спину, извивается на моих коленях, машет в воздухе лапами, голова его
свисает с моей ноги вниз. Рот его полуоткрыт, оттуда исходит нежное,
булькающее мурлыканье.
Стопроцентный фаталист, Неустрашимый Фред. Que sera, sera[7]. А пока
можно вздремнуть.
Что там внизу? Яневич задраил люки.
- Контакт, - говорит Рыболов. - Пеленг...
Я сам становлюсь фаталистом. Будущее мое от меня не зависит. Мне выпала
судьба лететь и надеяться, что удача меня не оставит.
В чем смысл тактики Старика? Корабль выработал ресурс. Скоро мы уже не
сможем переходить в гипер из-за опасности остаться без необходимого для
возвращения домой топлива.
- Командир, водорода осталось меньше одного процента, - докладывает
Вейрес.
- Ясно. Действуйте согласно инструкциям, мистер Вейрес.
Инженер больше не спорит. К чему? Командир непоколебим.
Даже инженеру пришлось признать, что в данной ситуации нет смысла
беречь резервы.
Что такое один процент? Горючее на два дня при максимальной экономии. А
потом что? Сколько еще можно протянуть, пока не откажут аккумуляторы и
аварийная система? У Рыболова получились недели. Но тот корабль был
полностью исправен, пока его не подбили.
Все это выглядит очень мерзко. Должен же быть этому предел!
Единственный настоящий предел, друг мой, - это человеческая
выносливость.
Берберян и Рыболов чирикают о все новых и новых контактах, как певчие
птицы в брачный сезон. Красные и зеленые блики забивают дисплей.
- Черт возьми! - ругается Тродаал. - Черт возьми, как же они близко...
Можно отсюда до них добраться пешком.
Это только если они не будут против.
Я снова смотрю в дисплей. Сейчас в нем вы-светились золотые точки. Мы
добрались до пояса астероидов. Правильнее сказать - до одного из них,
поскольку в системе Ханаана их два. Внутренний находится на расстоянии чуть
более одной астрономической единицы снаружи от орбиты Ханаана. А внешний
располагается примерно так же, как пояс астероидов в Солнечной системе.
- Отставить разговоры! - рявкает командир. - Тродаал, сигнал в штаб!
Возвращаемся домой. Идентификацию! Статус - красный!
Уэстхаузу:
- Астрогатор, внутрь пояса! Отыщите спасательную базу.
Мы сообщаем в штаб, что мы здесь, имеем повреждения, что необходима
срочная помощь.
Я играю с обзорным экраном, нахожу Ханаан. Камера гуляет. Тяжело
держать наводку. Планета похожа на кусочек серебра размером с ноготок.
Тервин не виден. Наверное, он сейчас за планетой. Вторая, большая луна
напоминает царапину близ невидимого ореола планеты.
Паршивых сто семьдесят миллионов километров.
Боюсь, нам их не пройти.
Тродаал, говоривший до того с Уэстхаузом, сообщает:
- Командир, получен ответ со станции Альфа Девять Ноль. Автоматический
сигнал. Похоже, что команду оттуда вывезли.
- Мистер Уэстхауз?
- Это в двух миллионах километров в сторону от нашего генерального
курса, командир.
- Роуз, посмотрите, что там можно найти, помимо средств
жизнеобеспечения.
У Роуза уже готовы данные.
- Аварийный запас воды и пищи, командир. Если база полностью
укомплектована, этого хватит, пока все это не кончится.
"Все это" - моя прежняя и верная догадка. Ратгебер или нападение на
конвой были последней соломинкой. Джентльмены из той фирмы приостановили
штурм Внутренних Миров, пока не вырежут раковую опухоль под названием
Ханаан.
Судя по виду через камеру, выяснение отношений ведется на повышенных
тонах. Спутник Ханаана - под пеклом снарядов. Может быть, умнее оставаться
подальше?
Со стратегической точки зрения сейчас великий момент. Мы наконец
остановили их натиск на Внутренние Миры. Им пришлось бы тратить
непропорционально большие силы на прорыв через этот рубеж. Таннианова
Festung[8] Ханаан будет крепким орешком. Может
быть, настолько крепким, что игра пойдет в другие ворота. Танниан наконец
добился своего.
Знание, что я на периферии отчаянной и исторической битвы, не утешает.
Особого рвения отдать свою жизнь за Внутренние Миры я не испытываю.
Один мудрец когда-то сказал, что трудно сосредоточиться на осушении
болота, торча по самую задницу среди аллигаторов.
Танниан станет героем из героев.
Не важно, победит он или падет в бою. Он будет неуязвим для стрел
правды. Что бы я ни написал, его это не тронет. Всем будет все равно.
- Есть что-нибудь из штаба? - спрашивает командир. На ответ вполне
хватило бы времени.
Тродаал делает рукой жест подождать, он что-то слушает. Делает кислую
мину.
- Командир... дают только подтверждение приема. Ответа нет.
- Черт с ними.
Старик ругается без особой горячности. Он не удивлен.
- Идем на спасательную станцию Альфа Девять Ноль.
Тут же врубаются двигатели малой тяги и работают всего пару секунд.
Уэстхауз идет медленно. Нельзя оставлять за собой слишком явный нейтринный
след.
Слухи расползаются по кораблю - скоро нам будет чего поесть.
Прошло восемь часов. После короткого сдвига в гипер было только
несколько слабых поправок двигателями малой тяги - обходили астероиды.
Теперь же Уэстхауз пустил главный двигатель. Надо снижать собственную
скорость.
- Хорошо следи за красно-белыми вспышками, - говорит мне командир. - На
радаре скалу можно и не опознать.
- Дистанция - сто тысяч, командир, - докладывает Тродаал.
- Прекрасно. Сколько еще идти, мистер Уэстхауз?
- Два часа до следующего включения главной тяги, командир. Всего часа
три.
- Хмм. Продолжайте.
У меня уже слюнки текут. Эдак мы долго будем красться.
Тяга отключена. Приближаемся к спасательной станции. Я ловлю случайные
проблески ее огнен в ответ на наши сигналы.
- Командир, этот камень кувыркается.
- Черт возьми! - Он наклоняется над моим плечом. - Так и есть. Хотя не
очень быстро. Замерь скорость.
Потихоньку приближаемся. Астероид крутится не так быстро, как мне
показалось. Просто огнен на нем несколько. Примерно оборот в минуту.
Поперечник, по докладу Берберяна, больше двухсот метров. Вращается с
биением.
Еще ближе, и я вижу причину его странного поведения.
- Дистанция? - запрашиваю я.
- Что? - переспрашивает Яневич.
Я ставлю максимальное увеличение.
- Сколько до этого проклятого астероида?
- Берберян! - рявкает Яневич. - Расстояние?
- Девятьсот тридцать километров, сэр.
Старпом обходит меня сзади.
- Что такое?
- Что-то тут не так.
Я тыкаю пальцем в большую глыбу, когда вращение выносит ее на свет.
Яневич задумчиво хмурится. К нам присоединяется командир. Я спрашиваю:
- Можем пощупать низкоэнергетическим пучком?
- Берберян. - командует Старик. - Переходите в импульсный. Канцонери!
Подключитесь к радару. Хочу посмотреть альбедо. Мистер Ухтха-уз, полная
остановка, если вас не затруднит.
Он покидает нас, по-обезьяньи лезет во внутренний круг.
Еще триста километров остаются позади, когда Уэстхауз останавливает
корабль. Мы обмениваемся тревожными взглядами.
- Что это такое, сэр? - спрашивает Рыболов.
- Точно сказать не могу. Будто какой-то корабль на этом камне.
Появляется командир.
- Радарное альбедо слаборазличимо, - говорит он. - Мертвый корабль не
выделяется на фоне железо-никелевого астероида.
Он пялится на экран. Ответов там нет.
- Нам бы осветительные ракеты.
- Если бы они собирались стрелять, мы бы уже знали, - говорит Яневич.
- Может быть. Откройте дверь!
Стоя у люка в оружейный отсек, он говорит мне:
- Перематывай пленки.
Через минуту Пиньяц двадцать секунд проверяет астероид лучом
низковаттного лазера.
- Это корабль, - говорю я Яневичу. - Притом не наш.
Он смотрит, как я прокручиваю запись.
Судно похоже на вывернутую наизнанку фарфоровую чашку, метров тридцать
- сорок в диаметре. Снова появляется командир. Вид у него озадаченный.
- Никогда такого не видел. Перешлите это Канцонери. Канцонери!
Идентифицируйте этого типа.
Через минуту Канцонери говорит:
- Это десантно-высадочный модуль, командир.
Мы обмениваемся изумленными взглядами. Десантный модуль? Для высадки
войск вторжения на планету?
- Что он здесь делает? - бормочет Яне-вич. - А что мы теперь будем
делать? - добавляет он, повернувшись к командиру.
Старик смотрит на экран Рыболова.
- Тродаал? Есть что-нибудь из штаба?
- Переговоров много, но для нас - ничего, командир.
Командир связывается с оружейным отсеком.
- Мистер Пиньяц, жесткий пучок в эту болванку. Мистер Уэстхауз,
приготовьтесь удирать.
Проходит несколько секунд, и Пиньяц стреляет. Летят пылающие обломки.
Часть основания становится вишневой, затем блекнет. Посадочный отсек не
отвечает.
Мы снова смотрим друг на друга.
- Спускайтесь потихоньку, мистер Уэстхауз, - говорит Старик.
Два часа растущего напряжения. Ни высадочный отсек, ни спасательная
станция не откликаются. Сейчас мы в двадцати пяти километрах. Модуль заметно
поврежден. Днище всмятку. Канцонери говорит, что удар и придал астероиду
вращение. Все равно непонятно, что тут делает этот модуль. До Ханаана
далеко.
Очевидно, экипаж отсека прибыл сюда с теми же намерениями, что и мы.
Обе воюющие стороны пользуются чужими спасательными станциями.
Уэстхауз говорит, что может приспособиться к трепыханиям астероида. Но
работа - пока не удастся каким-то образом заякориться - будет тонкой. Я
спрашиваю командира:
- Какой смысл? Можно же пройти рядом, хоть посмотреть, стоит ли овчинка
выделки.
Он хмыкает и удаляется. Я смотрю на Яне-вича, на спину командира, снова
на старпома. Он показывает мне скрещенные пальцы. Тоже видит разложение,
которое сдерживает только командир.
Беспокоит меня командир. Он чертовски близок к краю. Если у нас тут
ничего не выйдет, он может сломаться. Все наши беды падают на его плечи,
несмотря на то что слишком многое зависит не от него.
- Пятнадцать километров, - говорит Бер-берян.
Роуз и Тродаал обмениваются размышлениями о сокровищах, которые можно
отыскать на спасательной станции. Слышу что-то насчет медсестер. Тродаал
часто сам себя перебивает, повторяя вслух услышанное по радио.
Ситуация очевидна. Та фирма пытается размолоть в порошок Ханаан и все
наши базы. Новости с большого спутника тревожные. Войска противника
высадились на его поверхность.
- Похоже, плохо, сэр, - говорит Никастро.
Его лицо бледно, голос слаб. Я догадываюсь, что у него на уме. Какой
смысл выжить в полете, вернуться домой и погибнуть во время вторжения?
Как же они действуют на самом Ханаане? Наверняка есть огромные
территории, где они могут высаживаться, не встречая практически никакого
сопротивления. Например, там, куда прибыл я. Единственное, что им придется
сделать, - пробить брешь в планетарной защите,
- Десять километров, - докладывает Бер-берян.
- Кто из наших умеет работать в открытом космосе? - спрашивает командир
старпома.
- Сейчас посмотрю списки, командир. - Яневич удаляется во внутренний
круг, разговаривает с Канцонери.
- Командир? Мистер Бредли, мистер Пиньяц, шеф-квартирмейстер Никастро,
Делла Векья.
- Кто такой Делла Векья?
- Новый парень у Вейреса. Третий в ремонтной команде.
- У кого больше часов?
- У мистера Бредли и сержанта Никастро.
- Сержант ни разу не выходил в открытый космос, сколько я его знаю.
- Я пойду, - говорит Никастро. Несколько изумленных пар глаз таращатся
