сексолога найдем - все будет в ажуре. Да он тебе не понадобится: Ирочка
и танку пушку задерет! Давай еще по одной...
Контрразведчик всегда и в любой обстановке находится на службе. Майор
незаметно принял таблетку спецпрепарата, нейтрализующего алкоголь, и
сейчас "прокачивал" Асмодея. Потом за дело возьмется Ирочка: в постели
выбалтываются даже самые важные тайны. А у агента, которому предстояло
стать ключевой фигурой в ответственнейшей операции, не должно быть тайн
от курирующего офицера.
Но рюмка повисла в воздухе. Асмодей покачал головой.
- Мне хватит. С непривычки совсем одурею...
Нетвердой походкой он направился в туалет, потом прошел в ванную.
Вернувшись к столу, он выдавил в рюмку лимон, принес из холодильника яй-
цо и, отделив желток, смешал с лимонным соком, капнул водки и залпом вы-
пил.
- Сделай кофе, Ириша, - почти трезвым голосом сказал он.
- Значит, остановился? А я выпью! - Майор продолжал избранную линию
поведения.
- Пока девчонки нет, скажите, что от меня требуется? - Асмодей прис-
тально смотрел в глаза контрразведчика. - И какое лекарство я получу от
вас в этот раз?
Межуев с силой провел ладонью по лицу, тряхнул головой, будто отгонял
мутную пелену опьянения.
- Подробно поговорим завтра. А сейчас дай мне свой паспорт. Ты же не
бомж, чтобы жить без прописки...
Асмодей напрягся.
- Значит, раскопали... Ну бомжевал, а куда было деться? Если бы не
поднялся, вы бы со мной никаких дел иметь не стали...
- Тут ты ошибаешься, - искренне сказал майор. - А что бы ты хотел от
нас получить вместо лекарства?
- Отсутствие судимости - раз! Гарантии безопасности - два!
Асмодей замялся.
- Газовый пистолет - три! Разумеется, с разрешением.
- Газовый? - переспросил контрразведчик.
Асмодей пожал плечами.
- Боевой же вы не дадите. Мне нужна определенная модель - "вальтер
ППК", восьмимиллиметровый.
- Почему именно этот? - удивился майор.
- Красивый. И носить удобно. С детства о таком мечтал.
На кухне звенели чашки: Ирина разливала кофе.
Асмодей пристально рассматривал контрразведчика.
- А ведь я вам очень сильно нужен, - констатировал он. - Что же вы
задумали?
- Завтра поговорим, завтра...
Майор кивнул на входящую с подносом девушку.
Но Межуев не был осведомлен о конечной цели операции "Расшифровка" и
потому ничего не мог о ней рассказать. Выполняя указания и распоряжения
руководства, он видел только залегендированную цель и к ней изо всех сил
стремился, не подозревая, что это лишь промежуточная точка на пути к ве-
ликим переменам. Таким образом, он сам являлся "слепым" агентом генерала
Верлинова.
Верлинов, Карпенко, Борисов и Черкасов медленно шли по бетонированной
дорожке огороженного крепким забором полигона одиннадцатого отдела.
С момента их дружеского обеда на даче Верлинова прошло три с полови-
ной месяца. Тогда они только раскрыли друг перед другом карты, теперь
значительно продвинулись как в игре, так и в доверии другу к другу.
- Полное убожество, - рассказывал Верлинов. - Хотят всего, но не зна-
ют, как сделать хоть что-нибудь! Апломб, отсутствие логики, никакой
твердости, будто у них хребты повыдирали. Не мужики, а бабы! Один идиот
больше всего обрадовался в конце, когда я выключил глушитель и у него
опять пошли часы...
Карпенко мрачно усмехнулся.
- Все это видно по их физиономиям. Причем невооруженным глазом. Новая
генерация политиков...
- Нет, ребята, они если и не хуже, то уж точно не лучше нынешних. И
очень быстро скурвятся окончательно, - продолжал начальник одиннадцатого
отдела.
Начинающее пригревать солнце подсушило дорожку, но на двухметровой
запретной полосе внутреннего периметра еще лежал серый ноздреватый снег,
и часовые, зажатые между плитами забора и колючей проволокой, были обуты
в тяжелые, подшитые кожей валенки. Когда генералы проходили мимо, они
принимали стойку "смирно" и вскидывали ладони к шапкам, что при положе-
нии оружия "на грудь" по строевым правилам являлось неверным.
Повторение ошибки пунктуального Верлинова раздражало, хотя если бы
товарищи об этом узнали, они бы обязательно подняли его на смех.
- Ты помнишь, Валера, наш разговор у тебя на даче? - спросил Борисов.
- Не надо бояться принимать на себя ответственность. Не надо! Если эти
"пиджаки" не могут ничего для страны сделать, а мы можем - зачем им мес-
то уступать? Ну стану я министром охраны порядка, а они будут за руки
держать - и какая получится от меня польза?
- Кстати - да! - Верлинов поднял палец. - Когда я огласил программу
борьбы с преступностью, они чуть в штаны не наложили! Как так: ускорен-
ное судопроизводство - это нарушение демократических принципов! Единов-
ременная ликвидация преступных авторитетов - воров в законе, руководите-
лей организованных группировок, рецидивистов - нарушителей режима... Тут
вообще хай подняли: беззаконие, методы тоталитарных режимов!
Верлинов в сердцах сплюнул.
- Я им говорю: а зачем же вы, господа, завели охрану и требуете себе
оружия? По государственной вашей службе стрелять вроде не в кого! А мне
этот, который в вице-президенты метит: не разводите демагогию, наш ста-
тус - совсем другой вопрос... Демагогию очень в ЦК любили да в обкомах -
первейшие демагоги!
- Пусть они никуда не годятся, но других у нас нет, - сказал Черка-
сов. Ему было жарко, и он расстегнул не только пальто, но и рубашку до
пояса. - Что же делать? Сесть на жопу и сидеть, ждать, куда вынесет?
- Вы меня не дослушали, - непривычно мягко сказал Верлинов. - Все
должно идти по плану. Разоблачительные статьи, парламентское расследова-
ние, скандал. Главное - зажечь запальную трубку! И вывести из игры вояк!
А там... Народ сам разберется, за кого голосовать. Думаю, ему идея унич-
тожения преступности в течение месяца не покажется антидемократической.
Тем более что тут же улучшится экономическая обстановка. И на этой волне
нам ничто не мешает изменить тактику и претендовать на первые посты! Да-
же если у наших славных депутатов будут пистолеты - ну и что? Появится
возможность застрелиться, а мы их с почестями похороним. Или без почес-
тей, посмотрим!
- Выборы выборами, демократия демократией, а возможность силового
противостояния тоже следует просчитать, - вмешался Карпенко. Он был
большим специалистом в данной сфере и знал: при открытой атаке необходим
трехкратный перевес над противником, при задержании - двукратный. Когда
используются специальные силы и методы - арифметика другая.
- Вот ты и просчитай, - сказал Борисов.
Бывший командир группы "А" вопросительно посмотрел на Верлинова и,
лишь когда тот кивнул, отвел взгляд, посчитав вопрос решенным.
- К силе прибегать бы не хотелось, - рассуждал вслух начальник один-
надцатого отдела. - Но...
- Что "но"?
Три пары глаз устремились на человека, который незаметно становился
лидером генеральской четверки.
- Ничего, - ответил он. - Пока ничего.
Верлинов вспомнил составленную руководителем темы "Сдвиг" Даниловым
сетку точек инициирования и точек проявления, увязанных с возможными це-
лями в городе "X". Сетка была исполнена в одном экземпляре, имела гриф
"Совершенно секретно", хранилась в кейсе с пиропатроном в личном сейфе
начальника одиннадцатого отдела. Несведущий человек не смог бы в ней ни-
чего понять. Только Данилов и Верлинов знали, на одномасштабную карту
какого города следует наложить совершенно секретную сетку, чтобы точки
проявления совпали с целями.
Город назывался Москва.
Решения толковища выполняются куда точнее и четче современных законов
и правительственных постановлений. Да и в былые времена так было. Только
решения Политбюро приближались к ним по силе, потому что наказание за
неисполнение и тех и других одинаковое - смерть. Если не физическая, то
гражданская, многие руководители разницы не делали - организмы у них на
снятие, исключение и строгач инфарктами отзывались.
На рынках столицы и во многих коммерческих ларьках пятидесятитысячные
купюры принимать отказывались - себе дороже обойдется. И в катраны с ни-
ми соваться избегали: меняли где-нибудь тайком, будто и впрямь краденые.
Официальные ночлежки на дезинфекцию закрылись от греха, притоны дешевые
опустели.
Клык через нового порученца пригласил к себе участкового, про жизнь
спросил, результатами экспертизы поинтересовался.
- Никак у нашего криминалиста руки не дойдут, - объяснил Платонов. -
Столько краж, он на куски разрывается.
Клык сочувственно покивал.
- Работа, конечно, на первом месте быть должна. А за сверхурочные от-
дельно платить надо. Пусть он сегодня ночью сделает...
Порученец повертел пачку десятитысячных купюр, чтобы можно было оце-
нить ее толщину, и ловко вложил в карман милицейского мундира. Сам пахан
избегал оставлять свои отпечатки на чем бы то ни было.
- Раз срочно, я скажу...
- Тут еще вот какое дело. - Клык доверительно наклонился вперед. -
Когда вся эта заваруха шла, в подъезде какие-то люди были. Не наши, не
ихние, не ваши. Кто такие, куда делись? Может, они нас и обворовали? Как
бы ваших ребят расспросить, которые первыми приехали?
Порученец приготовил еще одну пачку, но Платонов отгородился ладонью.
- Не, с теми говорить бесполезно. Они злые, как волки. Чуть что - в
глотку вцепятся.
Участковый подумал.
- В дело бы можно заглянуть, да оно в прокуратуре...
Клык ждал.
- Знаете, я сейчас по квартирам пройду, поспрашиваю. Может, кто дома
был и чего слышал...
- Правильно, лейтенант, - одобрил Клык. - Здорово вас учат! У меня на
площадке бабка живет, матери-покойницы подруга. Она всегда дома и подг-
лядывает, подслушивает, вредная карга!
Через несколько минут, с большими предосторожностями впущенный в
квартиру "карги", участковый беседовал на кухне с хозяйкой.
- Фроська тоже непутевая была, - рассказывала высокая, высушенная го-
дами старуха, часто моргая блеклыми, слезящимися глазами. - Мы с ней ря-
дом еще в деревне жили, а когда Москва пришла, снесли все - совсем сосе-
ди стали. Когда мужа зарезали, она с рельс сошла: и пьянка, и мужики...
И Васька рос непутевым, я же в школе работала, хоть не в его классе, да
все знали...
- Жалобы на соседа есть? - официально спросил лейтенант, прерывая по-
ток воспоминаний.
- Да так он безвредный. - Старуха пожала плечами. - Только балбесы
его на лестнице околачиваются, плюют, окурки бросают...
- Выгоним. - Лейтенант сделал пометку в блокноте.
Старуха схватила его за руку.
- Боже упаси! Пускай стоят! Сюда же никто чужой не идет! Весь сосед-
ний подъезд позассали, пьют с утра до вечера. А как квартиры грабят! А у
нас все тихо. Пускай стоят!
- Ну раз так. - Платонов вычеркнул пометку.
- Вы им только скажите, чтоб не плевали и не мусорили.
- Скажу. - Участковый сделал еще одну пометку.
Явно выраженная готовность оказать содействие размягчает не избало-
ванных внимательным отношением граждан и делает их верными друзьями
участкового, даже если реальное содействие и не оказано.
- Говорите, тихо у вас, а какая пальба была! - приблизился к нужной
теме лейтенант.
- Страх Господний! Я за дверью стояла, так чуть не оглохла, они сов-
сем рядом бухали!
Она всплеснула руками.
- Ты скажи, они мою дверь прострелят насквозь?
Дверь была из железа, "четверки".
- Могут. Смотря из чего садить будут.
- А я, дура, не береглась, на нее надеялась...
- Чего же стояли, когда стрельба шла?
Старуха вытерла слезящиеся глаза.
- Так в "глазок" смотрела. Дома-то скучно одной, я и смотрю. Как раз-
ведчица - кто пришел, кто ушел. И вы сюда часто ходите, его проверяете,
негодника. В тот день тоже были. Вначале незнакомый человек пришел, по-
том Федор, царствие ему небесное, туда-сюда бегал, потом три каких-то
бугая с чемоданом, а уж потом вы подождали немного и Ваську увели, я уж
