- Посмотри на эти опилки внимательно... Видишь брызги, пятна? Их каж-
дый раз смывают, но совсем не скроешь, а заменить свежими денег нет...
Вот на них и твои мозги останутся!
- На воле ты тоже не заживешься, - вмешался молчащий до сих пор Лит-
винов. - Но на волю нам тебя пускать резона нет.
Печенков молчал. Человек может противостоять прессингу, если он зна-
ет, что страдает за близких или друзей, которые оценят и одобрят его
стойкость. До сих пор выдерживать "третью степень" ему помогало осозна-
ние того факта, что он принадлежит к могущественному братству, на под-
держку которого сможет рассчитывать и в тюрьме, и в суде, и, если при-
дется, - в зоне. Сейчас за спиной никого не было - вчерашние братья
превратились в лютых и беспощадных врагов. Правда, он так и не мог по-
нять - почему?
- За что меня приговорили? - хрипло спросил он. - Что я такого вам
выдал?
- Как что? - удивился Лис. - Фитиля и Самсона сдал? Думал, раз они
готовы, то и спроса с них нет? А мы обыски сделали, по связям прошлись,
засаду поставили и такого накопали! Еще двоих ваших взяли, причем не
туфтовых, а настоящих, которые действительно на трассе шустрили!
Импровизация удалась. Печенке стало все ясно. Он действительно рас-
пустил язык и причинил организации вред. А объяснять, что это произошло
случайно, - совершенно пустое и бесполезное дело.
Чувство вины усугубляет раскаяние. Даже когда виноват перед одним, а
каешься другому.
- Ладно, - по-прежнему хрипло сказал он. - Только пусть они выйдут...
Это была видимость компромисса. Только видимость. И дураку ясно: что
знает один мент, узнают и другие. Никакого компромисса не было - был
полный раскол. Но человеку приятней думать, что ему тоже сделана уступ-
ка. Он попросил - и двое ушли. Тогда он тоже сделал уступку - и все
рассказал. Когда сохраняется имитация равноправия, поражение не так
обидно...
В третьем боксе было пыльно и душно. На стене висел прошлогодний ка-
лендарь - красавица в черном трико с широко расставленными, словно соби-
рается помочиться, ногами. Это Шитов украшал помещение в соответствии со
своими представлениями о прекрасном. В углу лежали свернутые куски бре-
зента - три на три метра.
- Заворачиваете? - кивнул в их сторону Литвинов.
- Да. Пойдем на воздух.
Попов отпер скрипучую дверь, по привычке обежал взглядом периметр,
достал сигареты. Раньше он не курил, но в последние годы пристрастился.
- Будешь?
- Нет, - Литвинов, ко всеобщему удивлению, не расслаблял нервы нико-
тином.
- Пойду забор проверю...
Тоже по привычке Попов двинулся вдоль высокого бетонного забора,
отыскивая щели, отверстия, царапины или другие следы проникновения. Ког-
дато они не придали должного значения проковырянному насквозь шву, и это
имело неприятные последствия... Сейчас то, что он делал, не имело ника-
кого смысла. Конвейер жестокой справедливости, переводивший отъявленных
мерзавцев и негодяев из опасного для окружающих состояния жизни в поучи-
тельное для других таких же уродов состояние смерти, засбоил и в конце
концов застопорился вообще. Может, когда-нибудь он и стронется с места,
Попов был уверен, что рано или поздно это обязательно случится, но тогда
запускать машину придется уже не здесь...
У "Прибора" накопились огромные долги, и он продал часть своей терри-
тории крупным тиходонским коммерсантам. Точка исполнения принадлежала не
заводу, а УВД, но пять соток чужой земли на гектаре выкупленной были ху-
же, чем бельмо на глазу. Здесь должен расположиться центр по торговле и
обслуживанию автомобилей "Рено", в проект вложены огромные деньги, и су-
ществование "уголка" не укладывается в коммерческие планы. Бизнесмены
уже обратились к местным властям с просьбой снести бездействующую ремба-
зу, районная и городская администрация ходатайство поддержали. Начальник
УВД получил соответствующее предписание.
Десять лет назад генерал бы попросился на прием к первому секретарю
обкома партии и доверительно рассказал об истинной предназначенности
точки. После чего самые мощные поползновения, от кого бы они ни исходи-
ли, получили бы сокрушительный отпор, без всяких объяснений и извинений.
Но теперь другие времена. Противостоять большим деньгам трудно, а самое
главное - не находится желающих. Скорей всего в ближайшее время некогда
сверхсекретный объект перестанет существовать.
Доведя осмотр до конца, Попов вернулся к Литвинову. Тот сидел на
длинной, плохо оструганной скамейке, прислонившись к кирпичной стене и
закрыв глаза. Казалось, что он спит. Может, так оно и было, но бойцы
СОБРа знали: командир способен ответить на вопрос, подать команду, если
надо - выстрелить. Называется ли такое состояние сном - можно спорить,
но в другом собровцы его не видели.
Попов сел рядом и снова закурил. Сегодня в точке впервые побывали
посторонние, брать это слово в кавычки или нет - дело другое, но и Коре-
нев, и Литвинов не имели права тут находиться, а он не имел права даже
рассказывать об этом месте, не говоря о том, чтобы приводить кого-либо
сюда. Через несколько дней должно было произойти вообще невероятное, По-
пов даже не мог представить, как это будет выглядеть... Но это еще
предстоит, а вот то, что происходит сегодня...
Коренев и Литвинов - проверенные, свои ребята, плевать на формальные
признаки и говенные бумажные допуски! А вот трассовый бандит... Все су-
щество Валеры протестовало, чтобы преступник, опасный преступник, побы-
вал в точке исполнения и вышел обратно! Его болтовне никто не поверит,
тем более что он никогда не найдет объект: укажет район - и все... Но
сам факт! Если уж его выхватили из обычной жизни и привезли сюда, если
известно, что он активный член кровавой банды Колдуна, если он взят с
поличным и, несмотря На это, отмазан от тюрьмы, то принцип справедливос-
ти требует одного решения... Здесь нет слюнтяев, мужики тоже делали эту
жестокую и грязную работу, так что не возникает никаких проблем... И по-
том тоже: он знает нужный квадрат кладбища, знает, как надо сделать,
чтобы никто не сунул нос в захоронение "неизвестного мужчины"... Да, с
технической стороны все понятно, никаких проблем не возникает. Но...
- Что будем делать с Печенкой? - не открывая глаз, спросил Литвинов.
У Попова появилось неприятное ощущение, что тот читает мысли.
- А что делать? В жопу его целовать, что ли? - повторил Валера излюб-
ленное выражение Ивана Алексеевича Ромова. - Ясно что...
В третьем боксе послышалось какое-то движение, тяжело захлопнулась
дверь в подвал.
- Закончил! - Попов поднялся, а Литвинов только приоткрыл глаза. На
пороге появился Лис с несколькими листами убористо исписанной бумаги.
- Все! - Он потряс явкой с повинной, желтые листы растрепались. Ра-
дости на лице у опера не было, выглядел он страшно усталым и разочаро-
ванным жизнью.
- Дайте посижу...
Лис тяжело плюхнулся на скамейку. Он всегда азартно относился к раск-
рытиям, и такое поведение было нехарактерным.
"Задолбили со всех сторон", - подумал Попов, протягивая руку за жел-
тыми листками.
Быстро проглядев показания, он присвистнул:
- Ничего себе!
Литвинов тоже прочел и тоже удивился. Печенка дал полный расклад.
Структура банды, правила конспирации, сигналы сбора, совершенные прес-
тупления. Он назвал восемнадцать эпизодов и пояснил, что о деятельности
других пятерок ничего не знает. Но и этого было более чем достаточно!
- Давай, Филипп, верти дырку для ордена! - Литвинов хлопнул друга по
плечу.
- Ну их на хер! - с чувством ответил тот. - Я уже ничего не хочу. На-
доело. Я вообще не понимаю, зачем мне все это надо? За сраные два мил-
лиона, которые постоянно задерживают? Можно делать "крыши" и иметь
столько за день! Причем никто не будет дергать и мотать нервы!
- Ладно, брось! - сказал Литвинов, хотя чувства Лиса были близки к
его собственным - в последнее время все чаще появлялось ощущение полной
бесперспективности и бессмысленности их работы. Идеалы отмерли, честь,
смелость и геройство уже не в цене, на первом месте только бабки, а еще
первей - большие бабки. А тебя и ребят попросту используют, используют
как пушечное мясо! За смешные деньги - половину заработка лоточника -
бросают во все "горячие точки", постоянно заставляют рисковать жизнью...
Взамен ни квартир, ни премий, ни кредитов под застройку. Иногда - ордена
и медали, которые превратились в простые железки, потому что никаких
льгот не приносят. Но давать волю этим мыслям нельзя: или в психушку по-
падешь, или застрелишься в приступе черной тоски...
- Есть предложение, парни! Давайте сегодня посидим, врежем как следу-
ет, расслабимся малость!
Попов помолчал:
- Валентина и так ругается. Говорит - спиваюсь...
- Так понемногу. Для настроения и разговора. Филипп, ты как?
- Разве что для настроения...
- Ну и отлично. Этот где?
- Там, внизу.
- ???
- А где ему быть? Сказал, чтоб пока там сидел.
- А-а-а... И что с ним делать будем?
- Что делать! Оформим и в ИВС. Я обещал в фээсбэшный, надо догово-
риться...
- А может, так... Пропал и пропал! Валера, ты как считаешь?
- По-моему, правильно.
- Да нет, парни... Я уже всем этим сыт по горло. - Лис характерным
движением провел ладонь под кадыком. - И УСБ меня задолбило, и следова-
тели, и Жук чего-то зверем смотрит. Я больше в эти игры не играю. Я те-
перь добрым буду. Добрых больше любят.
- Тогда тебе надо в детский сад переводиться. Воспитателем.
- Может, так и сделаю. Только не в детский сад, а в банк. Место есть
хорошее. Могу и вас взять.
- Не хочешь, значит?
- Нет. К тому же я ему пообещал. Сам понимаешь.
- Ну ладно. - Литвинов снова откинулся к стене и закрыл глаза.
Попов о чем-то напряженно раздумывал.
- Постой, как же ты его арестуешь? Суд-то меру пресечения изменил! Он
теперь под подпиской!
- Это только по одному эпизоду, когда мы его задержали. А сейчас еще
семнадцать добавилось! Вот за них и арестуем! Иди, выводи его...
Через несколько минут руоповская "Волга" выехала с территории "точки
исполнения". Впервые за все время существования спецобъекта его покидал
живой бандит, которому повезло больше, чем когдато капитану милиции Лу-
нину. И в этом Валера Попов усматривал явную несправедливость. Ему начи-
нало казаться, что вся жизнь состоит из одних несправедливостей.
* * *
- Ну что скажешь, дружок? - Несмотря на ласковое обращение, в голосе
Николая Ивановича не было ничего дружеского. - Твои корешки как сквозь
землю провалились! А ты здесь, на моих харчах жируешь. Так с кого мне
спрашивать-то? Видно, с тебя придется! Расскажешь, какую вы против Нико-
лая Ивановича хитрость придумали...
Боря в своих дурацких темных очках угрожающе навис над Каратистом.
Вряд ли он был сильнее, просто Сергей окунулся в жизнь, в которой физи-
ческая сила не определяла положение человека. Здесь главенствовала спо-
собность "проливать кровь". А вид Бори не давал оснований сомневаться,
что такая способность у него развита достаточно хорошо.
- Подождите, подождите... Можно попробовать через эту мартышку...
Зойку, Светкину подругу! Она найдет Светку, Светка живет с Алексом, а
Алекс знает, где Кривуля!
- Попробуй, - охотно согласился Желтый. - Только помни, если ничего
не получится, ты в эту комнату уже не вернешься. Прямиком в подвал! Бо-
ря, ты показывал ему подвал?
Тот отвратительно ухмыльнулся одной половиной рта. Будто скривил из-
девательскую гримасу. Подвал на даче был глубокий, темный, сырой и пред-
назначался явно не для того, чтобы хранить зимние запасы яблок, компоты
и варенье. И пахло из него не тем, чем обычно пахнет в дачных подвалах,
в привычный дух затхлости и плесени вплетался страшноватый кисловатый
