Ничего не сказал, а Аля - почему-то не смогла спросить.
Автопилот, пусть тупой и безмозглый, путь помнил, так что за курсом
можно было не следить. Джунгли замерли внизу - как замирают многие вещи,
когда на них смотрят. Стоит отвести взгляд...
- Леонид Андреевич, а вы сами в Странников верите? - высунулась сзади
Тамарка. Лариска дернула ее за ноги, уволокла обратно, что-то сказала на
ухо. Тамарка издала некий свист: такой получается, когда через вытянутые
губы всасываешь воздух.
Горбовский обернулся:
- Как бы это так сказать, Тамара, чтобы и правду - и не слишком
длинно? Пожалуй, в целом - да, верю. Они существуют - именно сейчас. Не в
далеком прошлом, как это казалось поначалу. Но я убежден с некоторых пор,
что все наши представления о Странниках ничего общего с действительностью
не имеют. У нас слишком сильная инерция мышления, мы приписываем им,
вольно и невольно, человеческие черты. Или хотя бы черты известных нам
негуманоидов. А они - совсем другое...
- Вы их боитесь? - вдруг спросила Аля.
Горбовский посмотрел на нее искоса, вздохнул:
- Ну что значит - боюсь... Привык уже.
- Понятно, - сказала Аля.
- Их становится как-то неприятно много, - сказал Горбовский. - То ли
мы раньше не замечали их следов, то ли... то ли этих следов не было. Я
помню: мы ведь специально, целенаправленно искали эти следы, каждая
пуговица была сенсацией. А вот уже лет двадцать - не ищем, потому что -
какой смысл искать то, что в изобилии? Начинает казаться, что космос
засижен Странниками как мухами... Смешно: на Луне - туннель из янтарина!
Как раньше не заметили, непонятно. Буквально под Птолемеем... тысячи
людей: ходили, копали, строили - никто не видел. И вдруг: вот он. Старый
такой, в пыли весь. Как это понять? То ли сто лет полнейшего
разгильдяйства и верхоглядства, то ли Странники умеют значительно-больше
гитик, чем наша наука.
- Просто они живут не только в пространстве, но и во времени, -
сказала Лариска.
- Вот и Комов так считает, - грустно согласился Горбовский. - А я
боюсь, что - не только это:
- Мы отклонились, - сказала Тамарка. - Вон где площадка.
Она показывала далеко в сторону, где на самом деле мелькнула между
кронами желтая крошечная башенка.
- Не понимаю, - сказала Аля. - Вот же - курс...
- Не обращайте внимания, Саша, - мягко сказал Горбовский. - Что такое
автопилот? Железка... У меня ощущение, что мы все - человечество, что ли,
- вселились в покинутый дом. Но не совсем покинутый. Сумасшедшие киберы
устраивают сумасшедшие уборки. Призраки умерших хозяев приходят по ночам и
звенят цепями, воют, скрежещут зубами...
- Подкидывают детей, крадут носовые платки... - в тон ему сказала
Аля.
Тамарка завизжала.
- Коза! - обернулась Аля. - Ты могла бы...
Но Тамарка, по-настоящему бледная, смотрела в сторону и вниз,
указывая на что-то вздрагивающей ручкой, и Аля посмотрела туда же.
Выплывшая из зарослей клетчатая посадочная площадка была пуста. У
основания башни лежали два человека. С ними было что-то не в порядке. Но
надо было иметь Тамаркины сверхзоркие глаза, чтобы увидеть и понять
увиденное...
У лежащих просто не было голов.
СТАС
После "сьесты" я никак не мог успокоиться: трясло, лил пот, зубы
стучали. Ни о каком мониторинге здесь, конечно, и думать не приходилось,
но прежде подобным ощущениям сопутствовало то, что я называл
"павианством": ловкая ходьба на четвереньках, почесывания, неразборчивые
звуки. Кое-что еще. Моих новых тюремщиков я ни о чем таком не стал
предупреждать - даже не знаю, почему. Должно же быть что-то, чего они обо
мне не знают...
И - странно: вдруг обнаружилось, что без мониторинга, непроизвольно
сосредоточась на том зареальном своем существовании, я кое-что - слабо,
нечетко, размыто, непонятно, бесцветно и бессмысленно - но помню! А
значит, можно поработать над этим...
Пандорианский день клонился к вечеру. То есть - прошли как раз сутки
с момента прилета гостей. Точнее - гостий. Я почему-то знал уже твердо,
что встреча та начала иметь последствия, что сдвинулись какие-то пласты в
мироздании, заскользили - и вот-вот (но не в смысле времени, а в смысле
причин и следствий; времени же может пройти и век) разразится
землетрясение, мое ли персональное, никем более не отмеченное, или же -
повсеместное, повселюдное... Почему-то очень хотелось выть.
...Да знаю я, что я - не человек! Копия, подделка... действующий
макет в натуральную величину... точность молекулярная, ну и что? А с
другой стороны...
...не вяжется что-то у этих подпольщиков. Но что именно - пока от
меня ускользает. Хотя вроде бы должно лежать близко и просто...
...и вроде бы как со мной самим - ну и что? Ну, гипноизлучатели. Прав
Эрик. Если это помогло выжить, спасло, если и сейчас миллиарды счастливы
не иллюзорно, не вопреки реальности, а именно потому, что жизнь так
замечательно создана, сконструирована и воплощена, - то не оставить ли все
так, как оно есть, на веки веков? Или мы опять начинаем искать
приключений?..
А почему все-таки андроидам нельзя жить на Земле? Ведь не прихоть же
это Мирового Совета?
И - Странники...
Я выгнал из головы все прочие мысли и заставил себя сосредоточиться
на двух последних. Пришел кто-то в биомаске, принес еду. Я автоматически
воткнул в себя несколько рыбных палочек, запил томатным соком. Зарядился.
Держа при этом на лице скучающую гримаску. Приходилось прилагать усилия,
чтобы ее держать, потому что то, что стало возникать в голове через
полчаса после начала усиленных спекуляций, нравилось мне все меньше и
меньше.
Наконец, почувствовав, что буксую, я зафиксировал в памяти результаты
размышлений, встал - и отправился на поиски компании. Не для того, чтобы
поделиться благоприобретенными сомнениями. Просто так.
Шесть лет общения с Малышом приучили меня не придавать особого
значения всплывающим из каких-то неведомых глубин знаниям. Малыш был
связан (а почему "был"? Просто - "связан"...) невидимой пуповиной со
своими создателями, я - со своими. Как ему приходили ответы на вопросы,
которые он не в силах был задать, так вот и мне - пришел.
Как его терзала боль от этих немыслимых ответов, так она терзала
теперь меня.
АЛЯ
Кажется, она даже вцепилась в него руками. Или - очень хотела
вцепиться. Потом уже увидела, что сломаны несколько ногтей и до крови
сбиты костяшки. Хваталась за рукав? Может быть.
...девчонок они выбросили из вертолета просто за шкирку, как котят, а
потом Горбовский почему-то решил, что ей тоже не следует туда лететь. Он
был неправ. Через красноватый туман в глазах она видела, как происходит
нечто не слишком понятное. Наконец оказалось, что она летит с ним, правда
на пассажирском месте. Сзади сидели трое ребят-пилотов, прилетевших на
выходные поохотиться: Горбовский мобилизовал их вместе с их карабинами. В
воздухе неторопливого "Стерха" обогнали три глайдера. Но когда вновь
подлетели к площадке, оказалось, что никто еще туда не садился, глайдеры
ходили кругами, наблюдали; в эфире шла ожесточенная перепалка. Горбовский
попросил всех замолчать, вытребовал представителя прогрессоров - им было
еще минут пять лету, - велел садиться следом и повел вертолет на посадку.
Але показалось, что он разобьет машину, так стремительно метнулась в лицо
земля, - но все обошлось, и машина села с ходу, даже не зависая.
- Вот это класс, - сказали сзади.
Лопасти еще вращались, когда все пятеро выпрыгнули на чуть пружинящее
покрытие посадочной площадки.
Было жарко и зловеще тихо.
А когда ток воздуха от лопастей прекратился, возник запах.
- Валя, - сказал Горбовский одному из пилотов, - вы, пожалуйста,
следите за воздухом, хорошо? Вдруг под шумок...
Пилот сдержанно кивнул. С карабином на груди он теперь напоминал
воина со старых картин.
Сжав зубы, Аля направилась к мертвым. Горбовский вполшага обогнал ее
и даже чуть отстранил. Пилоты держались сзади.
- Наверное, отказала мембрана, - сказал один из них. - Иногда,
говорят, бывает. И гусачок спикировал...
Гусачками называли в просторечии летающих дракончиков Гусмана, тварей
с крокодильей пастью и шестиметровым размахом крыльев.
Горбовский наклонился над одним мертвецом, потом над другим.
Выпрямился.
- Боюсь, что гусачки тут ни при чем, - сказал он. - Боюсь, что в этих
ребят стреляли. Из карабинов, в упор. Я видел однажды...
- Леонид Андреевич, - сказала Аля через силу. - Давайте дальше
пойдем. Их ведь здесь трое было.
- Да, Сашенька. Пойдем, конечно.
Они заканчивали обход помещений, пустых и стерильно чистых - киберы
поработали на славу, - когда зажурчал воздух под лопастями и огромный
двухвинтовой "Гриф" завис над посадочным кругом.
- Его нигде нет, - сказала Аля - то ли Горбовскому, то ли себе самой.
- Да, - сказал Горбовский, глядя на садящийся вертолет. - И глайдера
вашего тоже нет, Сашенька?
Аля в ужасе осмотрелась. Только сейчас до нее стало доходить...
- Нет, Леонид Андреевич! Это невозможно! Это совсем не то, что вы
думаете!..
- Я еще ничего такого не думаю...
"Гриф" не успел коснуться настила, а из него уже вывалился огромный,
толстый и очень подвижный человек в голубом полукомбинезоне и яркой
клетчатой рубахе. Следом высыпались горохом с десяток загорелых и
совершенно разномастных молодых людей, мгновенно все собой заполнивших.
- Вальтер, не топчи следы! Мишка, назад! Назад, стервец! Все! И не
подходить пока! Сергей, Акиро, Зенон! Вниз, все осмотреть, доложить!
Гамлет, съемки! - Большой и толстый метнулся к краю площадки, к трупам, к
Горбовскому. - Здравствуй, Леонид! Какой кошмар! Здесь, на Пандоре! Не
было сто лет такого...
- Здравствуй, Эфраим, - Горбовский покивал, потом легонько отнял
руку, помассировал кисть. - Вот, Сашенька, позвольте представить: Эфраим
Кацеленбоген, директор Центра переподготовки прогрессоров. Чтобы не
заставлять людей ломать язык, взял рабочий псевдоним. Даже в документах
фигурирует под ним. Так что зовите его просто Слон.
- Очень приятно, - Слон деликатно поклонился. - Александра?..
- Постышева. Просто Аля.
- Знаком с нею с Радуги, Слон, - сказал Горбовский. - Считай это
рекомендацией.
- Это серьезно, - Слон важно покивал.
- А главное, - продолжил Горбовский, - Александра была здесь вчера и
многое видела.
- О! - восхитился Слон. - И как же вы сюда попали? Вынужденная
посадка?
- Откуда вы знаете?
- Значит, я прав. Это опять началось...
- Что - началось?
- Активизация... Вальтер, иди-ка сюда, сынок. Садись на рацию и
быстренько опроси остальные "Ветры" - все ли у них в порядке. Особенно
охраняемые. Давай.
- Эфраим, - сказал Горбовский, - я имею право знать...
- Ты - да. А вот наша милая дама...
- Я и так уже все знаю, - выпалила Аля.
Слон с тревогой посмотрел на нее. Перевел взгляд на Горбовского.
Горбовский кивнул:
- Она действительно знает больше меня. Так что - можешь говорить. Под
мое поручительство. "Ветры" - это там, где вы держите "детей дюн"?
- Легкомысленно относишься, Леонид... Ладно. Пойдемте под крышу.
- Сколько их на сегодняшний день? - спросил Горбовский, оглянувшись
на ходу.
- Сорок два человека.
- И все идут?
- Идут. - Слон вздохнул судорожно - почти всхлипнул. - Все,
понимаешь, идут...
