подозрениями и расставляли ловушки. Всем этим злопыхателям кажется, что у
других людей нет нервов. Но вам в здравом смысле не откажешь. А ничего
другого и не требуется.
- А то, что я не разделяю вашей веры? Это не помешает?
- Ни в малейшей степени. Будьте только доброжелательны и ни во что не
вмешивайтесь. Духи не любят агрессивных людей - так же, как и мы, грешные.
С ними надо держаться ровно и дружелюбно, как в хорошем обществе.
- Обещаю.
- Они, бывает, ведут себя весьма странно, - сказал мистер Болсоувер,
- и шутки с ними могут закончиться очень плохо. Духам не дозволено вредить
людям, но не забывайте, что нам, людям, свойственно делать как раз
недозволенное, и духи в этом отношении весьма походят на людей. Вы, может
быть, еще не забыли, как на одном из сеансов у братьев Давенпорт
корреспонденту из Таймс. бубном отрезало голову. Все это, разумеется,
прискорбно, но это было, и тут уж ничего не поделаешь. Однако ничего
подобного духи не позволяли себе в отношении друзей. Известен и другой
назидательный случай. На спиритический сеанс явился ростовщик. Одна из его
жертв, доведенных им когда-то до самоубийства, вселилась в медиума, и тот
схватил ростовщика за горло, так что он едва не расстался с жизнью. Но мне
пора, мистер Мелоун. Сеансы у нас проводятся раз в неделю - уже четыре
года как и без единого перерыва. По вторникам, в восемь вечера. Заранее
дайте нам знать о своем приходе, и я пришлю мистера Мейли проводить вас.
Он может лучше чем я ответить на все ваши вопросы. Итак, до вторника!
Всего доброго, - и мистер Болсоувер, ступая, как слон, вышел из комнаты.
Пережитой опыт произвел на Мелоуна и Энид гораздо большее
впечатление, чем они в этом признавались, но, будучи разумными людьми, они
сошлись на том, что надо сначала попытаться объяснить феномен с научной
точки зрения, а уж потом допускать вмешательство сверхъестественных сил.
Оба преклонялись перед могучим интеллектом Челленджера и испытали на себе
сильное влияние его идей. Однако Мелоун в одном из споров все же сказал,
что мнение умного человека, ничего не знающего о спиритизме, значит для
него меньше, чем мнение рядового человека средних способностей,
присутствовавшего на сеансе.
Обычно споры разгорались между Мелоуном и Мервином, редактором газеты
Доун, публиковавшей материалы об оккультизме - от тайных знаний
розенкрейцеров до удивительных открытий ученых, изучавших пирамиды, или
тех, кто доказывал семитское происхождение светловолосых англосаксов.
Энергичный коротышка Мервин обладал необычайно острым умом и мог бы
достичь на своем поприще головокружительной карьеры, не сделай он своим
кумиром истину. Мервин с удовольствием делился с Мелоуном обширными
познаниями, найдя в последнем благодарного слушателя, и потому официантам
из Литературного клуба стоило немалого труда заставить их покинуть угловой
столик, за которым они обычно обедали. Поглядывая из окна на длинную
изогнутую линию набережной и на величественную реку с множеством мостов,
эти двое неспешно пили кофе и покуривали, обсуждая со всех сторон
удивительное явление, открывшее Мелоуну глаза на многое, о чем он ранее не
задумывался.
На этот раз слова Мервина вызвали у журналиста сильное раздражение,
можно сказать, даже приступ гнева, ибо приятель вздумал давать ему советы.
Мелоун отличался ирландским упрямством, и предостережения Мервина
показались ему оскорбительным посягательством на его свободу.
- Итак, вы собираетесь присутствовать на домашних сеансах Болсоувера?
О них много говорят, хотя мало кому удалось их посетить. Вы, надо
признать, удостоились особой чести. Явный знак расположения.
- Болсоувер считает, что я объективно описал собрание.
- Ваша статья - не блеск, но на фоне той скучищи и бессмыслицы,
которыми пестрят газеты, она выделяется: в ней есть такт и чувство меры.
Мелоун пренебрежительно отмахнулся.
- Сеансы, подобные тем, что проводит Болсоувер, нельзя отнести к
.высокому. спиритизму. Я бы сравнил их с грубым фундаментом, несомненно
необходимым - на нем зиждется здание, - но, поселившись в доме, о нем тут
же забывают. Интереснее иметь дело с более тонкими надстройками. Конечно,
если доверять жаждущей сенсации желтой прессе, то вершиной
сверхъестественного будут именно физические проявления, вроде призраков
или домов с привидениями. Физические проявления, ясно, нельзя
игнорировать; они даже приносят пользу, привлекая внимание исследователей
и побуждая идти в познании дальше. Но лично я, увидев их однажды, не
сдвинусь с места, чтобы взглянуть еще раз. А вот чтобы вступить в контакт
с более высокими сферами, обойду полсвета.
- Понимаю вас и тоже вижу разницу. Но я-то не верю ни в физические,
ни в психические проявления так называемых сверхъестественных сил.
- Знаю. Кстати, Святой Павел был величайшим экстрасенсом. Он говорит
об этом настолько откровенно, что даже безграмотные переводчики не сумели
скрыть истинного значения его слов, хотя весьма преуспели в иносказаниях.
- Вы не могли бы процитировать его слова?
- Я неплохо знаю Новый Завет, но не наизусть. Это там, где он
говорит, что дар человеческого языка присущ всем непосвященным, но дар
ангельского, духовного языка дается лишь избранным. Говоря другими
словами, опытный спиритуалист не станет интересоваться объектами
чувственного восприятия.
- Посмотрю это место.
- Найдете его в Послании к Коринфянам. У религиозного братства того
времени был, видимо, высокий уровень интеллекта, если послания Павла
зачитывались на службах и должным образом воспринимались.
- Разве это не общепризнано?
- И послания Павла - один из конкретных примеров. Однако я уклонился
в сторону. Мой совет - не относитесь к кружку Болсоувера слишком серьезно.
Это честные люди, но мелко плавают. Постоянные поиски физических
подтверждений существования сверхъестественных сил похожи на болезнь. Мне
знакомы такие люди, в большинстве своем женщины, которые бегают с сеанса
на сеанс и всюду видят одно и то же - иногда это подлинное чудо, а иногда
и обман. Разве станешь после таких сеансов лучше? Они ничего не дают душе.
Нет, если уж стоишь на первой ступеньке, не теряй времени зря, сделай
усилие и поднимайся выше.
- Понимаю вас. Но я-то стою на твердой почве.
- Твердой! - вскричал Мервин. - Боже, какая наивность! Однако мне
пора ехать в типографию - сегодня вечером выходит моя газета. У нас
небольшой тираж - всего десять тысяч, не то что у вас, плутократов
утренней прессы, и я практически один делаю номер.
- Но вы хотели меня от чего-то предостеречь?
- Да, действительно, - худое энергичное лицо Мервина посерьезнело. -
Если у вас есть твердые религиозные убеждения или укоренившиеся
предрассудки, из-за которых вы можете, изучив феномен, разнести его в пух
и прах, не лезьте в это дело вовсе - опасно.
- Что вы имеете в виду?
- Они терпимы к честным сомнениям, непредвзятой критике, но если им
вредят, они становятся опасны.
- Кто это они?
- Кто? Не знаю, как их назвать. Духи, психические сущности или
астральные существа. Как хотите. Неважно, кто они - великодушные или злые,
несут возмездие или воздают за добро. Главное - они существуют.
- Что за чушь, Мервин!
- Не будьте так самоуверенны, Мелоун.
- Ерунда! Вновь оживилась средневековая чертовщина. Как может такой
разумный человек, как вы, верить в эту галиматью!
Мервин улыбнулся своей неподражаемой улыбкой, но глаза его, пытливо
смотревшие из-под густых светлых бровей, оставались серьезными.
- Не исключено, что вы измените свое мнение. Этот феномен обладает
весьма странными свойствами. Хочу как друг предостеречь вас.
- Я весь внимание.
Ободренный словами журналиста, Мервин приступил к рассказу. Он знал
нескольких людей, которые легкомысленно отнеслись к потусторонним силам,
вели двойную игру и серьезно поплатились за это. Среди них были судьи,
которые выносили несправедливые приговоры, основываясь на предвзятом
мнении; журналисты, писавшие, сенсации ради, лживые материалы, бросавшие
тень на спиритическое движение; или их коллеги, бравшие интервью у
медиумов с заведомой целью их высмеять, просто любопытствующие, которые
при первом знакомстве с явлением пугались и отшатывались, осудив его, хотя
в глубине души понимали, что столкнулись с чем-то серьезным.
- Уверяю вас, - ответствовал Мелоун, - подобным образом можно
объяснить любой трагический случай. Предположим, мистер Джонс назвал
Рафаэля мазилой и вскоре после этого умер от грудной жабы. Следовательно,
критиковать Рафаэля опасно? Если следовать вашей логике...
- Думайте, как хотите.
- А вот другой пример. Возьмем Моргейта. Он материалист и, значит,
убежденный противник спиритизма. Но он преуспевает, вот и профессорское
звание недавно получил.
- Честный враг - совсем другое дело. Никому не запрещается иметь
другие убеждения.
- А что вы скажете о Моргане, который разоблачил нескольких медиумов?
- Они были мошенниками, и он только сослужил добрую службу движению.
- А Фальконер? Он смешал спиритизм с грязью.
- Ах, Фальконер! А знаете ли вы что-нибудь о его частной жизни? Нет?
Уверяю вас, он получил по заслугам. И не знает за что. Но когда-нибудь эти
джентльмены, сопоставив факты, возможно, что-то поймут. Правда, будет уже
поздно.
И Мервин рассказал страшную историю о человеке, употребившем свой
незаурядный талант на то, чтобы пригвоздить спиритизм к позорному столбу,
хотя и не сомневался в честности исповедующих его людей. Он поступил так
из корыстных соображений. Конец этой истории был настолько страшен, что
Мелоун взорвался.
- Прекратите, Мервин, - выкрикнул он с негодованием. - Я напишу то,
что думаю, - меня ничем не собьешь. И не пытайтесь запугать, ни вы, ни
ваши духи - никто не заставит меня изменить свое мнение.
- Никто вас и не заставлял...
- А как прикажете вас понимать? То, что вы говорите - суеверие чистой
воды. Будь это правдой, вас всех надо было бы привлечь к суду.
- Привлекали, и не раз. Но мы здесь ни при чем. Однако, Мелоун, я
только предупредил, а там - дело ваше. Поступайте, как считаете нужным.
Всего доброго! Всегда можете застать меня в Доуне. Звоните.
Существует один безошибочный прием, позволяющий со стопроцентной
точностью выяснить, есть ли в интересующем вас человеке ирландская кровь.
Поставьте его перед вращающейся дверью, с одной стороны которой написано к
себе, а с другой - от себя. Англичанин - существо разумное - поступит, как
ему подсказывают. Ирландец же, в котором чувство независимости всегда
берет верх над здравым смыслом, обязательно сделает наоборот. То же самое
случилось и с Мелоуном. Предостережение, сделанное Мервином из самых
лучших побуждений, пробудило в журналисте дух противоречия. Поэтому, когда
он заехал за Энид, чтобы вместе с ней отправиться на сеанс к Болсоуверу,
зародившаяся было в нем симпатия к спиритуалистам заметно поубавилась.
Провожая молодых людей, Челленджер весь изошелся в насмешках, его лицо
приняло выражение, появлявшееся у него в особенно озорном настроении -
борода торчала вперед, глаза были полузакрыты, а брови топорщились.
- Дорогая Энид, обязательно прихвати с собой сумочку: попадется
приличный экземпляр эктоплазмы, не забудь про отца. У меня всегда наготове
микроскоп, химические реактивы и все остальное. А вдруг повезет, и ты
сумеешь прихватить с собой небольшое привидение. Буду рад любому пустячку.
Громовой хохот профессора сопровождал парочку до самого лифта.
