собственной душе. Потом, как бы оторвавшись от загадочного видения, он вдруг
резко повернулся ко мне.
- Но почему же, - сказал он, - господин Посланник, за целые два года
вы ни разу не поговорили с этим своим кораблем?
- А откуда вам знать, говорил он с кораблем или нет? - откликнулся,
улыбаясь, Гаум.
- Мы, черт возьми, прекрасно знаем, что не говорил, господин Гаум, -
сказал, также улыбаясь, Иегей.
- Не говорил, - сказал я. - И вот почему: сама мысль о том, что
где-то в небесах меня ожидает огромный корабль, могла бы стать причиной
народных волнений в Кархайде. По-моему, и кто-то из вас считает точно так
же. Будучи в Кархайде, я никогда не подходил к столь опасной черте, даже в
самых откровенных разговорах с теми, с кем постоянно имел дело. У вас же
здесь было гораздо больше времени подумать о том, кто я такой; вы выражаете
готовность позволить мне выступить открыто перед населением Оргорейна; страх
не до такой степени правит вами. И я решил пойти на риск, так как считаю,
что для этого пришло время и что Оргорейн именно то место, которое мне
требовалось
- Вы правы, господин Аи, вы правы! - страстно воскликнул Слоз. - Уже
через месяц вы сможете послать за своим кораблем, и его будут приветствовать
в Оргорейне как священное доказательство, как знак, как символ новой эры! И
тогда глаза тех, кто не видит, откроются!
Разговор продолжался в том же духе, пока нам не подали обед. Мы поели,
выпили и разошлись по домам; я - абсолютно измочаленный, однако очень и
очень довольный тем, как складываются дела. Конечно, странные намеки и
неясности имели место. Слоз явно хотел сделать из меня новое божество, Гаум
- мошенника. Мерсен, похоже, жаждал убедить всех, что не он является тайным
агентом Кархайда, а я. Но Обсл, Иегей и некоторые другие вели себя гораздо
разумнее. Они хотели выйти на связь со Стабилями и посадить один из
звездолетов Экумены на территории Орготы, чтобы убедить Комменсалию Оргорейн
в необходимости союза с Экуменой. Они полагали, что благодаря этому Оргорейн
не только одержит решительную победу над Кархайдом, но и укрепит свой
государственный престиж, а Комменсалы, которые возглавят борьбу за союз с
Экуменой, тоже обретут немалый дополнительный вес и авторитет в
правительстве. Партия Открытой Торговли, составляющая меньшинство в
правительстве Тридцати Трех, находилась в оппозиции к тем, кто жаждал
продолжения распри в долине Синотх, и в основном состояла из сторонников
консервативной, неагрессивной, антинационалистической политики. Они давно
уже не имели большинства в правительстве и рассчитывали, что при известном
риске смогут вернуть эту власть тем путем, который я перед ними изобразил.
То, что они не видели дальше своего носа и рассматривали мою миссию лишь как
средство для достижения собственных целей, особого зла не представляло.
Оказавшись на верном пути, они вскоре неизбежно поймут, куда именно он
ведет. Впрочем, при всей недальновидности они по крайней мере были
реалистами.
Обсл, убеждая других, высказал, например, следующую мысль:
- Или Кархайд, опасаясь той силы, которую придаст Оргорейну новый
союз, - а Кархайд всегда, как известно, опасался новых путей развития и
новых идей, - снова окажется в хвосте и безнадежно отстанет от нас, или,
что возможно, правительство Эренранга все-таки соберет все свое мужество и
тоже попросит включить его в этот союз - вторыми после нас. В любом случае
шифгретор Кархайда сильно пострадает; в любом случае править санями будем
именно мы. Если у нас хватит ума воспользоваться этой возможностью сейчас,
то мы приобретем постоянное и очень надежное преимущество! - И, обернувшись
ко мне, он прибавил: - Но Экумена должна тоже захотеть помочь нам, господин
Аи. Нам нужно нечто большее, чем вы один, и более конкретное, чтобы показать
его народу Оргорейна; тем более вас и так уже хорошо знают в Эренранге.
- Мне это понятно, Комменсал. Вы хотели бы иметь хорошее, весомое,
вещественное доказательство, да и мне хотелось бы вам такое представить. Но
я не могу посадить корабль, пока, хотя бы до определенной степени, нельзя
гарантировать его безопасность, пока не будет достигнуто единство ваших
мнений, господа Комменсалы. Мне необходимо согласие вашего правительства и
определенные гарантии с его стороны; таким образом, лишь общее собрание
Комменсалов, видимо, имеет право принять подобное решение и объявить о нем
публично.
Обсл посмотрел на меня сурово, однако сказал:
- Что ж, весьма справедливо.
Возвращаясь домой с Шусгисом, который в сегодняшнее мероприятие не
привнес ничего, кроме своего радостного смеха, я спросил:
- Господин Шусгис, а что такое этот Сарф?
- Один из постоянно действующих и весьма активных отделов Внутреннего
Управления. Они занимаются самыми различными вопросами - например,
фальшивыми документами, несанкционированными путешествиями по стране,
фиктивными должностями, всякими подделками и прочей ерундой. Собственно,
сарф на жаргоне Орготы значит "хлам". Так его люди и прозвали.
- Значит, все эти бесконечные Инспектора и таможенники агенты Сарфа?
- Ну, во всяком случае, некоторые.
- А полиция, я полагаю, также до некоторой степени находится под его
опекой? - Я очень осторожно задал этот вопрос и получил не менее осторожный
ответ:
- Думаю, что да. Я, правда, сотрудник Внешнего Управления. И не могу
сделать так, чтобы все государственные службы функционировали честно и не
были связаны с Внутренним Управлением.
- Разумеется, оба эти Управления все же как-то контактируют друг с
другом. Ну вот расскажите, пожалуйста, как осуществляется, например,
управление водными путями?
Своим последним вопросом я попытался увести наш разговор как можно
дальше от самого Сарфа. То, о чем умолчал Шусгис, могло бы остаться
незамеченным для уроженца планеты Хайн или еще более счастливой планеты
Чиффевар, но я-то родился на Земле. Это не всегда такое уж несчастье -
иметь в числе предков преступников. От совершавшего поджоги прадеда можно
получить в наследство способность улавливать даже самый слабый запах дыма.
Было удивительно интересно обнаружить здесь, на планете Гетен,
государства, столь похожие на те, что существовали некогда на Земле:
монархию и рядом с ней цветущую пышным цветом бюрократию. Последнее
новообразование было не менее интересным, но вовсе не столь забавным.
Странно, но чем менее примитивным оказывается то или иное общество, тем
более зловещие ноты звучат в его политике.
Итак, Гаум, который хотел, чтобы я выглядел лжецом, был тайным агентом
полиции Оргорейна. Знал ли он, что это известно Обслу? Без сомнения, знал.
Был ли он в таком случае агентом-провокатором? Являлся ли он номинально
сторонником партии Обсла или ее противником? Какие из фракций в рамках
правительства Тридцати Трех контролировали деятельность Сарфа, какие из них
сами находились под его контролем? Хорошо было бы прямо сразу выяснить все
как следует, однако задача эта не из легких. Путь, который сперва казался
мне таким ясным и исполненным надежд, теперь представлялся куда более
извилистым и темным, как это уже было со мной в Эренранге. Я-то полагал, что
здесь дело сразу пошло как надо; однако лишь до тех пор, пока возле меня,
подобно призраку, не возник вчера вечером Эстравен.
- А каковы позиция и положение лорда Эстравена здесь, в Мишнори? -
спросил я Шусгиса, который приткнулся в углу плавно движущейся машины и,
казалось, задремал.
- Эстравен? Знаете, здесь его называют Харт. У нас тут, в Оргорейне,
титулов нет, отменили все это с началом Новой Эры. Что ж, насколько я
понимаю, он Депендент, подчиненный Комменсала Иегея.
- Он у него и живет?
- По-моему, да.
Я уже хотел было вслух удивиться, почему же в таком случае он вчера был
у Слоза, а сегодня у Иегея - нет, когда вдруг понял, что в свете нашей
короткой утренней беседы с Эстравеном все-это отнюдь не так уж странно. И
все же мысль о том, что он держится в стороне намеренно, встревожила меня.
- Его отыскали, - снова заговорил Шусгис, поудобнее устраивая свой
толстый зад На подушках сиденья, - где-то в южной части города - то ли на
клеевой фабрике, то ли на рыбоконсервном заводе, что-то в этом роде;
буквально из помойной ямы вытащили. Это, уж конечно, партия Открытой
Торговли расстаралась. Разумеется, он был им весьма полезен, когда был в
Кархайде членом киорремии и премьером, так что они и теперь его поддержали.
Впрочем, в основном для того, чтобы досадить Мерсену, как мне кажется.
Ха-ха! Мерсен - шпион Тайба, и он, конечно же, думает, что об этом никто не
знает, хотя знают абсолютно все; он потому и Харта на дух не переносит: все
никак не поймет, кто же он такой - то ли предатель, то ли двойной агент;
сам-то не может никак догадаться, а спросить не хочет, боится шифгретором
рисковать. Ха-ха!
- А с вашей, господин Шусгис, точки зрения, кто такой Харт?
- Предатель, господин Аи. Самый обыкновенный предатель. Предал в
долине Синотх интересы собственной страны, только чтобы помешать Тайбу
оказаться на самом верху. Вот только вел себя не слишком умно. Его вполне
могло бы постигнуть куда более жестокое наказание, чем просто ссылка.
Клянусь грудями Меше! Если играешь сразу против всех бывших союзников,
проиграешь непременно. Вот чего эти люди никак не могут понять, потому что
начисто лишены патриотизма, лишь самих себя любят. Хотя, по-моему, Харту, в
общем-то, все равно, где он в данный момент находится, пока он продолжает,
хотя бы ползком, продвигаться к власти Надо сказать, он не так уж плохо
продвинулся и здесь - всего-то за пять месяцев, между прочим.
- Неплохо.
- Вы ведь ему тоже не слишком-то доверяете, а?
- Нет, не доверяю.
- Рад это слышать, господин Аи. Не понимаю, что Иегей и Обсл нашли в
этом человеке. Это же стопроцентный шпион, его интересует только собственная
выгода, и, кроме того, он пытается прицепиться к вашим саням, господин Аи,
пока ему самому идти трудно Вот как мне все это представляется. Что ж, не
уверен, что соглашусь просто так подвезти его на своих санях, если он меня
хоть раз об этом попросит. - Шусгис фыркнул и энергично кивнул, как бы
подтверждая свое мнение о Харте, потом улыбнулся мне так, как один
порядочный человек улыбается другому. Автомобиль плавно двигался по широким,
хорошо освещенным улицам. Утренний снег почти растаял, только вдоль
тротуаров тянулись грязные серые полосы невысоких сугробов; шел дождь,
мелкий, холодный.
Огромные здания в центре Мишнори - государственные учреждения. Школы,
храмы Йомеш - выглядели в мелкой дождевой пыли такими блестящими и
скользкими, что казалось, будто они оплывают в лучах высоких уличных
фонарей. Углы домов таяли в дымке, фасады были заляпаны мокрой грязью. Нечто
расплывчатое, непрочное виделось мне в тяжеловесной архитектуре этого
города, как бы сложенного из монолитов, да и в самом этом с виду монолитном
государстве, в котором и часть, и целое назывались одним и тем же словом. И
сам Шусгис, мой радушный хозяин, приземистый, толстый человек, казалось бы,
очень прочно стоящий на земле, - даже он во всех своих "очертаниях" и
проявлениях представлялся мне неясным, немножко - совсем чуть-чуть -
ненастоящим.
С тех пор как я, проехав через обширные золотистые поля Оргорейна,
четыре дня назад начал свое успешное продвижение к "святыням" Мишнори, мне
все время чего-то не хватало. Но чего? Я- чувствовал здесь себя особенно
