доверить Богне, завернула кольцо в чистую тряпку и спрятала в сундук.
На дворе начало темнеть.
Цярах вместе с Вонжем еще были заняты уборкой скота, а Богна в это
время несла в хату ведро свежей воды, как вдруг на дороге раздались звуки
охотничьих рожков, крики, голоса и шум.
Редко случалось, чтобы кто-нибудь ночью проезжал мимо; безопасности
ради Цярах побежал закрыть ворота на засов, но в этот момент возле ворот
остановились всадники, ни одежды, ни лица которых нельзя было рассмотреть
в темноте. Цярах только заметил, что они были вооружены, громко
разговаривали, как будто ссорились, шумели, перекрикивались, чем-то были
обеспокоены.
Один из них ругался и распоряжался другими.
- Ты здесь один?
Цярах ответил:
- А что вам нужно?
- Проезжал ли кто-нибудь по этой дороге?
- Разве мало людей по этой дороге едет, - возразил юноша.
- Ну, а... сегодня, недавно, только что! Вы тут никого не видели?
Вядух приблизился и по деревенскому обычаю ответил вопросом на
вопрос:
- А кого вам нужно?
Слушавшие рассмеялись.
- Однако, этот мужик любопытная скотина!
- Пан здесь проезжал?
- Был какой-то!
- На какой лошади?
Когда Цярах им описал цветы и красоту коня, моментально раздались
крики:
- Это он! Он!
- Он тут был и час тому назад, а может быть и больше, уехал; его
лошадь покалечила ногу, а потому он у нас отдохнул и подкрепился; мы его
угостили, чем могли...
- Он был здоров? Ничего с ним не случилось?
- Он был такой же, как и вы все, - произнес Вядух, - здоров, как бык
и довольно весел... Он лишь не хотел мне сказать, кто он такой... а может
быть вы сжалитесь надо мной и назовете мне его имя...
Раздавшиеся веселые, звучные голоса мешали что-нибудь расслышать.
- Едем, догоняем! - начали кричать охотники.
- Эй! Счастливец же ты, хлоп, - произнес один из стоявших за забором.
- Ты не знаешь, кого ты принимал в своей хате; ведь все паны тебе будут
завидовать!
- Кого же? - прервал Вядух.
- Короля ты принимал, король у тебя был! - крикнул один из них, и
вслед за теми они умчались так же быстро, как и примчались.
Вядух и Цярах от изумления остолбенели.
Мужик глубоко задумался, сжав руки и сдвинув брови...
- Однако, наслушался он от меня, - сказал он самому себе.
Тем временем Цярах и Богна побежали с криком к матери, батрак
хватался за голову - произошла суматоха и тревога.
- Король! Король!
- Лишь бы он на меня не рассердился, - шептал про себя Вядух, - ведь
он меня тянул за язык и я ему выложил все, что было на душе. Да, но это
воля Божья... Чему суждено быть, того не миновать.
Он печально возвратился в свою хату. Когда же, собравшись в избе, они
начали вспоминать, о чем гость говорил, как он смотрел на Богну и ей
улыбался, как ей перстень подарил, то вся их тревога рассеялась, и
крестьянин успокоился, придя к убеждению, что король не мог на него
обидеться.
Он и домашние его обратили внимание на то, как король похож на
остальных людей и рыцарей и как в нем нет ничего особенного, что заставило
бы догадаться о том, что он король.
Хотя это неожиданное посещение и произвело на Лексу сильное
впечатление, однако, он на следующий день встал, как обычно, и отправился
в поле.
Цярах и Вонж, разговаривая о вчерашнем событии, не заметили, как
прошел день и наступил вечер. Ни в этот день, ни в ближайшие ничего не
произошло, что могло бы указать на гнев или на милость короля.
Понемногу впечатление изгладилось, и через месяц Вядух в виде шутки
рассказывал о том, как он запросто принимал у себя короля, сидя на одной с
ним скамейке.
Он уже было совсем успокоился, как вдруг однажды, в полдень у ворот
поднялся страшный шум. Вядух в это время был в поле; Гарусьница с дочерью,
хотя она и не была особенно трусихой, заперлась на ключ в пустой хате и
подумывала о том, не забраться ли ей на чердак и втянуть за собою туда
лестницу, потому что слышны были страшные крики, брань, шум и голоса,
звавшие Вядуха.
Старуха осторожно выглянула из-за занавески, узнала Неоржу.
Это был человек тучный, которому трудно было сесть на коня и сойти, с
красным, круглым, некрасивым лицом, с маленькими черными глазами; он сидел
на такой же жирной лошади, как он сам, и страшно ругался...
Вядух, услышавший, что его зовут, и находившийся недалеко на своем
лане, заложив руки в карманы, медленно приблизился к своему двору. Увидев
чужих и узнав Неоржу, он снял шапку и поклонился, но брань и гнев его
вовсе не смутили, и он подошел ближе.
Неоржа поднял вверх руку, в которой держал кнут.
- Ах, ты! - крикнул он. - Я тебя проучу, ты разбойник! Ты будешь на
меня жаловаться королю... я тебе задам... я с тебя шкуру сдеру...
- Я? - спросил Вядух с обычным своим насмешливым спокойствием,
раздражавшим больше, чем всякая дерзость. - Я?
- А кто же?
- Я не знаю; я на вас не жаловался, - произнес Лекса медленно. - Я
разговаривал с его величеством, он был у меня в гостях, но о вас он не
расспрашивал, а я даже не знал, кто он такой...
Неоржа глядел на крестьянина, сжимая руки в кулаки.
- А внес ли ты следуемую мне часть зерна? А штраф ты заплатил? -
крикнул рыцарь.
- Я ничего не должен, - произнес Вядух, глядя вниз.
- Тебе до сих пор жилось хорошо на моей земле, - воскликнул пан, -
потому что эта земля принадлежит мне, и тот лжет, кто говорит иначе... ты
был спокоен... Теперь лишь ты узнаешь, каким я умею быть, я тебя научу
жаловаться!
Вядух взглянул на него.
- Король мне на вас жаловался, - возразил он равнодушно, - но не я
ему на вас...
Пан ничего не ответил.
- Поступайте, как хотите, - добавил Лекса, - воля ваша.
Видно было, что у Неоржи было сильное желание иначе расправиться с
хлопом, но его что-то удерживало. Подняв руку кверху, он ему пригрозил:
- Ты меня узнаешь, - воскликнул он, - узнаешь!..
Из всех сил стегнув лошадь кнутом, он помчался дальше, и слуги
последовали за ним.
Вядух, надвинув шапку на макушку, заложил руки в карманы, оглянулся
кругом и, увидев у колодца ведро с водой, подошел, напился, вытер уста и
возвратился к своему плугу с тем же равнодушным видом, с каким он сюда
пришел.
Цярах думал, что отец ему что-нибудь расскажет, но Вядух, сев на
лошадь, запряженную в плуг, с восклицаниями: "Вью! Гоп!" - начал пахать.
Два дня прошли спокойно; на третий день служащий Неоржи посреди
белого дня забрал с луга Вядуха стог сена и свез его к себе на двор.
Спрошенный, почему он это делает, слуга ответил, что так приказано, а
также велено, чтобы Лекса заплатил полгривны штрафа и отвез на господский
двор несколько мерок жита.
- За что?
Эконом коротко ответил, что таково было приказание.
На следующий день двое слуг управляющего насильно увезли воз с
лошадьми, не объясняя насколько времени и куда их берут. Цярах, опасаясь
за целость отцовского имущества, поехал вместе с ними.
Преследование началось.
Вядух молча, безропотно терпел. Гарусьница по целым дням причитывала
и проклинала.
- Ты бы, старуха, молчала, - обратился к ней муж, - это не поможет.
Мы немного обождем, а если волк вскоре не насытится, то мы отсюда в другое
место переедем. Земли достаточно... Я ведь не крепостной, и даже прадеды
мои были свободными людьми...
Гарусьнице очень жалко было расстаться со своей старой хатой, к
которой она привыкла, и она плакала.
Не успели вернуть воз с лошадьми, как эконом увел бычка из хлева,
объясняя, что так ему было приказано.
На лугу натравили на стадо овец собак, и несколько овечек было
искалечено. Когда Вядух заявил об этом, ему ответили:
- У нас такое приказание! Обожди - не то еще будет!
Вечером пришел один из слуг управляющего и якобы по дружбе
посоветовал Вядуху поехать к Неорже с подарком, покорно склонить перед ним
свою голову и просить его о прощении.
Мужик на это ничего не ответил; он лишь насупился и постарался
поскорее сбыть непрошеного советчика.
- Возвращайся к тем, которые тебя прислали.
Женщины были в отчаянии; Вядух тоже немало страдал, но чем сильнее
были его огорчения, тем упорнее он молчал.
Однажды, возвратившись в полдень в хату, он вдруг услышал на дворе
веселые голоса и смех...
Не успел он переступить порога, как увидел короля, который, оставив
коня у ворот, вместе со своими собаками приближался к хате с шумным
приветствием:
- Здравствуй, хозяин!
Вядух, согласно обычаю, упал к ногам пана.
- Вставай же, старина, - молвил король, - будь со мною таким, каким
ты был в первый раз. В замке я - король, а здесь я - простой охотник...
И он уселся на скамью. Собаки положили свои мохнатые головы к нему на
колени.
Вядух стоял молча.
- Скажите мне, как у вас? Старуха и дочка здоровы? Всходит ли рожь?
Мужик пришел в себя и успокоился после первого испуга.
- Милосердный король, - произнес он, - вы делаете добро людям, но
ваши прислужники - они ни черта не стоят... Неоржа меня преследует якобы
за то, что я вам жаловался на него. Я уж более не могу терпеть!
Голос его дрожал.
- Это бессовестный человек! - воскликнул король. - Говорите, что он
вам такого сделал.
Вядух начал перечислять все обиды, но, по обыкновению холодно, не
увлекаясь, в насмешливом тоне, но совершенно спокойно.
- Подай на него в суд, - произнес король.
- В суде сидит или брат его, или сват, к суду без приношения нельзя
подступиться.
Лицо короля покрылось румянцем.
- Будь спокоен, - промолвил он, поднимаясь со скамьи, - я его завтра
вызову к себе на суд... У меня он дела не выиграет.
Вядух подбежал к королю со сложенными руками.
- Король, пан мой, - воскликнул он, - не делайте этого! Неоржа мне
потом отомстит и живьем меня съест, а я не смогу всегда ходить к вам с
жалобой. Это трудно. У вас целое королевство, о котором вы должны помнить,
а не обо мне одном. Не всегда у вас свободное время, вы не всегда бываете
здесь... Случится, что вы уедете на Русь... в Венгрию, Бог знает, к кому в
гости, на охоту. Вас тут не будет, а Неоржа постоянно будет с бичом над
моей спиной.
- Что же я могу сделать? - с грустью спросил король наполовину
убежденный.
Крестьянин вздохнул; он задумался и как будто не решался высказать
то, что ему хотелось.
- Говори, - добавил король, подбодряя его.
- Вы для меня ничего не сможете сделать, - тихим голосом ответил
Вядух, - и не только для меня, но и для всех наших мужиков, сколько бы их
не было. Господ дворян стеречь и сдерживать их - один король без
помощников не в состоянии... Вы не можете видеть и знать того, что с нами
творят. Если вы спросите, вам скажут что исполнили приказание, а нас будут
по-прежнему притеснять и травить... Эх! - добавил он, - я с Неоржей
помаленечку устроюсь... ни я вечно жить не буду, ни он...
Король опечалился.
- Поверь мне, хозяин, - сказал он, - я хотел бы улучшить вашу участь,
но ты прав - король бессилен помочь... - Да, - добавил он насмешливо, -
существует одно лишь средство. Огниво за поясом, в поле найдется кремень,
а в лесу много щепок.
Крестьянин грустно улыбнулся.
- Так, - произнес он, - не один прибегал к этому средству, когда
другого не было, но это, вероятно, уже последнее.
Король попросил молока.
Перед ним положили чистое полотенце, принесли свежий хлеб, усадили на
скамью. Слугам приказано было ждать за воротами.
Хозяева, осчастливленные тем, что принимают такого высокого гостя,
