КОРАБЕЛЬНИКОВ Олег
Башня птиц
Да, человек есть башня птиц,
Зверей вместилище лохматых.
В его лице мильоны лиц,
Четвероногих и крылатых.
И много в нем живет зверей,
И много рыб со дна морей.
В. Заболоцкий
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Этим летом на большом протяжении горела тайга, и все десантные бри-
гады были стянуты к очагу, но все равно, несмотря на усилия и жертвы,
огонь медленно расползался вслед за ветром, и только реки не пропускали
его, сдерживали неумолимое продвижение, опрокидывая в себя раскален- ную
лавину. Все, что могло двигаться в тайге, все, кто имел ноги и кры- лья,
уходили от огня, и только деревья и травы, сроднившиеся с землей, умира-
ли молча, да и то старались посылать свои семена по ветру, на лапках
птиц, в шерсти животных - подальше от огня и гибели.
Гремели взрывы в тайге, надрывно ревели бульдозеры, в дыму и чаду
без отдыха работали люди. И Егор был одним из тех, кто по целым неделям
не выходил из тайги, валил лес, пускал встречные палы, закладывал аммо-
нал и сил своих не жалел. Он не раскаивался, что выбрал эту профессию,
он чувствовал себя солдатом тяжелой и беспощадной войны. Он защищал тай-
гу, ее неподвижные деревья, бегающих, ползающих и летающих жителей ее и
ролью своей гордился. За это время он научился многому, и все беды его
недавнего городского бытия - развод, уход из института, бездомность и
неприкаянность - казались здесь мелкими и ненастоящими. Перед огромными
пространствами гибнущего леса, перед пеклом верхового пожара, кипящими
реками, обугленными трупами зверей и черными километрами мертвой тайги
все прошлое со своими горестями и страданиями казалось придуманным
кем-то и болью в душе его не отдавалось.
В то утро он отделился от бригады и, следуя заранее намеченному пла-
ну, пошел на восток, в обход длинного огненного клина, чтобы наметить
границу, дальше которой пожар пройти не должен. Он шел налегке, и только
топор в чехле, нож в ножнах, коробок спичек да компас на ремешке были
при нем.
Утро было безветренное, это обещало медленное продвижение пожара, в
основном низового, а значит не слишком страшного и более удобного для
укрощения. Продвигаясь по сырому склону, проклиная густые заросли, Егор
вдруг ощутил, что приближается пожар. Это не совпадало с первоначальными
планами, но запах гари, низкий, еще редкий дым и еле слышный треск горя-
щих деревьев говорили ясно - огонь близко. Егор остановился, долго и
чутко прислушивался и понял, что пожар движется к нему и надо бежать,
пока не поздно. Впереди, с шумом, не разбирая дороги, выскочили в ложби-
ну запаренные лоси; увидев Егора, они круто развернулись и, ломая кус-
тарник, исчезли в чаще. И уже невидимые ему, бежали от пожара звери по-
мельче, громко кричали птицы, колыхались кусты, трещал валежник под мно-
жеством ног.
Не дойдя до конца лога, Егор стал поспешно подниматься на крутой
склон сопки, рассчитав, что огонь, преодолев последний барьер, будет
медленней скатываться вниз, сдержанный восходящим потоком воздуха. Сырые
травы скользили под ногами, густой подлесок мешал подъему; задыхаясь,
Егор забрался на вершину сопки и отсюда увидел, что огонь совсем рядом -
на вершине соседнего холма, и это означало, что времени для спасения ос-
талось совсем немного, от силы минут пятнадцать. Треск сучьев, стволов,
ломаемых и калечимых огнем, становился все громче и громче. Он подгонял
Егора. Чуть ли не скатываясь вниз по противоположному склону, где-то по-
середине, он вдруг услышал песню.
Кто-то шел внизу и спокойно пел на непонятном языке, а песне вторил
неразборчивый хор, словно бы это плакальщицы шли за гробом и причитали,
подвывали жалобно, каждая на свой лад. И Егор подумал, что это, быть мо-
жет, местные жители идут по логу, и, если они так спокойны перед лицом
огня, значит, опасность не столь уж и велика. Егор уже мог разобрать от-
дельные слова, но все равно не понимал их, а между ритмическими повтора-
ми песни он услышал короткое щелканье бича. После каждого щелчка причи-
танье хора усиливалось, и Егор никак не мог отвязаться от ощущения, что
где-то уже слышал нечто похожее. Этот длинвый, не разделенный на слова
вой был знаком ему. По высокой траве он скатился вниз и увидел то, что
поразило его и заставило остановиться.
По узкой тропке неторопливо шагал невысокий старик с коротким кнутом
в руке, а позади, растянувшись гуськом, шли волки. Штук десять или две-
надцать, разных возрастов, но одинаково понурые, они семенили, поджав
хвосты и подвывая на разные голоса в такт щелканью кнута. Старик и пел
эту непонятную песню, и Егор, замерев на склоне, не нашел ничего друго-
го, как закричать:
- Эй, пастух! Ты что, волков за собой не видишь? Сматывайся, пока
цел!
Старик повернулся к Егору, скользнул по нему равнодушным взглядом и,
не прекращая своего шествия, отвернулся. Волки даже не посмотрели в сто-
рону Егора. На короткий миг Егор увидел лицо старика и по желтым морщи-
нистым щекам догадался, что это, наверное, эвенк.
Ветер дохнул близким жаром, и Егор, махнув рукой на странную процес-
сию, бегом пересек лог, в метре от последнего волка, и так же бегом, не
сбавляя скорости, побежал по низине в противоположную сторону. Он понял,
что пожар перешел в верховой, и скорость его продвижения превышала любую
мыслимую скорость, на которую способен человек. Стало ощутимо жарко, рев
огня нарастал, и Егор увидел, как гребень желтого палящего пламени мед-
ленно переваливает через сопку и душной тяжелой волной начинает скаты-
ваться вниз. В отчаянии и безнадежности Егор заметался по логу, задыха-
ясь от дыма, почти ничего не видя из-за копоти и гари, наполнившей низи-
ну, и вдруг услышал женский голос. Кто-то там, в дыму, звал его, спокой-
но и ласково:
- Егор, ступай за мной, ступай. Да не сюда, дурачок, не сюда. Вот
заполошный-то!
И женщина засмеялась. Голос ее был негромок, но отчего-то не заглу-
шался ничем, словно бы она стояла за спиной и говорила прямо в уши. Егор
оглянулся на голос и увидел неширокую полосу, идущую от него в глубь го-
рящей тайги. И эта полоса была не затронута огнем, словно бы ее отгоро-
дили невидимой стеной. По обе стороны бушевал огонь, а в ней росли де-
ревья, и роса на травах, и паутинка не колышется на ветру. И он ступил в
нее, ощутив прохладу летнего утра, и побежал, чувствуя, как стена огня
смыкается за его спиной и горящие ветки опаляют следы. Впереди что-то
мелькнуло, вот из-за сосны выглянула чья-то голова, вот обнаженная рука
махнула ему из-за куста смородины, вот тихий звенящий смех послышался за
плечом. Егор боялся остановиться, огонь подгонял его, и некогда было за-
думаться или окликнуть того, кто шел впереди.
Страх исказил чувство времени, и, пока вокруг стоял треск, падали
деревья и ломались сучья, казалось, что длится это несколько часов, и
Егор, давясь воздухом, бежал и бежал, пока не отдалился шум пожара и по
краям полосы не появились обугленные, но уже не горящие деревья. Он за-
медлил бег, перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. И спасительная
полоса уперлась в огромный ствол кедра, а там, за ним, начиналась выж-
женная зона. Егор обернулся. Позади, насколько хватало взгляда, стояла
дымная, черная тайга, и языки огня проскальзывали меж деревьев. Егор сел
на узкий пятачок зеленой травы под кедром, привалился к нему спиной и
вытер пот со лба. Что-то зашуршало, посыпалась хвоя, зеленая шишка,
подпрыгивая, покатилась по траве и зарылась в пепел. Ктото засмеялся над
головой.
- Кто ты? - спросил Егор, задрав голову.
Тихий смех перешел в цоканье белки и через минуту - в крик сойки. И
тут Егор увидел, как кедр изменяется на глазах. Зеленая хвоя превра- ща-
ется в серый пепел и осыпается, ветви скрючиваются, чернеют и сам ствол
обугливается, без огня, становясь похожим на окружающие деревья. Хохот
филина послышался сверху, мягко прошелестели невидимые кры- лья, и тихий
ласковый голос донесся уже издалека:
- Ступай, Егор, ступай. Путь долог, жизнь коротка. Иди к реке.
К исходу суток он наконец-то добрел до боковой границы огненного
клина. Она была отграничена неширокой рекой, а на том берегу было зе-
лено и тихо, и странно было смотреть на живую тайгу после всего уви-
денного. Он упал в воду, настоянную на муравьях и мяте, долго и жадно
пил, потом тщательно вымылся и даже выполоскал рубаху. Лежал на зе- ле-
ном берегу и смотрел на тот, другой, обугленный, как на пейзаж иной пла-
неты. Искореженная, изуродованная тайга, черный и серый цвет до горизон-
та.
Стекло компаса разбилось, и стрелка выпала. Егор выбросил никчемную
коробочку, определил направление по лишайнику и пошел на север. Заблу-
диться он не боялся, где-то рядом были деревни и непременно - люди.
Он тщетно искал хоть какую-нибудь тропку, проторенную человеком, но
кругом были только высокие травы, названий которых он не знал, кустарни-
ки, деревья, мхи и лишайники. Ноги проваливались в невидимые ямы, напол-
ненные водой, докучал гнус и - самое главное - пришел голод. Егор шел и
шел на север, припоминая, что на карте в этом направлении должны быть
река и село на берегу. Отдирая полосы сосновой коры, он жевал сладкова-
тую мякоть, ел мясистые стебли борщевика, выкапывал клубни саранок. Уже
редкие в тайге, они были мучнисты и безвкусны. Но голода это не утоляло,
нарастала слабость, усталость не проходила после коротких привалов.
И пришла первая ночь одиночества.
Он развел костер, потратив шесть драгоценных спичек. Оставалось еще
десять. Разорванная и прожженная одежда не грела, он лег поближе к кост-
ру, огонь обжигал лицо, а спина все равно мерзла. Тогда он нару- бил
пихтача, накрылся им сверху и подстелил снизу, и следил только, чтобы
лапник не загорелся.
Мысли были невеселыми, но все же он надеялся на лучшее и даже предс-
тавить себе не мог, что никогда не выйдет из тайги. Он задремал и в снах
своих увидел город, от которого отвык, но по которому скучал осо- бенно
сильно именно сейчас. Во сне он шел по асфальтовой дороге, и сте- риль-
ный ветер ровно дул в лицо. По краям дороги росли никелированные деревья
с алюминиевыми листьями, как вешалки с номерками. И кто-то шел ему навс-
тречу, не то зверь, не то человек, и кто-то кричал или пел вдали.
Во сне он радовался тому, что слышит живой человеческий голос, и од-
новременно боялся его, как будто он мог причинить беду.
И проснулся он от ощущения близкой беды, сдавившей горло. Костер по-
гасал, Егор встал, подбросил валежник и тут в самом деле услышал челове-
ческий голос.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Егор медленно отодвинулся от костра, задержал дыхание. Кто-то кри-
чал вдалеке. Звонкий голос, по-видимому девичий и, кажется, даже ве- се-
лый. Слов не разобрать, только долгие гласные: а-а, у-у, о-о! Как будто
поет. Егор определил направление ветра, встал и закричал сам. Сопки пог-
лощали эхо, звуки голоса быстро погасали. Но ему показалось, что невиди-
мая девушка отвечает на более высокой ноте и чуть-чуть погромче. Тогда
он загасил костер и зашагал в темноте в ту сторону. То и дело подавал
голос и с радостью убеждался, что его слышат и отвечают, по-прежнему не-
понятно, но все же человеческим голосом. Пришлось идти напрямик, перева-
ливать через высокую сопку, в полной темноте это оказалось тяжким испы-
танием. Несколько раз он срывался с крутого склона, падал, катился по
росистой траве, ругался в полный голос, чтобы разозлить себя, подстег-
нуть, а когда добрался до вершины, то понял, что голос, звавший его,
пропал. Он кричал громко, на все четыре стороны, долго прислушивался, но
никто не отвечал. Тогда он сел, изможденный, хотел сплюнуть с досады, но
рот пересох. Сидел так, слушал тайгу, она говорила на языках ползучих и
летающих тварей, и ни одно слово не походило на человечий язык.
