приемной начальника управления, понял, что дело не в еще одной ошибке
оборотня, а в резком изменении обстановки.
Вид адъютанта, зажатого с двух сторон не уступающими ему телосложени-
ем спутниками, был жалок: распахнутый ворот, споротые петлицы, болтаю-
щийся клапан кобуры, а главное - лицо: растерянное, с перекошенным ртом
и умоляющими глазами.
- Покажу... все... Я-то ни при чем... За него, гада, не ответчик, -
мокро шлепали безвольные губы.
Порученец в приемной отвечать на вопросы не стал, другие сотрудники
ничего не знали или делали вид, что не знают. Наконец замнач оперативно-
го отдела, служивший одно время с Сизовым, рассказал, что Грызобоев ми-
нувшей ночью пойман на контакте со связником абвера и убит в перестрел-
ке. Перед этим он развлекался в интимной компании, и Сизов понял, что
уцелел только благодаря пристрастию оборотня к сомнительным увеселениям,
которые даже заставляли его откладывать на завтра незавершенные дела.
- Дерьмо - оно кругом дерьмо! - только и произнес Старик и вытряхнул
из правого рукава последнюю техническую новинку немецких диверсантов -
тонкую, с авторучку, трубочку, бесшумно выбрасывающую на десяток санти-
метров трехгранный отравленный клинок.
- Держи, вы таких еще не видели.
Старик открыл глаза. Трудно, даже невозможно было определить, с како-
го момента страшный сон перешел в неприятные воспоминания. А он пытался
это сделать: если сон прервался до разоблачения оборотня - дурной знак,
если после - счастливая примета. Когда-то давно они старались перед вы-
ходом на задание отыскать добрые предзнаменования в любой мелочи. Но шли
независимо от того, находилось оно или нет.
Он встал, размялся, глянул в окно. Утро выдалось солнечным, но прох-
ладным, приближение осени ощущалось все явственней. Старик пожарил кар-
тошку, выпил запрещенный врачами кофе, посидел на продавленном диване,
сосредоточенно размышляя, и стал собираться.
Он надел клетчатую домашнюю рубашку, мятые брюки, лет десять валявши-
еся в шкафу, и такой же старый, с потертыми локтями пиджак. Вещи висели
свободно, и эта наглядность происшедших с ним перемен была неприятна.
Выгоревшую, с обвисшими полями шляпу Старик взял у соседа, заранее
раздобыл очки, обмотанные на переносье изоляционной лентой, - глаза мог-
ли свести на нет весь маскарад, и он это знал.
Поглядев в зеркало, он оторвал пуговицу на вороте, подумав, потянулся
за иголкой и добавил на месте отрыва несколько свисающих белых ниток.
Двухдневная седая щетина придавала Старику неопрятный старческий вид, и
сейчас он выглядел неухоженным, провинциальным дедом, неизвестно по ка-
кой надобности попавшим в город.
Внимание к деталям сохранилось еще с тех времен, когда ему приходи-
лось погружаться в чуждый, враждебный мир, грозящий смертью за малейшую
оплошность.
Во дворе гомонили дети, стукали кости домино, взревел и тут же заглох
двигатель старой "Победы". Старик достал из ящика тщательно смазанный
пистолет, вогнал в обойму, дослал патрон в ствол. Пошарил в карманах ме-
лочь, нашел несколько двухкопеечных монет, порадовался, что не надо ме-
нять, - одной заботой меньше.
Соседи смотрели с недоумением, и Старик опять порадовался, что не
столкнулся с Семеновым, тот задал бы кучу вопросов по поводу его стран-
ного вида.
Он медленно шел по улице среди знакомых домов и мирных людей и с каж-
дым шагом все больше казался себе впавшим в детство стариком, играющим в
давнюю, забытую всеми игру. Сейчас он не находился во враждебном мире,
напротив - все, что его окружало, было привычным, близким и родным, это
был его мир, который если и таил опасности, то как раз для тех, кого он
собирался сегодня найти.
И Старик вдруг устыдился своего маскарадного костюма, пистолета, на-
тиравшего левый бок, договоренности с Крыловым, отрывавшей того от за-
конного отдыха. Другой на его месте вообще бы отказался от задуманного,
но Старик не привык бросать начатое на полпути, хотя сейчас мало верил в
реальность своего плана.
Он позвонил Крылову и сказал, что необходимость в его помощи отпала и
он может отдыхать. Крылов возразил, и они условились, что Старик позво-
нит через час, расскажет о результатах, а если звонка не будет, Крылов
выедет на место и будет действовать по обстановке.
Потом Старик приехал на тихую кривую улочку, подошел к маленькому ак-
куратному домику и постучал в зеленую калитку, представляя, как пост
наблюдения фиксирует этот факт и какой шум поднимет завтра Мишуев.
Когда к нему вышла миловидная располневшая женщина (Надежда Толстоше-
ева, 27 лет, жена младшего, старший - холостяк, а люди болтали об этой
семье разное). Старик спросил Владимира или Николая, увидел, как напряг-
лось лицо хозяйки, и услышал, что Их дома нет, когда будут - неизвестно
и вообще непонятно, зачем они нужны совершенно незнакомому человеку.
Тогда Старик с простецкой откровенностью поведал, что он является
родным дедом Вальки Макогонова, который поехал в гости к своим новым
друзьям, брательникам Толстошеевым, Володьке и Николаю, а обратно не
возвратился. Обеспокоенный дед приехал следом, в справочном получил ад-
рес и хочет узнать, где его внук, а если здесь ответа не найдет, то ос-
танется только один путь - идти в милицию.
Надежда слушала настороженно, губы ее сжались, руки комкали какую-то
цветастую тряпку. Сохранить незаинтересованный вид ей не удалось, а при
последних словах в глазах явно мелькнул испуг.
"Знает, все знает, - подумал Старик. - Без деталей: кто за рулем, кто
стрелял, да кого убили, да куда Валька делся - подробности ей не нужны,
без них спокойней, а догадки не в счет, так легче прикинуться, будто жи-
вешь не с бандитами и убийцами да не на кровавые деньги жировать собира-
ешься".
- Вообще-то муж сегодня обещал заявиться, - растерянно лгала хозяйка
и этой ложью выдавала свое тайное знание, хотя приехавший в поисках вну-
ка простодушный старичок не мог бы определить ни растерянности, ни лжи,
ни тем более предвидеть собственную участь, намек на которую читался в
бегающем, беспокойном взгляде Надежды Толстошеевой.
- Заходите, дедушка, отдохните, а то знаете, как у мужиков, - кружка
пива, потом стакан вина, потом бутылка водки... Вот и гуляют... На дачу
поехали отдохнуть, да там и застряли...
Она сыпала словами, провожая Старика в дом, но, когда дверь на улицу
закрылась, вдруг замолчала и обессиленно опустилась на старинный, обитый
железными полосками сундук.
- А что, и Валек мой с ними загулял? - спросил дед Макогонова слегка
неодобрительно.
- С ними, - готовно кивнула Надежда, и Старику стало ясно: она знает,
что Макогонова нет в живых.
Но у деда пропавшего Вальки подобной ясности не было, да и быть не
могло. Хозяйка оказалась не только красивой, но и приветливой, говорли-
вой, обстановка в доме не внушала тревоги и беспокойства. Разве придет в
голову, что ты неожиданный, крайне нежелательный свидетель, способный
провалить так удачно начатое дело, а потому обреченный...
Дед Макогонова расслабился на кушетке.
- Отдохните, дедушка, я сейчас, в магазин и обратно...
В Толстошеевой появилась целеустремленность, очевидно, она приняла
решение, как надо поступать.
Хлопнула дверь. Дед Макогонова исчез, как только шаги Надежды пропали
вдали. Пружинистой кошачьей походкой Старик скользнул по комнатам, ос-
матривая дом.
Три комнаты. Маленькие, опрятные, плотно заставленные. Хельга, наби-
тая разномастным хрусталем и аляповато расписанным золотом фарфором,
цветной телевизор под яркой шелковой накидкой, всюду ковры: на стенах,
на полу в два слоя, свернутые в трубку по углам. Гимн дурному вкусу. За-
то богато, значит, "не хуже, чем у людей".
В спальне Старик споткнулся о коробку из-под австрийских сапог, еще
две белели под кроватью. Спекулирует она, что ли? Или обеспечивает себя
по высшей норме? Скорее всего и то и другое. Братья часто заглядывают в
бутылку, так что зарплат и левого заработка Владимира не хватит, чтобы
так набить это "гнездышко".
На крохотной веранде оборудовано рабочее место: верстак, тиски, не-
большой токарный станок. Здесь Владимир изготавливал запчасти к лодочным
моторам, мотоциклам, здесь же, очевидно, сделал автомат. Все чисто убра-
но, ни стружки, ни пылинки, ни кусочка металла. Как он предполагал: под-
готовились к возможному обыску.
Старик вернулся на кушетку. Сейчас бы в самый раз позвонить Крылову.
Вряд ли Надежда станет травить деда Макогонова крысомором или рубить его
сзади топором - на такое она, конечно, не способна. А вот канал связи с
мужем у нее имеется, и она, как верная, преданная жена, сообщит об опас-
ном госте, пусть, мол, мужики сами решают...
Если бы Мишуев одобрил его план и операция была соответствующим обра-
зом подготовлена. Старику не пришлось бы сейчас ломать голову, прогнози-
руя дальнейшее развитие событий. Братья вряд ли сунутся в дом, тогда все
просто: пост наблюдения засечет их, и капкан захлопнется. Слишком просто
для таких предусмотрительных волков. Они предпримут что-то другое, хит-
рое, в чем не осведомленные о происходящих событиях наблюдатели могут и
не разобраться.
Старик не заметил, как изменилось все вокруг, просто ощутил давно не
испытываемое чувство опасности, исходящей отовсюду: от стен этого доми-
ка, богатой безвкусной обстановки, радушной хозяйки, выскочившей на ми-
нутку по своим, но тесно связанным с ним надобностям; вся атмосфера ло-
гова Толстошеевых была ненавидящей и враждебной. Сейчас он находился в
чуждом, беспощадном мире и, как часто бывало, мог рассчитывать только на
себя. Жаль, не стоит в прикрытии Крылов... Впрочем, не дождавшись звон-
ка, он должен догадаться, почувствовать неладное и подоспеть на помощь,
так уж случалось несколько раз.
Но сейчас Старик напрасно рассчитывал на любимого ученика, потому что
он был отвлечен другим, неожиданно возникшим делом.
Не застав Старика, Элефантов отправился к полуразрушенному, обречен-
ному на снос зданию, забрал из подвала футляр для чертежей и приехал к
себе. Через несколько минут он появился на улице уже без футляра и быст-
рым шагом двинулся до боли знакомым маршрутом.
Нежинской дома не оказалось, но дверь была заперта только на один за-
мок, значит, она вышла ненадолго и сейчас вернется. Он воткнул в замоч-
ную скважину записку, повертел и снова сунул в карман пачку денег.
Спускаясь по лестнице, Элефантов столкнулся с незнакомым молодым че-
ловеком, не заподозрив, что сам он знаком старшему лейтенанту милиции
Гусарову и именно потому тот так старательно глядит в сторону.
Немного постояв на углу, Элефантов увидел, как незнакомец вышел из
подъезда, направился к остановке автобуса, но передумал и резко свернул
в переулок, а от остановки царственной походкой, с гордо поднятой голо-
вой прошла к своему дому Нежинская.
После этого Элефантов вернулся к себе в квартиру, сел в кресло, поло-
жив перед собой часы, и стал ждать. Ждать оставалось недолго, и дело уп-
рощалось тем, что он избавился от необходимости принимать решение.
Решение должна принять Мария. Если она придет, он окончательно сдаст-
ся тому, другому, если же нет... Рука легко скользнула по мертвой стали
штуцера...
Уход от самостоятельных решений есть проявление трусости.
Эта мысль сейчас не задела его. Каждый живет, как" ему нравится. И
каждый считает, что уж кто-кто, а он живет правильно. Не сомневается в
этом Ася Петровна, не сомневаются Николай Сергеевич и Наполеон, даже
нудный толстяк Вова Зотов считает, что живет правильно!
Люди разные, и жизни у них никак не похожи, и потому совершенно оче-
видно, что все не могут быть правыми! Но каждый уверен, что ошибаются
другие...
Ему, Элефантову, бытие того же Вовы Зотова кажется унылым и беспрос-
