- Ты что! Стой, сука! - с секундным запозданием донеслось сзади. -
Хуже будет!
Еще через секунду за ним побежали. Тяжелый топот, хруст веток, злая
матерщина за спиной шали его вперед, как попутный ветер разгоняет парус-
ник. Только не промахнуться, не пролететь мимо...
Но дерево действительно оказалось приметным. Прижавшись к грубой,
пахнущей пылью коре, он сунул руку в расщелину и сразу ухватил "тэтэш-
ник" за рукоятку. Тряпка, в которую он завернул оружие, развернулась и
осталась только на стволе. Развернувшись всем корпусом, он взвел курок и
тут же надавил спуск. До бегущего на него Бори было не больше двух мет-
ров. Лицо бритоголового исказилось, но он уже ничего не мог сделать.
- Бах! - длинное пламя прожгло тряпку и, казалось, проткнуло грудь
бритоголового. Словно срубленное дерево, он рухнул Алексу под ноги. Тем-
ные очки запрыгали по траве.
- Бах! - летящий следом горилла наткнулся на пулю и, заверещав, как
заяц, припал к земле.
- Не надо! Не надо!
- Бах! - Крик оборвался.
Ничего не соображая, Алекс бросился назад. У него не было никакого
плана действий, не было и чувства мести, лишь одна мысль билась в голо-
ве: "Сколько осталось патронов?"
Николай Иванович так и стоял у дерева, но выстрелы и предсмертные
крики подручных произвели на него разрушающее впечатление: он был пара-
лизован ужасом и не мог пошевелиться. В кинобоевиках герой обязательно
произнес бы красивый монолог, перед тем как расквитаться с врагом, но у
Алекса язык присох к гортани, и в голове царил полный хаос. Ему было не
до разговоров. Но указательный палец мог сгибаться.
- Бах!
"Ковбой" ударился о дерево головой и сполз вдоль ствола на землю.
Алекс осмотрелся. Каратиста нигде не видно. Да он ему и не нужен.
Подбежав к берегу, Алекс забросил пистолет как можно дальше в озеро
и, продираясь сквозь заросли, пошел в сторону города. В крутом боевике
он должен был собрать оружие убитых врагов и вернуться на выручку дев-
чонкам. Но такой подвиг был свыше его сил. К тому же им не грозит ничего
больше того, что они уже получили. Бабы есть бабы... Судьба его решилась
сама собой - в Дураевку! Хорошо бы взять Кривулю - это он научил его
пользоваться оружием, он подсказал спрятать здесь пистолет и тем самым
спас ему жизнь. Но Вовчик парень тертый, он не пропадет. И не все его
тайны Алексу удалось разгадать...
* * *
Когда Вова Рогалев познакомился со Славкой Зименцом, он еще не прозы-
вался Кривулей. Рослый пятнадцатилетний парень учился в восьмом классе,
ни с блатными, ни с приблатненными не кентовался, а потому кликухи не
имел. Если, конечно, не считать школьных прозвищ, которые обычно, как
шелуха, осыпаются после выпускного бала. Он много читал, любил детекти-
вы, причем увлекался не пресным советским милицейским романом, действие
которого развивалось в узких рамках, установленных ведомственной и госу-
дарственной цензурой, а крутым западным чтивом, просачивающимся сквозь
плотные заслоны официальной идеологии. Иногда какой-то журнал вдруг пуб-
ликовал Чейза или Стаута, иногда на запрещенном и регулярно разгоняемом
книжном рынке удавалось купить сброшюрованную перепечатку нелегального
перевода, это уже был "самиздат", с которым шутки плохи... Вовчик стара-
тельно делал вырезки из журналов, сам сшивал их и мастерил обложки. Со-
держание их он выучивал практически наизусть...
Жил он с матерью в ветхом двухэтажном доме на восемь семей в самом
центре Лысой горы. Отсюда было рукой подать и до городского центра: де-
сять минут ходьбы - и ты на проспекте Маркса. Но когда темнело, Лысая
гора превращалась в отрезанный от материка цивилизации дикий остров: те-
лефоны в аварийных домишках не водились, у ближайшего автомата на Бога-
тяновском спуске постоянно разбивали трубку, если что - надо бежать в
общежитие на Соляном спуске.
Вечером путь домой становился долгим и опасным: ни одного фонаря, де-
вять месяцев в году - непролазная грязь, злые стаи бродячих собак, а
главное - речпортовская шантрапа, бродяги, бомжи, подвальные проститутки
облюбовали для ночлега десятки отселенных под снос зданий. Целые пустые
кварталы пугающе чернели провалами выбитых окон, кое-где внутри запали-
вали костерки, с одной стороны доносились хриплый смех и сладострастные
стоны, с другой - пьяные песни, с третьей - ругательства, звуки ударов и
звон разбиваемых бутылок...
Вовка здесь вырос, а потому привык и Воспринимал все как данность.
Месяц назад порезали соседа; на той неделе средь бела дня изнасиловали
почтальоншу, вчера напали на него самого, но он отбился припасенной
цепью. Значит, такова жизнь, он долго думал, что все остальные тиходонцы
тоже бегают в дворовый туалет, греют воду на плите в выварках и носят с
собой кто шило, кто отвертку, кто молоток.
Вовкин отец работал электриком на заводе, однажды, когда он чинил
входной понижающий трансформатор, похмельный сменщик включил рубильник и
одним движением сделал сразу три дела: осиротил Вовку, устроился на три
года в тюрьму и оставил завод без специалистов по электрической части.
Начальство вгорячах пообещало матери дать квартиру, но, когда острота
момент прошла, обещание было забыто.
Рогалевы, как и все на Лысой горе, ждали сноса. Тогда, после пересе-
ления в отдельные квартиры с газом и горячей водой, и должна была на-
чаться настоящая жизнь, а пока жили как бы предварительно, на черновик.
Многие не доживали до "чистого листа", и унылый желтый автобус перевозил
их из временного неблагоустроенного жилья в еще менее благоустроенное,
но постоянное. Да и у остальных мечта никак не могла обрести матери-
альные формы: принцип отселения: был непонятен и в районных инстанциях
тщательно засекречен. Попытки выяснить, почему одним дали квартиру, а
другим - нет, ни к чему не приводили. Ясно было одно: материальный дос-
таток и возможность скорого отселения находятся в прямой зависимости.
В конце концов обитать на Лысой горе осталась сплошная голь и нищета.
Вовкина мать работала медсестрой в поликлинике за восемьдесят семь руб-
лей в месяц да ходила по домам делать уколы - полтинник внутримышечно,
рубль - внутривенно. Приработок позволял сводить концы с концами, но не
давал оснований надеяться на скорые перемены.
Район ветшал, дома разваливались, мусор не вывозился, постепенно ком-
мунальные службы перестали приезжать на аварии, и когда мать с работы
дозванивалась в электросеть или водоканал, ей с удивлением отвечали:
"Чего там чинить, там уже давно никто не живет!" В каждой завалюшке по-
селилась керосиновая лампа, но вот беда - не было керосина: не постав-
лялся в крупный город за ненадобностью. А шантрапа совсем обнаглела:
ночью пять-семь рыл выбивали, дверь, врывались в квартиру и творили, что
хотели.
В этот момент и откинулся с зоны Славка Зименец, он жил по соседству
и отволок пять лет за мошенничество и кражи. К нему стали приходить дру-
зья-приятели, все в наколках, со специфической речью и манерой дер-
жаться. Они часами сидели кружком на корточках, вытянув руки перед со-
бой, и негромко переговаривались, смоля папиросы и заплевывая все вок-
руг.
Как ни странно, именно Славка и его приятели очистили район от бом-
жей. Вечерами они подбирали палки и отрезки труб и отправлялись шерстить
брошенные дома.
- Пойдем поохотимся, - подмигивая, говорил Зименец Вовке, и тот не
мог понять - в шутку или всерьез. Он, конечно, отказывался, а про себя
удивлялся, почему блатные с таким остервенением преследуют себе подоб-
ных. Потом понял, что они вовсе не стремились навести порядок. Просто их
самих всю жизнь преследовали официальные власти, и теперь они самоут-
верждались за счет еще более бесправных и никому не нужных бичей.
Каждый раз охоты проходили одинаково: Вовка слышал глухие удары, кри-
ки, отборную матерщину и в конце концов топот ног. Шантрапа разбегалась,
а победители покупали крепкого дешевого вермута и садились праздновать
победу. Славка бренчал на гитаре и пел надрывные и жалостливые зоновские
песни.
Однажды исход оказался другим; Зименец вернулся один, перетягивая
платком окровавленную руку. Вовка подошел, развернул платок, поводил
сверху пальцами, подул - и остановил кровь.
- Ништяк! - удивился Славка. - Как ты это делаешь?
- Не знаю, - ответил Рогалев-младший. И это была чистая правда.
На следующий день в развалинах нашли два трупа. Понаехало много мили-
ции, оперативники ходили по домам и расспрашивали: кто что видел или
слышал, но по результатам обхода можно было сделать вывод, что в этом
районе живут исключительно слепоглухонемые. После этого участковые нес-
колько раз проводили рейды по нежилым кварталам, в результате то ли
убийства, то ли рейдов, а может, и того и другого, но Лысая гора освобо-
дилась от наплыва полууголовного люда. Обстановка заметно оздоровилась,
и жители не могли нарадоваться этому обстоятельству, считая, что у влас-
тей наконец дошли руки и за район взялись. Вначале милиция навела поря-
док, теперь и исполком зашевелится с квартирами...
Вовчик Рогалев знал, что порядок навела не милиция, а совсем наобо-
рот... И Славка знал, что он знает. Улыбался, как своему, здоровался за
руку, показывал заживший порез, интересовался - чего еще такого необыч-
ного может сделать пацан.
Зименцу уже стукнуло двадцать пять, но они както быстро сошлись: по
вечерам Славка рассказывал про зону, Вовчик с интересом слушал, потом
роли менялись, Рогалев пересказывал крутые детективы, а Славка внимал
каждому его слову. Особенно его задела история про налет на инкассаторс-
кую машину с несколькими миллионами долларов.
- Я когда сидел, много думал и одно понял, - медленно проговорил он.
- Знаешь, почему все залетают?
Неопытный Рогалев пожал плечами.
- Потому что дураки! Смотрел я на их рожи, разговаривал... Ничего в
бошках нет! Достали волыну, на сберкассу налетели, а про то, что там
сигнализация - не знали! Или в квартиру зашли, хозяев побили, тысячу
взяли, нажрались в кабаке и опалились! А я тебе так скажу: если голову
на плечах иметь и все хорошо продумать, можно очень большие дела делать!
И никто тебя ни в жизнь не поймает!
- Прям-таки и не поймают? - усомнился Вовчик.
- Ни в жизнь! - убежденно повторил Зименец. - А насчет этой машины...
Я еще там задумал: чтобы жить нормально, по-человечески, надо собрать
надежную группу и бомбить инкассаторов! У них за один раз можно мешок
денег взять!
С этого разговора и началась история банды "Призраков". Когда освобо-
дились Самохвал и Щеков, провели первое "дело": разоружили охранника на
железнодорожном мосту, отобрав карабин с десятью патронами. Потом отоб-
рали пистолеты у смены ВОХРа. Затем к группе присоединился Петукаев. И
пошло... На инкассаторов вначале нападать опасались - у них оружие, поэ-
тому первые налеты производили на крупные магазины.
К Рогалеву старшие относились с недоверием, но именно он придумал
хронометраж времени и, затесавшись в толпу на месте происшествия, фикси-
ровал - через сколько прибудет милиция. Ехали обычно пятнадцать-двадцать
минут. Значит, резерв времени у нападающих оставался приличным. Вовчик
придумал и новую тактику действий.
- Знаешь, кто приезжает по вызову? - говорил он Зименцу. Обычно они
вели разговоры один на один. - Два сержанта. Пистолет у одного. На Проф-
союзную оба приехали без пистолетов.
- Ну и что? - не понял Славка. Для него было ясно одно: до приезда
ментов надо унести ноги, иначе кранты! Пацан подал совершенно неожидан-
ную идею.
- Да то, что вас четверо! И все вооружены! Что они вам сделают?
Зименец подумал:
- Да... Верно...
- А если автоматы достать, то вообще можно ничего не бояться. И ин-
