Демарата привлек всадник, восседавший на великолепном вороном жеребце. Он
выделялся среди прочих обличьем и умением стрелять из лука. Его тело
защищал панцирь из ткани, чрезвычайно хлипкий на вид, но Демарат
собственными глазами видел, как от него отскочили две черные стрелы,
посланные подоспевшими сакскими лучниками. Почувствовав эти удары, всадник
мгновенно обернулся и несколькими выстрелами перебил вскарабкавшихся на
парапет платформы врагов. Движения его рук были стремительны, а глаз
невероятно точен. Пряди русых волос, выбивавшиеся из-под затейливо
украшенного шлема, напомнили спартанцу, где он мог видеть подобных
всадников раньше. Точно так выглядели скифы, некогда приезжавшие в Спарту
искать союза против парсов.
Следя за убийственно-изящной работой скифа, Демарат зазевался и едва
не поплатился жизнью. Его небольшой отряд был атакован толпой железных
дэвов. Заметив краем глаза выросшую за спиной тень, спартиат резко
отпрыгнул в сторону. В тот же миг секира расколола мраморную плиту, на
которой он только что стоял. Второго удара воин нанести не успел. Меч
Демарата вонзился точно в сочленение панциря. Горцы также не
бездействовали. За исключением одного, который валялся с расколотым
черепом, остальные вовсю орудовали длинными ножами. Спартиат поспешил дать
работу своему мечу. Несколько мгновений яростного боя и железная гвардия
Артабана полегла под натиском кочевников и заговорщиков. Поприветствовав
своих нечаянных союзников взмахами сабель, киммерийцы умчались к ападане,
в стенах которой искали защиты безоружные вельможи.
Демарат взглянул на двух уцелевших сообщников, один из которых был
ранен в руку.
- Мы должны найти Артабана.
Горцы безмолвно кивнули.
Но достичь цели заговорщикам не удалось. Вдоволь натешившись кровавой
игрой и набив переметные сумы сорванными с убитых вельмож драгоценностями,
киммерийцы устремились в бегство. Не успел Демарат опомниться, как на
платформе не осталось ни одного всадника. От ападаны бежали оправившиеся
от неожиданности бессмертные.
- Быстрее в город! - крикнул спартиат и первый бросился к лестнице.
Но было уже поздно. По гранитным ступеням во весь опор мчались
подоспевшие на подмогу мидийские всадники. Еще несколько мгновений - и они
изрубят заговорщиков. Столь внезапно подарившая им спасение судьба вновь
отвернулась от них.
- Проклятье!
В это мгновение один из горцев тронул спартанца рукой.
- Я знаю место, где мы можем укрыться.
- Так что же ты стоишь?! Быстрее туда!
Горец бросился бежать к беломраморной ротонде, излюбленному месту
гуляний царских жен. Спартанец и раненый заговорщик следовали за ним по
пятам.
- Это здесь.
Демарат захохотал.
- Ты предлагаешь нам спрятаться в этой беседке?!
- Нет, под ней.
Горец нажал ногой на каменную виньетку, украшавшую базу одной из
колонн, и в тот же миг мраморная плита под Демаратом провалилась вниз.
Спартиат с воплем полетел в темноту. Тотчас же на него обрушилось чье-то
тело. Затем щелкнул замок и кисть левой руки пронзила острая боль - это
второй горец приземлился точно на запястье Демарата.
Стараясь не шевелиться, дабы не выдать себя шумом, они безмолвно
лежали на плотно утрамбованной земле. Точнее говоря, на земле лежал
Демарат, оба горца расположились на нем. Боль в пострадавшей руке была
столь сильной, что Демарат едва удерживался от стона.
Наверху метались бессмертные, пытаясь понять, куда же исчезли
беглецы. Сквозь каменную плиту доносились их возбужденные голоса и звон
оружия. К счастью для беглецов, у стражников было полно хлопот и они
быстро ушли. Спартанец спихнул горца с распухшей руки, ощупал кисть и
пальцы. Вроде бы все было цело. Значит только ушиб.
После этого Демарат попытался определить, куда они попали. Неуверенно
протянув руку влево, он нащупал холодную влажную стену. То же самое
ожидало его и справа. Третья стена подпирала его спину. До четвертой
Демарат дотянуться не смог, но это не означало, что ее там нет.
- Где мы? - спросил он шепотом. - В каменном мешке?
Проводник-горец тихо рассмеялся.
- Вот еще! Это потайной лаз воров Каранды.
Каранда! Спартанец уже слышал ранее это слово. Карандой назывался
самый грязный квартал города, где в хитросплетениях жалких лачужек и куч
мусора обитали людские отбросы Парсы - воры, убийцы, проститутки, нищие и
прочий опустившийся люд. Жуткая слава притонов Каранды распространялась
далеко за пределами Парсы. Здесь можно было выиграть в кости целое
состояние и тут же совершенно беспричинно получить ножик в живот. Гулящие
девки Каранды славились неистовым распутством, выполняя за мизерную плату
любое пожелание клиента.
- Куда он ведет? - чуть громче, чем прежде спросил спартанец.
- А куда хочешь. Под Парсой проложена целая сеть подземных ходов, о
которых правительству известно лишь то, что они существуют. Я могу вывести
тебя в любую точку города, начиная от винных подвалов дворца и кончая
притонами Каранды.
- Откуда горец знает ходы воров Каранды?
- Горец? - в голосе сообщника послышались нотки удивления. - А с чего
ты взял, что мы горцы?
- Так мне сказал Мардоний.
- Он обманул тебя. Должно быть побоялся, что ты откажешься идти на
это дело с такой компанией. Мы воры Каранды.
Демарат про себя попенял Мардонию за его ложь, но не мог не признать,
что вельможа поступил если не очень честно, то по крайней мере, вполне
практично. Спартанский царь действительно не опустился бы до того, чтобы
состоять в заговоре вместе с ворами.
- Тогда веди нас куда-нибудь, как там тебя...
- Отшем.
- Веди нас, Отшем.
Вор задумался.
- Вести... Но куда? Появляться на поверхности сейчас небезопасно. В
городе нас тут же схватят. Есть ход, ведущий под рекой в рощу Гаррона, но
там тоже небезопасно. Жрецы Гаррона преданы своему магу, а тот служит
Артабану. Можно было бы выйти наверх в Каранде, но я не могу поручиться,
что кто-нибудь из воров не задумает выдать спартанского царя. Жулики
Каранды связаны узами воровского братства, но эти узы не распространяются
на прочих людей, пусть даже это будет мой гость. Ничто не помешает ворам
выдать чужака царским сыщикам. Тем более, что ты замешан в политических
делах, а воры не любят политики, она мешает работать.
- Почему же вы взялись за это дело? - спросил Демарат.
- Нам хорошо заплатили. Кроме того, в случае удачи Мардоний обещал
наградить нас землей и людьми и сделать вельможами. На то, чтобы стать
вельможами, пока рассчитывать не приходится, но плата останется при нас.
Ладно, я знаю одно место, где мы можем переждать несколько дней, пока не
утихнет. Пойдем!
Темнота была кромешной, почти густой на ощупь, но вор шагал уверенно,
словно в его руке был факел. Демарат шагал за ним, держась за край плаща.
Раненый замыкал шествие.
Подземная галерея петляла, однажды им пришлось перебираться через
довольно высокую стену, преградившую путь, кое-где они брели по колено, а
то и по пояс в воде. Наконец Отшем остановился.
- Мы пришли.
Он вцепился в чуть стоящий из стены камень и с трудом вытащил его.
Затем последовал еще один и так до тех пор, пока в стене не образовался
лаз, вполне достаточный, чтобы в него мог протиснуться человек. Вор
осторожно заглянул в него и, убедившись в отсутствии какой-либо опасности,
полез вперед. Демарат последовал за ним. Лаз был довольно длинный, не
менее пятидесяти локтей и очень узкий. Демарат полз вслед за вором, время
от времени натыкаясь на его ноги. Но вот послышался скрежет, и Отшем
исчез, а впереди замаячил свет. Демарат удвоил усилия и втянул свое тело в
небольшую, скудно освещенную комнату.
Зрелище, представшее его глазам, было способно поразить даже
видавшего виды спартанского царя. Все пространство залы было завалено
сокровищами. Золото и серебро, в монетах и слитках, дорогие украшения,
сундуки, набитые бирюзой, яшмой и сапфирами, золотые чаши, полные
бриллиантов и рубинов - все это напоминало сказочный сон.
Отшем тактично сделал вид, что не заметил изумления спартанца, и
будничным тоном заметил:
- Это сокровищница царя Парсы. Я время от времени позволяю себе
набивать здесь карманы.
Налет кочевников несколько расстроил планы Артабана, но, с другой
стороны, принес определенные выгоды. Во время неразберихи сумели скрыться
Мардоний и убийцы во главе с Демаратом, а кроме того хазарапат лишился
многих своих телохранителей. Но зато ему удалось представить нападение
кочевников как часть плана заговорщиков. Захваченный в плен молодой
киммериец под угрозой немедленной смерти заявил в присутствии Ксеркса, что
их нанял некий хромой вельможа и описал его внешность. Естественно,
Артабан позаботился о том, чтобы описание точно соответствовало обличью
Мардония.
Рассвирепев, царь приказал немедленно схватить и допросить в пыточной
камере всех лидеров военной партии, включая царевича Гипоранфа. Был пленен
в своем доме Мегабиз. Он сопротивлялся, и бессмертные нанесли вельможе
несколько ран. Прямо во дворце были схвачены Гидарн и Артафрен.
Наблюдая, как мимо него проносят изувеченные трупы вельмож и
бессмертных, царь впал в неистовый гнев и приказал арестовать еще троих
братьев, которых подозревал в тайных помыслах овладеть троном.
Одновременно в горы был направлен отряд всадников с приказом поймать и
доставить к ногам царя мага Заратустру.
Без ведома Ксеркса по тайному распоряжению Артабана была схвачена
Таллия. Хазарапат не отказал себе в удовольствии лично присутствовать при
аресте той, что едва не стала причиной его падения.
Оценивающе взглянув на девушку маслянисто-черными глазами, Артабан
приказал:
- В клетку ее. И не вздумайте причинить вреда! Я, может быть,
снизойду до того, чтобы взять ее в мой гарем.
Стражники уволокли разъяренную красавицу прежде, чем она успела
плюнуть в бородатую физиономию вельможи.
По-видимому, ее считали привилегированной пленницей и поэтому
поместили в весьма приличной комнате, где были и пушистые ковры, и мягкое
ложе, и даже столик из эбенового дерева. Однако окно было забрано
решеткой, а за крепкой дверью мерно прохаживались охранники.
Таллия была вне себя от ярости. Она искала и не могла найти тот
просчет, положивший конец ее игре. Ведь поначалу все развивалось точно по
намеченному ею плану. Как она и полагала, царек упал к ее ногам подобно
переспелой груше. Для этого требовалось лишь несколько улыбок да туманных
обещаний. Почувствовав на своей шкуре твердую руку очаровательной
незнакомки, царь тут же оставил попытки овладеть ею силой. В его
пресытившейся властолюбием и вседозволенностью душе пробудилась
потребность быть от кого-то зависимым. Прекрасная ионийка как нельзя лучше
подходила для этой роли.
Ксеркс валялся у ног Таллии, нежно целуя пропитанные душистыми
благовониями розовые пальчики, он был готов выполнить любую ее прихоть.
Почувствовав, что царь всецело в ее власти, ионийка велела ему объявить о
походе на Элладу.
- Ты не добьешься моей любви до тех пор, пока мне не будут
прислуживать самые знатные женщины Эллады. Будь разумным, мой ястреб, -
добавила она, видя, что царь колеблется. - Неужели я не стою того, чтобы
бросить к моим ногам какую-то Элладу!
Она одарила царя многообещающим взглядом, а затем и поцеловала. Его
сомнения были сломлены. Наутро Ксеркс объявил вельможам о походе против
