простучали обратно по бесконечному красному полу в красноватом сумраке
Красного Зала, пока двустворчатая дверь, выплюнув меня наружу, не
захлопнулась за моей спиной.
Я потерпел неудачу. Полную неудачу. Но то, что особенно беспокоило
меня, когда, покинув королевский дворец, я шел по аллеям парка, было связано
не столько с самим провалом моей деятельности в Кархайде, сколько с ролью в
нем Эстравена. Почему король сослал его как защитника союза с Экуменой (что,
по всей видимости, и составляло основу его преступления и служило причиной
Указа о высылке), если (судя по словам самого короля) на самом деле Эстравен
агитировал его против этого союза? Когда именно он начал советовать королю
не доверять мне, и почему? Почему в таком случае он сам был сослан, а я
оставлен на свободе? Кто из них был большим лжецом и ради какой дьявольской
цели они лгали мне оба?
Эстравен - чтобы спасти собственную шкуру, так я тогда решил; ну а
король? Наверное, чтобы спасти собственное лицо. Объяснение казалось
довольно правдоподобным. Однако я по-прежнему не был уверен, действительно
ли Эстравен лгал мне? Я вдруг понял, что вовсе не уверен в этом.
Я как раз шел мимо Углового Красного Дома. Ворота в сад были открыты. Я
заглянул туда и увидел деревья серем, склонившие свои беловатые стволы над
темной водой пруда; дорожки, посыпанные розовым толченым кирпичом, в
сероватом безмятежном свете дня казались заброшенными. Легкий снежок, не
успев растаять, все еще лежал в тени за валуном на берегу пруда. Я вспомнил,
как Эстравен ждал меня вон там, на крыльце, когда вчера вечером вдруг пошел
снег, и сердце мое пронзила обыкновенная человеческая жалость. Еще вчера на
параде я видел этого человека, взмокшего в тяжелых доспехах на жаре, однако
нисколько не утратившего своего великолепия и достоинства, - человека на
вершине своей карьеры и славы, теперь волей судьбы согнанного со сцены и
превращенного в жертву. Сейчас он в спешке бежит к границе, обгоняя свою
смерть всего лишь на три дня, совсем один, и никто не смеет ему даже слово
сказать... Смертный приговор в Кархайде редкость. На планете Зима жизнь дается
трудно, и люди там предпочитают, чтобы смертный приговор выносила сама
природа или в крайнем случае гнев, но не правосудие. Интересно, как
Эстравену с таким клеймом удастся выбраться из Кархайда? Вряд ли он бежал в
автомобиле - все они здесь являются собственностью короля; может быть, ему
удалось нанять снегоход? А вдруг он пешком пробирается сейчас к границе,
унося в заплечном мешке все свое жалкое имущество? Жители Кархайда чаще
всего передвигаются именно пешком; у них здесь нет вьючных животных, нет
летательных аппаратов; для энергоемких механизмов серьезным препятствием
является слишком холодный климат. Впрочем, они не слишком торопливы. Я
представил себе, как этот гордый человек, размеренно шагая по дороге,
направляется в ссылку - маленькая усталая фигурка среди бесконечных
заснеженных просторов, устремившаяся на запад, к заливу. Весь этот водоворот
мыслей промелькнул в моей голове, пока я стоял у ворот дома Эстравена; в
водоворот этот оказались втянутыми и мои собственные невнятные сомнения
относительно мотивов и поступков не только Эстравена, но и короля. Оба они
вместе просто меня добили. Да, я, разумеется, потерпел неудачу. Но что же
теперь?
Наверное, мне следует направиться в Оргорейн, это соседнее с Кархайдом
государство и его наиболее сильный соперник. Но как только я туда уеду, мне,
вполне возможно, будет уже не очень просто вернуться назад, в Кархайд, а я
еще не закончил здесь свои дела. Я должен все время помнить о том, что вся
моя жизнь целиком может потребоваться лишь для того, чтобы миссия, с которой
послала меня сюда Экумена, была выполнена. Не спеши. Нет никакой особой
необходимости сломя голову мчаться в Оргорейн, пока ты не получил еще
достаточно полных сведений о Кархайде, и прежде всего о Цитаделях. В течение
двух лет я только и делал, что отвечал на вопросы, теперь я, пожалуй, сам
задам несколько интересующих меня вопросов. Но не в Эренранге. Я наконец-то
понял, о чем Эстравен пытался тогда предупредить меня; хоть и нельзя было
полностью доверять его советам, нельзя было и сбрасывать их со счетов. Ведь
он явно намекал тогда, хоть и не говорил этого прямо, что мне следует
держаться подальше от столицы и королевского дворца. Почему-то мне вдруг
вспомнились зубы Тайба... Король предоставил мне свободу передвижения по
стране; я этим воспользуюсь. Как любили говорить в Экуменической Школе,
когда активная деятельность перестает приносить пользу, начинайте тихо
собирать информацию; когда сбор информации перестает приносить пользу,
ложитесь спать. Спать мне пока не хотелось. Я, пожалуй, направлюсь на
восток, к Цитаделям; возможно, там мне удастся собрать кое- какую информацию
у Предсказателей.
Глава 4. ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ
Восточнокархайдская легенда, рассказанная Тобордом Чорхава из Очага
Горинхеринг и записанная Дж. Аи, 93/1492.
Однажды князь Берости рем ир Ипе пришел в Цитадель Танжеринг и
предложил сорок драгоценных бериллов и половину урожая всех своих садов в
уплату за предсказание. Цена оказалась приемлемой для всех, и князь Берости
задал свой вопрос Ткачу Одрену. Вопрос этот звучал так: "В какой день я
умру?"
Предсказатели собрались вместе и удалились во Тьму. Когда пребывание во
Тьме закончилось, Одрен произнес слова общего ответа всех Предсказателей:
"Ты умрешь в день Одстрет" (что значит девятнадцатый день любого
месяца. - Дж. Аи).
"Но какой это будет месяц, какой год и сколько лет пройдет до этого
дня?" - возопил Берости, однако священная связь между Предсказателями уже
распалась, и ответа не последовало. Тогда Берости вбежал в ;
круг Предсказателей, схватил Ткача Одрена за горло и стал его душить,
требуя, чтобы ему разъяснили ответ. С большим трудом Ткача вырвали из рук
князя Берости - он был очень сильный человек и все порывался освободиться и
кричал: "Дайте же мне настоящий ответ."
Одрен сказал тогда: "Настоящий ответ тебе дан. Цена за него уплачена.
Уходи".
Разгневанный Берости рем ир Ипе вернулся в Очаг Чаруте, один из трех
Очагов, принадлежавших его роду. То было небогатое селение в северном
Озноринере, которое Берости совсем разорил, собирая плату за предсказание.
Князь заперся в верхних комнатах центральной башни Очага, как в крепости, и
не желал выходить оттуда ни к другу, ни к врагу, ни ради сева, ни ради сбора
урожая, ни во время кеммера, ни для развеселых забав. Так прошел один месяц,
потом еще один, и еще, и шесть месяцев прошло, и десять, а Берости все сидел
в своих покоях как узник и ждал. В дни Оннетерхад и Одстрет (восемнадцатый и
девятнадцатый дни месяца. - Дж. Аи) он отказывался от пищи и питья,
а также совсем не ложился спать.
Его возлюбленным кеммерингом, связанным с ним клятвой верности, был
некто Хербор из Рода Геганнер. И вот этот Хербор поздней осенью, уже в
месяце Гренде, объявился в Цитадели Танжеринг и сказал Ткачу: "Мне
необходимо получить предсказание".
"Чем ты можешь нам заплатить за это?" - спросил Ткач Одрен, заметив,
что человек этот одет бедно, на нем старые башмаки, и сани у него тоже
старые.
"Я заплачу собственной жизнью", - сказал Хербор.
"А нет ли у тебя чего-нибудь иного, господин мой? - учтиво спросил
Одрен, ибо теперь обращался с ним как с самым благородным князем. - Не
можешь ли ты расплатиться с нами иначе?"
"Не могу: у меня больше ничего нет, - ответил Хербор - Но я не
уверен, имеет ли моя жизнь какую-либо ценность для вас".
"Нет, - сказал Одрен, - для нас - никакой".
Тогда Хербор упал перед Одреном на колени, сгорая от стыда и любви, и
крикнул: "Умоляю, ответь на мой вопрос! Это не ради меня".
"Ради кого же?" - спросил Ткач.
"Ради князя моего и кеммеринга Аше Берости, - ответил Хербор и
заплакал. - Он больше не ведает ни любви, ни радости, ни охоты править
своим княжеством, получив здесь тот ответ на свой вопрос, который и
ответом-то не является. Он умрет от этого".
"Именно так: от чего же еще может умереть человек, как не от смерти? -
ответствовал Ткач Одрен. Однако страстные слова Хербора все же тронули его
сердце, и, помолчав, он сказал: - Я попробую отыскать ответ на твой вопрос,
Хербор, и не запрошу за этот ответ ничего. Но подумай сам: все на свете
имеет свою цену. И спрашивающий всегда платит то, что, должен".
Тогда Хербор прижал руки Одрена к своим глазам в знак благодарности, и
подготовка к предсказании началась. Предсказатели собрались вместе и ушли во
Тьму. Они призвали к себе Хербора, и он задал им свой вопрос, который звучал
так: "Сколь долго проживет Аше Берости рем ир Ипе?" Так Хербор надеялся
вызнать число дней или лет, оставшихся его возлюбленному, и успокоить его
сердце. Вдруг Предсказатели как-то странно, разом все задвигались,
зашевелились во Тьме, и Одрен воскликнул с такой болью в голосе, словно его
жгли на костре: "Дольше, чем Хербор из рода Геганнер!"
Не на такой ответ надеялся Хербор, однако именно такой ответ получил он
и, обладая кротким и терпеливым сердцем, отправился с этим ответом домой, в
Чаруте, сквозь метели последнего предзимнего месяца Гренде. Он пересек
пределы княжества, добрался до родного Очага, поднялся по лестнице в башню,
гД на самом верху нашел своего кеммеринга Берости по-прежнему в тупом
оцепенении сидевшего у погасшего камина. Положив руки на стол из красного
камня, Берости бессильно уронил на них голову.
"Аше, - сказал Хербор, - я побывал в Цитаде Танжеринг и получил ответ
Предсказателей на свой вопрос. Я спросил их, сколько ты еще проживешь, и
ответ их гласил: Берости проживет дольше, чем Хебор".
Берости медленно повернул голову, словно шея него заржавела, и
посмотрел на него. Потом сказл: "Так ты спросил у них, когда же я в таком
случае умру?"
"Я спросил, как долго ты еще проживешь".
"Как долго? Ах ты дурак! Отчего же ты не спросил Предсказателей, когда
именно мне предстоит умереть - в какой день, месяц, год, сколько еще дней
мне осталось! Ты зачем-то спросил "как долго". Ах ты дурак, дурак
лупоглазый, да уж конечно я проживу дольше, чем ты!"
И Берости в гневе легко, словно лист жести, поднял столешницу из
красного камня и опустил ее на голову Хербора. Тот упал, а Берости так и
застыл в оцепенении. Потом он приподнял каменную плиту и увидел, что
раздробил Хербору череп. Тогда Берости водрузил столешницу на место, лег
рядом с мертвецом и обнял его, словно они оба по-прежнему любили друг друга.
Так их и нашли жители Очага Чаруте, когда в конце концов взломали дверь и
ворвались в верхние покои. С тех пор Берости лишился рассудка, и ею пришлось
денно и нощно стеречь, ибо он все порывался отправиться на поиски Хербора,
который, как ему казалось, находится где-то неподалеку, в пределах
княжества. Так он прожил еще месяц, а потом повесился в день Одстрет -
девятнадцатый день месяца Терн, первого месяца зимы.
Глава 5. ПРИРУЧЕНИЕ ПРЕДЧУВСТВИЙ
Мой квартирный хозяин, персона весьма достойная, организовал мне
путешествие на восток.
- Если хотите посетить Цитадели, сначала нужно перебраться через
Каргав, потом по горным дорогам попасть в Старый Кархайд, а потом - в Рир,
прежнюю столицу королевства. Вот что я скажу вам по секрету: один мой
близкий знакомый водит каравана вездеходов через перевал Эскар; вчера за
чашей орша он как раз сказал мне, что они отправляются довольно
скоро, в первый месяц лета, Гетени Осме, поскольку весна была очень теплой и
