равно. Мы защищаем этот город, мистер, и поэтому не оставим вам ничего,
что может хоть как-то угрожать его безопасности.
- Одна машина. И три галлона. Вы не возьмете на свою совесть жизнь
трех женщин и четверых детей.
- Нет, - отрезал "твидовый". - Хорошо, конечно, толковать о совести.
Но у нас есть собственные дети и жены. Так что пусть лучше о них голова
болит.
- Желаю вам только одного, - вдруг сказал Роджер, - дожить до того
дня, когда они подожгут ваш городишко, и насладиться этим зрелищем.
"Твидовый" пристально посмотрел на него.
- Вы ведь не хотите все испортить, мистер? Мы обошлись с вами
достаточно любезно, но еще не поздно исправить эту ошибку.
Роджер чуть было не сорвался, но Джон остановил его:
- Ладно. Хватит, Родж, - и добавил, обращаясь к "твидовому". - Теперь
нам можно пройти через город, к Венсли?
- С вами, конечно, приятнее разговаривать, чем с вашим приятелем,
мистер. Но я отвечаю обоим - нет. В город не войдет ни один человек. Мы
патрулируем дороги, чтобы все остальные могли спокойно спать и работать.
Поэтому ясно, как день, - мы вас не пропустим.
Джон снова взглянул на Роджера, сдерживая его.
- В таком случае, скажите, как нам быть? И что можно взять с собой -
одеяла?
- Да, пожалуй, одеял у нас достаточно.
- А карту?
Подошел один из шайки "твидового".
- Взяли все стоящее, мистер Спрюс, - доложил он. - Продукты, барахло.
И оружие. Вилли сливает бензин.
- Ну, если так, - сказал мистер Спрюс. - Можете брать все, что
хотите, без всяких церемоний. На вашем месте, я бы не стал слишком
нагружаться - тяжело все-таки. А вот там, - он махнул рукой направо, -
самый лучший обходной путь.
- Спасибо, - сказал Роджер. - Вы нам так помогли!
Мистер Спрюс добродушно взглянул на него:
- Вам еще повезло. Вот когда начнется настоящая заварушка, у нас уже
не будет времени судачить с каждым о том - о сем.
- Вы слишком самонадеянны, - сказал Джон. - Не рассчитывайте, что все
пройдет так легко.
- Поживем - увидим. Удачи, мистер!
Джон посмотрел на разграбленные машины. Вилли, совсем молодой
долговязый парнишка, еще возился с бензобаком.
- Вам я желаю того же, - тихо сказал Джон.
- В первую очередь, надо убраться отсюда, - сказал Джон. - А потом уж
решать, что делать дальше. Из вещей предлагаю взять три маленьких чемодана
с самым необходимым. Рюкзаки, конечно, удобнее, но их у нас нет. С
одеялами, по-моему, возиться не стоит. Слава Богу, сейчас лето. Если вдруг
похолодает, прижмемся друг к другу и согреемся.
- Свое одеяло я заберу, - сказал Пирри.
- Не советую, - бросил Джон.
Пирри улыбнулся и ничего не ответил.
Лениво перебирая добычу, мэшемцы безразлично поглядывали на них.
Наконец, отобрав все необходимое из оставшихся вещей, пустились в
путь. Оглянувшись, Джон увидел, как мэшемцы толкают машины к заграждению.
"Интересно, - подумал он, - если здесь и впрямь скопится много машин, их
что - в реку начнут сбрасывать?".
В гору поднимались с трудом. Внизу еще виднелись крыши домов. Ничто
не нарушало мирную тишину летней ночи.
- Отдохнем здесь немного, - сказал Джон. - Пора решать, что нам
делать дальше.
Пирри бросил на землю скатанное в рулон одеяло.
- В таком случае, я пока избавлюсь от этого, - сказал он.
- Наконец-то вы поняли, что несете бесполезный груз, - не удержался
Роджер.
Не отвечая на колкость, Пирри принялся развязывать аккуратненькие
узелки на веревке, стягивающей рулон.
- Те парни внизу... - сказал он, - потрудились на славу. Только вот
одну маленькую деталь они все-таки упустили. У малого, что рылся в моей
машине, наверно, не было ножа. Иначе его оплошность совершенно
непростительна.
- Что у вас там? - удивленно спросил Роджер.
Пирри поднял глаза. Лицо его осветилось тусклым светом звездного
неба.
- Когда-то давно, в молодости... я путешествовал по Ближнему Востоку
- Трансиордания, Ирак, Саудовская Аравия... Минералы искал. Правда, без
особого успеха. Там я выучился одному фокусу - как прятать ружье в рулон
из одеял. Дело в том, что арабы воровали все без исключения, но ружья
любили больше всего.
Наконец он развязал последний узелок и, раскатав рулон, извлек оттуда
свою спортивную винтовку.
- Чтоб я пропал! - Роджер расхохотался. - Наши дела не так уж плохи!
Ай да Пирри!
- К сожалению, патронов только две дюжины, - сказал Пирри, доставая
из того же тайника маленькую коробочку. - Но ведь это лучше, чем ничего?
- Еще бы! С ружьем не пропадем. Только бы подвернулась хорошая ферма
с машиной и добрым запасом бензина.
- Нет. Больше никаких машин, - резко произнес Джон.
Наступила неловкая пауза. Первым не выдержал Роджер:
- Тебя что, Джонни, угрызения совести замучили? Тогда возьми это
ружье и застрелись. Самый лучший выход! Думаешь, мне понравилось, как те
ублюдки с нами обошлись? Только, по-моему, сама по себе идея верна. Сейчас
все решает сила. Тот, кто не усвоит этого, рискует очутиться на месте
кролика в клетке с крысами.
"Вот странно, - подумал Джон, - еще утром слово "совесть" не было для
меня пустым звуком. А уж приказывать, считать свое мнение единственно
правильным - сама мысль об этом казалась отвратительной. Но теперь...".
- Машины сейчас слишком опасная роскошь, - сказал он. - Нам еще
повезло. Те парни могли сначала продырявить нас пулями, а только потом
обчистить. Ну ничего, еще наверстают. А мы, если поедем на машине, рискуем
нарваться на другой такой Мэшем. Автомобиль в любую минуту может стать
ловушкой.
- Резонно... - пробормотал Пирри. - Очень резонно.
- Восемьдесят миль, - сказал Роджер.
- Пешком? А лошадей поискать не хочешь?
Похоже, они находились на бывшем пастбище.
- Нет. Пойдем пешком. Скорее всего, дорога займет дня три вместо
нескольких часов, зато больше надежды выжить.
- А я все-таки за то, чтобы найти машину. Может, вообще не будет
никаких помех на пути. Думаешь, много таких городов, как Мэшем, где все
схвачено? Да и вряд ли кто еще до этого додумается! По-моему, если мы
пойдем пешком, да еще с детьми, риска будет намного больше.
- Тем не менее, мы пойдем пешком, - сказал Джон.
- А что думаете вы, Пирри? - спросил Роджер.
- Неважно, что он думает! - отрезал Джон. - Я, по-моему, ясно
выразился, - мы пойдем пешком.
- Но ведь он сохранил ружье, - Роджер кивнул на Пирри.
- Если хочет, пусть поменяется со мной местами. А пока решения здесь
принимаю я. - Джон взглянул на Пирри. - Ну?
- Превосходно, - ответил тот, - Вы позволите мне взять ружье? Не хочу
показаться нескромным, но, право же, я неплохо им владею. А что касается
лидерства... У меня нет ни малейших претензий на эту роль и, уверяю вас,
не будет впредь.
- Разумеется, ружье можете взять, - сказал Джон.
- Ура! Торжество демократии, - усмехнулся Роджер. - Так все-таки куда
мы направляем свои стопы отсюда?
- До утра - никуда, - ответил Джон. - Нам необходимо выспаться. К
тому же неразумно блуждать впотьмах по незнакомой местности. На всякий
случай будем дежурить. Каждый по часу. Я - первый, потом ты, Роджер,
Пирри, Миллисент, Оливия... - он запнулся, - и Анна. Как раз шесть часов
отдыха мы можем себе позволить. Утром тронемся в путь и поищем
какой-нибудь завтрак.
- Слава Богу, хоть не зима, - сказал Роджер. - Эй, гвардия! - крикнул
он мальчишкам. - Давайте-ка сюда! Ложитесь рядом.
...Сидя поодаль, на пригорке, Джон задумчиво смотрел на бескрайнее
поле вереска. Из-за горизонта уже пробивались первые робкие лунные лучики.
Нежный летний ветерок едва покачивал теплый воздух ночи.
"Только бы погода не испортилась! - подумал Джон. - Помолиться, что
ли, торфяным богам? А может, им жертва нужна, чтобы сменили гнев на
милость? - Джон взглянул на спящих детей. - Неужели они когда-нибудь
дойдут до такого? Или их дети?".
Он вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Будто душа -
одряхлевшая, измученная - предъявила счет за весь свой долгий век. А что
дальше? Ведь уже теперь жизнь человеческая ничего не стоит. Почти четыре
тысячелетия нравственные законы были, казалось, незыблемыми, и вот - всего
за один день - превратились в ничто. А если кто-то еще не забыл язык любви
в этом Вавилонском столпотворении, они и дети их должны умереть, как
умерли когда-то их далекие предки на римских аренах. "Было бы счастьем,
наверное, умереть за такую веру, - вдруг подумал Джон. - Но...". Он
посмотрел на горстку спящих людей, доверившихся ему, и понял - быть может,
только теперь понял, что их жизни зависят от него.
Джон встал и подошел к Анне. Она лежала с открытыми глазами, бережно
обняв спящую дочь.
- Анна, - тихо позвал Джон.
Она не ответила, словно вовсе не слышала. Чуть подождав, Джон отошел.
8
Во время своей вахты Миллисент видела, как небо на юге несколько раз
озарилось далекими сполохами. Следом донесся долгий гром. Что это было?
Ядерные взрывы? Неуместный вопрос! Вряд ли они когда-нибудь узнают, что
там произошло. Судьбы людей, живущих в этой стране, больше не волновали
их.
На рассвете пустились в путь. Чистое небо сияло лазурью, и, несмотря
на утреннюю свежесть, день обещал быть жарким. По замыслу Джона, им
предстояло сначала добраться в Ковердейл через Мэшемские вересковые
пустоши, потом - Карлтонские, дальше - на север, к Уэнслидейлу, и, наконец
- в Уэстморленд. По пути, недалеко от ночной стоянки, попалась ферма.
Роджер предложил взять ее штурмом, чтобы добыть какую-нибудь пищу, но Джон
запретил, сославшись на то, что Мэшем еще слишком близко.
Около половины седьмого пересекли главную дорогу к северу от Мэшема.
Воздух уже прогрелся. Мальчики едва удерживались от веселой беготни.
Вообще, как ни странно, в этом походе было что-то от пикника, если бы не
Анна. Она по-прежнему молчала, держась от всех в стороне.
На каменистой тропке Джона догнала Миллисент.
- Зря Анна все принимает так близко к сердцу, Джонни, - сказала она.
- Обычное дело.
Джон взглянул на нее. Чистенькая и аккуратненькая, Миллисент
выглядела так, словно находилась на обычной загородной прогулке. Пирри
шагал ярдах в пятидесяти впереди.
- По-моему, Анну больше мучит не то, что случилось, а ее собственный
поступок.
- Так я о том же, - удивилась Миллисент. - Обычное дело! Знаете, мне
понравилось, с какой твердостью вы все уладили ночью. Спокойно, без всяких
там глупостей. Я люблю мужчин, которые знают, чего хотят, и умеют этого
добиваться.
Джон вдруг понял, что ошибся, определяя ее возраст, - она была еще
моложе. Он невольно залюбовался стройной фигуркой девушки.
- Кто-то ведь должен принимать решения, - коротко сказал Джон, отводя
глаза. В ее улыбке читалось настолько прозрачное и откровенное
предложение, что Джон обомлел.
- Поначалу я думала, вы - так себе, тихоня. Но сегодня ночью поняла,
что ошибалась.
Не похотливость как таковая покоробила его. Наверняка Пирри уже стал
рогоносцем. Но одно дело в Лондоне, этом кроличьем садке, кишащим
миллионами представителей рода человеческого. Что для него какая-то
развратная бабенка? Одной больше, одной меньше. А здесь, где их
зависимость друг от друга так очевидна, как пограничные линии на
вересковых пустошах, здесь скорее могла бы зародиться некая новая
нравственность - предводитель выбирает любую женщину по своему желанию. Но
устаревшие трюки с подмигиваниями, гнусными намеками и легкими тычками
