он испытал чувство облегчения оттого, что из-за тумана увидеть лодки
сверху нельзя; но тут же подумал, что в любом случае опасности нет. Едва
ли армия, использующая эту планету в качестве базы для ведения межзвездной
войны, придаст какое бы то ни было значение двум утлым суденышкам с их
пассажирами - десятью людьми и пятью крылатыми конями.
Зажатые между дождем и волнами, они плыли и плыли. От воды как дым
поднялась тьма. Наступила долгая холодная ночь. Наконец забрезжил,
придавая все более ясные очертания туману, дождю и волнам, сероватый свет.
Внезапно сумрачные рыбаки (их было по двое в каждой лодке), встревожились,
схватились за руль и начали напряженно вглядываться в туман. Вдруг над
лодками поднялась скала, видная только, когда в клубящемся тумане
появились разрывы. Лодки стали ее огибать, над парусами нависли каменные
глыбы и низкорослые, расплющенные ветром деревья.
Яхан, поговорив с одним из рыбаков, перевел Роканнону:
- Мы сейчас рядом с устьем большой реки, на одном ее берегу есть
место, где можно пристать, а других таких мест близко нет.
Яхан еще не договорил эти слова, когда нависшие глыбы вдруг исчезли в
тумане еще более густом, туман этот заклубился над лодкой, а по ее килю
внезапно ударило сильное течение, и лодка заскрипела. Улыбающаяся голова
дракона на носу заплясала. Рыбаки в обеих лодках начали громко и
возбужденно перекликаться.
- Река разлилась, - перевел Яхан. - Они пытаются повернуть... держись
крепче!
Роканнон еле успел схватить Кьо за локоть, когда лодка зарыскала,
закачалась, зачерпывая бортами воду, а потом заплясала в каком-то диком
танце среди противоборствующих течений; рыбаки, выбиваясь из сил, пытались
вернуть ей устойчивость; за белым туманом не видно было даже воды, а
крылатые кони, завывая от ужаса, рвались из сковывающих их движения пут.
Драконья голова, перестав качаться, наконец снова пошла вперед, как
вдруг мощный порыв ветра с облаком густого тумана перекинул парус и резко
накренил лодку. Парус, громко хлопнув, прилип к воде, и лодка,
соответственно, легла на борт. Теплая красная вода коснулась лица
Роканнона, наполнила рот, залила глаза. Во что-то вцепившись, он судорожно
пытался перевести дыхание. Оказалось, что держится он снова за Кьо и оба
они барахтаются в бушующем, теплом, как кровь, море, а оно кидает их из
стороны в сторону, переворачивает и уносит все дальше от опрокинувшейся
лодки. Роканнон закричал, зовя на помощь, но непроницаемый туман ответил
мертвым молчанием. Есть ли где-нибудь берег, и если да, то в каком
направлении и как далеко? Он поплыл туда, где еще маячил смутно в тумане
корпус перевернутой лодки; теперь Кьо держался за его локоть.
- Роканнон! - послышалось совсем близко.
Из белого хаоса вынырнула улыбающаяся до ушей драконья голова на носу
второй лодки. Миг - и рядом с ними в воде оказался Могиен и начал,
одновременно борясь с течением, обматывать Роканнона и Кьо веревкой.
Роканнон ясно видел лицо Могиена, дуги его бровей и потемневшие от воды
золотистые волосы. Кьо и Роканнона втащили в лодку, потом - Могиена.
Сразу после них подобрали Яхана и одного из двух толенских рыбаков,
управлявших лодкой Роканнона. Другой рыбак и оба крылатых коня утонули,
оказавшись под перевернутой лодкой. Уцелевшую лодку вынесло тем временем
во внешнюю часть бухты, здесь течения и ветры были слабее, чем в самом
устье. Переполненная промокшими безмолвствующими людьми, она плыла,
покачиваясь, по красной воде сквозь мглу.
- Но ведь ты совсем не мокрый, Роканнон! Как такое возможно? -
заговорил наконец Могиен.
Все еще не оправившийся от потрясения, Роканнон посмотрел на свою
насквозь пропитанную водой одежду и не понял, что Могиен имеет в виду. За
него, улыбаясь, ответил дрожащий от холода фииа:
- На Скитальце две кожи.
Только тогда Роканнон понял и показал Могиену эту "кожу" -
герметитовый костюм, который он, чтобы уберечь себя от сырости и холода,
надел накануне вечером, оставив открытыми лишь голову и кисти рук.
Герметитовый костюм у него сохранился, и под костюмом по-прежнему был на
груди "Глаз моря"; но рации, "Путеводителя" с картами, лазерного пистолета
и всего остального, что связывало Роканнона с его цивилизацией, он
лишился.
- Яхан, ты возвращаешься домой.
Слуга и господин стояли в тумане друг против друга на незнакомом
берегу, вокруг клубился туман, и прямо под ногами у них, вскипая, шипел
прибой.
Теперь на трех крылатых коней приходилось шесть всадников. Маленького
Кьо мог посадить к себе какой-нибудь из "среднерослых", другой
"среднерослый" мог посадить с собой Роканнона, но посадить кого-нибудь к
тяжелому Могиену было нельзя: любой конь быстро выдохся бы. Поэтому один
из трех "среднерослых" должен был вернуться вместе с рыбаками в Толен.
Могиен решил, что вернуться должен Яхан, самый молодой из ольгьо.
- Я отправляю тебя домой не потому, что ты сделал что-то не так или
не сделал того, что должен был сделать, Яхан. А теперь иди в лодку, рыбаки
ждут.
Слуга не двинулся с места. Позади него рыбаки гасили ногами костер,
который путники разожгли, чтобы приготовить пищу. Неяркие искры взлетали и
тут же гасли.
- Повелитель, - прошептал Яхан, - отправь домой Иота.
Коричневое лицо Могиена помрачнело, и он положил руку на рукоять
меча.
- Иди, Яхан!
- Не пойду, Повелитель.
Меч со свистом вылетел из ножен, и Яхан, издав полный отчаянья крик,
повернулся и растаял в тумане.
- Подождите его немного, - сказал Могиен рыбакам; лицо его не
выражало никаких чувств. - Потом отправляйтесь. И мы отправимся тоже, но в
другую сторону, - и он повернулся к Кьо. - Маленький Повелитель, ты не
поедешь на моем коне, пока он не летит?
Кьо сидел у костра, съежившись как от холода; с тех пор как они сошли
на берег Фьерна, он не ел ни разу и не вымолвил ни слова. Могиен посадил
его в седло своего серого коня и пошел впереди, повернувшись спиною к
морю. Роканнон последовал за Могиеном, не переставая удивляться: только
что готов был в холодной ярости убить человека и тут же приветливо
обращается к другому. Высокомерный и преданный, беспощадный и добрый, в
самой непоследовательности своей Могиен был царствен.
От толенских рыбаков они знали, что восточнее этой бухты, к берегу
которой они пристали, есть селение, и путники, оставаясь все время в
куполе мертвенно-бледного тумана, лишавшего их способности видеть, пошли
на восток. На крылатых конях можно было бы подняться над туманом, но
животные, обессилившие и понурые после двух дней, которые они провели
связанными в лодке, лететь не хотели. Их вели Могиен, Иот и Рахо, а
Роканнон замыкал шествие, время от времени поглядывая украдкой по сторонам
- вдруг появится Яхан, к которому он относился особенно хорошо. Чтобы не
мерзнуть, он остался в своем герметитовом костюме, не надел пока только
плотно облегающего голову капюшона. Но, несмотря на защиту, которую обещал
герметитовый костюм, на душе у Роканнона было тревожно оттого, что идти
приходится по незнакомой местности и в густом тумане, сквозь который не
видно ни зги, и он напряженно искал глазами в песке что-нибудь вроде
палки. В промежутке между ложбинок, прорезанных в песке краями крыльев
шагающих впереди коней, среди лентообразных водорослей и пятен засохшей
морской соли он увидел наконец то, что искал - длинную белую палку, явно
выброшенную на берег морем; Роканнон вытащил ее из песка и теперь, обретя
оружие, почувствовал себя уверенней, но, задержавшись, чтобы взять палку,
он отстал от остальных. Заспешил, догоняя их. Вдруг справа выросла
незнакомая фигура. Он поднял было палку, но его обхватили сзади и повалили
на спину. Чем-то холодным и мокрым зажали рот. Он стал вырываться, но от
удара потерял сознание.
Когда Роканнон начал приходить в себя и ощутил боль, он обнаружил,
что по-прежнему лежит на спине в песке. Над ним высились две огромные, как
ему показалось, фигуры; лишь смутно различимые в тумане, они стояли и
спорили о чем-то на диалекте ольгьо. Он понимал только отдельные слова и
короткие фразы.
- Оставим его здесь, - сказал один.
- Лучше убьем, - сказал второй.
Тогда Роканнон перевернулся на бок, натянул на голову и лицо капюшон
герметитового костюма и его запечатал. Один из ольгьо повернулся и
пристально посмотрел на Роканнона; Роканнон увидел, что ольгьо этот
закутан в меха.
- Надо отвести его к Згаме, - сказал первый.
Они поговорили еще, а потом, взяв Роканнона за руки, подняли его
рывком и потащили, когда он встал, за собой; он вынужден был бежать, чтобы
не упасть. Он пытался вырваться, но перед глазами у него все плыло и в
голове был туман. Этот туман, однако, не помешал ему увидеть, что вокруг
потемнело, услышать голоса, увидеть стену из кольев, глины и плетеного
камыша и укрепленный в ней пылающий факел. Потом - потолок, снова голоса,
мрак. И в конце концов уже ничком на каменном полу, он очнулся
окончательно и приподнял голову. В нескольких шагах от него горел огромный
костер. От костра его отделял частокол голых ног и свисающие над ними
обтрепанные края меховой одежды. Он поднял голову выше и увидел, что прямо
перед ним стоит ольгьо, белолицый, черноволосый, бородатый, закутанный в
меха в черную и зеленую полоску, на голове была четырехугольная, тоже
меховая шапка.
- Ты кто? - спросил ольгьо, глядя ненавидящим взглядом на Роканнона.
- Я... я прошу гостеприимства этого дома, - сказал, с трудом
поднимаясь на колени, Роканнон. Надо было выиграть время.
- Ты уже с нашим гостеприимством познакомился, - сказал бородатый,
наблюдая, как Роканнон ощупывает голову. - Этого мало? Тебе добавить?
Грязные ноги и обтрепанный мех задвигались, темные глаза впились в
Роканнона, белые лица заухмылялись.
Роканнон поднялся на ноги и выпрямился. Стал ждать молча, не шевелясь
и наконец почувствовал, что головокружение прошло, а пульсирующая боль в
голове начала слабеть. Тогда он поднял голову и посмотрел прямо в
блестящие черные глаза бородатого.
- Ты Згама, - сказал он.
Бородатый, явно испугавшись, попятился. Роканнон, не раз в других
мирах попадавший в похожие переделки, попытался сохранить инициативу.
- Я Скиталец. Я пришел с севера через море, с суши, что по ту сторону
солнца. С миром я пришел и с миром уйду. Миновав дом Згамы, уйду на юг.
Пусть никто не остановит меня!
- О-о-о-о! - выдохнули все рты. Роканнон по-прежнему не мигая смотрел
на Згаму.
- Хозяин здесь я, - прорычал тот злобно, но не очень убедительно. -
Моего дома не минует никто.
Роканнон смотрел ему в глаза и молчал.
Згама понял, что в единоборстве глазами он проигрывает; его люди
по-прежнему испуганно и удивленно таращились на пленника.
- Что ты на меня уставился? - заорал Згама.
Его слов Роканнон будто не слышал. Он уже понял, что Згама из тех,
кто никогда не признает своего поражения, но менять тактику было поздно.
- Не смотри! - еще громче заревел Згама.
Он выхватил из-под своей меховой одежды меч, взмахнул им и нанес
удар, после которого голова Роканнона должна была бы покатиться. Однако
она осталась на своем месте. Роканнон пошатнулся, но меч отскочил от его
шеи как от камня.
- О-о-о-о-о! - выдохнули все изумленно.
А незнакомец уже снова стоял неподвижно и смотрел в глаза Згаме.
Згама заколебался; казалось, он вот-вот отступит и даст этому
странному пленнику уйти. Однако упрямство взяло верх.
- Хватайте его! - проревел Згама.
