соизмерима с его силой. Ахас сказал, что я ставлю себя во главу угла, но
я-то знала, что он не прав. Я целиком и полностью отдавала себя служению
лишь истине и свободе. Никто не объяснил мне, что цель не может оправды-
вать средства, а конечную цель знал только великий Камье. Бабушка могла
поведать мне о ней. Могли бы напомнить строки "Аркамье", но я нечасто
заглядывала в них, а в городе не было стариков, которые вечерами "пели"
бы эти слова. Впрочем, я бы все равно не расслышала их из-за отчетливого
звучания моего прекрасного голоса, который излагал прекрасные истины.
Я была уверена, что никому не приношу вреда, если не считать, что вся
наша деятельность привлекала внимание правителей Вое Део, давая им по-
нять, что Хейм растет, а Радикальная партия становится все сильнее - и
рано или поздно они должны были выступить против нас.
Мало-помалу среди нас начались распри. В "общих компаундах", кроме
мужской и женской половин, появились и несколько квартир для пар. Это
было кардинальным нововведением. Любого рода браки в среде "имущества"
считались незаконными. Парами позволялось жить только с разрешения вла-
дельца. Закон предписывал "имуществу" хранить верность и проявлять пре-
данность только по отношению к своему владельцу. Дети принадлежали не
матери, а хозяину. Но поскольку гареоты жили рядом с "имуществом", кото-
рое кому-то принадлежало, на их семейные апартаменты не обращали внима-
ния или просто терпели. А тут внезапно закон решительно изменили, пары
подверглись аресту, были оштрафованы, если они являлись налогоплательщи-
ками, разделены и отправлены в дома, находящиеся под управлением корпо-
раций. Ресс и другие наши домоправительницы были оштрафованы и предуп-
реждены, что, если подобные "аморальные проявления" снова будут иметь
место, их привлекут к ответственности и отправят в рабочие лагеря. Двое
малышей одной из пар не были внесены в правительственные списки и, когда
забрали их родителей, оказались брошенными на произвол судьбы. Кео и Ра-
майо взяли детей к себе и стали их опекунами на женской половине, ибо
так всегда полагалось поступать с сиротами в поселениях.
На встречах Хейма и Общины шли жаркие дебаты о том, что произошло.
Некоторые утверждали, что Радикальная партия должна решительно поддер-
жать право "имущества" жить семьями и воспитывать детей. Это не несет в
себе прямой угрозы хозяевам и соответствует естественным инстинктам мно-
гих рабов, особенно женщин, которые, хотя не имеют права голоса, все же
являются ценными союзниками. Другие же считали, что все проявления лич-
ной жизни должны уступить место преданности делу свободы и отойти на
второй план, когда предстоит великое дело освобождения. На встрече об
этом говорил лорд Эрод. Я поднялась, чтобы ответить ему. Не может быть
свободы без права на свободу сексуальную, сказала я, и пока женщинам не
позволят, а мужчины не изъявят желания нести ответственность за своих
детей - не может быть и речи о свободе для женщины, относится ли она к
владельцам или входит в состав "имущества".
- Мужчины должны нести ответственность за окружающий мир, за тот ог-
ромный мир, в который предстоит войти детям; женщины отвечают за сущест-
вование в стенах дома, за моральное и физическое здоровье и воспитание
детей. Это разделение установлено Богом и природой, - ответил Эрод.
- Означает ли в таком случае раскрепощение женщины, что она вольна
удалиться в безу и закрыться у себя на женской половине?
- Конечно, нет, - начал он, но я прервала его, боясь, что Эрод пустит
в ход свой язык златоуста:
- Что же тогда означает свобода для женщины? Значит, она отличается
от свободы мужчины? Или от права свободного человека ощущать себя тако-
вым.
Ведущий собрание, разгневавшись, дал понять, чтобы мне заткнули рот,
но часть женщин поддержала меня.
- Когда же Радикальная партия выступит в нашу защиту? - закричали
они, а одна пожилая женщина вопросила: - Где же ваши женщины, именно ва-
ши, хозяева, которые хотят покончить с рабством? Почему их нет здесь? Вы
не выпускаете их из безы?
Председатель заколотил по столу, и наконец ему удалось восстановить
порядок. Мне было и радостно и грустно. Я видела, что Эрод и другие его
сподвижники по Хейму теперь смотрели на меня как на явную возмутительни-
цу спокойствия. И в самом деле - мои слова провели водораздел между на-
ми. Но разве и раньше мы не были разделены?
Мы, группа женщин, направились домой, громко обсуждая наши проблемы.
Теперь это были мои улицы, с их движением, с их огнями и бедами, с ки-
шевшей на них жизнью. Я стала женщиной города, свободной женщиной. Город
принадлежал мне. У меня было будущее.
Споры продолжались. Меня то и дело просили выступать в самых разных
местах. Когда я покидала одну такую встречу, ко мне подошел Эсдардон
Айя, человек с Хайна и, делая вид, что обсуждает мою речь, походя бро-
сил:
- Ракам, тебе угрожает опасность ареста. Я не поняла его. Он отвел
меня в сторону и продолжил:
- В посольстве ходят слухи? Правительство Вое Део собирается изменить
статус вольноотпущенного "имущества". Вас больше не будут считать гарео-
тами. Каждому придется иметь хозяина, который станет содержать вас.
То была плохая новость, но, обдумав ее, я сказала:
- Думаю, что смогу найти такого. Может быть, лорда Боэбу.
- Спонсору-хозяину придется получить одобрение правительства? Что
приведет к ослаблению Общины, ибо между "имуществом" и владельцами нач-
нутся раздоры. С их стороны, это довольно умный шаг, - сказал Эсдардон
Айя.
- Что будет с теми из нас, кто не сможет найти себе такого спонсора?
- Вас будут считать беглецами.
А это означало либо смерть, либо рабочий лагерь, либо продажу с аук-
циона.
- О Камье всемогущий, - простонала я, ухватив Эсдардона Айю за руку,
потому что у меня потемнело в глазах.
Мы двинулись дальше по улице. Когда в голове у меня прояснилось, я
увидела высокие здания города, залитые светом, и улицы, которые, как мне
еще недавно казалось, были моими.
- У меня есть друзья, - сказал человек с Хайна, что шел рядом со
мной, - которые собираются отправиться в королевство Бамбур.
Помолчав, я спросила:
- А что мне там делать?
-- Оттуда отправляются корабли на Йеове.
- На Йеове, - повторила я.
- Так я слышал. - Тон у Эсдардона был такой, словно мы обсуждали
маршрут городского такси. - Я предполагаю, что через несколько лет рейсы
на Йеове начнутся и из Вое Део. С ними будут отправлять неисправимых
бунтовщиков, возмутителей спокойствия, членов Хейма. Но это предполагает
признание Йеове как независимого государства, на что пока еще не могут
пойти. Тем не менее Вое Део закрывает глаза на некоторые полузаконные
торговые сделки, которые позволяют себе зависимые от него страны? Пару
лет назад король Бамбура купил один из старых кораблей корпораций, "Ко-
лониальный торговец". Король предполагал, что ему понравится летать на
луны Уэрела. Но, как выяснилось, эти луны наводят на него тоску. И он
сдал корабль в аренду консорциуму ученых из университета Бамбура и груп-
пе столичных бизнесменов. Некоторые промышленники в Бамбуре поддерживают
небольшую торговлю с Йеове, и в то же время исследователи из университе-
та организуют туда научные экспедиции. Конечно, каждый полет обходится
очень недешево, так что они до отказа набивают корабль учеными, куда бы
те ни отправлялись.
Я слушала и как бы не слышала его, но тем не менее мне все было ясно.
- Вот таким образом, - сказал он, - они нашли выход из положения.
Как всегда, Эсдардон говорил тихо и спокойно, с легким юмором, но без
тени превосходства.
- А знает ли Община об этом корабле? - спросила я.
- Я уверен, что кое-кто из ее членов, конечно, знает. И люди из Хей-
ма. Но это знание довольно опасно. Если Вое Део убедится, что вассальное
государство экспортирует ценное имущество? Откровенно говоря, мы предпо-
лагаем, что они кое о чем догадываются. Но такого рода решение принять
нелегко. Оно опасно, и после него уже нет пути назад. Именно из-за этой
опасности я и медлил с нашим разговором. Я настолько оттянул его, что
тебе необходимо принимать решение как можно быстрее. Ракам. В сущности,
уже сегодня вечером.
Сквозь слепящую пелену городских огней я уставилась в небо, которое
скрывалось за ними.
- Улетаю, - сказала я. В памяти у меня всплыл облик Валсу.
- Хорошо, - сказал Эсдардон.
На следующем углу он резко сменил направление, и мы двинулись в дру-
гую сторону от моего дома, по направлению к посольству Экумены.
Я никогда не пыталась понять, почему Айя это для меня сделал. Он был
закрытый человек, обладавший тайной властью, но всегда говорил только
правду и, думаю, следовал путями сердца, когда мог себе это позволить.
Когда мы оказались на территории посольства, в большом парке, прост-
ранство которого было подсвечено утопленными в земле зимними фонариками,
я остановилась.
- Мои книги, - сказала я.
Эсдардон вопросительно посмотрел на меня.
- Я хочу взять на Йеове свои книги, - повторила я. Голос мой дрожал
от сдерживаемых слез, словно все, что я оставляла, не стоило моих книг.
- Думаю, на Йеове нужны книги, -- объяснила я.
Помолчав, Айя ответил:
- Я постараюсь выслать их со следующим рейсом. А теперь я должен по-
садить тебя на корабль. - И понизив голос, добавил: - Конечно же, Экуме-
на не может открыто помогать беглым рабам?
Повернувшись, я взяла его за руку и на мгновение приложила ее ко лбу
- единственный раз в жизни, когда мне захотелось это сделать.
Эсдардон удивился.
- Пошли, пошли, - сказал он и торопливо повлек меня за собой.
Посольство охраняли наемные стражники с Уэрела, главным образом вео-
ты, представители древней воинской касты. Один из них, серьезный, вежли-
вый и предельно молчаливый человек, проводил меня к флайеру из Бамбура,
островного королевства к востоку от Великого континента. У него были с
собой все необходимые для меня документы. Он доставил меня из аэропорта
к королевскому космопорту, который король возвел для своего корабля. Там
меня без промедления подняли на борт судна, которое, готовое к взлету,
уже стояло на огромной стартовой площадке.
Я представляла себе, что, когда король отправлялся полюбоваться луна-
ми, в его распоряжении были удобные апартаменты в носовой части. Но кор-
пус корабля, который принадлежал Сельскохозяйственной корпорации, состо-
ял из огромных трюмов, в которые в свое -время грузилась продукция коло-
нии. В четырех грузовых емкостях, куда когда-то засыпали зерно с Йеове,
сейчас хранились сельскохозяйственные машины, что производились на Бам-
буре. Пятый трюм был пассажирским.
Сидений в грузовых трюмах не было. На полу валялись матрацы, и мы
расположились на них, подобно грузу раскрепившись между стойками и опо-
рами трюма. Вместе со мной летело еще примерно пятьдесят "ученых". Я
последняя поднялась на борт, и мне помогли застегнуть ремни безопаснос-
ти.
Члены команды, нервничая, носились сломя голову и говорили только на
языке Бамбура. Я не могла понять почти ни одного слова из указаний, ко-
торые они нам давали. Мне понадобилось срочно облегчить мочевой пузырь,
но они кричали "Нет времени, нет времени!" Так что мне пришлось изо всех
сил сдерживаться, пока задраивали огромные двери трюма, которые застави-
ли меня вспомнить ворота поселения в Шомеке. Спутники вокруг переговари-
вались на своем языке. Плакал ребенок. Я понимала их язык. Затем где-то
внизу, под нами, раздался ужасный грохот. Я почувствовала, как мое тело
распластывается на полу, будто меня придавила огромная мягкая нога, пока
лопатки не впечатались в матрац, а язык запал во рту, словно стремился
задушить меня: и тут, мучительно содрогнувшись, мочевой пузырь изверг
