ее уже охватило пламя. Чадящее, желтое, оно рвалось вверх по чешуе, на
землю валились куски расплавленного жира. А чудовище, похоже, все еще не
понимало, что происходит.
"Эта тварь, - думал Пол с истерическим смехом, - уже мертва, только
вот еще не знает об этом. Она стоит и смотрит, как огонь сжирает ее плоть,
и... и ничего. Интересно, конечно, но не очень-то и важно... Да кровь
давно должна была закипеть у нее в мозгу"!
Все напоминало ночной кошмар. Словно загипнотизированный, Пол не мог
даже оторвать глаз от чудовища, чтобы посмотреть, какова судьба его
спутников. Ружье в его руках дрожало.
Наконец пережженное почти пополам животное начало понимать, что дни
его сочтены. Оно содрогнулось, и земля задрожала у него под ногами.
Пронзительно закричав, выдохнув остатки горящих легких, животное
повалилось на бок, ломая деревья. Мертвая туша рухнула на берег, и все
кругом затряслось - и сам берег, и баржа, и даже река.
Пол, собравшись с силами, отпустил курок. Фонарь погас, но темнее от
этого не стало: тело чудовища превратилось в клокочущий огненный вулкан.
Запах становился невыносимым.
- Извините, господин, - прошептал рядом с ним Шон Ху, - но меня
сейчас вырвет.
Он перевесился за борт, и секунду спустя к нему присоединились все
остальные, кроме Немо, без сознания лежащего на палубе.
- Кто погиб? - прошептал Пол, когда снова смог говорить.
- Мин Ши, господин. Он стоял на вахте. Возможно, он пошевелился, и
чудовище его заметило.
- А почему он сам не заметил его? И не услышал? Такая громадная тварь
вряд ли могла подкрасться незаметно.
- Господин, я не могу ответить. Я не знаю. Мин Ши мертв. Не будем
сейчас говорить, что он был недостаточно внимателен. На его долю выпали
страшные мучения. Узнав, что мы сомневаемся в нем, его дух может
опечалиться.
Пол снова взглянул на горящее тело доисторической бестии, и его
вырвало.
- Как называется эта тварь? - спросил он, немного придя в себя.
- Господин, - ответил Шон Ху, - у нее нет имени. Мы никогда не
встречали ей подобных. И больше не хотим встречать.
- Давайте уплывем отсюда, - пробормотал Пол, опять перевешиваясь за
борт, - и подальше, пока не умерли от рвоты. Впредь вахту будут нести
двое, ибо ясно, что один может и задремать. Теперь уплываем.
- Господин, еще темно, а мы не знаем эту реку.
- И тем не менее мы отчаливаем, - Пол показал на все еще горящий
труп. - Здесь слишком много света... и кое-чего другого. Пошли. Я возьму
шест Мин Ши.
29
В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Кругом
стояла какая-то необыкновенная тишина. Даже из джунглей не раздавалось ни
звука. Если бы не аромат ночного леса, можно было подумать, что они
перестали существовать. Только река сонно мурлыкала, словно и ей очень
хотелось кануть в небытие.
Закончился тяжелый и мрачный день. Тяжелый, ибо Влага Орури стала
уже, а ее течение быстрее; мрачный - ибо никто не мог забыть недавнюю
смерть Мин Ши.
Хуже всего приходилось Немо. И не только потому, что он был ребенком,
но потому, что он телепатически пережил быструю и страшную смерть охотника
в пасти доисторического чудовища. Весь день несчастный калека пролежал,
свернувшись клубком, на корме. Он отказывался от еды и питья. Только путем
долгих терпеливых уговоров Полу к вечеру удалось заставить его выпить пару
глотков воды.
После ужина не обменивались, как обычно, байками. Охотники большей
частью угрюмо молчали.
Пол и Шон Ху несли первую вахту. На их же долю выпала и последняя.
Скоро, очень скоро первые лучи солнца просочатся сквозь крышу листвы. Они
уже вступили на земли локхали и сегодня покинут баржу. Теперь опасность
усилится. Но после ужаса прошлой ночи, - думал Пол, - стычка с локхали
будет даже облегчением.
Они сидели с Шон Ху спиной к спине. Он мучительно напрягал память.
Ему не давало покоя нечто, связанное с этими самыми локхали, но что
именно... Какое-то ускользающее воспоминание. Что-то важное. Что-то им
увиденное, но в тот момент не понятое...
Единственная его встреча с лесными дикарями состоялась в Байа Нор, во
время казни. Пол мысленно вернулся в тот день: он вновь увидел умирающих в
муках локхали, и среди них одного, бормочущего в смертный час бессвязные
слова на немецком, английском, французском.
И тут Пол вспомнил, что он тогда увидел и чему не придал значения. На
руках у локхали было по пять пальцев. Дикари значительно превосходили
байани в росте... Пять пальцев на каждой руке! Он вспомнил женщину у холма
возле полей каппы, ее ребенка, Мюлай Туи, так рассерженную его
вопросами...
И вот он здесь, среди доисторического леса, ищет истоки древней
легенды, и голова его полна вопросов, на которые нет ответа. Ему стало
смешно; смешно от абсурдности сложившейся ситуации, от ее нелепости.
И Пол засмеялся.
Шон Ху так и подскочил на месте.
- Вам смешно, господин? - укоризненно спросил он.
- Честно говоря, не очень. Извини, Шон Ху. Мне просто вспомнились
некоторые вопросы, на которые Поулу Мер Ло, учителю, било никак не найти
ответа.
- Какие вопросы, господин?
- Шон Ху, - помня реакцию Мюлай Туи, осторожно начал Пол, - мы с
тобой знакомы совсем недавно. Это путешествие сблизило нас. Ты стал моим
другом и братом.
- Я горд что Поул Мер Ло называет меня своим другом. О том, чтобы
стать его братом, я не смел даже и мечтать.
- И однако, мой друг и брат, это именно так. Я не хочу тебя обидеть
своими вопросами.
- Как вы можете обидеть меня, господин, - удивился охотник. - Вы,
который возвысил меня в моих собственных глазах?
- Вопросами, Шон Ху. Всего лишь вопросами.
- Господин, я вижу, вы хотите меня о чем-то спросить. Спрашивайте. Не
может быть обиды там, где не желают обидеть.
- Мой вопрос связан с количеством пальцев на руках у людей.
Пол почувствовал, как напрягся охотник.
- Господин, - сказал Шон Ху, помолчав, - разве в вашей стране нет
тем, обсуждать которые неприлично?
- Да, мой друг, - подумав ответил Пол, - наверное есть.
- У нас тоже так. Я говорю это вам, господин, для того, чтобы вы
поняли, почему мне так непросто обсуждать количество пальцев на руках у
людей. У нас есть выражение - слова, которые надо один раз услышать и один
раз рассказать. Теперь спрашивайте...
- Шон Ху, когда ты родился, сколько пальцев было у тебя на руках,
четыре или пять?
- Смотрите, господин, - охотник показал Полу свои руки.
- Ты не ответил на мой вопрос, - покачал головой Пол. - Смотри... - и
он показал свою собственную руку, - но я родился с пятью пальцами, а ты?
- Господин... я не знаю, - в отчаянии сказал Шон Ху.
- Ты уверен? Уверен, что не знаешь?
- Господин, - замялся охотник, - когда мой отец умирал, он сказал,
что моя левая рука была... осквернена. Но, господин, такой маленький
пальчик.... Этот позор быстро устранили... Ни одна живая душа, кроме нас с
вами, не знает об этом...
- Не волнуйся, друг мой, - улыбнулся Пол. - Ни одна живая душа больше
и не узнает... интересно, сколько байани родятся с... оскверненными
руками?
- Я не знаю, господин. Думаю, что немного. Тех, кого находят,
забирают жрецы, и больше их не видят.
- Но почему так страшно иметь пять пальцев?
- Потому, что Орури не любит тех, у кого их слишком много.
- Ты этому веришь?
- Господин, - в волнении воскликнул охотник, - я _д_о_л_ж_е_н верить.
Это правда.
- Но почему это правда? - неумолимо продолжал Пол.
- Господин, я могу рассказать только то, что знаю сам... Говорят,
много-много лет тому назад еще до того, как появился бог-император в Байа
Нор, байани не были единым народом. Среди них были люди выше простом и
кожей светлее, с пятью пальцами на каждой руке. Настоящих байани - быстрых
умом и телом, с темной кожей и четырьмя пальцами на руках - было больше...
И лилась кровь. Господин, все время лилась кровь. Те, у кого по пять
пальцев считали себя лучше тех, у кого их по четыре. Они насиловали их
женщин. Те, у кого пальцев по четыре, отвечали насилием на насилие, и
захватывали женщин, у которых пальцев пять. Вскоре возникла еще одна
противоборствующая сторона - изгои с четырьмя пальцами на одной руке и
пятью на другой. Но и среди них возникли разногласия, ибо те, у кого пять
пальцев на правой руке, полагали себя выше тех, у кого на левой. И бои
продолжались и становились все ожесточеннее. Каждая группа полагала, что
именно они - истинные байани, а значит, именно ей суждено командовать
остальными.
- Мой друг, - сказал Пол, - ничто не ново под луной. В истории моего
собственного народа тоже было много бессмысленных раздоров и
кровопролития.
- Война пальцев шла и по ту сторону неба? - в удивлении поднял голову
Шан Ху.
- Нет, - улыбнулся Пол. - Нам повезло: у всех людей нашего мира
одинаковое количество пальцев. Для убийств и насилия находились другие
причины. Люди моего мира сражались друг с другом потому, что некоторые из
них считали своего бога выше всех прочих, один образ жизни правильнее
другого, белую кожу лучше черной.
- Воистину, - засмеялся охотник, - люди вашего мира, несмотря на свое
волшебное мастерство, не слишком-то умны.
- Возможно, не глупее, чем байани, - серьезно ответил Пол. - Но
пожалуйста, продолжай свой рассказ.
Шон Ху, казалось, несколько успокоился, и теперь уже говорил
свободнее, чем вначале.
- Господин, - продолжал он, - понемногу стало казаться, что у байани
больше ненависти, чем любви. И еще много-много страха. Стало опасно в
одиночку выходить за ворота, поля зарастали сорняками. Охотники нашли себе
новое ремесло - охотиться на людей. Женщины молились, чтобы их утроба не
приносила плода, ибо боялись счесть пальцы на руках новорожденных. Мало
кто доживал до седин. И постепенно народ байани стал вымирать - людей
гибло больше, чем рождалось. Стало ясно, что Орури недоволен, и если он не
улыбнется снова, то народ байани исчезнет.
- И все это, - вздохнул Пол, - из-за количества пальцев у людей на
руках...
- Все это, - повторил Шон Ху, - из-за количества пальцев у людей на
руках... И тут, господин, появился выход. Его нашел первый оракул,
постившийся и чуть не умерший с голоду. Его устами говорил Орури. Он
изрек:
- Явится среди вас человек, кто сейчас бессилен, но чья власть будет
абсолютной. А так как ни один человек не может нести бремя такой власти,
он станет как император. А так как никто не живет вечно, он станет как
бог. Каждый год император должен умереть, дабы бог смог воскреснуть.
Все это слышали жрецы Орури, и слова эти показались им благом. Тогда
они подошли к оракулу и спросили:
- В этом наше спасение. Скажи, как мы узнаем того, кто примет облик
бога?
На что оракул ответил:
- Вы не увидите его лица. Вы увидите его клюв. Вы не увидите его рук.
Вы увидите его оперение. И еще вы услышите крик птицы, которой никогда не
было.
Полу Мэрлоу эта история показалась удивительно интересной. И не
только потому, что она объяснила многое, чего он раньше не понимал, но и
из-за ее странного сходства с некоторыми земными преданиями.
- И как же нашли первого бога-императора? - спросил он.
- Жрецы не поняли оракула, а больше он ничего не сказал. Но вот что
произошло много дней спустя. Жрец Ордена Слепых (тогда они еще не носили
клобуков, им только предстояло взглянуть на лицо Орури) шел к полям каппы
и увидел огромную птицу с блестящим, переливающимся оперением. Птица
