Мотаясь на его спине, я думал о том, что пока мне самым настоящим
образом везет. Самой большой удачей было то, что зомби вытащил меня из
безвременья. Не должен был он это делать, никак не должен.
Стоп, а вдруг змора мне подыгрывает? Но зачем? Может, она не хотела
чтобы игра закончилась так быстро? Ничего, теперь захочет. Даже если она
мне слегка и подыгрывала, то сейчас обеспокоится не на шутку и сделает
все, чтобы меня найти и уничтожить.
Поздно, милая. Теперь это не так-то легко сделать.
Кстати, что она сделает, когда убедится, что я от нее все же
ускользнул? Станет разыскивать меня по всему лабиринту? Вряд ли. Да и
трудно ей будет это сделать, очень трудно. Все-таки, снов несколько сотен.
Осмотреть все займет слишком много времени. Да и есть риск, что пока она
будет обыскивать весь лабиринт, я найду лазейку в мир снов. Нет, скорее
всего она возьмет под наблюдение тот сон, где выход и будет меня в нем
поджидать.
Вот и прекрасно.
Значит, выход в том сне, в котором я с ней встречусь.
Держу пари, это будет в шпионском сне.
А пока, я должен найти место, в котором можно отдохнуть. Слишком уж
много за минувшие сутки на мою долю выпало приключений. Короче, силы мои
были на исходе. Сейчас бы часов на восемь уйти в небытие.
Не сбавляя скорости, инуа влетел в соединительный туннель,
оказавшийся настолько высоким, что мне даже не пришлось нагибать голову.
От избытка чувств я закричал:
- Эге-гей-го!
Следующий сон оказался сном человека, мучимого угрызениями совести.
Поскольку инуа бежал очень быстро, я так и не понял, за что он себя так
мучил, что человек, которому этот сон приснился, натворил. Мимо меня
мелькали какие-то толстые, перекошенные ужасом лица, я успел расслышать
как кто-то прокурорским голосом извещает "И тем самым суд установил...".
Перед самым соединительным туннелем мелькнуло сооружение, жутко похожее на
гильотину. Вообще, сон оказался довольно небольшим.
Ведущий из него туннель был очень узким, так что мне пришлось, чтобы
не упасть, очень плотно прижаться к спине инуа.
Наконец туннель кончился, я облегченно выпрямился и увидел, что
въехал в самый настоящий кошмар.
Честно сказать, я испугался. Чего мне меньше всего хотелось, так это
оказаться в кошмаре. Я сильнее сжал коленями бока инуа и вцепился в его
гриву так, что побелели пальцы.
А кошмар был самый настоящий, почти классический.
Естественно, в нем была ночь. На небе светила большая,
неправдоподобно белая луна, которую то и дело закрывали темные облака.
Инуа скакал через огромное, наверняка, занимавшее все пространство
кошмара, кладбище. Я проносился мимо покрытых мхом памятников, увитых
плющом здоровенных каменных крестов, облицованных потрескавшимся мрамором
склепов, и просто самых обыкновенных свежезарытых могил. Земля на многих
из них шевелилась.
Короче, это был самый настоящий, добротный, опасный кошмар, из тех
что пользовались успехом лет десять назад. Скольких людей из статичного
мира, такие кошмары довели до психушки - уму непостижимо.
Вдруг инуа как-то странно всхрапнул и заметно снизил ход.
Этого еще не хватало! Уж не задумал ли сразиться мой скакун с духом
сна этого кошмара? А может, он просто устал?
Я отчаянно гикнул и вдавил в бока инуа каблуки ботинок.
Ну же, не спи, давай, давай ходу! Я понимаю, что ты привык мирно
полеживать в своей норке в нижней стенке сна, и эта скачка тебе не по
нутру. Но все же, вывози, вывози, хотя бы до следующего сна!
Все было напрасно. Инуа катастрофически снижал ход.
Теперь он бежал так медленно, что из некоторых могил даже успевали
выбраться мертвецы.
Они совсем не походили на зомби зморы. Эти мертвецы были злобные, как
гиены, и голодные, словно нищие в ненастный день. Скаля длинные, острые
зубы, они, как водится, тянули ко мне полугнилые руки, обтянутые усеянной
белыми червями кожей.
Нет, к чистоплотным зомби они отнюдь не принадлежали.
До соединительного туннеля оставалось совсем недалеко, но и инуа
теперь бежал так медленно, что один мертвец даже успел загородить дорогу.
Он стоял, слегка покачиваясь, раскинув крестом руки и что-то кричал, может
быть, предлагал нам остановиться. Не знаю, вслушиваться в его слова мне
было некогда. Я лихорадочно пытался придумать как заставить инуа бежать
быстрее.
Ничего особенного я не придумал, и тогда, понимая, что вот-вот
погибну, не своим голосом взвыл и ударил духа сна по бокам каблуками.
Словно очнувшись, тот сделал длинный прыжок.
- Гы-гы-гы! - завыл мертвец и шагнул вперед, но тут на него с размаху
налетел инуа, сшиб его и снова, как бешеный, рванул к соединительному
туннелю.
Трясясь на его спине, чувствуя, как по телу у меня бегут струйки
холодного пота, я вяло чертыхался и ждал, когда кончится туннель. Нет,
решено, если следующий сон приличный, останусь в нем.
Туннель кончился.
Сон-мечта. Я понял это сразу.
Великий Гипнос, то, что нужно! Только бы не проскочить...
Мои пальцы разжались, я скатился со спины инуа и упал на мягкий
песок.
А теперь можно и расслабиться.
Я сел и осмотрелся.
В этом сне был вечер и большое багровое солнце висело над самым
горизонтом, так что на спокойной воде большого, неправдоподобно синего
озера лежала золотая дорожка. Где-то недалеко кричала озерная чайка.
Мягкий, теплый ветерок обдувал мне волосы.
И был покой. Не верилось, что где-то в этом сне может прятаться
опасность. И куда-то ушло дикое напряжение этого невероятно длинного и
насыщенного приключениями дня.
Я снял ботинки и повесил их на ближайший куст, прошелся по песку,
чувствуя, как он покалывает ноги и скрипит. Нет, совсем не так, как по
желанию зморы скрипел под моими ногами асфальт. Сейчас это был самый
обычный скрип. Скрип песка под босыми подошвами. И слава Богу.
Я посмотрел в ту сторону, куда убежал инуа. Его уже не было видно.
Очевидно, он нырнул в расположенный там, на противоположном конце этого
сна-мечты соединительный туннель.
Счастливого пути, моя чудная лошадка. Желаю тебе найти подходящий
сон. Прости, если это возможно, за то, что я уничтожил твой. Поверь, у
меня не было выхода.
Я сплюнул на песок.
Великий Гипнос! Не хватало мне еще расчувствоваться.
У меня не было выхода. Любой другой инспектор снов, на моем месте,
поступил бы точно также.
А теперь я должен отдохнуть и, хотя бы на время, забыть обо всем.
Можно даже искупаться. Кстати, почему бы и нет?
Я разделся и развесил одежду на кустах. Слабый ветерок колыхал ее,
играл рукавами моей куртки, штанинами брюк. Будь моя одежда белой,
получилось бы, что я развесил флаги капитуляции.
А если и так? Разве что-нибудь от этого изменится?
Вода была теплой. Она подхватила меня, понесла, словно ласковые
ладони матери.
Я отплыл от берега метров на сто и перевернувшись на спину, раскинув
руки, замер, отдавшись, доверившись воде, став ее частью, растворившись в
ее покое.
И тут опять закричала озерная чайка. Что-то тупое и холодное ткнулось
мне в бок. Я вздрогнул, перевернулся на живот, нырнул и увидел большую
рыбу с круглыми, похожими на серебряные блюдца глазами. Видимо, я ее
испугал, потому что рыба ударила хвостом и ушла на глубину. Я смотрел как
медленно, грациозно, она растворяется в зеленоватой, скрывавшей дно дымке.
А потом у меня кончился воздух и я вынырнул на поверхность.
Через некоторое время, выходя из воды, я подумал, что так всегда и
бывает. Стоит увидеть нечто интересное, как кончается воздух и пора
выныривать.
Я оделся и стал прикидывать, где бы можно было лечь. Почему-то мне не
хотелось уходить далеко от воды. Может быть, потому, что где-то там, в ее
глубине, плавала рыба. Чем-то она мне понравилась. А может быть, дело было
вовсе и не в этом?
Наконец я решился и плюхнулся как был в одежде, на песок. И только
тут почувствовал насколько устал, ощутил, что каждая клеточка моего тела
ноет и просит об отдыхе. Глаза мои слипались. Медленно, но неотвратимо я
соскользнул в небытие...
Вернувшись из небытия, я долго лежал на спине и смотрел в вечное,
неизменное, как египетские пирамиды, вечернее небо. Наверное, целых
полчаса. Потом я сел и посмотрел в сторону озера. Золотая дорожка на нем
не сдвинулась ни на миллиметр.
И это было здорово. Это рождало спокойную, твердую как гранит
уверенность.
В конце-концов здесь можно жить сколько угодно долго. Очень долго.
Просто жить. Никуда не спешить. Ничего не делать. Вернее, не так, делать
только то, что хочется.
Сколько угодно долго.
Конечно, была опасность, что меня найдет змора. Вот только уж слишком
малы были на это шансы. Нет, она очень терпеливая, она будет ждать меня в
том сне, где выход. День за днем, месяц за месяцем. Рано или поздно но все
же она устанет, и тогда я смогу прокрасться в шпионский сон и незамеченным
ускользнуть в мир снов.
Вот так.
Чем не план?
Самое главное, не торопиться, не пороть горячку. Нужно просто
остаться в этом сне на некоторое время, осмотреться и подумать. Я уверен,
что рано или поздно, но я додумаюсь до чего-то лучшего. Да и чем плох тот
план, который я только что придумал?
Великий Гипнос, а ведь и правда.
Я представил, как целыми днями буду лежать на песке и ничего не
делать. Потому что это сон-мечта и, по идее, он должен даже снабжать тех,
кто в него попал, пищей. Я буду купаться, устраивать пикники, и сам себе
говорить тосты, поднимать бокалы шампанского за собственное здоровье и
самому себе говорить речи. Может быть, мне даже удастся приручить большую
рыбу и когда я захочу, она будет приплывать ко мне из глубины и брать с
моих рук корм.
А кто сказал, что я должен находится в этом сне в одиночестве? Да
никто. Я вполне могу пригласить к себе кого-нибудь из соседних снов.
Конечно, не из кошмара, но неужели вокруг одни только кошмары? Нет, я
приглашу жительницу какого-нибудь сексуального сна и, уверяю вас, со скуки
мы с ней не помрем.
И главное, ничего мне не будет нужно. Ничего и никого. А еще, тем
самым я смогу обезопасить других мастеров снов. Ведь стоит мне проиграть
эту игру, как змора меня уничтожит, и немедленно заманит в ловушку другого
инспектора снов. А так, пока я нахожусь где-то в лабиринте, попытаться
поймать нового инспектора она не рискнет.
Потому что тогда в ее мире окажутся два инспектора снов. А это уже
чертовски опасно. Нет, на такой риск она не пойдет. А стало быть,
оставшись в этом сне, я спасу нескольких таких же, как и я, инспекторов
снов.
Честь мне за это и хвала.
Я обрадовался.
Потому что это был выход, самый настоящий выход, пусть
парадоксальный, но правильный и самое главное мудрый.
Не делать ничего. Абсолютно ничего. Так я выиграю.
Очень просто.
Принцип одной из философий статичного мира: Поддаться, чтобы
победить.
Я сходил к озеру и ополоснул лицо. Потом жадно закурил и подумав о
том, что неплохо бы сейчас что-нибудь съесть, лег прямо там, неподалеку от
воды, сосредоточился, представил роскошный, сочащийся жиром бифштекс. На
посеребренной тарелке. Поскольку это сон-мечта, я согласен только на
серебряную и никак не на деревянную.
Бифштекс, конечно, сейчас же передо мной возник и тогда,
обрадовавшись, поскольку, все получалось как нельзя лучше, я заказал
фрукты, хлеб, вилку и нож, бутылку кларенского, а также хрустальный бокал.
Расправляясь с бифштексом, я подумал, что спать на берегу все же
