безопасность.
И государь наклонил голову, давая понять, что встреча закончена. Бемиш
уже поклонился, чтобы идти, когда вдруг император тихо сказал:
- А что Киссур? Он хорошо себя чувствует? Он выглядел таким бледным - на
экране...
- Киссур себя чувствует как щука в воде, - заверил Бемиш, - в отличие от
трех тысяч убитых им вчера человек.
И вышел.
***
Разумеется, Шаваш не посмел отказаться от гарантий, данных государем. В
самом деле, отказ замминистра империи, защищающего интересы государя,
приехать во дворец выглядел бы по крайней мере как публичное прошение об
отставке.
Вертолет с Шавашем и десятком его охранников приземлился на территории
государева дворца в шесть утра. Дворцовая стража с непроницаемыми лицами
проводила прибывших в Павильон Радужного Дождя, где собрались делегаты
Федерации.
Стол для заседаний стоял на первом этаже, в Зале Белых Облаков. Земляне,
рассевшиеся вокруг стола, молча изучали свои блокноты и невольно поглядывали
на красивые, чистого серебра кувшины, украшенные изображениями танцующих пав
и павлинов, в которых дворцовая прислуга принесла особое дворцовое вино,
настоянное на листьях ореха пополам с сосновыми иглами.
Госсекретарь Ходски видимо хотел пить: он то и дело окунал свои губы в
стакан с вином, нюхал не очень подходящий к переговорам запах и ставил
стакан обратно.
Бемиш вдруг сообразил, что переговоры на территории дворца дают Шавашу
явное преимущество. Здесь все дышало традицией и империей: вышколенная
прислуга поставила на стол дивные кувшины с вином, но и не подумала принести
минеральной воды в пластиковой бутылке. И хотя все здесь присутствующие были
людьми состоятельными, и один даже чуть не лишился четыре года назад поста
за непозволительно большие траты на отделку нового здания Совета
Безопасности Федерации, - глубоко чуждое им имперское великолепие этого
зала, чешуйчатые рисунки на стенах и серебряные балки, круглые как солнце,
не могли не действовать на делегацию, хотя бы подсознательно. Шаваш же бывал
в этом павильоне десятки раз. Он был на своей делянке.
В 6.15 послышались шаги, и в зал заседаний вошел Шаваш. Он был одет в
европейский костюм и безукоризненно выбрит, однако с его появлением в зале
на присутствующих словно повеяло чем-то совсем чужим. Бемиш принюхался и
понял, в чем дело: от Шаваша пахло не одеколоном, а дорогим местным
благовонием. Бемиш невольно подумал, что это еще больше выбьет членов
делегации из колеи, а между тем, когда Шаваш будет давать интервью
газетчикам, он будет выглядеть истым человеком Галактики - благовоние не
снимешь на пленку.
Произошло некое замешательство, после чего госсекретарь Ходски молча
встал, приветствуя Шаваша. Тот отвесил ему поклон и занял место посередине
стола, напротив Ходски. Бемиш заметил, что нос Ходски настороженно дернулся
от незнакомого запаха.
- Мы, - сказал госсекретарь, - выполнили ваши условия и прилетели на Вею.
Теперь мы хотели бы услышать ваши условия.
- Мы хотим, - ответил Шаваш, - чтобы вы приняли империю Великого Света в
Федерацию Девятнадцати.
Бемишу показалось, что он ослышался.
- Наше условие прекращения конфликта и освобождения оставшихся
заложников, - повторил Шаваш, - принятие империи на правах федерального
государства в Федерацию Девятнадцати.
Прошло несколько секунд изумленного молчания.
- Для этого, - едко заметил главком четвертой ракетной армии, - вовсе не
надо было объявлять Федерации Девятнадцати войну!
- Напротив, - возразил Шаваш, - если бы мы не объявили вам войну, вы бы
даже не стали рассматривать наше предложение. Вы бы живо сосчитали, во
сколько обойдется развертывание на Bee всех программ социального обеспечения
и долгосрочного инвестирования - всего, что положено субъектам Федерации, -
и вежливо бы сказали, что моральные соображения заставляют вас отказаться от
того, что может быть воспринято как аннексия суверенного государства.
Шаваш улыбался. Бемиш похолодел. Действительно, если принять империю в
члены Федерации, это решит многие, если не все ее проблемы... Но... Эта
какая прорва денег! Бемиш представил себе, как босоногому нищему со
столичных улиц выдают минимальное пособие по безработице, положенное в
Федерации.
- Но... - запнулся госсекретарь, - это беспрецедентно...
- Вовсе нет, - отозвался Шаваш, - в I веке до Рождества Христова латиняне
объявили войну Риму с целью заставить Рим дать им латинское гражданство. А
во время мексиканской войны в 1848 году радикальная партия Мексики
настаивала на аннексии страны Соединенными Штатами. Мне печально, что я,
веец, лучше знаю вашу историю, чем вы, господа.
Бемиш усмехнулся. Это была действительно типичная манера вейского
чиновника - ссылаться на прошлое. А Шаваш, улыбаясь, продолжал:
- Представьте себе, что вы отвергли наше предложение и продолжаете войну.
В силу известных обстоятельств вы не можете использовать мобильные
тактические части. Они ненадежны. В них слишком много уроженцев Вей. Это
значит, что вам придется уничтожить половину империи стратегическим оружием.
Какой чудовищный удар по репутации Федерации Девятнадцати!
Вы одновременно продемонстрируете невиданную жестокость, уничтожая
совершенно бессильную страну, и невиданную слабость - в самом деле, на каком
уровне стоит боеспособность государства, в котором половина отрядов быстрого
реагирования состоит из уроженцев планеты потенциального противника! Ваш
престиж разлетится вдребезги, Гера и другие ваши враги получат нравственное
преимущество; те члены Федерации, которые давно требуют самостоятельности,
поспешат выйти из союза, заявив о своем несогласии с политикой Земли.
Шаваш помолчал, отпил немного вина, и продолжил:
- А теперь представим, что вы соглашаетесь на наше предложение и
Федерация Девятнадцати превращается в Федерацию Двадцати. Какой триумф
демократии и свободы! Империя, целая планета, добровольно отказывается от
независимости и суверенитета ради гражданских прав в составе Федерации!
Федерация не нуждается в оружии - она побеждает примером!
- С ума сойти, - пробормотал госсекретарь.
- Нынешний век - век автономий. Быть может, империи суждено повернуть
этот процесс. Вадда стремится к независимости. Разве мнение ее народа не
переменится после того, как она увидит пример империи? Во всяком случае, ее
политикам будет уже не так просто внушить своему народу, что истинное
счастье народа наступит тогда, когда эти политики перестанут подчиняться
приказам метрополии.
Глаза госсекретаря зажглись. Он прилетел в империю, прервав переговоры на
Вадде, переговоры о том, каков будет развод с Федерацией - с битьем посуды
или битьем половины посуды, - и теперь, от слов Шаваша, в зрачках его
заплясали веселые чертики.
А Шаваш меж тем продолжал:
- Каков положительный итог победоносной войны? Подчинить чужую страну в
настоящем и обезопасить себя от нее в будущем. Каков отрицательный итог
победоносной войны? Озлобление побежденных, жажда мести, настороженность
соседей. Мы предлагаем вам все положительные итоги войны без единого ее
отрицательного итога!
Наше предложение устраняет множество проблем.
Например - проблема земель, окружающих империю. Ясно, что начинающаяся их
разработка очень скоро бы привела к конфликтам между суверенной империей и
Федерацией. Если мы будем составлять одно государство, все предпосылки
конфликта исчезнут.
Оставив наши действия безнаказанными, вы распишетесь в своей слабости.
Объявив нам войну, вы предстанете слабыми и жестокими одновременно. Победа и
поражение будут для вас одинаковой катастрофой: вы окажетесь в международной
изоляции. Вы покажете себя демагогами, а не демократами, государством,
которое требует от развивающихся планет уважения к правам человека, а когда
развивающиеся планеты просят помочь соблюсти права человека, устраивает
атомную бомбардировку, сообразив, что, пожалуй, соблюдение прав человека -
это слишком дорого.
Если вы откажетесь от нашего предложения, даже победоносная война
приведет вас к катастрофе. Если вы его примете, вы по-прежнему останетесь
светочем свободы и демократии. В случае войны вы окажетесь без тактической
армии, но с репутацией милитаристского государства. В случае мира вы
получите обратно самых надежных в Галактике солдат - и репутацию
миролюбивого государства!
- А император? - спросил госсекретарь.
- Что ж император, - возразил чиновник, - и в некоторых штатах Земли есть
короли и императоры: в Аравии, в Бельгии. Император будет символом нации и
получит цивильный лист, а в стране будет премьер-министр и всеобщие выборы.
- А Землю будут обвинять в том, что она навязала вам демократию, да? -
осведомился госсекретарь. Шаваш развел руками.
- Вряд ли, - сказал он, - в сложившихся обстоятельствах можно утверждать,
что Земля навязывает нам демократию.
Кто-то хмыкнул.
- К тому же, - прибавил чиновник, - мы уже заткнули глотки самым
оголтелым крикунам, чтобы вы не волновались.
- В качестве предварительной меры по установлению демократии, - заметил
один из генералов, Аль Саад.
Шаваш сделал вид, что не слышит, и продолжал:
- Речь идет не о Bee, а о Федерации. О том, что она выбирает:
международную изоляцию и распад или приобретение стратегического плацдарма и
расцвет. Учтите, что через двадцать лет на войну с Герой вам придется
потратить в сорок раз против того, что вам сейчас придется вложить в
экономику и инфраструктуру нового штата!
- Мы обдумаем ваше предложение, - сказал госсекретарь.
***
Из зала Бемиш выходил вместе с командующим пятым флотом Аль Саадом.
- И что вы обо всем этом думаете? - полюбопытствовал Теренс.
- Знаете, - ответил военный, - есть такой анекдот: "Идет по лесу человек,
а навстречу ему - старуха с бластером. "Ты, милок, никак собрался меня
изнасиловать!" - "Никак нет, матушка!" - "А придется, милок!"
Бемиш захохотал.
Через пять минут Бемиш, усталый и голодный, поднялся в небольшой,
выстроенный треугольником покой, где столы, предназначенные для делегации,
были уставлены закусками и едой. Всюду стояла охрана, да десяток
журналистов, ожидавших окончания переговоров, охотились на одиночных членов
делегации.
Поднявшись, Бемиш обнаружил, что бойкие журналисты и свита уже расхватали
еду: остались лишь наиболее экзотические блюда. Бемиш пристроился к длинной
тарелке с тушеной собакой, и Аль Саад, после некоторого колебания,
последовал его примеру.
В правом углу зала стоял широкий телевизионный экран. Телевизор сначала
показал демонстрацию вейцев у стен дворца, а потом передал выступление посла
Геры. Герянин сказал, что он благодарит Киссура и самоотверженных вейцев,
разоблачивших происки земной военщины, и еще раз подтвердил обещание Геры
прийти на помощь обманываемому и угнетенному народу Вей в случае, если
Федерация посмеет обратить против него свое оружие.
Потом в зал вышел Шаваш в сопровождении двух или трех человек свиты.
Шаваш, вероятно, не хотел приближаться к директору Ассалаха, но он тоже
явно хотел есть, а из всего съестного на столах имелась, как уже отмечалось
выше, та самая тушеная собака, рядом с которой расположился Бемиш.
Шаваш подошел к собаке и начал резать ее ножом. Бемиш демонстративно
отвернулся.
Диктор в телевизоре зачитал обращение Президента Геры к вейцам с
обещанием помощи. Президент Геры, впрочем, обещал помочь не одной Bee. Он
советовал всем угнетаемым Федерацией вместе стать на защиту обманутых вейцев
