"вертухая" требовались некоторые усилия. Коридорное освещение и хрони-
ческая озабоченность контролеров - лучшие друзья тюремной авантюры. Чаще
всего подмена проходила на пересылках. Через транзитные тюрьмы круглосу-
точно циркулирует поток зеков, ожидающих этапа в самые различные уголки
России. В книге "Антология заказного убийства" я подробно описал побег
вора по кличке Бурлак из Котласской пересылки. Бурлак выиграл столь не-
маловажную услугу своего "двойника" в карты. Тюрьма Котласа знает много
подобных побегов. Беглецу не приходилось брать на абордаж бетонные стены
или нырять в сточные коммуникации. Опытный зек, зачастую рецидивист,
высматривал подходящего новичка, осужденного на два-три года (скажем, за
драку) и заключал с ним сделку. Старый вор вкрадчиво доказывал, что зеку
за эту аферу грозит лишь пара суток карцера. За его молчание при отборе
на этап предлагались деньги, теплые вещи, продукты. Пронумерованная ос-
точертевшая армия зеков казалась надзирателям на одно лицо. Кроме этого,
небольшой хабар мог "нагнать усталость" или "усилить сонливость" охраны.
Транзитные тюрьмы всегда переполнены. Случалось, "вертухаи" не могли
закрыть дверь камеры и трудились сапогами, чтобы подвинуть выпиравших из
дверного проема зеков. "Напряженней и откровенней многих была Котласская
пересылка, - вспоминал Александр Солженицын. - Напряженней потолку, что
она открывала путь на весь Европейский русский северо-восток, откровен-
ней потому, что это было уже глубоко в Архипелаге и не перед кем хоро-
ниться. Это просто был участок земли, разделенный заборами на клетки, и
клетки все заперты. Хотя здесь уже густо селили мужиков в 1930, однако и
в 1938 далеко не все помещались в хлипких одноэтажных бараках из гор-
былька, крытых... брезентом. Под осенним мокрым снегом и в заморозки лю-
ди жили здесь просто против неба на земле. Правда, им не давали коченеть
неподвижно, их все время считали, бодрили проверками (бывало там двад-
цать тысяч человек единовременно) или внезапными ночными обысками. Позже
в этих клетках разбивали палатки, в иных возводили срубы - высотой в два
этажа, но чтоб разумно удешевить строительство - междуэтажного перекры-
тия не клали, а сразу громоздили шестиэтажные нары с вертикальными стре-
мянками по бортам, которыми доходяги и должны были карабкаться как мат-
росы... В зиму 1944-45 года, когда все были под крышей, помещалось
только семь с половиной тысяч, из них умирало в день - пятьдесят чело-
век, и носилки, носившие в морг, не отдыхали никогда".
В конце 40-х годов один из котласских зеков, притворившись трупом,
покинул камеру и на носилках был переправлен в тюремный морг, где он на-
меревался совершить побег. "Живой труп" выбрал день, когда тюремный врач
слег с простудой и на каждый смертный случай посылал молоденького
фельдшера, мотавшего в Котласе срок за хищение государственного имущест-
ва. Фельдшер не стал щупать в камерной суматохе пульс и поверил братве,
клятвенно заверявшей, что "покойник" валяется в умершем состоянии уже
сутки. Два санитара погрузили тело на носилки и потащили к моргу. Остав-
шись в одиночестве и оглядев холодные бледнолицые штабеля, беглец решил
в этом мрачном месте не задерживаться. Он нашел грязный халат санитара
и, надев его, направился к дверям. Но та оказалась закрытой. Невозможно
было удрать и через окно. Пришлось ждать персонал. Когда дверь наконец
открылась и вошли два санитара, зек прятался среди нар. Ему удалось не-
заметно покинуть морг. Он прошел сотню метров и, в конце концов, понял,
что покинуть территорию тюрьмы не удастся. Спустя час несостоявшийся
беглец выбросил халат и сдался охране. Отдубасив беспризорного зека, ко-
торый уверял, что попал в морг по ошибке, так как долго провалялся в ка-
мере без сознания, "вертухаи" вновь запихнули узника в камеру. На этом
его прогулка между бараками и завершилась.
Бывали случаи, когда притворщик добирался до морга не с целью побега,
а с намерением отдохнуть от работы, пусть и в такой мрачной компании.
Выходка могла закончиться трагически и походить на тот анекдот, где па-
тологоанатом пишет в своем заключении: "Умер при вскрытии". В лучшем
случае лжепокойник лежал в покое до следующего утра. Когда приходил врач
и готовился распороть зека от горла до живота, обман выявлялся. Иногда в
морг заходил "вертухаи" и бесцеремонно протыкал труп штыком. В более
редких случаях разбивалась молотком голова. Ничего не было удивительного
в том, что симулянт задерживался в морге намного дольше, чем планировал.
При подмене беглец покидает тюрьму или лагерь легально. Он с охотой
проходит все формальности, расписывается в журналах и отбывает по чужому
тюремному делу. Афера требовала определенных правил, иначе вся затея
могла с треском провалиться, и за попытку побега могли наградить прибав-
кой к сроку. Без внешнего сходства затевать хлопотную операцию считалось
безумством. Хотя в 1959 году на Краснопресненской пересылке некто Пращин
решил поменяться с евреем Тоньцем. Как веснушчатый широколицый туляк
смог уговорить худосочного Тоньца, который по спецнаряду должен был
ехать на металлургический завод в качестве инженера-технолога, никто не
знает. Подмена не удалась. Конвой, прибывший за Тоньцем персонально,
сразу же учуял неладное. Грубая и как бы недорисованная физиономия Пра-
шина слабо вязалась с формулами и чертежами для выплавки стали. Один из
офицеров открыл папку с личным делом Тоньца и попросил назвать место
своего рождения. Через несколько минут скуластый рецидивист корчился на
полу под сапогами наблюдательного конвоя. Когда зек мог отвечать на воп-
росы лишь кивком головы, его отволокли в БУР (барак усиленного режима) и
оставили там на две недели. Затем принялись за инженера-технолога.
Тоньцу досталось меньше. Не потому, что бедный еврей уверял, что подмена
состоялась во время его сна и без его участия, а, скорее, потому, что
инженер еще был нужен черной металлургии. После беседы в кабинете опер-
части Тоньц мог смотреть на мир сквозь узкие прорези опухших век.
Для тюремных "рокировок" прежде всего требовалось внешнее сходство,
то есть равноценная замена. Желательным фактором являлось сходство по-
рядковых номеров на одежде.
Кроты
С особым вниманием и осторожностью оперативная часть отслеживает
"кротов", т.е. тех, кто пытается выйти на свободу через подземный ход.
Кумы могут мириться с карточными играми, летаргическим отдыхом авторите-
тов, неформальными отношениями в зоне. Однако на подготовку к побегу они
закрыть глаза не могут. Оперчасть обязана пресекать побег в зародыше.
Иначе она встретит кадровые перемещения. Любая работа со стукачами тре-
бует олимпийского хладнокровия. Однако профессиональные кроты - катего-
рия особая. Подкоп - дело коллективное, и, прежде чем воткнуть ложку или
миску в землю, кроты вычисляют в камере или бараке стукача. Затем искус-
но дезинформируют его. Особая осторожность и предупредительность вызваны
тем, что яму вырыть тяжелей, чем смастерить кошку или подкупить "верту-
хая". Один неосторожный шаг - и многодневный труд уйдет впустую.
В одиночку с серьезным подкопом не справиться. Зеку-одиночке можно
прокусывать проход в "плетенке", прятаться в цистерне с нечистотами, за-
капываться с трубкой в уголь, выдавать себя за другого, пилить оконные
прутья и тому подобное. Хроника побегов свидетельствует, что на подкоп
идут минимум три человека, а максимум... В одной из бразильских тюрем
через длинный тоннель, который готовился почти полгода, ушла без малого
тысяча заключенных. Такое скопление граждан в специфической даже для Юж-
ной Америки одежде вызвало в окрестностях легкую панику. На помощь поли-
ции были брошены армейские части. В считанные дни подавляющее
большинство зеков вновь окунулось в тюремный быт.
13 января 1993 года утренний караул тюрьмы в грузинском городе Ксани
был удивлен тишиной и спокойствием в камерах шестого поста. Оказалось,
что все 154 зека этой ночью успешно покинули казенные стены. Они вылома-
ли решетку и малыми группами тихо выбрались во двор, где в укромном мес-
те их ждал подземный канал, ведущий к городской водопроводной системе.
Спустя полгода подобная беда свалилась и на администрацию ленинс-
ко-кузнецкого ИТУ строгого режима. Двадцать три зека на четвереньках
прошли двадцать пять метров под двухметровым пластом земли и оставили о
себе лишь добрую память. Однако самым удивительным оказалось не это.
Группой кротов руководил человек, начисто лишенный лагерного авторитета,
- насильник из Оренбурга Виктор Любинский, которого адвокаты едва спасли
от расстрела. В начале 90-х Любинский изнасиловал и убил (а затем опять
изнасиловал) пятнадцатилетнюю школьницу. В следственном изоляторе ему
хотели ампутировать половой член, и только спешный перевод в другую ка-
меру спас насильнику жизнь. Любинский получил пятнадцать лет и отбыл в
ЛенинскКузнецкий, где ухитрился утаить последний факт своей биографии.
Видимо, опасаясь разоблачения, за которым стоял в лучшем случае петуши-
ный угол, он быстро сколотил группу единомышленников. Канал рыли само-
дельными совками, изготовленными в кровельном цехе. Мобильные розыскные
отряды повязали половину беглецов в течение пяти суток. Многие из них
даже не пытались лечь на дно. Одни прятались у матери, другие - у брата
или сестры, третьи вообще вернулись в свои семьи. Были и такие, кто пус-
тился в массированный запой, встречая милицию могучим храпом. Оставшихся
беглецов настигли уже в Сибири, куда они приехали на угнанных автомоби-
лях. Самого Любинского брали в Новосибирске.
В первых числах июля 1995 года из ИТУ-18 (Казань) девять заключенных
через десятиметровый подземный тоннель покинули режимное учреждение и на
двух легковых автомобилях бесследно исчезли. На лаз, прорытый под пери-
метром всех лагерных ограждений, прилетел посмотреть сам министр внут-
ренних дел. Начальник оперчасти беспомощно развел руками: о "кротах" ни
один из его стукачей не сообщил.
Все десять метров были прорыты столовыми ложками и с помощью целлофа-
новых пакетов. Хотя этот нехитрый инструмент у многих вызовет улыбку,
однако он имеет громкую славу. В 1976 году в ИТК усиленного режима под
Павлоградом зеки всего тремя ложками прорыли двенадцать метров под "пле-
тенкой" и "запреткой". Землю выносили в собственных робах и утрамбовыва-
ли в десятке метров от входа. Земляные работы длились почти месяц. Более
серьезное применение столовых ложек наблюдалось в кишиневском СИЗО -
старинном допре, из которого любил бегать Григорий Котовский. Семь подс-
ледственных расковыряли старую стену и вытащили кирпич. Дальше работа
пошла веселей, В день вынималось всего по кирпичу, однако уже через три
недели в стене зияла дыра, в которую мог пролезть самый толстый из сока-
мерников. Чтобы охрана, проводившая ежедневный шмон, не обнаружила плоды
их трудовой активности, зеки каждый раз закладывали кирпичи обратно в
стену и замазывали швы хлебным мякишем, выпачканным в пыли. Ночью зеки
выбрались из камеры и полезли на крышу тюрьмы. В этот момент их заметил
часовой на вышке и открыл огонь из автомата. Через минуту по беглецам
стрелял чуть ли не весь тюремный караул.
Четверо храбрецов сразу же пошли на попятную и полезли обратно в свою
камеру. Однако трое, которым грозили максимальные сроки наказания, риск-
нули и пошли на прорыв. Им удалось перемахнуть через заборы и скрыться в
ночи. Как видим, столовая ложка - серьезный инструмент или, если хотите,
оружие. Столовый прибор очень легко превратить в заточку. Тюремная прак-
тика знает множество случаев, когда заточенными о камерный пол ложками
зеки чинили разборки и исполняли блатные приговоры.
Все девять зеков, сбежавших из казанской ИТУ-18, были пойманы. Трое
