кончилось.
Старый колдун возобновил свое путешествие.
Воздушный кит восстановил устойчивость насколько мог. Боманц осторожно
пристроился поближе к краю. Он взглянул вниз как раз вовремя, чтобы увидеть,
как падающая часть тела кита ударилась об землю.
Молчун и Душечка присоединились к старику. Их лица, как обычно, казались
бесстрастными масками. Одна темная, другая - светлая. Молчун пристально
смотрел на землю. Душечку, похоже, больше интересовала маленькая манта.
- Под нами две тысячи футов, - сказал Боманц. - Время еще есть. Падать
будем долго. Нас должно беспокоить другое.
Этим другим были язычки пламени, окаймлявшие место, откуда оторвалась
задняя часть кита.
Любой из них в любую минуту мог добраться до следующего газового пузыря.
- Нам остается пробраться вперед так далеко, как мы сможем, и надеяться
на лучшее, - добавил колдун, постаравшись вложить в голос как можно больше
надежды. А ее-то он почти не испытывал.
Молчун кивнул.
Боманц огляделся. Монастырь, подожженный пожирателем огня, горел вовсю.
Значит, его план сработал. Отчасти. Но, прислушавшись повнимательней, он
почувствовал, как среди пожарища катается бурлящий клубок ярости и боли.
Хромой снова уцелел.
И его план сработал. Отчасти.
Глава27
Я не верил своим глазам. Ворон сломался. Бедро мучило его куда сильнее,
чем он хотел показать.
Как сдался, так перестал двигаться и не произнес ни единого слова с того
момента, как его воля спасовала перед телом. Думаю, он стыдился самого себя.
Может, надеялся я, этот сукин сын наконец сообразит, что ему совсем не
обязательно корчить из себя супермена. Я вовсе не собирался вычеркивать из
своей жизни друга только потому, что ему вдруг оказались не чужды
человеческие слабости.
Я был так же выжат, как он, но не мог позволить себе лечь умирать.
Светопреставление около монастыря разгоралось все ярче. Отдельные языки
пламени выплескивались в нашу сторону. Я слишком сильно нервничал, чтобы
вырубиться, хотя от усталости ныли даже кончики моих ногтей. Еще одна
вспышка. В небе расцвела огромная огненная роза. Какая-то здоровенная штука
падала вниз, крутясь и разбрасывая во все стороны сгустки огня. И тут я
понял, что это такое.
- Ворон, - позвал я, - приподними-ка свою задницу да посмотри на эту
маму.
Он проворчал что-то, но не обернулся.
- Это воздушный кит, понял? С Равнины Страха. Что ты теперь скажешь?
Мне довелось видеть парочку таких китов, вот так же продырявленных во
время кровавой бойни в Курганье.
- Похоже на то. - Ворон все-таки повернулся и посмотрел. Его голос
оставался спокойным, но лицо вдруг сделалось пепельно-серым, будто он увидел
прямо перед собой саму Смерть.
- А как он здесь оказался? - Тут я заткнулся. Догадался, как.
- Не по мою душу, парень. Кто на Равнине может знать, где меня искать? И
кому там есть до меня дело?
- Но тогда...
- Да. Та старая битва, начавшаяся в Курганье, все длится. Это дерево-бог
сражается один на один с тем злом, что вновь вырвалось наружу. Я учуял его
сразу, еще в Весле.
Ослепительная вспышка. Огонь вырвался из той части кита, которая еще
держалась в воздухе.
- Эта штука продержится в воздухе недолго, - сказал я. - Может, попробуем
им как-нибудь помочь?
Он молчал не меньше минуты. Все смотрел на горбатые холмы, будто
прикидывал, остались ли у него силы, чтобы наконец догнать Костоправа. Ведь
тот был где-то совсем рядом, миль пять или десять, не больше. Потом с трудом
поднялся на ноги. Поморщился. Из-за ноги, конечно. Я не стал спрашивать. Он
все равно сослался бы на студеный воздух и холодную землю.
- Лучше займись лошадьми, - сказал он. - А я пока сгребу барахло в кучу.
Крупное дело ты для себя придумал, старина. Ведь мы где шли, там и
свалились, когда уже просто не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой. Что там
сгребать?
Поскольку делать ему было нечего, он стоял, наблюдая за летящим по небу
обломком недавнего крушения. С таким видом, будто его любезно попросили
сколотить виселицу и накинуть петлю на собственную шею.
***
- Я много размышлял, Кейс, - сообщил мне Ворон, когда мы уже спустились к
подножию самого северного из этих дурацких горбатых холмов. Мы двигались на
северо-восток, следуя за снижавшимся обрубком воздушного кита.
- Высиживать, вот подходящее слово, старина. Ты, словно клуша, высиживал
какую-то идею с того самого дня, как прикончили Властелина. Похоже, тот
взрыв, что мы недавно слышали, был последним.
Обрубок сносило в сторону, пересекавшую наш путь. На куске туловища
мерцало несколько язычков пламени. Кит переваливался с боку на бок, но
перестал падать.
- Может быть. Но стоит высказаться определенно, и судьба тут же тебя
накажет. Давай лучше понадеемся, что обрубок благополучно минует лес. Будет
скверно, если он грохнется именно там.
- Так о чем ты размышлял?
- О нас обоих, о Костоправе и его ватаге, о Госпоже, Молчуне, Душечке. О
том, что у нас очень много общего, а мы все никак не можем поладить друг с
другом.
- Не замечал, что у вас много общего. Если не считать общих врагов. - И я
долго не замечал. И никто из них до сих пор этого не заметил. Хотя это
нетрудно, если слегка пошевелить мозгами.
Я напустил на себя такой вид, будто меня в три утра пробрал понос.
- По сути, Кейс, все мы - одинокие, несчастные люди, отчаянно ищущие свое
место в жизни. Одиночки, которые не хотят одиночества, да не знают, как его
преодолеть. А когда перед нами дверь, через которую можно войти или выйти, -
мы не можем догадаться, каким способом открыть щеколду.
Я был потрясен! Пожалуй, это было самое откровенное высказывание из всех,
что мне когда-либо доводилось от него слышать. Убежденное, страстное. Или
побрейте мне голову и зовите меня Плешивым. А ведь я провел с ним бок о бок
целых два года. Невозможно заметить, как меняются люди, когда все время
находишься с ними рядом. Открой коробочку, малыш, и посмотри что там внутри.
Это был вовсе не тот Ворон, которого я встретил еще до того, как личные
неурядицы привели его "я" в туманное зло Курганья, где его душа блуждала,
пока не очистилась. Сломав стены тюрьмы чувств, он вышел оттуда совсем
другим человеком.
Черт возьми! Он уже не был и тем парнем, который валялся на полу, в
стельку пьяный, всю дорогу, пока мы были в Весле.
Я испытывал смешанные чувства. Ведь я прекрасно ладил с тем, прежним
Вороном, он мне нравился, я даже восхищался им. Иногда.
Может, когда-нибудь мне придется так же восхищаться и этим, совсем
другим, прошедшим обновление, человеком.
Я не знал, что сказать, хотя знал: он ждет ответа. Он не утратил своей
способности действовать на меня завораживающе.
- Значит, ты понял, как открыть ту дверь?
- Пока у меня есть только смутное предчувствие, Кейс. Но оно не дает мне
покоя, почти парализует меня. Кажется, еще чуть-чуть, и я узнаю нечто такое,
что поможет мне прозреть. - Он уже снова смотрел на обрубок туши воздушного
кита.
Я тоже взглянул туда. Обрубок теперь был примерно в двух милях от нас, на
высоте около пятисот футов; легкий ветерок гнал его в нашу сторону.
- Мы что, повернем за ним назад, в холмы, если ветер понесет его в ту
сторону?
- Решать тебе, Кейс. Ведь это была твоя идея. - Он прошептал что-то
успокаивающее своей лошади. Животные были не в восторге от ночной прогулки.
Хотя бы даже и не под седлом.
Из воздушного кита вырвался громадный столб огня.
- Теперь нет нужды беспокоиться насчет лазанья по холмам, - успел сказать
я, прежде чем до нас донесся оглушительный грохот взрыва.
***
Воздушный кит, кувыркаясь, быстро падал вниз. Когда до земли оставалось
около двухсот футов, от его туши оторвалось несколько кусков, после чего
падение слегка замедлилось. Я прикинул, куда он должен упасть, и мы
заторопились к этому месту.
То, что оставалось от туши, клюнуло носом, ударилось об землю примерно в
миле от нас, снова подскочило в воздух, двигаясь теперь прямо в нашу
сторону. Опять послышался взрыв. Остаток туши ударялся и подскакивал вверх
еще дважды, потом со скрежетом заскользил по земле и остановился.
***
- Осторожней, - сказал Ворон. - Там еще есть чему взрываться.
Туша воздушного кита местами горела. Откуда-то изнутри нее доносились
звуки, будто некто изо всех сил колотил в громадный медный барабан.
- Оно еще не подписывается на смерть, - отозвался я. - Ты только взгляни.
В какой-нибудь паре ярдов от меня лежало щупальце. Его конец подпрыгивал
и метался, словно змея, страдающая от зубной боли.
- Н-да. Давай-ка пока стреножим лошадей. Нет, такого парня ничем не
проймешь. Будто он всю жизнь провел, вдыхая гнилостные ароматы воздушных
китов. А от этого разило особенно гадко. В отблесках огня я уловил какие-то
тени.
- Слушай! Там, наверху, люди.
- Должны быть. Где именно?
- Вон там. Сразу за выжженной проплешиной. - Я указал пальцем.
- Похоже, кто-то кого-то пытается откуда-то вытащить, - мудро заметил
Ворон.
- Давай влезем туда и поможем им, - сказал я. Свою лошадь стреноживать я
не стал.
- Куда стремишься ты, о юности безумная пора! - оскалился в ухмылке
Ворон. Еще издевается, зараза.
Я начал карабкаться по скользкой, вонючей и крутой боковине туши. Ворон
тоже передумал стреноживать лошадей. Не захотел возиться. Вместо этого он
привязал их к одному из ближайших кустов. Пока он все это проделал, я уже
был на полдороге наверх.
Плоть воздушного кита походила на губку и издавала резкий неприятный
запах, к которому примешивалась вонь паленого мяса. Эту плоть то и дело
сотрясала предсмертная судорога. Мне вдруг до слез стало жалко величавого
гиганта.
- Ворон! - закричал я. - Поторапливайся! Тут их трое, а позади них все
горит!
Рядом со мной раздался хлопок. Небольшой взрыв, но он сбил меня с ног.
Внизу по земле расплескались лужицы пламени. Сразу занялась сухая трава.
Если так пойдет дальше, быть беде.
К тому времени, как Ворон кое-как втащил наверх свое бренное тело,
старик, единственный из троих, кто держался на ногах, уже привязывал к моим
плечам женщину, чтобы та не свалилась, когда я буду спускаться. Завязав
последний узел, он тут же вернулся к прежнему занятию: начал приподнимать
нечто, напоминавшее громадную ветку папоротника, придавившее кого-то еще.
Тяжело пыхтя. Ворон посмотрел на меня, посмотрел на женщину, потом
проворчал:
- Чего и следовало ожидать.
- Послушай, - сказал я. - Эта девка сделана целиком из камня. Либо у нее
свинцовая задница. Она будет потяжелей меня.
- Может, все-таки спустишь ее вниз? А то я стал уже староват для таких
упражнений, - пробормотал он и повернулся к старику. - Опять ты. Ты-то
какого черта здесь делаешь?
А разглядев парня, придавленного веткой папоротника, он опять ничуть не
удивился. Будто Молчун, свалившийся с неба, был именно той милой шуткой
судьбы, на которую Ворон рассчитывал..
У него ноги ходуном ходили, когда он помогал старику отодвинуть дурацкий
папоротник. Старикан сразу принялся суетиться вокруг Молчуна. Черный бугор,
прилепившийся к его плечу, вдруг издал звук, похожий на мяуканье котенка.
- Подними его, - приказал старый колдун Ворону, - и тащи вниз. У нас
слишком мало времени, чтобы я мог привести его в чувство здесь.
Я уже начал спускаться. Что они еще там говорили, я не слышал. Но они
тоже начали спускаться почти сразу вслед за мной.
Над головой что-то прошелестело. Бугор на плече колдуна опять мяукнул. Из
темноты ему ответили скрипучие крики. То вернувшиеся манты описывали круги
над своим умирающим хозяином.
