всю сверху донизу. Затем мучитель сорвал одежду, обнажив тело Дерри, и
приложил правую руку к груди юноши чуть повыше сердца. Левая рука сжимала
кинжал. Глаза Венсита излучали холод, и Дерри понял, что он близок к
смерти.
Как мог он подумать, что Венсита можно убить кинжалом? Это же не
человек, а демон, нет, сам дьявол.
- Ну, Дерри, ты видишь, что сопротивление бесполезно? Твоя душа в
моих руках. И тело тоже, если я захочу. Ты даже убить меня не можешь. Ты
не можешь взять мою жизнь, Дерри, - мягко сказал он. - Но я могу
приказать, чтобы ты взял свою жизнь, и ты повинуешься. Возьми кинжал,
Дерри. И приложи его в том месте, где лежит моя ладонь, повыше твоего
сердца.
Рука Дерри помимо его воли протянулась к кинжалу, который держал
Венсит, взяла его и приложила острие к груди. Он видел все как бы со
стороны. На этот раз он не ощущал смятения, паники, он совершенно не
сопротивлялся происходящему. Дерри понимал, что его собственная рука без
колебаний нанесет смертельный удар, если Венсит пожелает этого, и Дерри
ничего не мог изменить.
Венсит убрал руку с груди Дерри. Он стоял, покачиваясь на каблуках.
- Ну, а теперь начнем. Начнем с небольшого пореза, чтобы показалась
кровь.
Нож плавно двинулся по груди. Рука Дерри вела лезвие, за которым
тянулся аккуратный порез. Из него выступила кровь, капли которой, как
драгоценные камни, падали на белую кожу. Когда порез достиг длины в три
пальца, кинжал остановился, готовый, однако, продолжить движение.
- Ну, вот и кровь, - прошептал Венсит мягким бархатным голосом. - И
теперь мы будем тихо приближаться к смерти, Дерри. Вместе. Только ты и я.
Нужно немножко надавить на кинжал, мой друг. Только чуть-чуть. И мы будем
ждать ангела смерти. Будем ждать здесь - в этой обители горя и скорби.
Лезвие стало погружаться в тело. Кровь выступала там, где металл
встречался с мягкой податливой плотью. Лицо Дерри приобретало серый
оттенок. Он чувствовал, как сквозь кожу, сквозь мышцы движется металл, как
к сердцу неумолимо приближается смерть. И он ничего не мог поделать.
Дерри закрыл глаза, стараясь справиться с охватившей его паникой,
стараясь успокоить пораженную ужасом душу, в отчаянии взывая к давно
забытым святым и богам.
Рука Венсита легла на его руку, вынула кинжал из раны. На рану лег
кусок белой шелковой ткани.
Венсит что-то сделал, от чего Дерри почувствовал озноб. На лице
колдуна появилась удовлетворенная улыбка. Повернувшись к Ридону, он
сказал, что на сегодня хватит и они могут идти.
Дерри с трудом поднялся на колени. Кинжал оставался в его руке.
Затуманенным ненавистью взглядом он следил, как скрывается за дверью
голубой плащ Ридона.
Стражник принес факел. Венсит, остановившись на пороге,
приветственным жестом поднял хлыст.
- До скорого свидания, мой юный друг, - сказал он. Его глаза в свете
факела казались темно-голубыми и совсем ласковыми. - Думаю, ты кое-что
усвоил из моих уроков. Это очень важно для тебя, так как я хочу, чтобы ты
предал Моргана и перешел на мою сторону.
Кулаки Дерри непроизвольно сжались, и он вдруг почувствовал кинжал,
все еще лежавший в его руке. Он замер и слегка повернулся, чтобы прикрыть
его от взгляда Венсита, но тот заметил это движение и рассмеялся.
- Можешь оставить себе эту игрушку. Она мне больше не нужна. Но и
тебе, думаю, она принесет мало радости. Я не могу позволить, чтобы ты
воспользовался им. Но ты и сам скоро все поймешь.
Когда закрылась дверь и ключ повернулся в замке, Дерри вздохнул и лег
ничком на пол, совсем изнуренный. Некоторое время он лежал не шевелясь, а
затем крепко зажмурил глаза, стараясь отогнать от себя ужасы, которые
только что прошел. Но едва лишь разум прояснился и боль утихла, слова
Венсита вновь всплыли в его мозгу.
"Ты предашь Моргана".
Почти в истерике он перекатился на полу и закрыл лицо здоровой рукой.
Боже! Что Венсит сделал с ним? Может быть, он не так расслышал? Нет,
все верно! Колдун сказал, что Дерри предаст Моргана! Что Дерри будет Иудой
по отношению к своему другу и господину! Нет! Этого не должно случиться!
С трудом усевшись, Дерри принялся ощупывать все вокруг в поисках
кинжала, оставленного Венситом. Дерри схватил его, поднес к глазам и вдруг
увидел странный перстень, сверкающий на его мизинце. Никогда раньше Дерри
его не видел. Однако затуманенное сознание не остановилось на этом факте,
блеск лезвия отвлек внимание юноши от перстня, и он вернулся к своим
прежним мыслям.
Венсит виноват во всем. Он может управлять телом Дерри так же, как
управляет своими подчиненными. И еще Венсит сказал, что заставит Дерри
предать Моргана, и Дерри не сомневался, что колдун выполнит свое обещание,
если захочет. Он также исключил самоубийство Дерри, хотя, возможно, здесь
он просчитался. Дерри не может, не должен стать подлым орудием в руках
Венсита.
Расчистив место на полу, Дерри кинжалом расковырял одну из трещин,
сделав ее достаточно широкой, чтобы можно было закрепить в ней ручку
кинжала. Оглянувшись на дверь, чтобы убедиться, что за ним никто не
следит, он лег на живот у выемки, которую только что сделал, и сжал кинжал
обеими руками.
Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который верит в
Бога и бессмертие души. Самоубийство обрекает верующего на вечные муки в
аду.
Но есть вещи похуже, чем ад, убеждал себя Дерри.
Предать себя, предать друга.
С первым он бороться не мог. Король Торента вынудил его к этому. И
никто ему тут уже не поможет.
Но Морган. Морган много раз спасал ему жизнь, извлекая из самых
когтей смерти. Мог ли Дерри сейчас отказать другу в том же, хотя бы и
ценой собственной жизни? Он обязан спасти Моргана, пожертвовав собой!
Взяв кинжал за лезвие, Дерри долго смотрел на крестообразную рукоять.
Тысячи молитв пронеслись в его мозгу и рассеялись.
Юноша поцеловал крест и вложил рукоять в приготовленную выемку. Бог
должен его понять, должен понять и простить его, Дерри, за то, что он
собирается сделать.
Лезвие торчало острием вверх и пылало, как маленький серебряный
факел. Дерри приподнялся на колени и лег так, чтобы лезвие было направлено
прямо в сердце. Долго так продолжаться не может. Его усталые руки
продержат тело на весу всего несколько минут, а затем он рухнет всей
тяжестью на сверкающую сталь. Даже Венситу не удержать его от падения.
Дерри закрыл глаза. Ослабевшие руки начали дрожать.
Дерри вспоминал недавние дни, когда они с Морганом ехали через поля
Кандор Ри. Он вспоминал битвы, хороших коней, молоденьких девушек, с
которыми развлекался на сеновалах отцовских конюшен, свою первую...
Тело начало опускаться.
20
О Боже! Он не может этого сделать!
Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно
окрепли, подняли его тело, отогнали подступившую смерть.
С отчаянным криком Дерри схватил кинжал и хотел ударить себя в грудь,
перерезать горло. Но все было тщетно. Как будто невидимая рука мешала ему,
лишала его удары силы, отводила лезвие от цели.
Венсит!
Венсит! Ты был прав!
Дерри не мог даже убить себя, не мог распорядиться своей собственной
жизнью и смертью.
Вытирая слезы отчаяния, Дерри лег на живот и всхлипнул. Раны страшно
болели, голова кружилась. А кинжал все еще оставался в его руке, и он, в
исступлении вскочив на колени, раз за разом вонзал его в пол. Он бил снова
и снова.
Через некоторое время его движения замедлились, всхлипывания
прекратились, милосердная темнота окутала измученный мозг, избавив на
время от ужаса, который одолевал его.
Он пришел в себя. А может быть, это ему приснилось.
Дерри решил, что был без сознания всего несколько минут, когда
очнулся от легкого прикосновения к своему плечу.
Чья-то рука тихо дотронулась до него.
Дерри вздрогнул и сжался, решив, что это опять Венсит, и, значит, его
ожидают новые изощренные мучения. Но прикосновение было мягким, не
вызывающим боли.
Когда Дерри смог собрать все свое мужество и повернуться, он с
изумлением увидел человека в сером плаще с капюшоном, который, участливо
наклонившись над ним, с жалостью смотрел на юношу.
Дерри почему-то не испугался, каким-то образом он знал, что бояться
этого человека не следует. Он открыл рот, чтобы заговорить, но незнакомец
покачал головой и положил холодную руку на губы юноши.
Из-под капюшона на Дерри смотрели серебристо-дымчатые глаза, а над
ними, утопая в тени, мягко сияли не то серебристые, не то золотые волосы.
Дерри был уверен, что уже видел это лицо прежде, но не мог
припомнить, где и когда. Затем зрение Дерри затуманилось, в голове поплыли
волны, и он снова потерял сознание. Он смутно ощущал, как руки незнакомца
гладят его тело, касаются ран, и его мучения ослабевают. Но Дерри больше
не мог полностью прийти в себя.
Смутно он почувствовал, как незнакомец взял его правую руку, услышал
возглас неодобрения, когда тот осматривал что-то холодное на его мизинце,
но Дерри был не в силах шевельнуть даже пальцем. Незнакомец встал, и у
Дерри снова все поплыло в голове. Он, как в тумане, увидел светящийся нимб
вокруг головы незнакомца, но решил, что это, вероятно, галлюцинация.
Затем незнакомец пошел к двери и, дойдя до нее, обернулся. И Дерри
совершенно отчетливо увидел, как на месте только что стоявшего человека
вспыхнуло голубое сияние, сменившееся синим облаком. Дерри краем сознания
понимал, что оказался свидетелем чего-то странного, но сосредоточиться на
этом у него не было сил.
Голова его упала на солому. Он заснул.
Дерри не знал, что армия Келсона уже приближалась к долине Линдрета.
Так как Келсон хотел прийти к месту битвы до темноты, королевская армия
выступила в поход задолго до рассвета. Вперед были высланы разведчики,
чтобы предупредить о засадах, однако до полудня они не обнаружили ничего
необычного.
До Кардосской долины оставалось часа три пути. И вот тут пришли
неожиданные сообщения.
Одна из патрульных групп, ехавшая впереди, отклонилась немного к
западу от основного направления марша и заметила в зарослях отряд солдат.
Разведчики не стали приближаться к ним, чтобы не обнаружить себя, поэтому
не смогли рассмотреть форму солдат и цвет знамени. Однако было понятно,
что солдаты одеты в полную боевую форму, их шлемы, кирасы, кольчуги, пики
сверкали в лучах солнца.
Очевидно, это была западня.
Разведчики немедленно вернулись и доложили обо всем королю. Келсон
нахмурился, пытаясь разгадать хитроумную уловку врага.
Оставленная врагом группа, очевидно, предназначалась для отвлекающих
маневров, так как была слишком малочисленна, чтобы напасть на объединенную
армию Гвинеда. Но такие акции были бы самоубийством, если, конечно, для
защиты солдат не предназначалось колдовство.
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Келсона, и после некоторого
размышления он вызвал к себе генерала Глодрута.
Глодрут после присоединения его группы, уцелевшей в резне при
Ренгарте, к королевской армии стал ближайшим советником Келсона. Глодрут
выслушал приказ короля относительно порядка дальнейшего перемещения войск
и поехал исполнять его, а король тем временем решил, что пора посовещаться
с Морганом.
Келсон нашел Моргана, едущим на белом коне впереди главной группы в
сопровождении Нигеля, Дункана и епископа Кардиеля.
В данный момент Морган расспрашивал молодого перепуганного солдата,
который, вероятно, только что вернулся из разведки. Неподалеку крутился
