Пару секунд я подумал над его предложением.
- Ты поможешь мне похоронить жену? Боюсь, одному мне это не под силу.
В ответ он мрачно засмеялся.
- Ты что, чокнулся? Сорок пять миллионов погибших, бог знает, сколько
еще на подходе... а он хочет похоронить жену! Беги отсюда, пока это еще
возможно. Если кто-то из моих отцов-командиров тебя заприметит, бьюсь об
заклад, ты мигом добровольцем вступишь в армию... У нас не хватает сил,
вот так-то.
Я глядел на него и не мог решить, как быть. События развивались куда
быстрее, чем мой усталый мозг успевал их осознать. Теперь я жил в эпоху,
когда выжить значило совершить весьма подозрительный поступок. Меньше, чем
за день, человеческая цивилизация скатилась в варварство. Кто не с нами,
тот против нас...
Сделав несколько шагов, я остановился и повернулся к солдату.
- Как, ты сказал, назывался тот микроб?
- Какой-то там возбудитель ботулизма, приятель. Классная штука,
правда? Уж если у тебя даже на нее иммунитет... Но лучше не испытывать
судьбу.
Я поблагодарил его и пошел к выходу из парка, стараясь не смотреть на
лежащие повсюду тела.
Я не знал, куда направлялся. Я просто шел и шел. Улицы города тоже
были усеяны трупами. В сумерках сентябрьского вечера тела не казались
какими-то особенно ужасными. Временами мне даже удавалось поверить, что
все эти люди просто-напросто спят после всеобщего буйного праздника.
Ничего себе праздничек! Коронация Botulinus Rex!
На рыночной площади, среди домохозяек, судя по всему, вышедших за
покупками, я увидел в канаве тело старика. В окоченевших руках он намертво
сжимал длинный шест с прибитым к нему порванным плакатом.
Было еще достаточно светло, и я смог прочитать, что там написано:
"Покайтесь, ибо близок Судный день!"
Я посмотрел на старика, пытаясь представить себе, удивился тот или
нет тому, с какой быстротой сбылось его предсказание. Интересно, видел ли
он и себя тоже в качестве подсудимого?
Чувствуя странную неловкость, я, освободив плакат из холодных рук
старика, прикрыл им грудь и лицо незадачливого пророка... рваное, бумажное
надгробие.
Затем, словно робот, я зашагал дальше... стараясь не думать о том,
что идти мне вообще-то некуда...
События той ночи я помню смутно. Но на рассвете я обнаружил, что сплю
на скамейке в церкви. Я мог забраться в любую из миллиона пустующих
кроватей этого города... включая и ту, в которой мы должны были спать
вдвоем... но почему-то ноги привели меня именно к церкви. Странно, ведь я
никогда не считал себя религиозным человеком.
Но, однако, теперь я уже был не один. Другие, повинуясь, как и я,
странному, непонятному зову, пришли в этот храм. Среди рядов я увидел трех
или четырех мужчин, нескольких женщин... кое-кто с детьми на руках... а у
алтаря жалким комочком прикорнул мальчуган лет семи, не принадлежавший,
похоже, никому из присутствующих.
Стояло новое ясное светлое утро. Пробивающиеся сквозь узкие сводчатые
окна солнечные лучи почти убеждали нас в том, что настал еще один обычный
осенний день. Но видя серость наших лиц, лиц, на которых боль, мука и горе
оставили свои неизгладимые следы, мы с горькой уверенностью поняли, что
как бы ярко ни светило солнце, на лик Земли надолго опустилась тьма...
Оглядываясь назад, на прошедшие пятьдесят лет, когда дневной урок уже
выполнен, а стул стоит на пороге моего дома, чтобы я мог беспрепятственно
смотреть на нашу долину, я слышу голоса играющих детей... И здесь я тоже
слышу голоса играющих детей, детей Темных Лет.
Я слышу, как они говорит о Великих Предках - о людях, подобных богам,
чья цивилизация простиралась от одного края света до другого, и чьи
потомки живут теперь мелкими разрозненными племенами в удивительно тихом и
пустынном мире. Я слышу, как они говорят о Великих Предках, людях моего
поколения, властителях могучих машин, и понимаю, что теперь уже никак не
отличить миф от реальности. Впрочем, наверно, мне не стоит даже и
пытаться. Детям нужны герои... так же, как взрослые не могут без идеалов.
И кто знает? Быть может, люди, способные вывести на орбиту спутники,
исследовать обратную сторону Луны и мечтать о покорении космического
пространства и в самом деле были великими. Просто у нашего прогресса
существовала не только светлая, но и темная сторона. Могущество нашей
науки создало такие орудия уничтожения, что вся наша раса чуть не исчезла
с лица Земли.
Свет и тьма, отвага и страх, величие и безумие - извечный конфликт
элементарных начал в загадочном человеческом естестве...
Возможно, эти Темные Годы когда-нибудь кончатся. Возможно, дух нашей
расы таков, что человечество сможет снова возродиться из пепла.
Но я - последний представитель моего поколения в этой долине...
последний, кто помнит Великих Предков такими, какими они были на самом
деле. И я сам стал их эпитафией...
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Эдмунд КУПЕР
ПАУЗА НА ПИКАДИЛЛИ
Я знаю людей, которые верят в чудеса, в удачу, в призраков и еще черт
знает во что. Я во все это не верю. Я один из тех типов, которые полагают,
что у каждого, самого загадочного события - от подростковых кумиров до
индийских факиров - непременно есть вполне естественное объяснение. Надо
только его найти.
Но даже и верь я в чудеса, мне кажется, я полагал бы, что им должно
быть отведено определенное время и место - во всяком случае, никак не
последний поезд подземки на линии Пикадилли вечером в понедельник.
Все довольно просто. А когда все просто, и неопровержимо, и
невероятно, у многих из нас появляется печальная склонность делать вид
будто ничего не произошло. Если шесть человек одновременно увидят дьявола,
катающегося по Темзе на моторной лодке, они, вне всякого сомнения,
согласятся на любое объяснение, кроме того, что это действительно дьявол,
действительно катающийся по Темзе на моторной лодке. Возможно, они будут
утверждать, что раз дьявол скорее символический, чем реальный образ, и раз
моторные лодки тяжелее воды, то увиденное ими зрелище наверняка является
всего лишь массовой галлюцинацией... что-то связанное со свойствами света,
состоянием свидетелей или даже загрязненностью воды.
По правде сказать, в тот вечер, подъезжая к площади Пикадилли, мы не
видели, дьявола. Мы никого и ничего не видели. Мы всего-навсего потеряли
десять минут, кондуктора и нескольких пассажиров. А так как это совершенно
невозможно - особенно учитывая, что тщательнейший осмотр тоннеля между
станциями "Зеленый Парк" и "Площадь Пикадилли" не обнаружил ни единого
тела - все сошлись на массовой галлюцинации. Под "все" я подразумеваю себя
самого и еще нескольких усталых пассажиров. К какому заключению пришла
Лондонская Транспортная компания - если она вообще пришла хоть к какому-то
заключению - я, честно говоря, не знаю. Не знаю я также и того, каким
образом известие об этом происшествии не просочилось в прессу. И тем не
менее это так - во вторник в газетах не было ни слова о случившемся. В
среду утром, однако, я прочитал несколько объявлений об исчезновении людей
- все они пропали в Лондоне. Только в одном случае упоминалось, что
пропавший ехал в метро по линии Пикадилли. Примерно неделю спустя мне в
руки попало нечто, не оставлявшее камня на камне от теории массовой
галлюцинации.
Без сомнения, возможно, что кондуктор незаметно вышел из вагона на
остановке "Зеленый Парк". Но только после того, как двери закрылись, и
поезд пришел в движение. Мы, сидящие в вагоне, и правда, не слишком-то
приглядывались друг к другу - ну кто, скажите ради Бога, обращает внимание
на своих попутчиков в метро в понедельник поздно вечером? А значит, это
еще находится в пределах возможного, что нам всем просто померещилось, что
в вагоне не хватает нескольких человек, исчезнувших за то время, пока мы
подъезжали к площади Пикадилли. Возможно также (хотя и крайне трудно себе
представить), что некое очень сильное электромагнитное поле остановило
часы всех присутствующих в поезде на десять минут. Можно даже допустить,
что люди могли, по той или иной причине, услышать несуществующие
таинственные голоса - которых мы, кстати сказать, не слышали. Но я никогда
не поверю, что эти несуществующие голоса могла услышать машина. Какими бы
таинственными эти голоса ни были.
Таким образом, на основании имеющихся в моем распоряжении фактов я
могу заключить лишь одно - невозможное и в самом деле произошло. Мы вовсе
не теряли времени. Наоборот, это само время на краткий миг потеряло нас. И
за этот миг проводник и несколько пассажиров "пожелали удалиться".
Высказав свое мнение, перейду теперь к установленному порядку, в
котором разворачивались события. Что касается меня, все началось с того
момента, когда вскоре после полуночи я вышел на платформу станции "Зеленый
Парк".
Я возвращался домой из гостей - от моего приятеля, который, как это
ни невероятно, живет в весьма недорогой квартирке в Мейфэйр. Вечер я
провел довольно приятно - шахматы, белое вино, сигареты, приятная беседа -
хотя задумывал я свой визит как карательную экспедицию. Дело в том, что у
этого моего приятеля есть забавная черта - он одалживает у вас вещи, а
потом забывает их вернуть. Несколько недель тому назад он попросил у меня
на время маленький транзисторный магнитофон. Он потребовался ему (никогда
бы не подумал!), чтобы записывать на ходу комментарии о состоянии дорог в
Италии, где он вместе со своим, так же, как и он сам, помешавшимся на
автомобилях другом собирался принять участие в автопробеге Mille Miglia. В
тот вечер я навестил его с единственной целью - забрать назад магнитофон.
И вот я стою на платформе станции "Зеленый Парк", полный белого вина
и смутных мыслей о длинной, давным-давно задуманной повести, которую я
собирался надиктовать в то самое устройство, которое только что получил
назад. Кроме меня, на перроне находилось еще несколько человек -
большинство из них с выражениями лиц, яснее ясного говоривших, что полночь
в понедельник - не самое радостное время суток.
Я курил, ждал поезда, и тут мне пришло в голову, что я не удосужился
проверить работоспособность магнитофона после его путешествия по дальним
странам. У меня даже появилось желание немедленно подключить маленький
микрофончик, наговорить в него несколько слов и послушать, что получится.
Но, честно говоря, я очень стеснительный. За исключением звука чьих-то
нетерпеливых шагов, на станции царила гробовая тишина. И мне до смерти не
хотелось нарушать ее дурацкими выкриками типа "У Пегги жил веселый
гусь..." или "Раз, два, три, четыре, проверка..."
Тогда я решил, сев в вагон, записать звуки движения поезда - и таким
способом определить состояние магнитофона. Поезда подземки никак не
назовешь бесшумными - я не сомневался, что чувствительности микрофона с
лихвой хватит для определения качества записи.
Шли минуты, я нетерпеливо ходил взад-вперед по платформе. Пару раз я
прошел мимо девушки лет двадцати, которая тихо плакала. По понятным
причинам я старался не обращать на нее внимания (заметив, правда, краем
