ресторанного обслуживания не успеет, я подыщу другую... Конечно, священник
согласится перенести срок. Ты мог бы оформить срочное разрешение... - Она
замолчала, увидев его изумленное лицо. - Что, это слишком много?
- Неужели это говорит моя давно знакомая, любимая Касси Флетчер? -
спросил он хриплым голосом, сжимая ее в объятиях. - Ангел мой, как я рад,
что ты готова. Это правда?
- Да, правда, - уверила она его. - Ты однажды сказал, что жизнь - не
генеральная репетиция. Так приступим к действию!
Последовала суматоха переоформления заказов, телефонных звонков,
поспешных покупок для невесты и ее матери, и наконец Кэтрин Куин Флетчер и
Александер Мерри Невиль сочетались браком на Новый год в маленькой
нормандской церквушке Пресвятой Девы Марии поселка Комб-Астон. Кортеж
составили брат Алека с семьей, приехавшие из Шотландии; шафером был товарищ
Алека по Кембриджскому университету - психолог; еще несколько друзей и
сотрудников жениха и невесты собрались позже на устроенном на скорую руку
приеме в Бофорт-сквер, чтобы поднять тост за счастливую пару.
- Касси, я никак не пойму, что тебя заставило так неожиданно перенести
срок, - сказала Кейг, когда они остались одни, перед тем как ехать ночевать
в Комб-коттедж.
- Просто вдруг показалось бессмысленным тянуть время, - ответила
счастливая Касси. Она посмотрелась в зеркало" висевшее в спальне, в которой
они с Алеком вместе проведут ночь. В зеркале отразилось сияющее улыбкой
созданье в кремовом шерстяном платье, со счастливыми глазами на
разрумянившемся лице, с затейливой прической, украшенной мелкими белыми
цветками из шелковой ткани. - Мы ведь уже не какиенибудь подростки, мама.
- Сказать правду, - сухо ответила Кейт, - ты выглядишь помоложе, чем
когда была подростком. И я очень этому рада. Будь счастлива, дорогая! Желаю
тебе замечательно провести время на Сейшельских островах! Когда вернетесь,
приезжайте к нам с Алеком, как только сможете выбраться.
Мистер и миссис Невиль собирались провести брачную ночь в Бофорт-сквер, а
на следующий день сесть на самолет и отправиться в поисках солнца в
трехнедельное свадебное путешествие. Коттедж решили продать. Касси с
удивлением заметила, что вполне философски относится к тому, что кто-то
другой станет его хозяином: с момента ее бракосочетания Комб-коттедж стал
как бы законченной главой ее жизни.
Алек был поражен, узнав об этом, когда они, наконец наедине, сидели на
диване перед подносом с шампанским и закуской, вспоминая завершившийся день.
- Я думал, что ты не вынесешь одной мысли о том, что твой любимый коттедж
станет чужим, - с расстановкой сказал он, гладя ее распущенные волосы. Оба
уже переоделись: Касси в новую кремовую атласную ночную рубашку и алый
бархатный халат, а Алек - в один из тренировочных костюмов, в которых он
совершал пробежки по парку в случае прилива энергии.
- Я тоже так думала, - призналась она и улыбнулась ему. - Может быть, я
научилась ценить то, что у меня есть.
Алек довольно потерся щекой о ее щеку.
- Я не ошибусь, если подумаю, что речь и обо мне?
- Прежде всего о тебе, - подтвердила она. - Многие ли имели возможность
восстановить утраченное? Ах, Алек, до чего мне везет, хоть я и далеко не
сразу сумела понять это.
- Это мне повезло, ангел мой, - возразил он и посадил ее к себе на
колени. - Мы прошли такой долгий путь, чтоб дойти до этой минуты, Касси. Мне
просто не верится, что наконец мы с тобой вместе.
- Попробую уверить тебя, - прошептала она и потянулась губами к его
губам, обхватив руками его голову. Нежность его поцелуя мгновенно уступила
порыву страсти. Он не пытался обуздать его, а Касси с такой нескрываемой
пылкостью откликнулась на его чувство, что он подхватил ее на руки.
- Теперь уже можно не ждать! - с внезапно разгоревшимся чувством сказал
он и направился к лестнице.
Касси приникла головой к его плечу.
- Теперь можно!
Алек рассмеялся. Поднявшись в спальню, он положил ее на кровать и
торопливо снял с себя тренировочный костюм, затем опустился перед ней на
колени, чтоб развязать шелковый шнур, которым был перепоясан ее халат.
Пренебрегая его великолепием, он швырнул на пол алый бархат, лег рядом с ней
и стал ласкать сквозь атлас, перед тем как окончательно раздеть. Чувство
Алека все росло, он целовал Касси, вторгаясь в ее рот языком, а та с
радостью принимала его, и его руки блуждали, лаская и заставляя страстно
трепетать ее тело. Она стонала, ее тело, уже неподвластное ей, извивалось от
уверенных прикосновений его пальцев, неумолимо толкающих ее на грань
экстаза, и наконец, поддавшись собственному чувству, он овладел ею, и
обоюдное наслаждение, острое как боль, привело, их к вершине физической
гармонии.
Обессилевшая, Касси забылась было в объятиях Алека, но его руки
заскользили по ее телу, его губы впились в нее, заставляя очнуться и с жаром
ответить на его ласку. Лишь под утро, все еще крепко обхватив друг друга,
они наконец погрузились в глубокий, без сновидений, сон.
Как только серый рассвет слабо забрезжил за занавесями, Касси проснулась,
ничего не пониТаая, ощущая его волосы на своем обнаженном плече и тяжелую
разгоряченную руку на животе. Она слегка пошевелилась, деликатно отстраняя
руку, и резко вдохнула: стало ясно, что плохо не из-за тяжелой руки Алека. У
нее свело поясницу и живот. Ничего не понимая, она скрежетала зубами. Ее
организм, и так не слишком крепкий, вот-вот был готов подвести ее самым
постыдным образом. Ерунда, успокаивала она себя. Алек - врач, он все знает о
женщинах и об этих женских штучках. Вдруг она с испугом заметила, что это не
обычные "женские штучки". Поясницу сковала невыносимая боль, а живот
пронзила продолжительная, жуткая схватка.
Касси поползла к краю кровати, опасаясь не успеть добежать до ванной, но,
когда она привстала, у нее перехватило дух от пронзительной боли, и она
издала слабый стон.
Алек подскочил, мгновенно проснувшись.
- Дорогая, что с тобой?
- Мне что-то не по себе, - пробормотала она и попыталась улыбнуться,
глядя на него через плечо. - Так неудобно. Обычные женские неприятности,
доктор... - У нее перехватило дыхание, и она подавила хриплый стон.
Алек вскочил с постели, накинул халат и поспешил к ней. Касси сгорбилась,
обхватив руками живот. Струйки пота текли по ее лицу.
- Дай руку, - приказал Алек и стал смотреть на часы, считая пульс, но она
рванулась с места, забыв о своей наготе, пробежала несколько шагов и
скрылась в ванной. Алек дал ей побыть одной, потом без церемоний открыл
дверь, заставил ее встать и обернул махровой простыней. Касси судорожно
вцепилась в него, когда ее тело скорчилось в новой схватке. Он прижал ее к
себе, дожидаясь, чтобы схватка прошла, потом поднял на руки и бережно
опустил на кровать.
- Тебе всегда так плохо? - с беспокойством спросил он. - Пойду заварю
тебе чаю...
- Нет! Не уходи, - взмолилась Касси и в ужасе уставилась на него. Еще
схватка, но едва она успела вдохнуть, как схватка возобновилась, и еще, и
еще раз. Алек больше не отходил от нее, он только подкладывал под нее
полотенца и ухаживал за ее хрупким телом, корчившимся от безумной боли на
той самой кровати, на которой всего несколько часов назад оно соединялось с
его телом, чтобы с замиранием сердца испытать блаженство.
Позднее, вечером, Касси лежала как изваяние в палате больницы Сент-Джон.
Она почти успокоилась, но ужас еще не совсем покинул ее мысли. Алек
ненадолго забежал к ней с работы. Он провел рукой по ее спутанным волосам и
сказал, что придет еще раз позже. Она лежала, устремив взгляд за окно, и не
могла смириться с тем, что потеряла ребенка. Какая же я дура, в полузабытьи
думала она. Организм ее был непостоянным, у нее часто бывали сбои, она не
придала значения этим ставшим привычными признакам. В последнее время она
потеряла аппетит и похудела, но все отклонения отнесла на счет спешки в
работе над книгой, беспокойства из-за взлома и прочих треволнений последнего
времени - всего чего угодно, только не беременности.
Заботливая монахиня - сестра милосердия - принесла ей чаю. Касси пила его
с чувством благодарности, но не поддалась уговорам поесть. Ей ничего не
нужно было, только увидеть Алека.
Но, когда он наконец пришел, бледный и осунувшийся, Касси не нашла в нем
утешения.
- Как себя чувствуешь? - спросил он, читая висевшую у изножья карту, и,
пододвинув стул, присел.
Не целует, тупо подумала Касси. Ей хотелось, чтоб он поцеловал ее. Как
будто молодожену это так трудно!
- Кажется, это называется "состояние удовлетворительное", - устало
произнесла она.
- Я звонил в Комб-котгедж, но твоя мама с Майком, по-видимому, уехали в
Уэльс. Я позже позвоню им туда и расскажу о случившемся. - Алек
вопросительно посмотрел на Касси. - Попросить Кейт снова приехать сюда?
- Нет! - Слеза выкатилась из уголка ее глаза. Алек протянул ей бумажную
салфетку. - Только если, - прошептала она, - я буду мешать... твоей работе.
- Я сейчас не работаю, - напомнил он ей. - Ты не будешь мешать, Касси.
Через несколько дней ты придешь в себя.
- Хорошо, - всхлипнула она и печально посмотрела на него. - Мне очень
жаль, что я испортила медовый месяц.
Алек криво усмехнулся.
- Да, недолгим он оказался.
Касси сжала кулачки под одеялом.
- Я имела в виду Сейшельские острова.
- Это менее всего имеет значение. - Алек встал и взял ее за руку. - Тебе
надо поспать, Касси. Мне пора.
Слезы снова полились из ее глаз.
- Но я хотела поговорить!
- Не сегодня, - твердо ответил он. - Будет на это время, когда вернешься
домой. Я заеду за тобой утром.
Касси остановила на нем долгий взгляд, потом отвернулась. Ей было
совершенно ясно, что за этим внешним спокойствием Алек скрывает злобу. Но
она не в состоянии была что-либо поделать. С объяснениями надо было
повременить.
- Что передать Кейт? - спросил он.
Касси нервно вздохнула и отвела глаза.
- Передай привет. И скажи, что, как только... поправлюсь, приеду
навестить ее.
- Хорошо. Теперь отдохни. Я буду здесь утром. - Алек остановился в
нерешительности, потом наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на ее
щеке. Касси была уверена, что это было демонстрацией перед сестрой
милосердия, зашедшей, чтобы узнать, не нужно ли чего миссис Невиль.
Касси всю ночь мучилась от того, как Алек с ней холоден, и утром пришла
в-ужас при виде своего отражения в зеркале. Это пепельно-серое лицо с
кругами под глазами совсем не похоже на лицо розовощекой невесты, с горечью
подумала она.
Другая монахиня помогла ей справиться с утомительной процедурой принятия
ванны, одевания в платье, которое привез ей Алек, и наконец укладывания
волос в пучок. Когда все было сделано, она так устала, что уже смотреть не
хотела на завтрак.
Монахиня, сестра Жозефина, долго ее уговаривала; наконец, чтобы сделать
ей приятное, Касси выпила апельсинового соку, но отказалась от всего
остального, кроме чая, который она пила, сидя в кресле и читая утреннюю
газету в ожидании Алека.
Наконец он приехал. Вид у него был немногим лучше, чем у Касси. С ним был
Чарльз Конвей, гинеколог, присутствовавший на их свадьбе всего день назад.
По-видимому, от его решения зависело, сможет ли она выписаться из больницы и
ехать домой с Алеком.
С чувством неловкости Касси позволила осмотреть себя. Алек ждал в
коридоре Через час она была уже в гостиной в Бофорт-сквер, сидела на диване
перед подносом с кофе, а Алек, стоя у камина, смотрел на нее холодными
