-- Ну, что я говорил тебе, дорогой друг?
Он поднял голову. Инспектор, бледный как смерть, выпучив
глаза, казался ошеломленным, завороженным сверкающим перед ним
драгоценным камнем. Инспектор понял наконец всю махинацию,
задуманную Люпэном.
-- Скотина,-- пробормотал он, повторяя ругательство,
прозвучавшее на их первой встрече.
Оба теперь стояли, выпрямившись, друг против друга.
-- Верни мне это,-- сказал инспектор. Люпэн протянул ему
кусок ткани.
-- И сапфир тоже!-- приказал инспектор.
-- Ты просто дурак.
-- Верни, иначе...
-- Иначе что, идиот? -- воскликнул Люпэн.-- Вот как! И ты
думал, что я подарил тебе это дело за твои красивые глаза?
-- Верни мне это!
-- Ты еще ничего не понял? Вот еще! В течение четырех
недель я передвигаю тебя, как пешку, и ты хотел бы... Давай,
Ганимар, пошевели хоть раз мозгами, старик... Пойми, что все
четыре недели ты был у меня в роли милого песика... Ганимар,
апорт... Апорт, принеси хозяину... Ах, какой мы славный, какой
послушный!. Служи, на задние лапки, служи!.. Кусочек сахару, не
угодно ли?..
Сдерживая гнев, закипевший в груди, Ганимар думал только
об одном -- как позвать своих людей. И так как комната, в
которой они стояли, выходила окнами во двор, инспектор
постепенно, кружным движением стал приближаться к двери, через
которую они вошли. Тогда -- одним прыжком -- он бросится к окну
и выбьет одно из стекол.
-- Да и чем, спрошу тебя, заслужили это вы, ты и твои
друзья? -- продолжал между тем Люпэн.-- За все дни, сколько
этот клочок был в ваших руках, ни одному из вас и в голову не
пришло прощупать его, ни один не спросил себя, по какой причине
несчастная девушка так цеплялась за этот шарф. Ни один! Вы
действовали наудачу, не размышляя, не в силах ни о чем
догадаться!
Инспектор, однако, добрался до цели. Воспользовавшись
секундой, в которую Люпэн несколько отступил, он резко
повернулся назад и обеими руками схватился за дверную ручку. Но
тут у него вырвалось ругательство: ручка не поддалась ни на
волосок.
Люпэн разразился издевательским смехом.
Даже это до тебя не дошло! Даже этого не предвидел!
Ты устраиваешь мне западню и даже не допускаешь, что я могу
пронюхать о ней заранее! И позволяешь увести себя в эту
комнату, не подумав о том, не делаю ли я это с умыслом, не
вспомнив даже, что запоры здесь снабжены специальными
устройствами! Скажи-ка мне теперь искренне, как можно все это
называть?
-- Как это называть?-- буркнул Ганимар вне себя. Он
мгновенно достал револьвер и направил его прямо в лицо своего
противника.
-- Руки вверх!-- крикнул он. Люпэн лишь пожал плечами.
-- И снова ляп!
-- Руки вверх, говорю тебе!
-- И снова ляп. Твоя машинка не сработает.
-- Что-что?
-- Твоя экономка, старуха Катерина,-- на моей службе.
Сегодня утром, пока ты пил кофе с молоком, она подмочила
патроны.
Ганимар яростным жестом сунул револьвер в карман и
бросился на Люпэна.
-- А дальше что?-- спросил тот, останавливая его ударом
ноги под коленку.
Их платье почти соприкасалось. Взоры с вызовом
скрестились, как у врагов, готовых стереть друг друга в
порошок.
Но битва так и не началась. Воспоминания о прошлых
схватках делали битву бесполезной. Ганимар, сохранивший в
памяти свои былые поражения, бесполезные нападения,
молниеносные ответные удары Люпэна, так и не сдвинулся с места.
Делать было нечего, он это знал. Люпэн располагал
возможностями, о которые разбивались любые другие силы. Тогда
-- к чему борьба?
-- Не так лиР--дружелюбно спросил Люпэн.-- Лучше оставим
все как есть. И стоит, мой добрый друг, поразмыслить о том, что
принесло тебе это милое приключение: славу, уверенность в
скором повышении в должности, а благодаря этому -- перспективу
счастливой старости. Зачем тебе добавлять еще к этому находку
сапфира и голову бедняги Люпэна! Это будет величайшей
несправедливостью. Не говорю уже о том, что бедняга Люпэн спас
тебе жизнь. Ну да, сударь мой, да! Кто предупредил вас на этом
самом месте, что Превай -- левша?.. И это -- твое "спасибо"? Не
очень-то красиво, Ганимар. Ты меня огорчаешь, право.
Продолжая болтать, Люпэн выполнил тот же самый маневр,
который ничего не дал инспектору, и приблизился к двери.
Ганимар понял, что противник сейчас улизнет. Забыв об
осторожности, он попытался преградить ему дорогу и получил удар
головой в живот, от которого покатился по полу через всю
комнату.
В два счета Люпэн привел в действие пружину, повернул
дверную ручку, удалился, смеясь.
Двадцать минут спустя, когда Ганимар добрался до своих
помощников, один из них сказал:
-- Только что один из маляров вышел из дому, когда его
товарищи возвращались с обеда, и вручил мне этот конверт.
"Отдайте своему шефу",-- сказал он мне. "Какому шефу?"--
спросил его я. Но он был уже далеко. Наверно, это -- для вас.
-- Давай.
Ганимар разорвал конверт. Письмо было набросано второпях,
карандашом, и содержало следующие строки:
"Это, мой добрый друг, излечит тебя от излишней
доверчивости. Если некто говорит тебе, что патроны в твоем
револьвере подмочены, каким бы ни было твое доверие к данному
лицу, будь это хоть сам Арсен Люпэн, не давай себя провести.
Стреляй смело, и если данный некто от этого провалится в
вечность, ты сможешь убедиться: 1) что патроны не были
подмочены; 2) что старая Катерина -- честнейшая экономка на
свете.
Пока же я не удостоился чести знакомства с нею, прими, мой
старый друг, выражение нежнейших чувств преданного тебе
Арсена Люпэна".
Морис Леблан
Побег Арсена Люпена
Перевод с французского Н. Бордовских
Когда Арсен Люпен, закончив обед, вынул из кармана
роскошную сигару с золотым ободком и принялся любовно ее
разглядывать, дверь номера отворилась. Он едва успел
бросить ее в ящик стола и отскочить в сторону. Вошедший
надзиратель объявил, что заключенному пора на прогулку.
- Я ждал тебя, милый друг! - воскликнул Люпен, не теряя
прекрасного расположения духа.
Они вышли. И не успели скрыться за поворотом коридора,
как в камеру проскользнули два инспектора и приступили к
тщательному осмотру. Одного из них звали Дь°зи, другого -
Фольанфан.
Нужно было покончить со всей этой историей. Сомнений не
оставалось: Арсен Люпен поддерживает связь с внешним миром,
переписывается с сообщниками. Как раз накануне "Большая
газета" опубликовала несколько строк, обращенных к ее
собственному судебному обозревателю:
"Сударь, в одной из своих недавних статей вы позволили
себе в мой адрес выражения, которым не может быть
извинения. За несколько дней до открытия слушания по
моему делу я предъявлю вам за это счет. С наилучшими
пожеланиями,
Арсен Люпен".
Почерк оригинала не оставлял сомнений в том, что автором
послания был Арсен Люпен. Следовательно, он отправлял
письма. И получал их. Отсюда можно было заключить, что он
и впрямь готовил побег, о котором с таким вызовом сообщалось
в записке.
Нельзя было более терпеть подобную наглость. Заручившись
поддержкой следователя, глава сыскной полиции, мсье Дюбуи,
собственной персоной отправился в Сате, чтобы вместе с
директором тюрьмы обсудить и принять необходимые меры. А
тем временем отправил двух своих подчиненных для осмотра
камеры Люпена.
Они перевернули все плитки на полу, разобрали постель,
короче говоря, сделали все, что полагается делать в подобных
случаях, но ровным счетом ничего не обнаружили. И уже
собирались уйти ни с чем, когда в камеру ворвался
запыхавшийся надзиратель:
- Ящик... загляните в ящик стола! Когда я сюда входил,
мне показалось, что он задвигал его.
Полицейские последовали его совету. Дь°зи воскликнул:
- Ну, теперь-то он попался!
Фольанфан остановил его:
- Не спеши, малыш, пусть начальник тюрьмы сам сделает
опись.
- Но ведь эта роскошная сигара...
- Оставь сигару в покое и ступай за начальником.
Через две минуты мсье Дюбуи приступил к осмотру ящика.
Прежде всего, он обнаружил в нем кипу газетных вырезок,
отобранных агентством "Аргус", в которых шла речь об Арсене
Люпене, затем кисет с табаком, трубку, стопку тончайшей
бумаги и, наконец, пару книг.
Он взглянул на корешки. То было английское издание
"Культа героев" Карлейля и прелестный эльзевир в старом
переплете, немецкий перевод "Учебника Эпиктета", вышедший в
Лейдене в 1634 году. Полистав книги, он заметил, что их
страницы были сплошь усеяны подчеркиваниями, пометками,
засечками от ногтей. Что это такое? Условные знаки или
просто свидетельство внимательного чтения?
- Мы еще успеем в этом разобраться, - решил мсье Дюбуи.
Он осмотрел кисет и трубку, потом схватил пресловутую
сигару с золотым ободком:
- Черт побери, наш подопечный совсем недурно устроился!
Самому Анри Клею не уступит!
Машинальным движением курильщика он поднес сигару к уху,
повертел ее между пальцами и чуть не вскрикнул. "Гавана"
треснула. Он всмотрелся в нее повнимательней и обнаружил,
что между табачными листьями что-то белеет. С помощью
булавки он осторожно извлек из сигары тоненький, не толще
зубочистки, свиток бумаги. Это была записка. Он развернул
ее и вгляделся в бисерный женский почерк:
"Корзину заменили. Восемь на десять приготовлены. При
нажатии на внешнюю ступеньку пластинка поднимается.
От двенадцати до шестнадцати ежедневно. Н. Р. будет
ждать. Но где? Отвечай немедленно. Не беспокойтесь,
ваш друг следит за вами".
Немного поразмыслив, мсье Дюбуи изрек:
- Все это довольно ясно... корзина... восемь
отделений... с двенадцати до шестнадцати, то есть от
полудня до четырех...
- А что это за Н. Р.?
- Н. Р. в данном случае означает автомобиль. Н. Р.,
horse power, значит по английски "лошадиная сила". Так на
спортивном жаргоне обозначается мощность мотора. Например,
24 Н. Р. - это машина в двадцать четыре лошадиные силы.
Мсье Дюбуи поднялся и спросил у надзирателя:
- Заключенный кончал обедать, когда вы вошли?
- Да.
- И поскольку он еще не прочел эту записку, как видно из
состояния сигары, значит, он ее только что получил.
- Но каким образом?
- Сигара была спрятана среди провизии, в куске хлеба,
например, или в картофелине.
- Это невозможно. Мы разрешили ему получать провизию из
ресторана только затем, чтобы поймать его с поличным, но
пока нам ничего не удалось найти.
- Сегодня вечером нам придется поискать ответ Люпена. А
пока подержите его вне камеры. Я отнесу записку
следователю, и, если он со мной согласится, мы переснимем
ее, а через час подсунем в ящик стола новую сигару той ясе
марки с оригиналом послания. Люпен ни о чем не догадается.
Когда Дюбуи в сопровождении инспектора Дь°зи вернулся
вечером в тюремную канцелярию, его разбирало любопытство. В
углу, на печке, громоздились три грязные тарелки.
- Он успел поужинать?
- Да, - ответил директор.
- Дь°зи, потрудитесь-ка измельчить остатки макарон и
раскрошить кусочки хлеба... Ничего?
- Ровным счетом ничего.
Мсье Дюбуи обследовал тарелки, силку, ложку и нож,
обычный тюремный нож с тупым лезвием. Повертел его рукоятку
влево и вправо. Она подалась и стала отвинчиваться.
Рукоятка оказалась полой, и там был клочок бумаги.
- Не очень-то хитрая уловка для такого плута, как Арсен.
Но не будем терять время. Вам, Дь°зи, придется сходить в
ресторан и навести там кое-какие справки.
Потом он прочел:
"Я полагаюсь на вас, Н. Р. будет следовать на некотором
расстоянии каждый день. Я выйду навстречу. До свидания,
