неприятную истину. С этой болью она справилась лучше, чем я ожидал, -
возможно, худшее уже отболело много лет назад.
Однако нынешнее состояние Ворона ничуть Душечку не успокаивало, а она и
без того находилась в расстроенных чувствах после поражения под Лошадью -
предвестника поражений более серьезных. Она уже подозревала, что ей придется
сражаться против имперцев без помощи тех сведений, за которыми меня
посылали.
Всеобщее уныние я вызвал, объявив о провале миссии и добавив:
- - Из достоверных источников мне известно: того, что мы искали, в
бумагах просто нет. Хотя я не могу быть уверен, пока мы с Ардат не закончим
наше дело.
Зато я кратко пересказал то, что вычитал в бумагах Ворона перед тем, как
потерять их.
Прямой лжи я не допускал. Потом, когда правда раскроется - а она
раскроется, - лжи мне не простят, Я только опустил некоторые детали. Я даже
рассказал о плене, допросе и заключении.
- Так какого дьявола ты делаешь здесь? - осведомился Ильмо. - Почему ты
вообще жив?
- Нас отпустили. Меня и Ардат. После той заварушки под Лошадью. Это было
сообщение. Со мной передали другое.
- И какое?
- Если только вы не глупы и не слепы, то должны были заметить, что вас не
атакуют. Госпожа приказала прекратить все боевые действия против повстанцев.
- Почему?
- Не хочет силы тратить. Властелин вновь шевелится.
- Кончай, Костоправ. Мы с ним разделались еще под Арчой.
- Я был в Курганье. Я видел сам. Лейтенант, эта тварь скоро вырвется.
Одно из ее созданий уже на свободе и, возможно, гоняется сейчас за
Одноглазым с товарищами. Меня Госпожа убедила. Властелин вот-вот сорвется с
цепи - и это будет пострашнее Арчи. - Я повернулся к Госпоже: - Ардат, как
мы там считали? Я сбился со счета на равнине. Когда мы выезжали, оставалось
девяносто дней.
- Сюда вы добирались восемь, - подсказал Ильмо.
Я поднял бровь.
- Менгиры.
- Ну да, конечно. Восемь дней. Из девяноста - это в худшем случае. Через
восемьдесят два дня Великий курган отворится. - И я подробно рассказал, как
разливается Великая Скорбная река.
Лейтенанта я не убедил. Ильмо - тоже. И я не винил их. Госпожа коварна, и
замыслы ее хитроумны. А наши поганцы всех судят по себе. Я не входил в
миссионерский раж - я и сам не до конца верил в грядущую катастрофу.
Верят мне эти двое или нет - неважно. Решения принимает Душечка.
Она потребовала, чтобы вышли все, кроме меня. Я попросил Ильмо показать
Ардат подземелье и подыскать ей комнату. Он глянул на меня искоса - как и
все остальные, он подумал, что я подружку домой приволок.
Мне с трудом удалось удержаться от улыбки. Столько лет меня изводили
из-за романтической чепухи, что я кропал, когда мы только-только поступили к
Госпоже на службу. А теперь я привел Госпожу в свой дом.
Мне казалось, что Душечка захочет поговорить о Вороне. Я не ошибся, но
меня здорово удивило, когда пальцы ее показали:
- Она прислала тебя, чтобы заключить союз? Сообразительная чертовка.
- Не совсем, но практически - да. Я постарался описать все подробности,
как известные, так и домысленные. Язык знаков - очень медленная штука, но
Душечка оставалась спокойна и терпелива, - то, что творилось в ее душе,
никак не проявлялось внешне. Мы перешли к ценности - вернее, ее отсутствию -
вороха бумаг в моей комнате. О Вороне она не сказала ни слова. Как и об
Ардат, хотя моя спутница явно не выходила у нее из головы.
- Госпожа права в том, - показала Душечка, - что, когда Властелин готов
восстать, старые свары отступают. Меня беспокоит другое: реальна ли угроза?
Или это всего лишь хитроумная интрига, из тех, на которые, как мы знаем.
Госпожа способна?
- Реальна, - ответил я. - Меня убедил Ворон. Он был уверен в этом задолго
до того, как у слуг Госпожи появились первые подозрения. Сколько я знаю, их
убедили именно собранные им свидетельства.
- Гоблин и Одноглазый - они живы?
- Я не слыхал, чтобы их поймали.
- Она должны быть где-то недалеко. Документы. Ключ все же в них.
- Даже если в них нет имени Госпожи, а только ее супруга?
- Она желала их видеть?
- Подозреваю, да. Меня отпустили по определенному поводу, но причины за
этим поводом я не вижу.
- Так я и думала. - Душечка кивнула.
- Но я убежден - она искренна. Властелин представляет опасность более
грозную и близкую. А предусмотреть, каким способом она может предать нас,
несложно.
- Остается Ворон. Вот мы и приехали.
- Да.
- Я подумаю, Костоправ. - У нас мало времени.
- И все время в мире. Я подумаю. А вы с твоей подружкой пока переводите.
Я понял, что меня отсылают еще до того, как мы добрались до причины этой
беседы наедине. Лицо у Душечки было каменное. Что творится за камнем - не
разберешь. Я медленно двинулся к дверям.
- Костоправ, постой, - показала она. Я остановился. Начинается.
- Кто она, Костоправ?
Проклятие! Опять меня обошли. Холодок по спине. Чувство вины. Я не хотел
врать Душечке в лицо.
- Просто женщина.
- Значит, ничего особенного? А может быть, близкий друг?
- Кое-что особенное в ней есть. На свой лад.
- Понимаю. Попроси Молчуна зайти. Я снова поднялся, молча кивая. Она не
останавливала меня, пока я не начал открывать дверь.
Она приказала мне сесть - я подчинился. Душечка осталась на ногах.
- Ты думаешь, что я холодно отношусь к новостям, - показала она,
расхаживая по комнате. - Тебе неприятно, что я встретила весть о том, что
Ворон жив, без особенной радости.
- Нет. Я думал, это потрясет тебя. Взволнует.
- Не потрясло. Я ожидала чего-то в этом роде. Расстроило - да. Когда
открываются старые раны, очень больно.
Я изумленно смотрел, как она мечется.
- Наш Ворон. Он так и не вырос. Неколебим, как скала. Лишен малейших
следов обезволивающей совести. Силен. Хитер. Жесток. Жесток. Все это, и
сверх того. Так? Так. И трус.
- Что? Как ты можешь...
- Он сбежал. Много лет назад его жена оказалась замешана в каких-то
махинациях с Хромым. Думаешь, он попытался узнать правду, во всем
разобраться? Нет, он убивал и записался в Черный Отряд, чтобы убивать. Он
бросил двух младенцев на произвол судьбы.
Теперь Душечка кипела. Она раскрывала тайны, выплескивая наружу то, что я
знал прежде лишь по смутным, расплывчатым намекам.
- Не защищай его, - говорила она. - Я не преминула выяснить.
Он бежал из Черного Отряда. Ради меня? Это был повод, а не причина. Он
боялся привязанности. Почему он подобрал меня в той деревне? Чувствовал себя
виноватым оттого, что бросил собственных детей. Я была безопасным ребенком.
И, оставаясь ребенком, я оставалась безопасной - вклад капитала чувств. Но я
выросла. Костоправ. И все эти годы для меня не существовало другого мужчины.
А мне следовало догадаться. Я ведь видела, как он отталкивал людей, как
только те пытались сблизиться с ним не на его условиях. Но после того
кошмара, что он сотворил в Арче, мне показалось, что я смогу вернуть его.
Когда мы бежали на юг от Госпожи и Отряда одновременно, я призналась ему в
своих чувствах. Открыла копилку, где хранила мечты с тех самых пор, как
начала думать о мужчинах.
И он переменился. Он походил на перепуганного зверя в клетке. Когда
появился с остатком Отряда Лейтенант, Ворон тут же успокоился. А через пару
часов был уже "мертв".
У меня уже тогда возникли подозрения. В глубине души я все знала. Только
поэтому я сейчас не превратилась в тряпку, как ты ожидал. Ты знаешь, что
иногда по ночам я плачу. Я плачу по детским мечтам. Потому что они не
умирают, хотя я бессильна воплотить их. Я плачу, потому что не могу
осуществить единственное свое настоящее желание. Понимаешь?
Я вспомнил Госпожу, вспомнил ее судьбу и кивнул. Ответить было нечего.
- Я сейчас снова расплачусь. Уходи. Пожалуйста. И пусть Молчун подойдет.
Искать Молчуна не пришлось - он ждал в зале совещаний. Я посмотрел
заходящему колдуну в спину, раздумывая, мерещится мне или это предвидение.
Душечка дала мне немало поводов для размышлений.
Глава 43
ПИКНИК
Стоит установить крайний срок, и время летит к нему стрелой. Часы
вселенной завертелись, точно лопнула туго натянутая пружина. Четыре дня коту
под хвост - фьють! А я ведь почти не тратил времени на сон.
Мы с Ардат переводили. И переводили. И переводили. Она читала вслух,
переводя с листа. Я записывала пока руки не сводила судорога. Иногда меня
сменял Молчун.
Ради проверки я подсовывал иногда уже переведенные документы, особенно
те, над которыми мы работали со Следопытом. Нередко попадались расхождения.
На четвертое утро я напал на след. Мы работали над одним из списков.
Такой бал в наше время назывался бы войной. Или, самое меньшее, восстанием.
Имя за именем. Имярек Такой-то из Оттуда-то, с госпожой Такой-то,
шестнадцать титулов, из них действительности соответствуют четыре. К тому
времени, когда герольды объявляли последнее имя, гости должны были
скончаться от старости.
И где-то в середине списка Госпожа на мгновение сбилась. "Ага!" - сказал
я себе. Что-то близко. Я насторожил уши.
Чтение продолжалось как ни в чем не бывало. Через несколько минут я уже
не был уверен, что мне не померещилось. Разумно предположить, что
насторожившее ее имя - не то, что она произносила в тот момент. Она
вынуждена была подстраиваться под скорость моего письма. Ее глаза далеко
обгоняли мою руку.
Но ни одно из имен в списке не показалось мне знакомым.
Я собрался позже просмотреть список еще раз, в одиночестве, надеясь, что
Госпожа что-то пропустила.
Но так и не получилось.
- Перерыв, - сказала Госпожа после полудня. - Я хочу чаю. Костоправ, ты
будешь?
- Обязательно. И хлеба ломоть.
Я царапал бумагу еще с полминуты, прежде чем сообразил, что произошло.
Что? Сама Госпожа подает мне чай? А я ей приказы машинально отдаю? Меня
перекосило. Насколько же она вжилась в роль? И насколько ее играет? Она,
наверное, уже несколько веков не заваривала себе чай. Если вообще это
когда-то делала.
Я встал, собираясь пойти за ней, но у выхода замер.
В пятнадцати шагах вниз по коридору, под слабой до скаредности лампой.
Госпожу прижал к стенке Масло. Нес какую-то ерепень. Почему я не
предусмотрел этого - понятия не имею. Сомневаюсь, что и Госпожа
предусмотрела. Вряд ли с ней обходились подобным образом.
Масло начал настаивать. Я хотел было развести их, потом раздумал. Не
рассердить бы ее своим вмешательством.
Тихие шаги с другой стороны. Ильмо. Застыл. Масло был слишком занят,
чтобы нас заметить.
- Надо что-то сделать, - прошептал Ильмо. - Этих хлопот нам еще не
хватало.
Госпожа не проявляла ни беспокойства, ни испуга.
- Думаю, она справится сама.
Масло получил однозначное "нет". Не принял отрицательного ответа.
Попытался лапнуть.
Получил за наглость мягкий шлепок. Это его только разозлило. Он решил
взять желаемое силой. Мы с Ильмо уже двинулись вперед, когда Масло исчез в
водовороте пинков и ударов, из которого тут же вывалился на грязный пол,
правой рукой держась за живот, а левой - за правую. Ардат двинулась дальше,
нимало не смутившись.
- Я говорил, что она справится.
- Напомни, чтобы я не переходил границы. - Ильмо ухмыльнулся и похлопал
меня по плечу. - Но лежа она хороша, нет?
Будь я проклят, если не покраснел. Моя глупая ухмылка только подтвердила
подозрения Ильмо. Да ну его к бесу - все равно мне его не переубедить.
Масло мы затащили ко мне в комнату. Я думал, его стошнит, но он
удержался. Я проверил кости - не сломаны ли; нашел лишь несколько ушибов. -
