можно пользоваться сколько угодно. В бою мы особо не блеснем.
Я выполнил свой долг. Я продержался. Я работал, когда другие сдались.
Могу собой гордиться. Может быть, и медаль дадут.
Путь домой по-прежнему далек. И будет он тяжелым и голодным. Кроме
того, нам надо пробиться сквозь железный занавес вокруг Ханаана. Хватит ли
на это АВ?
В оружейном отсеке все воюют с плесенью.
- Похоже, что плесень победила, - говорю я слегка сконфуженному
Кюйрату.
- На этот раз она неплохо устроилась, сэр. Краска облетела, кое-где и
пластик.
Он срывает обертку с мотка изоляционной ленты.
- Хотя пришлось дать ей волю.
- Ага. Но что делать теперь?
- Не обидно ли будет, если нас доконает эта дрянь? То есть они
постарались изо всех сил - спустили на нас Палача. Но командир нас вытащил.
И тут эта плесень. И что с ней делать? Ее же не перехитрить.
- Да, смешной был бы конец, - соглашаюсь я.
Но и конкурентов со счетов сбрасывать рано. Они все еще ищут нас, мои
друг.
Подплывает Пиньяц.
- Признаю, что вы сделали выстрел высшего класса, лейтенант.
- Хмм, - отвечаю я. Он, кажется, несколько смягчился. - Это на самом
деле было? Кажется сном.
- Вы все время что-то записывали. Интересно. Я пока сложил ваши бумаги
в койку Бата.
- Не помню, чтобы что-нибудь записывал. Когда-нибудь прочту, будто
кто-то другой писал.
Потом я фыркаю.
- Ракетчики - как ковбои. Уважают только того, кто первым выхватит
пистолет.
Пиньяц недоуменно хмурится.
- Я протянул оливковую ветвь, лейтенант. Не думал, что вы будете кусать
руку.
- Прошу прощения. Спасибо. Мне просто повезло. Что у вас там
происходит?
- Мы их потеряли. Или они нас отпустили. Если вас интересует мое
мнение, это любопытно. Не может быть, что все так просто.
- Может быть, все не так и просто.
- Они должны были знать, что у нас АВ на исходе. Это их подстегивает. -
Он пожимает плечами. - Но они дают нам шансы, и Старик использует их все.
- Например?
- Для начала найдем маяк с инстелом. Дадим знать в штаб, что мы живы.
- Угу. Полагаете, Танниан будет разочарован?
Порой мне кажется, что он хочет нашей смерти. Но у Пиньяца есть на этот
счет и собственные параноидальные соображения:
- Я догадываюсь, что за игру затеял Старик. Пусть люди узнают, что мы
живы, прежде чем новости дойдут до самого верха.
Неужели это правда?.. Нет. Даже Танниан не способен... Сумасшедшая
мысль. Я слишком долго болтался в тылу.
- Вы полагаете, что Фреду придется нажать на все тормоза и оставить
героев в живых?
- Именно.
Смуглое маленькое лицо выдает его. Он верит в заговор. Надо бы грядущий
отпуск подлиннее, а то все уже с ума посходили. Не хотелось бы мне вновь
оказаться в космосе с этими людьми.
Я улыбаюсь про себя - и не придется. Один патруль - вот все, что мне
надо пережить.
Привези меня домой, командир. Привези меня домой.
Маяк мы нашли. Командир доложил о вчерашнем. Промаявшись дурью
несколько часов, штаб дал команду: придерживаясь обычной процедуры патруля,
то есть от маяка к маяку, возвращаться домой. Трепаться они были не в
настроении.
Мы наскребли немного воды и провизии. АВ, к сожалению, достать не
удалось. Попадем в зону неприятеля - будет туго.
Ленч с командиром. Он на грани срыва, но все так же неприступен. Как
его разговорить? Чем его успокоить? Пожалуй, сейчас это не выйдет.
О погоне он говорит так, будто это обычное в патруле дело.
x x x
Прошло шесть дней. Еще на шесть дней ближе к дому. Старик старается
скорее избегать обычной процедуры патруля, нежели ей следовать. Не хочет
давать никакой информации возможным наблюдателям. На короткие промежутки
времени мы переходим в гипер, постоянно слушаем. Паранойя стала нормой.
Компьютер-щики облизывают каждую крупицу информации с маяков, ищут ключ. Они
не сомневаются, что штаб - противник пострашнее той фирмы. Я не могу
откопать никаких разумных причин для такого отношения. Сам иногда ему
поддаюсь.
Это опасно - так много времени тратить на пустые раздумья. Можно так
себя накрутить, что станешь себе злейшим врагом. Мрачные пророчества любят
сбываться сами по себе.
Время идет. Я потерял счет дням. Мы уже близко. Не знаю насколько, но
Ханаан снова кажется чем-то реальным. Тут и там идут такие разговоры, будто
есть люди еще где-то, а не только на клаймере.
Космос здесь населен. Частые контакты. Редкая вахта проходит без
хриплого тревожного крика Рыболова. Но странное дело - ни один контакт нами
не интересуется.
Возможно, что нам просто везет. Когда мы шли в норме, все контакты были
далекими. Есть шанс, что нас просто-напросто не заметили. Корабль, идущий в
норме, сложнее засечь с корабля, идущего в гипере, чем наоборот.
Ходит среди нас одна шутливая теория. Она гласит, что мы уже мертвы.
Корабль-призрак. А тянем лямку мы просто потому, что боги нас пока не
проинформировали.
Лейтенант Дикерайд наполовину всерьез выдвинул постулат, что вследствие
рекордного клайминга мы стали невидимыми постоянно. А мы почти готовы
поверить.
У меня есть свои собственные соображения, почему у нас все гладко. И
они меня пугают.
- Контакт, командир! - говорит Рыболов.
Он так часто это говорил, что уже и не напрягается. Называет пеленг,
расстояние и угол возвышения, а после добавляет:
- Недружественный.
Этот корабль движется прямо на нас. Быстро. Это истребитель. И что же
нам, черт возьми, делать? Куда, черт возьми, бежать?
Старик отключает двигатели и делает вид, что нас тут нет.
Бояться теперь нечего. Истребитель ушел. Пролетел в нескольких сотнях
тысяч километров от нас. Может ли быть, чтобы он нас не заметил? Что за
чертовщина творится?
Командир знает. Теперь я это вижу. Когда я заговариваю, он уклоняется,
уходит от ответа. У всех свои подозрения. Та фирма не оставляет в покое
подбитый кпаймер. По крайней мере без чертовски серьезных причин. Почему-то
наша значимость для них катастрофически снизилась.
Как я уже говорил, у меня есть собственные мысли. Но я не хочу их
додумывать. Чтобы отбыть свою вахту, достаточно проснуться и удостовериться,
что ты еще жив. Может быть, потом захочется чего-нибудь еще.
Все мы потом захотим чего-нибудь еще. Например, позвать-Танниана
почетным гостем на пир каннибалов.
Глава 10. Приходящий корабль
* Понимаешь (ит). * Что случится - случится (исп.). * крепость (нем.)
Настроение упало до минимума и начинает подниматься. Сквозь скудную
почву пессимизма и цинизма, настолько застарелых, что стали почти религией,
пробиваются ростки оптимизма. Какие-то признаки весны - как перелет
малиновок на север на Старой Земле. Роуз с Тродаалом излагают планы
употребить по назначению всякую женщину, не заключенную в гарем за колючей
проволокой. Остальные прислушиваются к этому ритуалу. Таких разговоров уже
месяц не было слышно.
Я и сам начал осознавать, что где-то могут быть женщины. Встает даже от
взгляда на песочные часы. Ох, как я одурею, когда наткнусь наконец на бабу.
Это все - часть жизни на клаймере. Теперь мне понятно, зачем вызывают
сухопутный пат-- руль, когда садится клаймер. Просто для поддержания
порядка.
Никастро по-прежнему уверен в нашей неотвратимой судьбе. Он в отчаянии,
а это мешает нормальному росту оптимизма. Он утверждает, что корабль попал в
лапы инфантильной судьбы с манерами котенка. Надежды на спасение нам даются
лишь для того, чтобы сделать пытку еще более изощренной.
Возможно, он прав.
Я убежден, что в глубине души командир с ним согласен. Да и лейтенант
Вейрес не стал бы спорить, если бы у него зашел об этом разговор с
командиром.
Инженер ведет себя, как пятилетний мальчик. Как такого пацана отобрали
на клаймер?
Держим курс в сторону дома. Люди и механизмы - все мало-помалу выходит
из строя. Противнику не надо вмешиваться, мы сами развалимся. До дома еще
далеко, без посторонней помощи нам этот путь не осилить.
Просьба о стыковке с кораблем-носителем отклонена штабом без
объяснений. Просьбу о стыковке с АВ-танкером постигла та же участь. И тоже
без комментариев. Это пугает. Не хочется верить, что кому-то в штабе нужна
•наша смерть.
- Воняет, как от десятидневного трупа в полдень. Хоть бы объяснить
потрудились. Какой-то мудак не хочет, чтобы мы выбрались, - повторяет
Тродаал каждые несколько часов. Как защитное заклинание.
И не перестает строить планы. Как и все. Они верят в Старика.
- Ответ, командир!
Тродаал торчал над рацией полчаса, ожидая ответа на нашу последнюю
просьбу. На этот раз Старик просил о рандеву с грузовым кораблем или кем
угодно, кто мог бы поделиться с нами провизией. Разве это не разумная
просьба? С едой у нас стало совсем туго.
- Запрос отклонен, - тихо говорит командир. Он делает глубокий вдох,
явно сдерживая эмоции. Я заглядываю ему через плечо и читаю текст. Судя по
его тону, нам следует заткнуться и оставить командование в покое.
Я бью кулаком по ладони. Что за чертовщина там, в штабе? Плохи наши
дела.
- Это бессмысленно! - вскипает Рыболов. Штаб молчит уже два дня. - Они
же всегда стараются... а теперь даже извиниться не хотят!
Даже Рыболову хочется ощутить твердь под ногами.
Невзирая на нехватку топлива, командир отдает приказ о начале
гравитационных учений, Постоянные учения - дело обязательное.
Мне удается поймать Яневича одного.
- Стив, мне кое-что пришло в голову. На следующем маяке с инстелом
рапортуй о моей смерти. Посмотришь, как домино посыплется.
- Ну, ты гений! - кричит он в ответ. - Ага! Они уже напечатали под
твоим именем тонну дерьма, и им ни к чему, чтобы ты стал качать права.
Только вот, блин...
Некоторое время он задумчиво молчит.
- Не выгорит. Причина не в тебе. Да и все равно поздно. Им прекрасно
известно, что ты самый здоровый сукин сын на всем корабле. - И понизив голос
до уровня шума волос на ветру, он добавляет: - Не дергай дьявола за бороду.
Не стоит пока... Игру ведет адмирал. А нам зато есть кого ненавидеть в этой
Богом проклятой войне.
- Хмм.
На самом деле к системе Танниана мало может быть претензий. Адмирал
передвигает фигуры на гигантской шахматной доске, и ставки в игре поважнее
любого клаймера. В чем же его винить? Для человека, начавшего с нуля, он
выше всяких похвал.
- Но сколько еще удастся мне сохранять здоровье?
Я лежу в койке, продолжая тот же разговор, теперь уже с Неустрашимым.
Освободились еще койки, но я остался здесь. Этой койкой не надо делиться.
Фред, хоть и похудел, особенно истрепанным .не выглядит. Бедняга
Неустрашимый. Ничего-то больше в своей жизни он не видал. Вся его Вселенная
- клаймер.
Он отощал, но не голодает. Его спасают воровские ухватки. К тому же он
самый талантливый попрошайка на корабле. Не голод, а просто диета. Около
дюжины мягкосердечных оставляют ему объедки.
Кабы не щедрость экипажей маяков - сидеть бы нам на знаменитом
кригсхаузеровском супе из воды.
Голодные дни. Голодные дни. Но дом все ближе. Расстояние как лекарство
по силе не уступает времени. Даже Тродаал перестал вспоминать о
джонсоновском клаймере.
Можно ли придумать более сильный аргумент против службы на клаймере?
Еще год назад любая насильственная смерть способна была -потрясти до глубины
души любого из этих мальчишек.
Что же мы из себя делаем?
И вызывает жуть мысль: во что превратятся выжившие?
