снится? Неужели у меня такое глупое лицо?
Я задумчиво посмотрел себе под ноги.
На покрывавшем улицу асфальте четко виднелись волчьи следы.
Очень мило, можно сказать, даже забавно.
Цепочка довольно свежих следов вела от базара в направлении
переходного туннеля.
Я пошел вдоль по улице.
Следы тянулись точно по ее середине.
Откуда в этом сне взялся волк? И каким образом его следы отпечатались
на асфальте?
Дичь какая-то.
Наконец улица кончилась и я остановился перед стенкой сна, в которой
совершенно четко виднелось отверстие переходного туннеля. Похоже, следы
уходили в него.
Интересно, значит, где-то впереди меня волк, судя по всему, очень
крупный. Откуда он взялся? Из кошмара? Но жители кошмаров, как правило, в
другие сны выходят очень редко.
Я сделал еще несколько шагов и, остановившись почти рядом с входом в
туннель, вдруг заметил одну любопытную вещь. Следы волка уходили не в
туннель, а в проекцию.
Вот так уж вовсе не бывает.
Я вгляделся.
Следы уходили в проекцию всего в полуметре от входа в туннель. Но
ведь все-таки уходили!
Великий Гипнос, этого еще на мою голову не хватало.
Следы уходили в проекцию так, словно она была не изображением,
предназначенным для того, чтобы создавать иллюзию бесконечности сна, а
самым настоящим, реальным миром.
Совершенно машинально, я прикоснулся к стенке сна пальцем. Стенка как
стенка. Упругая. На ней обычная проекция. Ничего особенного.
Все это было жутко загадочно.
Пожав плечами, я вошел в туннель. Он оказался не очень широким, метра
три в диаметре. Шагая по нему, я все пытался сообразить откуда могли
взяться эти волчьи следы.
Фокусы зморы? Но зачем ей это?
Нет, тут что-то другое.
Примерно на середине туннеля я остановился и опершись рукой о его
стенку, задумался.
Получалось, я столкнулся с самым настоящим парадоксом. Ни с чем
подобным не встречался ни один инспектор снов.
Неужели в снах существует еще одна реальность - мир проекций? Так ли
уж нереальны проекции снов? Может быть, в них можно путешествовать? Но
тогда, получается, мы, инспекторы снов, воспринимаем сны не такими, какими
они являются? И то, что кажется нам стенками сна, на самом деле является
непреодолимой преградой лишь только для нас? Значит, мы, в отличии от
других жителей снов, воспринимаем лишь небольшую их часть. А как же тогда
птицы-лоцманы? Может быть, они безошибочно приводят нас в любой сон, и
легко проникают через его стенки лишь потому, что знают о проекциях что-то
такое, о чем мы и не подозреваем? Ах, если бы во всем этом можно было
разобраться именно сейчас. Кто знает, может быть, это оказалось бы ключом
к моей свободе? Может быть, мне и не надо было бы искать выход в мир снов?
Вот только я твердо знал, что в одиночку у меня ничего не получится.
А чтобы сообщить об этом другим инспекторам снов, я должен обыграть змору.
Ну вот, еще одна причина. Как будто недостаточно других.
Пытаясь прикинуть, каким будет следующий сон, я оттолкнулся от стенки
туннеля и пошел дальше.
6
Он оказался довольно большим, но не очень четким. Особенно это было
заметно здесь, на краю сна, по размытым проекциям на стенках и обитателям,
почти прозрачными и двигавшимся замедленно, словно они находились под
водой.
Нет, этот сон явно приснился человеку со слабо развитым воображением.
Ну и бог с ним. Может, это даже к лучшему. Особенно, если учитывать,
что я задумал с этим сном сделать. Вернее, что мне придется с ним сделать.
Жуть.
Я поежился.
Такое мне до сих мне проделывать не приходилось. Правда, другого
выхода не было вовсе. Или проиграть какой-то зморе, или выиграть. Но какой
ценой?
Ценой?
Дьявол, опять...
Я чертыхнулся.
Да какое все это имеет значение? Я должен выиграть эту игру - и все.
Хватит. И больше не о чем думать.
А сон был действительно не очень удачным. Настолько, что были
прозрачными даже стены некоторых домов. Сквозь них можно было без труда
рассмотреть вяло, словно снулые рыбы, копошившихся в своих квартирах
жильцов.
Я не спеша двинулся к центру сна.
Почти тотчас же у меня под ногами заскрипел асфальт.
Я усмехнулся.
Через минуту, как будто змора подслушала мои мысли, скрип
прекратился.
Вот так-то лучше.
Итак, для начала я должен был убедиться, что в этом сне нет элементов
кошмара. Со снами, которые имели элементы кошмара, работать без
магического жезла невозможно. А где бы я мог я его возьму?
Пройдя метров двести, я уже знал, что кошмаром здесь и не пахнет.
Вообще, сон оказался старым и, поэтому должен был обладать большим инуа.
Это меня устраивало.
Итак, похоже, никаких причин отказаться от задуманного не было.
Значит, с богом.
Думая об этом, я шел мимо странных, похожих на готические соборы
домов. На венчавших их крыши шпилях развевались голубенькие вымпелы. Окна
в домах были узкими, словно бойницы. Во многих вместо обычных стекол
поблескивали витражи.
Метров через триста от края сна тротуар у меня под ногами сменился на
крупную брусчатку.
Потом я пересек какую-то невидимую границу и сразу же окружающий меня
мир заполнился звуками.
Теперь до меня доносился шелест листвы невысоких, стоявших почти у
каждого дома, раскидистых деревьев, радостные крики и смех игравших возле
одного из домов детей, а также громкий лай ненадолго привязавшейся ко мне,
маленькой, грязной, очень агрессивной собачонки. Впрочем, вскоре это
развлечение ей надоело. Она утратила ко мне всякий интерес и деловито
побежала куда-то прочь.
Это был очень спокойный, удивительно мирный сон.
Может быть, он прельстил змору именно этим?
Вообще, этот сон имел редкое свойство расслаблять, заставлял не
думать ни о чем.
Вот только со мной этот номер не пройдет.
Интересно, переделывает ли змора украденные сны? Вряд ли. Хотя, по
идее, зморы на такое способны. И еще... кому такой сон мог принадлежать?
Начитавшейся сентиментальных романов четырнадцатилетней девчонке? Или же
старой, уставшей от жизни шлюхе?
Обдумывая все это я между тем, постепенно приближался к центру сна.
Прохожих на улице становилось все больше. Один из них, усатый мужчина
в тирольской шапочке двинулся было ко мне, но вдруг, словно передумав,
повернул в другую сторону. Вот он обнял за талию только что просочившуюся
сквозь стену ближайшего дома и теперь поправлявшую шляпку девушку. Я
миновал их в тот момент, когда его рука нырнула в вырез ее платья. Не
моргнув глазом, девчонка отвесила зарвавшемуся наглецу звонкую пощечину.
Я подумал, что она все-таки молодец, и пошел дальше.
Через пару кварталов меня остановил старик в ботфортах и шотландской
клетчатой юбке. Он спросил:
- Никак человек из статичного мира? Я не ошибся? Послушайте, а вы-то
хоть уверены, что живы?
- Уверен, - буркнул я.
- Точно? - не унимался старик.
- Точно. Однако, почему это вас...
- Нет, - перебил он меня. - Вы лучше, если знаете, не скрывайте. Так
прямо и скажите, что мертвы. И нечего мне голову морочить. А может, вы о
своей смерти и не подозреваете? Это бывает, ничего страшного. Может, вы
умерли во сне? Случается и так. Бедняга, теперь вы никак не сможете
вернуться в статичный мир и будете жить здесь вечно.
- В чем дело, - медленно закипая, спросил я и попытался пройти мимо,
но прыткий старичок загородил мне дорогу.
- Ни в чем. Просто, если вы точно знаете, что живы - моя теория не
верна.
- Какая теория? - ледяным тоном поинтересовался я.
- Она состоит в том, что статичный мир давно уже погиб. А мы живем
лишь потому, что находимся в мире снов. От всего статичного мира остались
только сны. Скажите, вы давно из статичного мира?
Я облегченно вздохнул.
- Да успокойтесь, - заверил я старичка. - Ничего с вашим статичным
миром не произошло. Я только что оттуда.
Его глаза хитро блеснули. Он схватил меня за отвороты куртки и
быстро-быстро забормотал:
- Это вам только казалось. Откуда вы узнали, что были именно в
статичном мире? Может быть, это был лишь большой, тщательно сделанный сон?
Ах, так вы в этом уверены! Разве можно хоть в чем-то быть уверенным? Нет,
нет...
Он отпустил мою куртку и, покачивая головой, побрел прочь, но пройдя
всего лишь несколько шагов, вдруг скорчился, стал бледнеть и через
несколько секунд исчез.
Я ошарашено сплюнул на мостовую, еще раз посмотрел на то место, где
он только что был и двинулся дальше.
Чудак какой-то. Таких в снах мне еще не встречалось. Хотя, кого
только в них не бывает.
Мимо меня проехало несколько карет. В них сидели дамы в соломенных
шляпках и солидные господа в высоких цилиндрах. Пробежал мальчишка. Он
размахивал пачкой газет и выкрикивали:
- Покупайте газету "Свежий кусок"! Новости о человеке-пауке! Паника
на биржах Пети-гада! Крушение в одном из соседних снов. Подробности
спасения малолетнего мальчика, упавшего в болото чудовища!
Брусчатка у меня под ногами опять заскрипела, через минуту перестала,
снова заскрипела и опять перестала.
Похоже, змора слегка нервничает. Ну-ну, то ли еще ей предстоит!
Я зашел в сигаретную лавку, купил пачку "Мальборо" и вышел.
Теперь нужно осмотреться.
Похоже, я находился почти в самом центре сна. Да, почти.
Легкий ветерок принес откуда-то запах роз. Из табачной лавки вышел
бородатый мужчина, на ходу раскуривая здоровенную сигару. Вот он выпустил
огромный клуб дыма и неторопливо пошел прочь. Стоявший неподалеку,
морщинистый, как старая перчатка, шарманщик стал размеренно, словно робот,
крутить ручку облезлой шарманки и девушка в красном трико, расстелив
потертый коврик, сделала на нем стойку на руках. Потом она стала крутить
сальто. Прохожие кричали ей "Браво! "и бросали серебряные монеты. Мужчины
в замшевых жилетах подкручивали завитые колечками усики и бесцеремонно
разглядывали остановившихся поглазеть на циркачку дам. А те смотрели на
нее в лорнеты и их стекла полыхали на солнце, словно прицелы орудий.
Куда-то деловито спешившая болонка вдруг остановилась и попробовала
использовать мою ногу вместо столбика. Я пнул ее и она убежала.
Странные собаки в этом сне, очень странные. А вообще, он не так уж и
плох. Жаль, что я не могу отказаться от своей затеи.
Нет, можно было, конечно, пойти дальше и попытаться найти другой сон.
Но там все повторится вновь. А если у меня не хватит духу сделать, что
задумал в одном сне, то почему должно хватить в другом? Даже если
следующий сон будет хуже этого. Ну и что? И прекрасная девушка, и беззубая
старуха хотят жить одинаково. Старуха, может быть, даже больше.
Так уж получилось, что мне попался именно этот сон и искать другой не
имело смысла.
Я еще постоял, стараясь успокоиться и сосредоточиться.
Наконец это мне удалось.
И вместе со спокойствием пришло четкое осознание, что я не смогу
сделать то, что задумал. Просто не смогу и все. Не смогу, не хватит сил. Я
не могу уничтожить сон. И на секунду замер, поддавшись панике, решив что
проиграл. А потом вдруг успокоился.
Прекрасно, раз я не смогу этого сделать, то это сделает мое тело.
Старый, давно, очень давно известный способ. Вспомнив его, я подумал, что
все-таки Гунлауг научил меня многому, очень многому. Ценой адского труда,
но научил. Впрочем, думать об этом было некогда, нужно было действовать.
Медленно, очень осторожно, я попытался выйти из своего тела.
