- Скажешь просто: Минны! Что он хотел при этом? Не говорил ли, что
вот, мол, Минна пропал, но ты сойдешь и за Минну?
- Ах, - сказал Шаваш, - господин Андарз такой человек, что сам Черный
Бужва не может разобрать его мыслей; но однажды он сказал, что я много
понятливей иных его учеников.
- У императорского наставника, - сказал Нарай, усмехаясь, - был один
ученик. - Этому ученику ты и повторишь андарзовы слова.
Шаваш, белый, как исподняя сторона сыроежки, кивнул. Потом вдруг
всплеснул руками и бухнулся советнику в ноги:
- Господин Нарай! Сделайте милость!
- Что такое, - удивился чиновник.
- Я - учиться хочу! Я к Андарзу пришел, надеясь на учебу, а он учит
меня, как кошка мышь... Возьмите меня в лицей Белого Бужвы! Я - ради блага
государства...
Растроганный чиновник поднял мальчишку.
- Ладно, - сказал он, - но правильно ли я понял, что ты пришел к
Андарзу, чтобы учиться, а тот вместо этого стал гоняться за тобой с
гнусностями? А неделю назад ты пришел в ужас, увидев, как тот зарезал
младенца и гадал по его печенке, и прибежал ко мне, ища защиты.
- Точно так, - испуганно сказал Шаваш.
Нан увел мальчишку, а советник Нарай остался сидеть в кресле, время
от времени стряхивая пальцы. Встреча почему-то оставил в Нарае
неопределенное ощущение гадливости. С чего бы? Андарз должен умереть, -
это человек бессовестный, враг Нарая. И мальчишка, - мальчишка мечтает о
чине, как и полагается в юном возрасте, недаром сказано, что в стране
великого света даже пастух может стать первым министром. Но... разве вот
что, - чиновником становишься для того, чтобы блюсти справедливость. А
этот мальчишка, - разве он будет блюсти справедливость? Выпороли его у
Андарза, и за дело, небось, выпороли, - вот он и злится.
Через час Нарай доложил государю:
- Государь! Андарз намерен уехать с варварами и поднять мятеж,
выставив кандидатом на престол самозванца под именем Минны! Он убил свою
жену, пришедшую в ужас от его планов, но замыслы его легко обнаружить:
покорнейше прошу вызвать изменника во дворец и послать за мальчиком,
которого он неотступно держит при себе! Дети не умеют лгать, - я готов
положиться на слова мальчишки!
Государь расплакался и велел послать за Андарзом.
Императорский посланец нашел Андарза в садовой беседке: тот сидел,
раскрыв рот и глядя на озеро, и во взгляде его гонцу почудилось безумие.
Во всяком случае, когда гонец объявил, что император желает его видеть,
Андарз подергал губами и сказал:
- Я себя нехорошо чувствую. Видать, объелся на вчерашнем обеде.
Великий Вей! Разве в здравом уме можно так отвечать? Посланец в ужасе
убрался.
Прошло еще три часа: Андарз все так же сидел в беседке, а за ним на
корточках сидел Теннак: варвар очень боялся, что хозяин что-нибудь над
собой учинит. Только один раз Андарз пошевелился и велел сыскать Шаваша:
но проклятый мальчика опять где-то, верно, ворон гонял. Вдруг в доме
послышался шум, на дорожке замелькали факелы. Андарз повернул голову и
растерялся: перед ним, на пороге беседки, в сером плаще, из-под которого
виднелись квадратные носки сапожек, стоял государь.
- Вы так больны, господин наставник, - сказал государь, - что даже не
ответили на мое приглашение! Я почел своим долгом навестить вас.
- Благодарю вас, государь, - ответил Андарз. - Это большая честь. До
меня ее удостоился только один человек - первый министр Руш.
Чиновники, сопровождавшие государя, изумленно охнули. Государь вошел
в беседку и принялся дергать шелковые занавеси на окнах.
- Вы кого-то ищете, государь?
Варназд в ярости обернулся:
- Да, я ищу мальчишку, которого вы выдаете за Минну, мечтаете
посадить на мое место!
Андарз удивленно помолчал.
- Государь, вам солгали. В моем доме сорок с чем-то слуг: пятеро или
шестеро - совсем дети. И хотя я не упомню имен каждого, ни один из них не
похож на убитого мной Минну.
Государь замер. Как ни был он разъярен колкостями Андарза насчет
вчерашнего обеда и визита к Рушу, но - "убитого мной Минну!" Первый раз
Андарз сказал такие слова, подтверждая этой ложью те слухи, которые
государь не имел духа опровергать.
Но в это мгновение за дверьми послышался шум и крики "нашли!", - и
незнакомый государю чиновник в шапке второстепенного городского судьи
вытолкнул вперед маленького мальчика, лет десяти, в белых атласных
штанишках и кружевной курточке: Великий Вей! Вылитый Минна! Государь на
мгновение испугался, что его наставник и в самом деле оживил мертвеца.
Мальчишка раскрыл рот и уставился на государя Варназда.
- Шаваш, - раздался спокойный голос Андарза, - тебе, как подданному,
стоило бы встать на колени: перед тобой государь страны Великого Света.
Мальчишка вытаращил глазенки и брякнулся на колени. Государь, вне
себя, повернулся к Андарзу, который, нарушая все мыслимые приличия,
по-прежнему сидел в глубине кресел.
- Ага! Значит, вы все-таки помните его имя?
- Разумеется, помню. Шаваш, где тебя черти носили сегодня: неужели в
управу советника Нарая?
Мальчишка испуганно зашнырял глазками.
- Я дома был! - сказал он, - вон, господин Нан вынул меня из первой
людской!
Андарз понял, что мальчишка врет, и что объяснять это - недостойно и
бесполезно.
- Тебя зовут Шаваш? - спросил император.
- Да, - сказал мальчишка, стоя на коленях и глядя вверх. Мордочка его
была в точности как у затравленного и почтительного зайца. Господи! Отчего
же он все-таки так похож на Минну?
- Откуда ты?
- Из чахарских крестьян.
- Откуда в столице?
- Сбежал.
- Что делал в Небесном Городе?
Шаваш свесил голову.
- Воровал я.
Кто-то из чиновников вздохнул, потому что ответ мальчика стоил ему,
по новому уложению, руки. Варназд тоже озадачился ответу, и вдруг понял:
бедный маленький беглец просто не мог лгать императору! И этого-то
крольчонка Андарз предпочел ему...
- Когда оказался у Андарза?
- Да месяца два назад, в День Пяти Желтоперок.
- Почему?
Шаваш молчал.
- Почему?
- Накануне праздника Пяти Желтоперок, - сказал Шаваш, - я сидел у
статуи государя Иршахчана и хотел поймать желтоперку, приносящую счастье.
Но у меня ничего не вышло. Когда настала полночь, из-за угла статуи вышли
люди и швырнули в воду какой-то труп. Я был голоден и решил обокрасть
труп, если уж не удалось поймать желтоперку, но испугался делать это на
глазах государя и подождал, пока труп уплывет под мост. Там я нашел на
трупе много денег, а в сапоге трупа сверток с бумагой. Я сунул сверток за
пазуху и хотел взять кошелек, но тут труп оборвался и поплыл, а я
испугался идти за ним. А на следующий день я услышал, что труп звали
Ахсаем, и что это был знакомый господина Андарза, и что Андарз устроил в
десятой управе скандал, добиваясь бумаг, найденных на трупе. А бумаг
никаких не было, потому что их взял я.
Шаваш свесил головку и сказал:
- И вот я изловчился и продал себя в долговые рабы господину Андарзу,
надеясь побольше разузнать, что это за бумаги, и зачем они нужны, и я
терся каждый день около господина Андарза, но так ни разу и не слышал о
бумагах ни слова.
- Ложь, - вдруг закричал Нарай, - маленький бесенок обманывает вас,
государь.
- Что это были за бумаги? - спросил государь.
- Странные бумаги, - сказал Шаваш, - потому что написано непонятно,
как куриными следами, и лазоревого цвета.
- Где они?
Шаваш вздохнул, выпростал из-под рубашки шнурок с глиняным
амулетом-свистулькой, который ему пришлось поменять три дня назад,
разломил, вздыхая, свистульку...
Император выхватил обломки из рук мальчишки, оборвав плотный шнурок о
шею мальчишки, - и вытащил из них свернутый в трубочку плотный и мягкий,
как бумажные деньги, лазоревого цвета лист. Развернул, - ему было
достаточно мгновения, чтобы узнать летящий почерк его матери и понять, что
он читает ее любовное письмо, адресованное - советнику Нараю.
- Это подложное письмо, - вдруг закричал Нарай, в сущности, выдавая
себя этим криком.
Государь глядел на него, кривя губы. Великий Вей! Так вот почему этот
человек так ненавидел Руша! А еще говорил о государственном благе...
- Государь, - сказал Нарай, - это подлинное письмо. Я прошу вас об
одной милости: отдайте мне его. Оно будет моим утешением в ссылке.
"Почему вы так уверены, что отправитесь в ссылку, а не на плаху?" -
хотел было спросить Варназд, но махнул рукой и покинул беседку.
Нарай медленно оглянулся вокруг и невольно усмехнулся: он еще не был
лишен ни чинов, ни званий, присутствующие даже не знали, что было в
письме: а вокруг него, словно вокруг прокаженного, уже образовалось пустое
место.
Нарай еще раз поднял глаза и вдруг понял, что не один он сегодня
закончил политическую карьеру. Андарз, императорский наставник,
по-прежнему сидел в кресле, полузакрыв глаза, и, казалось, не обращал
внимания на произошедшее. Этот сластолюбец и взяточник, который за месяц
лишился жены и брата, и блеска в глазах, этот виршеплет, который за
последний месяц - Нарай это точно знал, - не написал ни строчки, этот
бывший полководец, завоевания которого пошли прахом, - Нарай вдруг понял,
что он все-таки растоптал этого человека, хотя и не успел снять его
голову...
Нарай повернулся и вышел вон: чиновники испуганно расскочились в
стороны.
Ночь, глубокая ночь уже сверкала над Небесным Городом: в саду
императорского наставника шелестел пахучий ночной ветер, и звезды
разметались по небу, катились в темную листву деревьев. Нарай понял, что в
эту ночь с государством произошло непоправимое несчастье. Он вдруг
вспомнил свое беспокойство по поводу противоречия: как можно, взывая к
самым неразумным инстинктам одного человека, создать государство,
основанное на разуме? - и осознал, в чем крылась ловушка. Его, Нарая,
карьера, была кончена - бог с ней. Но судьба устроила так, что теперь, в
течение многих лет, на каждого честного и справедливого человека, который
заговорит с государем о причине упадка и способах возрождения, - государь
будет глядеть так же, как на обманщика и лгуна Нарая.
Замечательно, что и в эту минуту, и впоследствии, Нарай всегда думал
о судьбе, и никогда не думал о скромном молодом чиновнике по имени Нан.
Чиновники потихоньку разошлись, и в опустевшей беседке остались
только Нан, Теннак, и Шаваш.
- Господин Андарз, - сказал Нан, - пойдемте отсюда! Я расскажу вам,
что было на самом деле.
Андарз не шевельнулся.
- Вот с утра он так сидит, - сказал Теннак.
Нан заглянул в глаза Андарза и с ужасом убедился, что они совершенно
пусты, как комната, из которой унесли мебель.
Теннак взял своего хозяина на руки, словно ребенка и снес в спальню.
Нан и Теннак кое-как раздели Андарза и уложили в постель. "Ничего,
оправится! - подумал Нан, вспоминая, как еще час назад Андарз огрызнулся
на императора. Хотя, с другой стороны, не была ли дерзость, сказанная
Андарзом, неотвратимым признаком безумия?"
Огромный дом был пуст: все сорок слуг, завидев государя и стражников,
разбежались, кто куда, прихватив с собой все, что попалось под руку. Нан,
будучи голоден, стал искать еду, и насилу нашел круг козьего сыра.
В нижней гостиной Нан встретил Астака: мальчик стоял, глядя в окно, и
задумчиво катая ножкой угол ковра.
- Кто бы мог подумать, - сказал Астак, - что советник Нарай окажется
блудодеем! Толкует о пользе государства, а сам, припертый к стене, просит
