-- У самой канавы?
-- Да, ниже тротуара.
Гримодан осмотрелся. Проезжали трамваи, шли люди. Ну и
что? Кто бы мог догадаться?
Он раскрыл складной нож и вонзил лезвие между двенадцатым
и тринадцатым камнем.
-- А если ее нет?
-- Если никто не видел, как я нагибался, чтобы ее
спрятать, она еще там.
Могла ли быть еще там жемчужина! Черная жемчужина, сунутая
в грязь сточной канавы, доступная любому встречному! Черная
жемчужина... целое состояние!
-- На какой глубине?
-- Сантиметрах в десяти.
Он стал рыть мокрый песок. Острие перочинного ножа
наткнулось на что-то твердое. Он расширил пальцами отверстие. И
увидел черную жемчужину.
-- Держи свои двести франков. Билет до Америки я тебе
пришлю.
На следующий день "Французское эхо" напечатало следующую
заметку, подхваченную вечерними газетами:
"Со вчерашнего дня знаменитая черная жемчужина находится в
руках Арсена Люпэна, который отнял ее у убийцы графини
д'Андийо. В скором будущем копии этой бесподобной драгоценности
будут выставлены в Лондоне, Санкт-Петербурге, Калькутте,
Буэнос-Айресе и Нью-Йорке.
Арсен Люпэн ожидает предложения, которые соблаговолят ему
сделать по почте заинтересованные лица".
-- Так получается, что за преступлением всегда следует
наказание, а добродетель вознаграждается,-- заключил Арсен
Люпэн, раскрыв мне закулисную сторону этого нашумевшего дела.
-- Итак, под именем Гримодана, экс-инспектора Сюрте, вы
были самой судьбой избраны для того, чтобы лишить преступника
всех выгод его злодеяния.
-- Вот именно. И должен признать, что это приключение --
из тех, которыми более всего горжусь. Сорок минут, которые я
провел в квартире графини после того, как убедился, что она
мертва, вылились в самые удивительные и глубокие переживания в
моей жизни. За четыре десятка минут, увязнув в самом
безвыходном положении, я восстановил всю схему преступления и
при помощи нескольких улик пришел к убеждению, что виновный мог
быть только кем-нибудь из слуг. С другой стороны, мне стало
ясно, что смогу завладеть жемчужиной только если слуга будет
арестован; и я оставил там пуговицу от куртки. Но для этого
требовалось также, чтобы неопровержимых доказательств его вины
у правосудия не оказалось, -- и я забрал нож, забытый на ковре,
унес ключ, оставленный к замке, запер на два оборота двери и
вытер следы пальцев с известки в каморке для платья. По моему
разумению, это было настоящее озарение...
-- Гениальное,-- вставил я.
-- Гениальное, если угодно, которое не пришло бы, конечно,
в голову первому встречному... За две секунды определить две
основы нужной мне проблемы -арест и оправдание, воспользоваться
могущественной машиной правосудия для того, чтобы загнать ту
дичь, на которую я охочусь, в угол, затравить ее, короче
-привести в такое состояние, чтобы Данегр, оказавшись на
свободе роковым образом попал в ту немудрящую ловушку, которую
я ему устроил...
-- Немудрящую? Мало сказать! Ведь для него не существовало
уже опасности.
-- Конечно, никакой. Ибо любое оправдание окончательно и
необратимо!
-- Бедняга...
-- Кто бедняга? Виктор Данегр? Вы забываете о том, что это
был убийца. Было бы последний несправедливостью, если черная
жемчужина осталась бы у него. Ведь он, подумать только, живет!
Данегр живет!
-- А черная жемчужина принадлежит Вам. Он извлек ее из
потайного карманчика своего бумажника, полюбовался ею,
приласкал ее пальцами и взором и вздохнул:
-- Кто же тот боярин, тот безмозглый и хвастливый раджа,
которому достанется это сокровище? Какой американский
миллиардер станет владельцем этого концентрата красоты и
роскоши, который некогда украшал белые плечи Леонтины Залти,
графини д'Андийо?
Морис Леблан.
Шерлок Холмс приходит поздно
Maurise Leblanc. Arsene Lupin gentleman-cambrioleur
Перевод с французского Анатолий Коган
"Семь приключений Арсена Люпэна -- взломщика-джентельмена"
-- Странное дело, Вельмон! До чего же вы похожи на Арсена
Люпэна!
-- Вы его знаете?
-- О! Как и все прочие -- по фотографиям, из которых ни
одна не повторяет другой, но все вместе оставляют все-таки
впечатление одного и того же лица... которое принадлежит именно
Вам.
Орас Вельмон проявил скорее раздражение.
-- Неужто, дорогой Деванн? И вы не первый, кстати,
подметивший это, поверьте.
-- И это настолько очевидно,-- продолжал настаивать
Деванн,-- что если бы вас не рекомендовал мой кузен д'Эстеван,
и если бы вы не были, к тому же, известным художником, чьи
морские пейзажи приводят меня в восхищение, я спрашиваю себя,
не оповестил ли бы я о вашем присутствии в Дьеппе полицию.
Шутка была встречена общим смехом. В зале большой столовой
замка Тибермесниль, кроме Вельмонта, собрались аббат Желис,
кюре селения, и дюжина офицеров из тех полков, которые
проводили маневры в окрестностях, отозвавшихся на приглашение
банкира Жоржа Деванна и его матери. Один из них воскликнул:
-- Но разве Арсен Люпэн не был действительно замечен на
побережье, после своего нашумевшего дела в скором поезде Париж
-- Гавр?
-- Совершенно верно, с тех пор прошло три месяца, и на
следующей же неделе, в казино, я познакомился с нашим милым
Вельмонтом, который с тех пор соизволил оказать мне честь
несколькими посещениями -- приятными дебютами перед более
основательным визитом... Которым он осчастливит меня в один из
ближайших дней.., но скорее в одну из ночей'
Посмеялись еще, и перешли в бывший зал кордегардии,
обширное, очень высокое помещение, занимающее всю нижнюю часть
Вильгельмовой башни, где Жорж Деванн хранил несравненные
сокровища, накопленные на протяжении веков родом Тибермесниль.
Сундуки и комоды, старинные таганы и канделябры украшали его.
Великолепные ковры и гобелены свисали с каменных стен. В
глубоких амбразурах
-- в стенах стояли скамьи, за которыми виднелись островерхие проемы окон в
свинцовых переплетах. Между дверью и левым окном возвышалась монументальная,
библиотека-шкаф в стиле Ренессанс, на фронтоне которой золотыми буквами было
выведено слово "Тибермесниль", а пониже -- гордый девиз семейства: "Поступай,
как желаешь!"
И, пока закуривали сигары, Деванн продолжил:
-- Однако Вам следует поторопиться, Вельмон, эта ночь для
вас -- последняя.
-- Почему же?-- произнес художник, с решимостью
подхвативший шутку.
Деванн хотел ответить, когда мать подала ему знак. Но
возбуждение, вызванное веселым обедом" желание заинтриговать
гостей возобладали над осторожностью.
-- Вот еще!-- прошептал он про себя,-- теперь об этом
можно говорить. Бояться уже нечего.
Все расселись вокруг него, охваченные острым любопытством.
И он объявил с довольным видом человека, сообщающего важную
новость:
-- Завтра, в четыре часа пополудни, Шерлок Холмс, великий
английский сыщик, для которого не существует тайн, Шерлок
Холмс, самый выдающийся разгадчик секретов, который когда-либо
существовал, необыкновенная личность, казалось бы
-- во всех подробностях созданная из деталей, возбуждающих воображение
романистов, Шерлок Холмс будет моим гостем.
Послышались возгласы. Шерлок Холмс в Тибермесниле? Это --
всерьез? И Арсен Люпэн действительно находится в этих местах?
-- Арсен Люпэн и его шайка не должны быть далеко. Не
считая дела Кагорна, кому еще можно приписать кражи со взломом
в Монтиньи, в Крюше, в Крассвилле, если не нашему национальному
взломщику? Сегодня -- моя очередь.
-- А Вас предупреждали, как было с Кагорном?
-- Один и тот же трюк не удается дважды.
-- Тогда?
-- Тогда? Поглядите!
Он встал и, указывая пальцем одну из полок
библиотеки, небольшое пустое пространство между двумя огромными
ин-фолио:
-- Там стояла книга, издание XVI века, под заглавием
"Тибермеснильская хроника", содержавшая историю замка с того
года, когда его построил герцог Роллоном на месте феодальной
крепости. В книге было три гравюры. Одна представляла собой
общий вид владения, вторая -- план построек, а третья -обратите
особое внимание -- трассу подземного хода, который одним концом
выходит наружу, за первый пояс укреплений, а вторым -- сюда,
да-да, в этот самый зал, где мы находимся. Так вот, эта книга
исчезла еще с прошлого месяца.
-- Черт,-- проронил Вельмон,-- это дурной знак. Но этого
еще недостаточно, чтобы оправдать вмешательство Шерлока Холмса.
-- Конечно, этого было бы мало, не будь еще одного
происшествия, придающего тому, о чем я говорил, более глубокое
значение. В Национальной библиотеке в Париже был второй
экземпляр названной хроники, и в обеих книгах можно было
заметить различия в некоторых деталях, касающихся подземного
хода,-- к примеру
-- профилировки лестницы; в них были также различные дополнения, не
напечатанные, а дописанные чернилами и более или менее стертые. Эти частности
были мне известны, я знал также, что трасса могла быть восстановлена только путем
тщательного сопоставления обеих карт. Но вот, на следующий же день после исчез-
новения моего экземпляра, второй, хранившийся в Национальной библиотеке, был
затребован каким-то читателем, который его унес, и никто не смог установить, при
каких условиях случилась кража. Эти слова были встречены возгласами удивления.
-- Таким образом, дело начало принимать серьезный оборот.
-- На этот раз полиция встревожилась,-- уточнил Деванн,--
и было проведено следствие, которое ни к чему не привело.
-- Как всегда, когда в деле замешен Люпэн.
-- Вот именно. И тогда мне пришло в голову попросить о
содействии Шерлока Холмса, который отвечал, что был бы рад
вступить в такой контакт с Арсеном Люпэном.
-- Какая честь, какая слава для Арсена Люпэна!--сказал
Вельмон.-- Но если наш национальный взломщик, как Вы его
называете, не питает никаких намерений насчет Тибермесниля,
Шерлоку Холмсу просто нечего будет здесь делать.
-- Есть еще одно, что должно глубоко его заинтересовать,--
подземный ход.
-- Но Вы сказали, что один из входов в подземелье
находится в открытом поле, а второй -- в этой самой гостиной!
-- Но где? В каком месте? Линия, изображающая ход, с одной
стороны действительно упирается в кружок, обозначенный двумя
инициалами "ВБ", что означает, конечно, Вильгельмову башню. Но
башня -- круглая, и кто сможет определить, в каком месте ее
окружности заканчивается трасса?
Деванн закурил вторую сигару и налил себе бокал
бенедиктина. Его засыпали вопросами. Он отвечал, наслаждаясь
вызванным интересом. И, наконец, сказал:
-- Секрет утрачен. Никто в мире его не знает. От отца к
сыну, как свидетельствует легенда, могущественные сеньоры
передавали его друг другу на смертном одре, до того дня, когда
Джофруа, последний представитель этого рода, лишился головы на
эшафоте, седьмого термидора второго года, на девятнадцатом году
своей жизни.
-- Но за минувшее столетие, наверно, состоялись поиски?
-- Поиски велись, но понапрасну. И сам я, когда купил
замок у внучатого племянника Лерибура, члена Конвента,
распорядился провести раскопки. Но к чему это могло привести?
Подумайте только: эта башня, со всех сторон окруженная водой,
связана с замком лишь в одном месте, так что подземный ход, по
необходимости, должен быть проложен под старинными рвами. В
книге из Национальной библиотеки, между прочим, показана серия
из четырех лестниц, имеющих сорок восемь ступеней, что говорит
о глубине свыше десяти метров. А лестница, приведенная на
