ным отделом плану ликвидации преступных сообществ. Покойные Лепешкин и
Медведев назвали сорок два активно действующих преступника, имеющих со-
лидный вес в криминальном мире, и несколько десятков более мелких фигур,
совершающих, однако, тяжкие преступления. Кроме того, они засветили во-
семь притонов, четыре катрана и шесть мест укрытия лиц, находящихся в
розыске.
Оперативный отдел рассчитал, что для проведения операции требуется
двадцать групп захвата из трех бойцов каждая, пятнадцать легковых авто-
мобилей, два крытых грузовика и четыре микроавтобуса.
Для приема и сортировки задержанных требовалось десять сотрудников и
пять помещений площадью по тридцать квадратных метров.
Необходимы также четыре группы документирования из двух человек,
снабженных достаточным запасом "сыворотки правды", резервные группы зах-
вата для выезда по новым фактам, конвой и охрана задержанных.
В случае ликвидации преступников своими силами следовало создать три
группы исполнителей, при передаче их традиционным органам правоохраны
такой необходимости не возникало. Аналитики просчитали более высокую эф-
фективность первого варианта. В противном случае восемьдесят процентов
задержанных окажутся на свободе через трое суток, еще шестнадцать - че-
рез десять. По существу, операция тогда не имела смысла.
Первый вариант обещал снижение уровня тяжких преступлений на девянос-
то пять процентов, что должно ощутимо изменить криминальную обстановку.
Благодарным жителям останется проголосовать за того, кто умеет наводить
порядок.
Верлинов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас для один-
надцатого отдела наступил крайне опасный момент, противнику нельзя да-
вать ни малейшего повода. Поэтому чистку Москвы от преступных элементов
придется отложить до начала работы переходного правительства. А этот мо-
мент следует максимально приблизить, значит, надо форсировать "Расшиф-
ровку", важнейшим элементом которой являлась начатая вчера операция
"Пески".
Верлинов поднял трубку высокочастотной правительственной связи и сое-
динился с министром национальной безопасности Туркменистана.
- Салям алейкум, дорогой! - радостно отозвался тот. Но Верлинов не
слишком обольщался доброжелательным тоном. Четыре-пять лет назад, когда
КГБ был всесоюзным монолитом, - тогда да... А сейчас готовность помочь
могла ровным счетом ничего не значить.
- Встретили твоих людей на узбекской границе, все решили как положе-
но...
Точка проведения операции находилась на юго-востоке Туркмении, в тре-
угольнике между Узбекистаном и Афганистаном. По прямой линии от Ашхабада
до нее было семьсот двенадцать километров, от Ташкента - четыреста девя-
носто, от Душанбе - двести шестьдесят. Поэтому борт, выполняющий спец-
рейс с группой и техникой для операции "Пески", приземлился в душанбинс-
ком аэропорту.
Но суверенность республик не способствовала беспрепятственному движе-
нию даже по кратчайшему пути. Генерал Верлинов задействовал старые связи
в министерствах безопасности Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, од-
нако до последнего не был уверен в успешном прохождении двухсотшестиде-
сятикилометрового маршрута.
Сложнее всего пришлось в Таджикистане, раздираемом клановыми междуу-
собицами. Помощник президента по делам национальной безопасности и ста-
рый приятель Дайр заверил, что все будет хорошо, однако Верлинов
подстраховался, подкрепив полученное обещание российским мотострелковым
батальоном, оцепившим место разгрузки военно-транспортного самолета и
сопроводившего группу до границы.
В Узбекистане их встретили сурхандарьинские чекисты и без происшест-
вий провели по своей территории.
Теперь старый знакомец, улыбчивый рыхлый Ашур, подтвердил прибытие
специальной группы на место.
- Спасибо, - сказал Верлинов. - Я твой должник.
- Какие счеты, дорогой! - заливался Ашур. - Приезжай в гости, барана
резать будем, плов делать будем, все как положено...
На Востоке принято улыбаться.
Приветствовавший гостей на таджикской земле Дайр - сухощавый, в акку-
ратном европейском костюме, золоченых очках, наблюдая за разгрузкой, все
время улыбался. Он умел определять номенклатуру военных грузов даже в
ящиках, брезентовых чехлах и под маскировочной сетью.
Вечером, за богатым дастарханом, он ел белый плов с горохом и жареную
баранину, улыбаясь, поднимал наполненный водкой стакан, адресуя учтивые
слова сотрапезнику - бородатому крепкому человеку в национальной одежде
с обветренным, обожженным солнцем лицом.
- Много пулеметов, - деловито докладывал он в перерывах между здрави-
цами. - Больше десяти. Снайперские винтовки, "стингер", еще какая-то
труба, вроде гранатомета... Пистолеты двадцатизарядные, гранаты... Маши-
на под брезентом, что-то непонятное в ящике, бурильная установка, тоже
замаскированная...
Улыбаясь, Дайр произнес очередной тост, на этот раз - за победу, за
освобождение Таджикистана.
- Генерал, что мне звонил, большая шишка в КГБ. Вел секретные военные
проекты. И сюда он неспроста людей послал. Что-то затевает на границе...
Сотрапезником улыбчивого Дайра был один из руководителей движения Ис-
ламское освобождение Таджикистана.
Движение объединяло боевиков оппозиции, оставшихся на территории рес-
публики, и вооруженные отряды, укрывшиеся в Афганистане, поддерживало
тесные контакты с моджахедами генерала Дустума.
В случае свержения нынешнего правительства сидящий за дастарханом че-
ловек становился видной фигурой в новом руководстве страны. Пока же он
обдумывал материальные, военные и политические выгоды от нападения на
дерзко проникших в их края неверных.
И улыбался в ответ Дайру.
Глава двадцать первая
Весть о новых людях разносится в пустыне довольно быстро. Ответствен-
ный за контакты с местным населением Сайд на родном языке охотно расска-
зывал всем желающим, что экспедиция ищет воду. Такое объяснение очень
правдоподобно и легко принимается за правду: там, где страдают от жажды,
свято верят в чудо - бьющий из песка фонтан бесценной жидкости. Все, что
поддерживает надежду, принимается без особых размышлений.
Только туркменские чекисты вряд ли поверили в легенду, особенно после
того, как Васильев перед расчехлением грузов настоял на их возвращении в
город, благодарно уверив, что необходимости в дальнейшей помощи нет.
Если бы житель ближайшего населенного пункта - поселка Мукры подошел
к лагерю "искателей воды", он подумал бы, что снимается кино: буровая
установка с иностранными надписями, потрепанный "Додж" с номерами штата
Калифорния, два человека - высокий рыжий европеец и сухощавый азиат в
явно ненашенском облачении: ярко-оранжевых касках и синих полукомбинезо-
нах - центральные фигуры происходящего, именно вокруг них суетились то
ли ассистенты режиссера, то ли операторы. Единственное, что не вписыва-
лось в версию киносъемки, - отсутствие кинокамер и большой отряд охраны,
по численности почти вдвое превосходящий основную группу.
Бойцы в камуфляжных спецкомплектах "Пустыня-92" кольцом окружили ла-
герь, контролируя подходы к нему. Сами они оставались практически неза-
метны даже с десятка метров, но у аборигенов не было никаких шансов уви-
деть происходящее возле буровой установки.
- Так тоже не пойдет. - Богосов устало оторвался от блестящего ци-
линдрика, окуляр которого имитировал видоискатель видеокамеры. - Саксаул
в кадре, а его никак не спутаешь с креозотовым кустарником.
- Можно вырубить, - сказал Васильев. Он был в светлом пустынном ка-
муфляже, на голове широкополая шляпа с пробковой прокладкой и вентиляци-
онными отверстиями, темные очки, лицо успело обгореть. Пистолет он носил
скрытно, под комбинезоном, карман над коленом оттягивала граната.
Богосов покачал головой.
- Там еще характерный рельеф.
В задачу специалиста инсценировок входило не допустить в кадр ни од-
ного идентификационного признака. Угол падения тени, приметный бархан
или такыр, промелькнувшая кобра могли выдать подлинное время и место
действия.
Поэтому Богосов работал очень кропотливо. До вылета он замучил рыжего
"геолога" расспросами о приметах и характерных особенностях "Доджа", ти-
пе шин, одежде, погоде в этот сезон. Уже два дня инсценировщик не мог
подобрать безупречную композицию.
Бывший нелегал начал нервничать и сменил излюбленный напиток. Всю до-
рогу и первый день он пил только чай.
- Передвинем буровую на семь метров вправо, а снимать будем отсюда,
тогда нормально! - крикнул помощник Богосова, и тот направился апробиро-
вать своим окуляром новую точку.
"Иван Петрович Иванов" прошел в палатку, достал из аккумуляторного
холодильника бутылку, плеснул в пластиковый стакан и быстро выпил. Гип-
нотизер Верлинова за несколько дней привел его в норму, он спокойно пе-
ренес перелет и суточное продвижение через территории трех республик.
Внезапно вновь накатила мутная волна страха и душевных переживаний. Он
знал: всему виной возвращение туда, куда возвращаться нельзя. Ведь то,
что остальным казалось инсценировочной площадкой, для него являлось кус-
ком прошлой жизни.
Это его машина стояла неподалеку от буровой. Этот номер он получал в
дорожной полиции штата Калифорния. И пески вокруг были песками Мохаве.
Но если машина специально сделана похожей, а номер искусно изготовлен в
лаборатории КГБ, если за тентом палатки вовсе не Мохаве, а тщательно по-
добранный уголок на противоположной стороне земного шара, то кто есть он
сам?
За несколько минут водка успела согреться, и очередная порция прошла
с трудом. Еще труднее оказалось удержать ее внутри.
Кто есть он сам? Кто стоит в двадцати футах, улыбаясь неизвестно че-
му? Ведь Чен мертв. Он сам убил Чена. Пусть без умысла - это дела не ме-
няет. Чен не был кадровым сотрудником Центра, значит, его жизнь не шла
ни в какое сравнение с жизнью майора Свиридова.
Он удивился, что помнит свою фамилию. За десять лет блужданий по пус-
тыням Большого Бассейна он привык к другому имени и здесь представлялся
им.
Нет, он предупредил Чена! Тот вернулся сам, видно, надеялся успеть...
Значит, крови товарища на нем нет... Он убил только того парня, который
пришел за их жизнями. Самооборона. Обычная самооборона. А с Ченом - нес-
частный случай. Да.
Он допил водку. Теперь она стала почти горячей, и удержать ее внутри
он не смог. Только успел выбежать из палатки. Вытерев рукавом рот, огля-
делся. Двое громил из "Альфы" смотрели на него с нескрываемым презрени-
ем.
- Знал я одного такого героя, - нарочито громко сказал один другому.
- Он сделал дойной коровой ближайший бар и пил там с утра до вечера. А
заодно сдаивал молочко - слухи и сплетни, которые передавал в Центр как
агентурную информацию.
- Это вы про меня? - Он подошел к ним вплотную и поманил пальцем. -
Моей дойной коровой был атомный полигон в Неваде, - почти прошептал он.
- А молочком - дейтериевая бомба с лазерной накачкой. Ясно? Только сами
понимаете...
Он приложил палец к губам.
- Хотите выпить? Кстати, вы не знаете: если человека разорвало на
куски, он может ожить? Хотя откуда вам знать!
Безнадежно махнув рукой, он направился к китайцу.
- Ты же настоящий Чен! Помнишь, я сказал: сейчас взорвется, отойди
подальше? Я сказал это! Почему ты вернулся? Почему?
Он вцепился во влажную рубашку, китаец недовольно высвободился и ото-
шел в сторону.
- Дружище, Джек! - Васильев обнял его за плечи. - Тебя разморило на
солнце, надо немного отдохнуть. И больше ни капли...
Джек-Иванов-Свиридов протестующе замычал.
- Да, ни капли! - твердо повторил Васильев, увлекая его в палатку. -
Богосов нашел нужный ракурс, завтра будем заканчивать. Поэтому надо дер-
жаться в форме...
- Знаешь что? - Бывший разведчик нервно оглянулся. - Я чувствую - мне
отсюда не выбраться.
