жизнь мог только тот клан, в котором не было настоящих мужчин.
- Вы все говорите правильно, - с расстановкой произнес Магомет. - Я
привык слушать старших и выполнять то, что они советуют. Но среди стар-
ших есть те, кого надо слушать в первую очередь. И самый первый - отец.
Магомет замолчал. Всем, кто слышал разговор аксакала и безусого юнца,
разговор на равных, возможный лишь в одной ситуации - в той, в которой
он происходил, стало ясно, что примирение не удалось.
- А отец учил: кто намеренно убил - никакого прошения!
Развернувшись, тринадцатилетний глава рода Тепкоевых вернулся во
двор. Ворота закрылись. Посланники Пашаевых вытерли потные потеки на ли-
цах, надели шапки и двинулись обратно. Теперь ритуал скорбной церемонии
не соблюдался - по пыльной улице толпой, словно после колхозного собра-
ния, тяжело шли усталые старые люди, обсуждающие между собой происшедшие
события. Примирение не удалось, но такой вариант был одним из равноверо-
ятных и сам по себе никого не оскорблял. Многие старики в душе одобряли
решение Магомета, хотя вслух высказывать мнение, противоречащее принятой
на себя миссии, естественно, не могли. Зато все отмечали, что мальчик
держался достойно, как настоящий мужчина. И склонялись к мысли, что лет
через десять-пятнадцать, когда Энвер выйдет из тюрьмы, он исполнит долг
мести. Никто не мог подумать, что месть будет свершена значительно
раньше.
Суд над Энвером Пашаевым начался через четыре месяца. Незадолго до
этого Магомет сломал правую руку. Как произошло несчастье, никто не ви-
дел, просто мальчик появился на улице в гипсе, рассказав сверстникам,
что упал с сарая. На самом деле он ниоткуда не падал и кость была цела,
а гипсовую культю изготовил дядя Иса. Обмотал бинтом полено, промазал
гипсом, когда чуть схватилось, аккуратно снял и высушил. Получилась тру-
ба. С одного конца дядя замотал ее бинтом, с другого Магомет просовывал
руку. В трубе руке было просторно и оставалось место для пистолета. Пис-
толет тоже принес дяля Иса.
- "ТТ", - объяснил он. - Рельс пробивает. Направляй в грудь или живо
нажимай сколько успеешь. В голову не надо - не попадешь. И не бойся, су-
дить только с четырнадцати лет могут, а тебе ничего не будет.
Магомет и не боялся. За Гоша надо мстить, а кто это сделает, кроме
старшего сына? И мать, и дядья, и вес родственники его одобряют и под-
держивают, соседи и знакомые тоже одобрят, пацаны-сверстники завидовать
станут...
Он старательно тренировался дома перед зеркалом: освобождал висящую
на перевязи руку в гипсовои трубе и быстро разворачивал в сторону вооб-
ражаемого Пашаева. Потом дядя Иса вывез его в лес, чтобы научить
стрельбе.
- Давай - в это дерево. После первого я на тебя кинусь. Успей хотя бы
три раза...
Магомет очень старался, но произошло непредвиденное: после первого
выстрела пистолета заело и дядя Иса, изображающий солдата конвоя, легко
его обезоружил. Оказалось, что в гипсовой трубе нет места для вылета
гильз, поэтому затвор "ТТ" заклинило и единственная выпущенная пуля в
цель не попало.
- Так не пойдет. - Дядя был очень обескуражен. - Надо что-то ду-
мать...
Иса думал два дня, а на третий принес видавший виды, со стертым воро-
нением наган.
- Он гильзы не выбрасывает, и движущихся частей нет - потому надеж-
ней... Только курок тяжелый. Ну-ка попробуй - хватит силы?
Рука у Магомета была сильной, четыре раза он щелкнул курком довольно
легко.
- Годится, - одобрил дядя. - Теперь попробуем по-настоящему.
На этот раз стрельба шла без задержек, Магомет успел пальнуть дважды,
а когда Иса предварительно взвел курок, то даже трижды, при этом две пу-
ли попали в дерево.
- Нормально, - заключил Иса. - Старайся ближе к сердцу. Револьвер,
скажешь, нашел.
Суд шел три дня. Вяло давали показания свидетели, зачитывались ка-
кие-то документы, выступали прокурор и адвокат. Не особенно вслушиваясь
в происходящее, все три дня отрешенно сидел рядом со скамьей подсудимых
сын потерпевшего - мальчик с жестко сжатыми губами и напряженным взгля-
дом, время от времени поправляющий на перевязи сломанную руку. Иногда он
смотрел на подсудимого, и тогда Энвер Пашаев ерзал на жесткой скамейке и
отводил глаза в сторону. Магомет ждал приговора. Если убийцу приговорят
к расстрелу, справедливость свершится без его участия. Если же нет... Он
не испытывал ненависти к наголо остриженному Энверу, но и жалости не
чувствовал. То, что ему предстояло сделать, он готов был исполнить по
чувству долга и трезвому расчету, а не по велению эмоций.
Когда читали приговор, все стояли. Процедура была долгой и утоми-
тельной. Вместо того чтобы сразу сказать - расстреляют Пашаева или нет,
судья монотонно повторял то, что многократно говорилось в зале, что все
и так знали и что никого не интересовало. Наконец дошла очередь до глав-
ного.
- ...к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправи-
тельно-трудовой колонии усиленного...
Никто, в том числе и солдаты конвоя, не заметил, как мальчик вынул из
перевязи на шее загипсованную руку и развернул ее в сторону подсудимого.
От закрытого бинтом среза гипсовой трубы до Пашаева было не больше двух
метров. Предварительно взведенный курок облегчил усилие спуска.
Бах!
Бинт в торце гипсовой культи проела вспышка желтого пламени. Энвер
дернулся, на рубашке под сердцем лопнул красный волдырь.
Второй раз спуск подавался туго, но легче, чем на тренировках, - ад-
реналин в крови придавал пальцу недетскую силу.
Бах!
Пашаева отбросило назад, он ударился о стену и медленно сползал вниз,
к отполированной задами многих сотен подсудимых позорной скамье.
Конвоиры медленно поворачивались, явно не понимая, что происходит.
Бах!
Вытянутая, как обличающий перст, сломанная рука мальчика, со сжатыми
в кинжальное лезвие губами, указывала на убийцу его отца. Бинт на конце
культи горел, остро пахло порохом. Медленно поворачивались на неожидан-
ные звуки головы присутствующих в зале людей.
Бах!
Здоровенный сержант понял, откуда раздаются выстрелы, и медленно дви-
нулся к Магомету. Дядя Иса на репетициях действовал гораздо быстрее.
Бах!
Сержант надвигался, огромные кулаки вытягивались вперед, но Магомет
не отвлекался на посторонние вещи.
Бах!
Некоторые пули не попадали в цель, вонзаясь в стену и брызгая крошка-
ми штукатурки, другие пронзали человеческое тело, и Магомет чувствовал,
как они проходят сквозь трепещущую плоть, разрывая ткани, сосуды, ломая
кости.
Бах!
Уже все присутствующие поняли, что стреляет маленький мститель, и
сержант был совсем близко; и рядовой с перекошенным лицом выдвигался от-
куда-то сбоку, отведенное Магомету время истекало, но он знал, что вы-
полнил свою обязанность как положено мужчине.
Щелк...
Он успел нажать спуск восемь раз, на тренировках это ему никогда не
удавалось. Приговоренный к десяти годам колонии Энвер Пашаев четырьмя
пулями был убит наповал. Правосудие свершилось.
Замедленность движений окружающего мира прошла, сержант сбил Магомета
с ног, сорвал гипсовую маскировку, вырвал револьвер. Рядовой схватил его
в охапку и перебросил за железный барьер, ограждающий скамью подсудимых,
мальчик больно ударился и опустился на пол, рядом с истекающим кровью
телом осужденного. Крики, плач, шум и гомон заполнили помещение суда.
- Очистить зал! - надрывно кричал прокурор. - Очистить зал!
Когда приехала милиция и Магомета вели сквозь толпу к желто-синей ма-
шине, он встретил ободряющий взгляд дяди Исы. "Не бойся, все будет в по-
рядке", - как бы говорил он.
Так и оказалось. Месяц он просидел в детприемнике, потом его грози-
лись отправить в спецучилище, но угрозу не выполнили, и он вернулся до-
мой героем. Хотя с тех пор прошло много лет, геройский поступок Магомета
не забылся на родине, да и в самых разных уголках России земляки до сих
пор пересказывают эту историю. Лихая расправа над кровником легла краеу-
гольным камнем в фундамент авторитета Тепкоева-старшего, да и положение
младших братьев существенно укрепила.
Наверняка те семь выстрелов в зале суда сыграли свою роль, когда Ма-
гомет утверждался в роли главы всего чеченского криминалитета Москвы. Во
всяком случае, и Хуссейн Лысый, и Магомет Большой, и Хозе, и другие ру-
ководители крупных группировок не хотели терять самостоятельность, но
когда вопрос встал ребром - или подчиняться, или начинать войну между
единоверцами, они спросили совета у старших и... пошли под него, призна-
ли верховенство.
А уж по вопросам мести Магомет считался признанным специалистом. Если
у кровника нет по прямой линии родственников мужского пола, допустимо ли
призывать к ответу мужа сестры? Или если виновный уехал за границу, а
сейчас такое происходит все чаще, равнозначно ли это тому, что его не
могут отыскать и наступает черед следующего в роду мужчины? Жизнь подки-
дывает много проблем, и важно не допустить ошибки, поэтому со всех кон-
цов страны приезжали земляки спрашивать совета. Магомет толковал ситуа-
цию в соответствии со своим пониманием, и его слушали, как будто был он
мудрым стариком или муллой.
Сейчас Лечи чувствовал, что хозяин в затруднении. Действительно так и
было. Но заботила Тепкоева не обязанность возникшей мести - тут дело яс-
ное и привычное, в Гудермесе ждет сигнала бригада "командированных", да
и здесь есть отчаянные ребята...
Заботил его странный "пивной ларек". Интуитивно Магомет понимал: они
столкнулись с чем-то чрезвычайно важным и секретным, могущим сыграть оп-
ределяющую роль в дальнейшей судьбе общины. Ясно, что это объект специ-
ального назначения - военный или Комитета госбезопасности, как бы он
сейчас ни назывался. А прикосновение к Большой Тайне чревато самыми неп-
редсказуемыми последствиями... Вдруг завертятся запыленные и проржавев-
шие шестеренки полупарализованной государственной машины да вмиг переме-
лют всех проживающих в столице чеченцев! Было ведь, когда за три дня
погрузили в "Студебеккеры" и отправили через всю страну и старых, и ма-
лых - под гребенку... В спинном мозге у каждого до сих пор таится
страх...
Но, с другой стороны, давно уже нет Иосифа Виссарионовича, и отлажен-
ного, как швейцарские часы, аппарата власти, и всемогущего НКВД, у кото-
рого всего хватало - и штатов, и техники, и тюрем... Раз продали такой
объект официально, по бумагам с подписями и печатями, значит, оконча-
тельно у них там все развалилось и бояться нечего. В случае неприятнос-
тей можно адвокатов нанять, следователей подкупить, про права человека и
геноцид нации шум поднять...
- Давай автоген, попробуем... - негромко сказал он. И, подумав, доба-
вил: - Вызывай ребят из Гудермеса, Завтра уже будет ясно, чья это рабо-
та.
Лечи с облегчением перевел дух и кивнул, лема поспешно извлек трубку
сотового телефона. Хозяин решил обе проблемы. Оставалось самое простое -
исполнять его распоряжения.
Пассажирский самолет с надписью "Пан-Америкэн" на фюзеляже описал ог-
ромный полукруг в ярком голубом небе над лазурным морем, выходя на поса-
дочную глиссаду Афинского аэропорта. Прокатившись по бетонной полосе,
самолет остановился на стоянке под номером семь. Четырем молодым мужчи-
нам, выделявшимся в толпе пассажиров прямой осанкой, короткими стрижками
и мускулистыми фигурами, это показалось доброй приметой.
Первым ступил на трап Джерри Виндоуз - в легком сером плаще, сорочке
с расстегнутым воротом и плоским кейсом - атташе" в руках. На его счету
было двести глубоководных погружений и шестьдесят боевых операций в чу-
жих территориальных водах. Следом шли похожие на спортсменов лейтенанты
Генри Джонсон и Боб Гарднер - куртки свободного покроя, облегающие джин-
сы, небольшие, со множеством карманов, сумки через плечо. Генри расска-
