Он подумал, что, должно быть, так и есть. Получивший имение в
наследство от своего богатого нанимателя одиночка. Затворник, который
редко обменяется словечком с кем-либо, даже когда выбирается в город,
вероятно, стал маленькой загадкой для жителей городка. От этой мысли он
поежился.
- А как давно у вас были лошади? - спросил Поттер.
- Восемь лет назад. До самой смерти мистера Квотермесса.
Он подумал, как все это кажется странным - не говорить с Йитсом
восемь лет, затем появиться через шесть лет после его смерти, как будто
прошла только неделя.
Они постояли некоторое время в молчании. Июньская ночь вокруг была
полна стрекотания сверчков. - Ну, - сказал Поттер, - где эти животные?
- Животные?
- Вы сказали, что у вас есть животные, которых вы бы хотели показать.
- А! Да!
- Он был хорошим ветеринаром, но уверяю вас, я не хуже.
- Я уверен в этом, доктор Поттер. Но это мертвые животные.
- Мертвые?
- Еноты.
- Мертвые еноты?
- Три.
- Три мертвых енота?
Эдуардо подумал, что если у него была репутация местного чудака, то
теперь он ее только увеличил: так долго не имел практики общения, что
теперь не мог ничего толком объяснить.
Глубоко вздохнул и рассказал, то, что было необходимо, не входя в
описание двери и других странностей:
- Они вели себя забавно, бегали кругами среди бела дня. Затем померли
один за другим. - Он сжато описал их смерть в агонии, кровь на ноздрях и
ушах. - Я просто подумал - не было ли это бешенством?
- Вы живете наверху, у подножия, - сказал Поттер. - Там всегда
встречается небольшой процент бешеных животных среди диких популяций.
Это естественно. Но у нас не было таких случаев уже долгое время. Кровь
на ушах? Это не симптомы бешенства. А пена изо рта у них не текла?
- Этого я не видел.
- Они бегали по прямой?
- Кругами.
Мимо проехал пикап, музыка "кантри" неслась из радиоприемника так
громко, что заполнила всю заднюю часть поместья Поттера. Но это была
печальная музыка.
- Где они? - спросил Поттер.
- Я положил их в пакеты, здесь, в машине.
- Они вас покусали?
- Нет, - ответил Эдуардо.
- Поцарапали?
- Никаких других контактов. Эдуардо объяснил, какие меры
предосторожности он предпринял: лопатка; бинт, резиновые перчатки.
Тревис Поттер выглядел недоверчивым и удивленным, когда спросил:
- Вы рассказали мне все?
- Ну... Думаю, что да, - солгал старик. - То есть, их поведение
вообще было так странно, но я вам сообщил все важное, никаких других
симптомов я не заметил.
Взгляд у Поттера был испытующий и пронизывающий, и на мгновение
эдуардо решил раскрыться ему и рассказать всю причудливую историю.
Вместо этого сказал:
- Если это не было бешенство, тогда, похоже... Может быть, чума?
Поттер нахмурился.
- Сомнительно. Кровь из ушей? Это несвойственный симптом. Вас не
кусали блохи, когда вы были рядом с ними?
- Никакого зуда не чувствую.
Теплый бриз перерос в порывистый ветер, закачал лиственницы и спугнул
ночную птицу с ветки. Он подул низко над их головами, с гулом, который
их сильно позабавил.
Поттер сказал:
- Что ж, почему вам не оставить этих енотов у меня, а я потом
погляжу.
Они вынули три пластиковых пакета из машины и перенесли их внутрь.
Комната ожидания была пуста; Поттер, очевидно, занимался бумажной
работой в конторе. Они прошли через дверь и вниз по маленькому коридору
в операционную с белым кафелем, где поставили пакеты на пол рядом с
чистейшим смотровым столом со стальной крышкой.
В комнате было прохладно, и выглядела она холодной. Резкий белый свет
падал на эмалированные, стальные и стеклянные поверхности. Все блистало,
как снег и лед.
- Что вы с ними сделаете? - спросил Эдуардо.
- У меня нет препаратов, чтобы провести тест на бешенство. Возьму
образцы тканей, и отошлю их в государственную лабораторию, получим
результаты через несколько дней.
- Это все?
- Что вы имеете в виду?
Пихнув один из пакетов носком ботинка, Эдуардо спросил:
- Вы не собираетесь вскрывать хотя бы одного из них?
- Я помещу их в холодильник и подожду анализа из лаборатории. Если
результаты теста на бешенство будут отрицательные, тогда сделаю аутопсию
одному.
- Дадите мне знать, если что найдете?
Поттер снова бросил на него пронизывающий взгляд.
- Вы уверены, что вас не укусили и не поцарапали? Потому что, если да
и есть хоть какая-то причина подозревать бешенство, вам придется
отправиться к врачу и начать принимать вакцину, прямо сейчас.
- Я не дурак, - сказал Эдуардо. - И сказал бы вам, если бы
подозревал, что как-то заразился.
Поттер продолжал смотреть на него.
Оглядев операционную, Эдуардо заметил:
- Вы и вправду модернизировали это место.
- Пойдемте, - позвал ветеринар, поворачиваясь к двери. - У меня
кое-что есть, хочу вам показать.
Эдуардо прошел за ним в коридор и последовал в личный кабинет
Поттера. Ветеринар порылся на полке белого стенного шкафа из
эмалированного металла и подал ему пару брошюр - одна о бешенстве,
другая о бубонной чуме.
- Прочтите симптомы обеих болезней, - произнес Поттер. - Если
заметите что-нибудь у себя, даже отдаленно похожее, сразу идите к врачу.
- Я не очень люблю врачей.
- Это не правильно. У вас есть личный врач?
- Никогда не требовался.
- Тогда позвоните мне, и я найду вам врача, тем или иным образам.
Договорились?
- Хорошо.
- Вы сделаете так?
- Конечно.
Поттер сказал:
- У вас есть там телефон?
- Разумеется. У кого сегодня нет телефона?
Вопрос, казалось, подтверждал, что у него репутация отшельника и
чудака. Что, может быть, и заслужил. Так как он теперь об этом подумал,
то вспомнил, что не звонил сам и ему не звонили по крайней мере уже пять
или шесть месяцев. Это вообще случалось не больше чем три раза за все
прошедшие годы, а один из этих звонков произошел из-за неправильного
соединения.
Поттер подошел к своему столу, взял ручку, вытащил блокнот и записал
номер, который продиктовал ему Эдуардо. Он вырвал другой листок из
блокнота и подал его: там были уже напечатаны адрес конторы и его
домашний телефон.
Эдуардо сложил листок в бумажник.
- Сколько я вам должен?
- Нисколько, - ответил Поттер. - Это же не ваши домашние еноты, так
почему вы должны платить? Бешенство - проблема всей общины.
Поттер проводил его до автомобиля.
Лиственницы шелестели под теплым бризом, сверчки трещали, а лягушки
квакали, как умирающие люди, пытающиеся что-то сказать.
Открыв дверь у водительского места, Эдуардо повернулся к ветеринару и
сказал:
- Когда вы будете делать вскрытие...
- Да?
- Вы будете искать признаки известных болезней?
- Болезненных патологий, травм.
- Это все?
- А что еще я могу искать?
Эдуардо поколебался, пожал плечами и произнес:
- Что-нибудь... Странное.
Снова взгляд.
- Ну что ж, сэр, - сказал Поттер. - Теперь буду.
Весь обратный путь по темному заброшенному краю Эдуарда размышлял,
правильно ли поступил. Насколько он понимал, существовало только две
альтернативы той тактике, которую он выбрал, и обе были проблематичны.
Он мог избавиться от енотов на ранчо и ждать дальнейших происшествий.
Но тем самым уничтожил бы важное свидетельство того, что нечто не с этой
земли прячется в монтанском лесу.
Или мог рассказать Тревису Поттеру о светящихся деревьях, дрожащем
звуке, волнах давления и черной двери.
Поведал бы ему о том, как еноты держали его под наблюдением, - и свое
чувство, будто они служили глазами-заменителями неизвестному наблюдателю
в лесу. Если его действительно считают за старого отшельника с ранчо
Квотермесса, то тогда никто всерьез этих слов не воспримет.
Хуже, если ветеринар начнет сплетничать об этом визите, и тогда
некоторым хлопотливым представителям власти может прийти в голову, что
бедный старый Эд Фернандес впал в старческое, а может быть, даже и
совершенное слабоумие, опасен для себя и общества. Со всей мыслимой
сострадательностью, с печалью в глазах и тихими голосами, грустно качая
головами и говоря себе, что делают это для его же блага, они могут
устроить ему против воли медицинский осмотр и психиатрическое
освидетельствование.
Ему была отвратительна одна мысль о том, что его уволокут в больницу,
будут ощупывать, прокалывать и обсуждать, как будто он впал в детство.
Он не будет хорошо себя вести: знал себя. Будет отвечать им с упрямством
и презрением, раздражаясь на благодетелей с такой силой, что те захотят
побудить суд взять на себя его дела и прикажут перевести в частную
лечебницу, создать ему другие, благоприятные условия до конца дней.
Он много прожил и видел, как много жизней было погублено людьми,
действовавшими из лучших побуждений и из самодовольной уверенности в
собственном превосходстве и мудрости. Гибель еще одного старика не будет
замечена, а у него нет ни жены, ни детей, ни друзей и ни родственников,
которые могли бы поддержать его в борьбе с убийственной добротой
государства.
Передать Поттеру для осмотра и вскрытия мертвых животных - это было
все, на что Эдуардо теперь мог осмелиться. Его тревожило только, что
если действительно енотами управляло нечеловеческое существо, он мог
подвергнуть Тревиса Поттера такому риску, который невозможно и
предсказать.
Однако Эдуардо ведь намекнул на странность дела, и Поттер, как ему
показалось, обладал кое-какой сообразительностью. Ветеринары знают о
риске, связанном с болезнями. Он предпримет все меры против заражения,
которые, вероятно, будут эффективны и против какой бы там ни было
неразгаданной и неземной гибели. Ее могли содержать в себе тушки в
прибавление к микробиотической инфекции.
Снаружи горели огни в домах незнакомых семей, далеко в море ночи.
Первый раз в жизни Эдуардо захотелось, чтобы он знал их: имена и лица,
историю и надежды.
Представил себе, как сидит какой-нибудь ребенок на далеком крыльце
или у окна, глядя на поднимающиеся в гору луга, освещенные фарами
"чероки". Маленький мальчик или девочка, полные планов и мечтаний,
которым, может быть, даже стало интересно - а кто там сидит в машине за
этими огоньками? Откуда он, и как прошла его жизнь?
Мысли об этом ребенке где-то в ночи придали Эдуардо странное чувство
общности, совершенно неожиданное - будто он часть, хочет этого или нет,
семьи и человечества. Часть всего хлопотливого и сварливого рода,
изломанного и сильно запутавшегося, но также периодически благородного и
восхитительного. А общую судьбу он разделяет с каждым членом этой
большой семьи.
Для него этот взгляд на мир был необычно оптимистическим и
философским, неловко близким к сентиметализму. Но ему стало тепло, так
же как и немного удивительно.
Он был убежден, что что бы там ни прошло сквозь дверь, оно было
враждебно человечеству, и его встреча с этим напомнила, что и вся
природа, в конце концов, была ему враждебна. Это была холодная и
равнодушная вселенная, потому ли, что Бог сделал ее такой для того,
чтобы отличить добрые души от злых, или просто так. Ни один человек не
выживет в цивилизованном уюте без борьбы и труднодостижимых-успехов всех
тех, кто был до него, или тех, которые живут с ним в одно время на этой
земле. Если новое зло сошло на землю, большее чем то, на какое способны
мужчины и женщины, то человечеству потребуется чувство общности, и нужда
в этом чувстве будет гораздо отчаянней, чем когда-либо за все время его
долгого и тревожного странствия.
Дом появился в виду, когда он проехал треть полумильного выезда, и
