свое горячее содержимое.
Затем мы оказались в невесомости, плавая в паутине наших пут. Верх и
низ поменялись местами, и невозможно было определить, где пол, а где по-
толок. Я слышала, как вокруг меня опять все стали переговариваться, на-
зывая друг друга по именам и говоря то, что и следовало произносить в
такой ситуации: "Ты в порядке? - Да, со мной все хорошо". Ребенок бесп-
рестанно кричал, издавая истошные вопли. Женщина рядом со мной села и
стала растирать руки и грудь в тех местах, где тело перехватывали прис-
тежные ремни. Я решила было последовать ее примеру, но тут из динамиков
раздался громкий хриплый голос, повторивший приказ на языке Бамбура, а
потом на наречии Вое Део:
- Не отстегивать ремни! Не сходить с мест! Корабль подвергся нападе-
нию! Он в исключительно опасном положении!
И я осталась лежать, окруженная туманным облачком моей распыленной
мочи, слушая незнакомые разговоры и ничего не понимая. Положение мое бы-
ло предельно унизительным, но страха я не испытывала. Я была свободна от
всех забот. Как перед смертью. И глупо было бы в минуту гибели беспоко-
иться о чем-то.
Корабль следовал по какому-то странному курсу, то и дело содрогаясь,
словно пытался сделать вираж. Кое-кого стало тошнить. Воздух наполнился
капельками рвоты и ее едким запахом. Я высвободила руки, и шарфом, кото-
рый был на мне, прикрыла лицо; концы его я подоткнула под голову.
Теперь я не видела огромное пространство грузового трюма, который на-
ходился под или надо мной, и не могла понять, взлетаю я или падаю. От
шарфа шел знакомый запах, который успокаивал меня. Я часто накидывала
его, когда отправлялась на выступления; бледно-розового цвета, он был
сделан из отличной кисеи с вплетенными серебряными нитями. Покупая его
на рынке города на мои первые заработанные деньги, я вспомнила о красном
шарфе матери, который подарила ей леди Тазеу. И решила, что этот ей пон-
равился бы, хотя не был таким ярким. Теперь я лежала, смотрела сквозь
розоватую дымку ткани на пятна светильников в трюме и вспоминала о своей
матери Йове. Скорее всего ее убили в то утро в поселении. А может быть,
отправили в другое поместье как "расхожую женщину"; Ахасу так и не уда-
лось найти ее следов. Я вспоминала, как она держала голову, слегка скло-
нив ее набок, почтительно, но с изящным достоинством. Глаза у нее были
большие и блестящие, "взор, в котором стоят семь лун", как гласят слова
песни. "Больше мне никогда не увидеть этих лун", - подумала я.
Я впала в какое-то странное состояние и, чтобы успокоиться и отв-
лечься, уединившись в шатре из розовой кисеи, согреваемым моим дыханием,
стала мурлыкать слова песни. Я напевала песни свободы, что исполнялись в
Хейме, после чего перешла к песням любви, которым научила меня леди Та-
зеу. Наконец я запела "О, о, Йеове", сначала тихо, а потом погромче. И
вдруг услышала, как чей-то голос, возникший в красноватом тумане, присо-
единился ко мне - мужской голос, а потом и женский. Люди с Вое Део знали
слова этой песни. Мы запели ее хором. В него вплелись голоса жителей
Бамбура, которые тоже знали ее и вставляли отдельные слова на своем язы-
ке, подхватив наше исполнение. Но постепенно пение сошло на нет. Только
ребенок тихонько всхлипывал. Воздух был густым и спертым.
Лишь много часов спустя, когда вентиляторы наконец погнали в трюм
свежий воздух и пассажирам разрешили отстегнуть ремни, мы узнали, что
корабль космического флота сил обороны Вое Део перехватил наш грузовик,
едва тот вышел за пределы атмосферы, и приказал неподвижно зависнуть.
Капитан предпочел проигнорировать приказ. Военный корабль открыл огонь и
хотя не поразил грузовик прямым попаданием, взрыв повредил контрольную
аппаратуру. Тем не менее мы продолжили путь, и военный корабль никак не
давал знать о себе. Теперь мы находились примерно в одиннадцати днях пу-
ти от Йеове. Но вражеский корабль, или группа их, мог подстерегать нас
на подходе к планете. Причиной, по которой грузовому кораблю было прика-
зано остановиться, оказалось "подозрение в контрабандной торговле".
Военный флот космических лайнеров был построен несколько столетий на-
зад, чтобы защитить Уэрел от предполагаемого нападения империи чужаков,
как тогда называли Экумену. Эта воображаемая угроза вызывала такой
страх, что Уэрел бросил все силы и энергию на создание космического фло-
та; результатом стараний стала колонизация Йеове. По прошествии четырех-
сот лет, в течение которых никто не угрожал нападением. Вое Део разрешил
наконец Экумене открыть посольство. Флот использовался для переброски
войск и оружия во время войны за Освобождение, а теперь его корабли ис-
полняли роль гончих псов и ловчих кошек хозяев, выслеживая беглых рабов.
В грузовом трюме я нашла еще двух выходцев с Вое Део, и, чтобы побол-
тать, мы сдвинули наши "лежаки". Обоих отправил в Бамбур Хейм, который и
оплатил их путешествие. Мне и в голову не пришло, что за него надо пла-
тить. Я знала, кто заплатил за меня.
- По своей воле ни за что не полетела бы на космическом корабле, -
сказала женщина.
Она была странной личностью, Настоящая ученая, без обмана. Высококва-
лифицированный химик, работавший по найму на компанию, она убедила Хейм
послать ее на Йеове, поскольку не сомневалась, что тот нуждается в ее
знаниях и навыках, которые, конечно же, будут востребованы. Жалованье
она получала куда более высокое, чем многие гареоты, но не сомневалась,
что на Йеове оно станет еще выше. "Я собираюсь разбогатеть", - говорила
она.
Мужчина, точнее, мальчик, подручный мельника в одном из городов на
севере, просто сбежал, и ему удалось встретить людей, которые спасли его
от смерти или рабочего лагеря. В свои шестнадцать лет он был невежест-
вен, громогласен, разболтан и добродушен. Он стал всеобщим любимцем, и с
ним нянчились, как с ребенком. Многие нуждались и во мне, потому что я
знала историю Йеове и с помощью человека, который владел обоими языками,
могла рассказать недавним жителям Бамбура о том мире, куда они направля-
лись, - о столетиях рабства под игом корпораций, о Надами, о войне, что
завершилась Освобождением. Одни из них были арендниками из городов, дру-
гие - рабами из поместий, которых Хейм купил на аукционе за фальшивые
деньги и, спешно выправив им ложные документы, отправил в это путешест-
вие; они почти ничего не знали о том, куда лежит их путь. Тем не менее,
несмотря на все ухищрения, наш полет привлек внимание Вое Део.
Йоки, мальчишка с мельницы, бесконечно рассуждал, как жители Йеове с
радостью примут нас. Он рисовал картины, которые были то ли шуткой, то
ли его мечтой, и говорил об оркестрах, музыка которых встретит нас у
трапа, о речах во время шикарного обеда, что будет организован специ-
ально для нас. По мере того как шло время, он все подробнее рассказывал
об этом обеде. Ибо наше существование определялось длинными голодными
днями, когда мы безвольно плавали в огромном пространстве грузового трю-
ма, отмечая время лишь сумерками светильников, что наступали каждые две-
надцать часов, и двумя порциями пищи в течение "дня" вместе с водой, ко-
торые приходилось выдавливать из тюбиков в рот. Я старалась не задумы-
ваться о том, что нас ждет. Кончилось одно существование и начиналось
другое; я находилась между ними. Если военные корабли перехватят нас, мы
скорее всего погибнем. Но если доберемся до Йеове, там начнется новая
жизнь. А пока нам оставалось лишь плавать в воздухе.
ЙЕОВЕ
Корабль благополучно сел в космопорту Йеове. Прежде всего разгрузили
контейнеры с техникой, затем остальной груз. Мы вышли, еле волоча ноги и
стараясь держаться поближе друг к другу; У нас не было сил противостоять
силе тяжести нового мира, которая тянула нас к центру планеты, к тому же
яркое светило, висевшее прямо над головой, слепило нам глаза.
- Сюда! Сюда! - крикнул какой-то мужчина. Я была рада услышать родной
язык, но бамбурианцы продолжали растерянно оглядываться.
Сюда - стоять здесь - построиться - ждать. Первым, что мы услышали,
оказавшись в Свободном Мире, были приказы. Нам пришлось пройти обеззара-
живание в газовой камере, что оказалось болезненной и утомительной про-
цедурой. Потом наступил черед медицинского осмотра. Все, что мы взяли с
собой, тоже подверглось дезинфекции и учету. У меня это не отняло много
времени. На мне была только одежда, выстиранная две недели назад, и я
только обрадовалась санобработке. Наконец нам приказали выстроиться в
шеренгу по одному в большом пустом грузовом трюме. Давняя надпись над
дверями по-прежнему гласила: "СКЙ - Сельскохозяйственная корпорация Йео-
ве". Один за другим мы двинулись к выходу.
Мужчина, который занимался мной, был невысок, светлокож, средних лет,
в очках и напоминал типичного городского клерка, но я с уважением пос-
мотрела на него. Он был первым обитателем Йеове, с которым мне довелось
заговорить. Он задал мне анкетные вопросы и записал их.
- Умеете ли вы читать?
-Да.
- Профессия?
- Преподавание? - Я запнулась. - Могу учить чтению и истории.
Служащий так и не поднял на меня глаз.
Я могла только радоваться, что у меня хватало терпения. В конце кон-
цов, на Йеове нас никто не приглашал. И назад нас не отослали только по-
тому, что на родине нас ждала публичная казнь. Для Бамбура мы были вы-
годным грузом, но Йеове доставляли массу хлопот. Правда, многие из нас
обладали профессиями, которые могли тут пригодиться, и я прониклась ра-
достной надеждой, когда о них стали спрашивать.
Когда формальности были закончены, нас разделили на две группы: муж-
чины и женщины. Йоки быстро обнял меня и направился на мужскую половину,
смеясь и размахивая руками. Я осталась с женщинами. Мы смотрели, как
мужчин повели на посадку в челнок, который улетал в Старую столицу. И
тут мое терпение подошло к концу, а светлые надежды омрачились.
- Господь наш Камье, - взмолилась я, - только не здесь, только не
снова! - От страха я впала в гнев и, когда появился мужчина и снова стал
отдавать нам приказы: пошли, двинулись, вот сюда - вскинулась: - Кто вы
такой? Куда мы направляемся? Мы свободные женщины!
Это был крупный парень с круглым светлокожим лицом и белесыми глаза-
ми. Он раздраженно посмотрел на меня сверху вниз и вдруг улыбнулся.
- Да, сестренка, вы свободны, - сказал он. - Но мы должны всем подыс-
кать работу, не так ли? Вы, леди, отправляетесь на юг. Там нужны люди на
рисовых плантациях. Вы будете немного работать, немного зарабатывать и,
главным образом, осматриваться. Идет? Если вам там не понравится, возв-
ращайтесь. Симпатичных маленьких леди мы тут всегда можем использовать.
Я никогда не слышала акцента, с которым на Йеове говорят в сельской
местности, - мягкого и слегка певучего, с длинными отчетливыми гласными.
И никогда не слышала, чтобы женщин "имущества" называли леди. Никто ни-
когда не говорил мне "сестренка". И конечно же, в слово "использовать"
он вкладывал совсем другой смысл, нежели я. Он хотел нам только добра.
Растерявшись, я промолчала. Но Туалтак, женщина-химик, сказала:
- Послушайте, я не умею работать в поле, я опытный ученый?
- О, все вы тут ученые. - Парень широко улыбнулся. - Двинулись, леди!
Он возглавил процессию, и мы последовали за ним. Туалтак продолжала
что-то говорить, но вожак только улыбался и не обращал на нее внимания.
Нас доставили в вагон, стоящий на боковых путях. Огромное яркое солн-
це клонилось к закату. Небо лучилось разводами оранжевого и розового
цветов. На землю легли длинные тени. В горячем пыльном воздухе плыли
пьянящие запахи. Пока мы стояли, ожидая своей очереди занять место в ва-
гоне, я нагнулась и подобрала с земли маленький красноватый камешек.
Круглый, с тонкими беловатыми полосками. Часть Йеове. Я держала в руках
кусочек Йеове. Этот маленький камешек принадлежал мне.
