маленькие слабости, такие как излишнее
пристрастие к вину и слабому полу.
Собравшиеся на пир гости по приглашающему знаку царя сели в
кресла, многочисленные рабы проворно наполнили всем кубки прекрасным
янтарным вином, один запах которого мог вскружить голову. Все
смотрели на царя Валузии.
Наступило решающее мгновение. Кулл поднял свой кубок и все
последовали его примеру.
- Я поднимаю этот золотой кубок с прекрасным вином, - громким,
полным непередаваемого достоинства, голосом произнес царь, - за
древнего покровителя Валузии - великого Хотата, единоутробного
младшего брата могущественного Валки, которого в Валузии чтили с
незапамятным времен и почитать будут всегда. Да не оставит Хотат без
своего великодушного покровительства прекрасную Валузию и
дружественные ей страны, да будет славиться имя Хотата в веках! В
честь него я опорожню сейчас этот кубок до дна и кто из моих дорогих
гостей думает так же, как я, пусть последует моему примеру!
Почти все гости не впервые оказались за царским столом и уже
привыкли к лаконизму его тостов. Все в один голос вторили: "Да будет
славиться имя Хотата в веках!" и приложились к серебряным кубкам из
древнего сервиза валузийских царей. Не все, подобно могучему атланту
смогли одним залпом осушить столь приличную порцию холодного терпкого
вина, но отпить хотя бы до половины каждый посчитал своим долгом.
Кубки звякнули о дерева стола, гости потянулись к огромным
серебряным блюдам с искусными яствами, над которыми с самого восхода
солнца трудилась целая армию опытнейших царских поваров.
Кулл поставил царский кубок на стол, но даже не посмотрел на
золотую тарелку, полную заботливо уложенными рабами изысканнейшими
закусками.
Семь человек дружно встали в разных концах огромного
пиршественного зала.
- Да будь ты проклят, мерзкий узурпатор, убийца царя Борны, в
чьих жилах текла благородная кровь древних владык Валузии! - с
пафосом воскликнул старик с длинной седой бородой.
Веселые возгласы в зале мгновенно затихли, все посмотрели на
седобородого, по гербу узнав в нем одного из аристократов города
Грелиманус, что у дальних юго-восточных границ Валузии.
- Радуйся, изверг, последние минуты! - продолжал старец. -
Сейчас ты умрешь и будет на то воля великих древних богов, которых ты
оскорбил, оставив их имена в беспамяти и прославляя лишь одних Валку
и Хотата, которые были лишь дальними потомками великих богов,
покровительствовавших Валузии. Ты испил чашу терпения до последней
капли и гнев древних богов пусть обрушится на тебя, поганый варвар,
выходец из разбойничьей Атлантиды. И пусть мучения твои перед смертью
будут ужасны!
Мрачная тишина повисла в просторном зале, до того полного
радостных воскликов и женских улыбок.
Кулл смотрел на старика, прищурив глаза, вспомнив, как на редких
советах, на которые этот аристократ соизволял явиться, он всегда был
источником свар и нудных споров. Кулл давно хотел прихлопнуть его
могучей ладонью, как надоедливую козявку, и лишь уважение к сединам
не позволяло царю исполнить желаемое.
- Ешьте же, гости проклятого древними богами тирана, пришедшие
поклониться и возрадовать узурпатора. Ешьте эти яства, потому что это
последнее, что вы видите в своей жизни! Вино было отравлено божьим
провидением, рука человека лишь направлялась им, и не успею я
договорить, как все вы падете от праведного гнева истинных богов!
Раздался женский визг, кто-то в ужасе бросил прямо на стол
серебряный кубок, разбрызгивая изысканное вино, кто-то отпрянул,
опрокинув резное кресло, кто-то бросился к дверям в сад, на воздух,
чтобы стошнило, а кто-то замер, не в силах пошевелиться, словно
высеченная из белейшего мрамора статуя.
Праздничный зал вмиг наполнился страхом, криком и тревогой,
точно сама смерть явился требовать свое место за накрытым столом.
Посол пиктов в Валузии Ка-ну, посмотрел на вполовину
опустошенный кубок в своей руке, и, верно подумав, что раз все равно
умирать, то хоть перед смертью урвать еще чуточку удовольствий,
бесстрашно влил в себя остатки вина.
- Успокойтесь! - перекрыл крики ужаса мощный уверенный голос
царя. - Я не позволю никому в мире напоить моих гостей отравленным
вином. Я сам пил, вот мой пустой кубок, но я здоров, как всегда -
смотрите на меня!
Все, словно зачарованные звуком его спокойного голоса,
