лошадь и медленно поехал к своему лагерю. Келсон и Арлиан присоединились к
нему. Как и Дерри, никто из них не оглядывался.
Дункан Мак Лейн смотрел на троих всадников, возвращавшихся обратно.
По их виду он понял, что переговоры не были успешными. Он знал, что
всадник в черном был Дерри, так как разглядел его лицо в подзорную трубу,
и теперь догадывался, о чем велись переговоры.
Рядом с Дунканом сидел на лошади самодовольный лорд Торваль. Лицо
молодого вельможи было спокойным, одежда сверкала в лучах солнца, руки
неподвижно замерли на луке седла. Казалось, что он впал в транс. У Дункана
даже создалось впечатление, что он не в своем уме: так мало он беспокоился
о своей судьбе. Справа от Торваля возбужденный Варин нервно хватался за
рукоять меча. Он был горяч и пылок, этот Варин, и походил на кота, который
подстерегает мышь. Два всадника чуть позади Торваля делили свое внимание
между пленником, которого они стерегли, и королем, возвращавшимся после
переговоров. И только Дункан знал, что это еще не все.
И вот это случилось.
Возвращающиеся всадники еще не доехали несколько десятков ярдов до
своих передовых линий, как во вражеском стане вспыхнула бурная активность.
В небо поднялись пятьдесят толстых столбов. Они были немедленно закреплены
в специально подготовленных гнездах. Каждый столб имел перекладину, и с
каждой перекладины свисала веревочная петля.
Дункан привстал в стременах и приложил к глазу подзорную трубу. Он не
смог удержать крик ужаса, когда увидел, что под каждой петлей встают сто
пленников, одетые все в голубую и серебряную форму кассанцев.
Над всем этим взвилось знамя - знамя Кассана, отца Дункана. И затем
высокий седой человек в мантии, на которой вспыхивали в солнечных лучах
вышитые алые розы и спящий лев, поднялся на помост под одной из петель.
Когда ему накинули на шею веревку, Дункан ахнул - это был герцог Джаред.
Солдаты медленно тянули веревку. Петля затягивалась на шее старика.
Замерев от ужаса, Дункан смотрел, как петли накидывали на шеи сотен
пленников, стоящих под перекладинами, - по сто пленников на каждый столб.
Руки их были скручены за спиной. Дункан увидел, что Морган, Келсон и
Арлиан остановились, оглянулись. Лошадь Келсона хрипела и вставала на
дыбы, он с трудом справлялся с ней.
И затем со стороны врага донесся радостный вопль, когда веревки были
натянуты и ноги несчастных оторвались от земли.
Со стороны армии Гвинеда раздался единый крик ярости и гнева. Этот
крик потряс все вокруг, казалось, сама земля вторила ему.
И тут случились одновременно три вещи.
Варин со сдавленным криком выхватил меч и всадил его в бок
улыбающегося лорда Торваля, опередив всего на мгновение Дункана,
потрясенного ужасной смертью отца.
Келсон с побелевшими губами хлестнул коня и поскакал к своим войскам,
крича Варину и Дункану, чтобы они немедленно возвращались.
Но Морган, после секундного колебания, повернул коня обратно и
помчался вслед за удаляющимися Ридоном и Лайонеллом. В его руке сверкал
меч.
- Дерри! - кричал он на скаку.
Его лицо стало серым от гнева. Позади него уже выступили первые ряды
королевской армии, готовые к бою, но Морган не видел этого. Он скакал,
выкрикивая имя своего друга.
Дерри обернулся на крик Моргана и мгновенно оценил ситуацию: во
вражеском стане болтаются на веревках повешенные; Ридон и Лайонелл, изо
всех сил пришпоривая лошадей, мчатся к своему лагерю, а Морган скачет за
ними с мечом в руке.
Дерри осадил лошадь и полетел навстречу Моргану, стараясь скакать по
кратчайшему расстоянию. Ридон и Лайонелл уже развернули лошадей и теперь
скакали за ним. Их разделяло не более десяти ярдов, и они быстро настигали
его. Лучники вкладывали стрелы в луки.
Лайонелл пытался отсечь Дерри путь к бегству, но Морган был уже рядом
с ним, бок о бок. Он бросил свою лошадь всей тяжестью на лошадь Лайонелла.
Та споткнулась, оступилась и, когда Морган ударил ее сапогом, упала на
землю. Лайонелл перекатился через голову. Морган полетел дальше, чтобы
перехватить Ридона, а Лайонелл поднялся и подскочил к своей лошади. Град
стрел обрушился на них. Стрелы без всякого вреда ударялись о шлемы и
кольчуги Ридона и Моргана.
Но лошади их не были защищены, и одна из стрел пронзила горло лошади
Ридона. Та, захрипев, упала на колени. Ридон вскочил на ноги и побежал к
Лайонеллу, уже вновь сидящему в седле. Он махал руками лучникам, чтобы те
прекратили обстрел.
И тут стрела вонзилась в спину Дерри, но Морган уже был рядом с ним.
Лучники прекратили стрелять.
Морган подхватил безжизненное тело Дерри на свое седло и поскакал к
своим.
Ридон вскарабкался на лошадь позади Лайонелла, и они, позабыв о
достоинстве, как безумные, стали пришпоривать лошадь, спеша к своему
лагерю.
Морган, изредка оглядываясь, видел Ридона, который выкрикивал
проклятия и угрозы в его адрес. Доскакав до расположения своих войск,
Морган опустил Дерри на землю.
Солдаты были в страшном возбуждении. Люди стремились в бой,
беспорядочно размахивая над головами сверкающими мечами, и боевыми
топорами, их воинственные крики разносились далеко по долине. Келсон с
помощью офицеров старался умерить общий пыл, но мало преуспел в этом.
Крики становились все громче и громче. Пики и мечи сверкали в воздухе.
Люди рвались в бой, чтобы отомстить за страшную смерть своих товарищей.
- Спрячьте оружие, - кричал Келсон. - Спрячьте, приказываю вам!
Неужели вы не понимаете? Он же хочет, чтобы мы атаковали. Спрячьте оружие,
приказываю вам!
Но шум стоял такой, что его слов никто не слышал. Когда ряды
расступились, чтобы пропустить Моргана с его безжизненной ношей, левый
фланг начал выдвигаться вперед. Офицеры не могли больше справиться с
солдатами. Келсон, увидев это, сделал последнюю отчаянную попытку.
Он пришпорил коня, привстал в стременах и, подняв голову, простер
руки вверх. Воздух заколебался от запретных слов: прозвучало заклинание,
которое слышал только ветер.
Из пальцев Келсона полилось алое кровавое пламя и образовало барьер.
Всадники, рвавшиеся вперед, пришли в смятение и ужас, их лошади обезумели
от страха... Они испуганно пятились от магического огня.
Во вражеских войсках никакого движения не было.
Ридон, Лайонелл и их свита уже добрались до своих, но Келсон сейчас
об этом не думал. Он вскинул руки и оглядел гордыми глазами Халданов своих
солдат.
Люди уже приходили в себя. Они успокаивали лошадей и возвращались на
свои места в общем строю. Хаос медленно уступал место порядку. Постепенно
все успокоились, и Келсон опустил руки вниз. Пламя исчезло, барьер
растаял. И малиновое сияние, которое излучала вся его фигура, тоже
растаяло. Король Гвинеда снова стал обычным человеком.
В полном молчании Келсон собрал поводья в кулак и повернулся в
сторону врага. Внимательные серые глаза запоминали все, каждую подробность
ужасного зрелища.
Затем, развернув коня, он поехал к своей армии, величественный и
невозмутимый.
В полной тишине он доехал до передовой линии, и тут раздался стук:
кто-то начал бить мечом по щиту. Вскоре все подхватили этот бой, и грозная
музыка стали загремела над армией.
Под этот дробный гул Келсон въехал в свое расположение и поднял руку,
прося тишины.
Морган с удивлением смотрел на короля, восхищаясь его самообладанием,
умением справиться с солдатами.
- Он умер? - спокойно спросил Келсон.
Морган покачал головой и попросил двух оруженосцев помочь ему.
- Нет. Но он очень плох. Позовите Варина, капитан. Я думаю, его можно
исцелить.
- Морган, что ты думаешь об этом спектакле, который разыграл Венсит?
Морган быстро переключился на животрепещущие проблемы и быстро
ухватил самую суть королевского вопроса.
- Он хотел, чтобы мы ввязались в битву, когда еще не готовы к ней,
мой король. Однако я не уверен, что он и сам готов к бою.
- Мне тоже так кажется, - кивнул Келсон. Он повернулся к Дункану: -
Как ты себя чувствуешь, отец Дункан?
Дункан поднял голову, посмотрел на Келсона и медленно вздохнул. Меч
его уже был вложен в ножны, но руки все еще обагряла кровь заложника,
которого зарубили они с Варином. Он посмотрел на вражеские войска, на ряд
виселиц, а затем, опустив голову на свои окровавленные руки, сказал:
- Я... я убил заложника, сэр. Я не имел права этого делать. От меня
нужно отобрать меч.
- Нет, - торжественно заявил Келсон. - Ты и Варин избавили меня от
необходимости сделать это собственноручно. Торваль все знал, когда ехал
сюда. Он знал, что будет убит, если Венсит нарушит условия.
- Все это не оправдывает меня, мой король, - горько усмехнулся
Дункан.
- Даже если и нет, это можно простить. Я...
- Сэр! Венсит едет сюда, - внезапно крикнул кто-то.
Келсон резко обернулся в седле, ожидая увидеть атаку вражеской армии.
Но он увидел только горстку всадников, которые отделились от рядов
своего войска: впереди знаменосец со знаменем Венсита - серебряный олень в
черном круге, за ним Лайонелл и Ридон, рядом стройный человек, который не
мог быть никем иным, как графом Браном Корисом, и сам Венсит.
Всадники медленно ехали, направляясь к центру равнины. Келсон смотрел
на них, сузив глаза.
- Это западня, - прошептал Дункан, глядя ледяными глазами. - Они едут
не для переговоров - они едут для предательства, вероломства. Не доверяй
им, сэр.
- Морган, а что ты скажешь? - спросил Келсон, не отрывая глаз от
приближающегося Венсита.
- Я согласен, им нельзя доверять. Но думаю, что нам нужно выслушать
их, хотя у меня не больше причин любить Венсита и торентцев, чем у
Дункана.
- Хорошо, - кивнул Келсон. - Арлиан, ты поедешь со мной? Я очень ценю
советы.
- Хорошо, сэр.
- А ты, Дункан? Я бы очень хотел, чтобы ты поехал, но приказывать
тебе сейчас не хочу и не могу. Ты сможешь сохранять самообладание?
- Я не подведу, мой король.
- Тогда поехали с нами. Нигель, ты примешь командование в мое
отсутствие.
Келсон натянул поводья, взглянул налево, где юный барон держал его
королевское знамя. Подъехав, Келсон с угрюмой улыбкой взял в руки древко.
Барон замер на мгновение, а затем улыбнулся, легко и открыто, и помог
закрепить знамя на седле Келсона.
Раздались восторженные крики, когда ветерок развернул знамя и алый
шелк со львом Гвинеда гордо заколыхался в воздухе. Король, Морган, Дункан
и Арлиан поскакали на встречу со своим врагом - королем-Дерини.
22
- Так это ты Келсон Халдан, - голос Венсита был мягок, ровен, манеры
самоуверенны, и Келсон сразу же возненавидел его. - Мне нравится, что мы
можем культурно обсудить все проблемы, как двое взрослых людей, -
продолжал Венсит, с презрением оглядывая Келсона сверху вниз. - Или почти
взрослых.
Келсон не мог позволить себе горячности. Сдержав себя, он внимательно
осмотрел Венсита с головы до пят. Его серые глаза фиксировали каждую
деталь в стройном рыжеволосом человеке, которого все знали как короля
Торента Венсита.
Венсит сидел в седле уверенно, как будто родился на лошади. Его руки
крепко держали бархатные поводья, украшенные золотом. Голову лошади
украшало пурпурное перо. Она фыркнула, когда приблизился черный жеребец
Келсона.
Сам Венсит был одет в золото и пурпур, сверкая бесчисленными
драгоценными камнями. Тяжелая золотая цепь висела у него на шее поверх
бархатной накидки. Голову венчала корона, украшенная драгоценными камнями
и жемчугом. На любом другом человеке все это выглядело бы смехотворно, но
